* * *
Однажды утром Нэль проснулся от шума. Обычно в Игулахе было очень
спокойно и тихо. Он выглянул из окна. Во внутреннем дворе полно было
солдат. Нэль успел заметить: конюх ведет в сторону большого коня со
знакомой золотисто–мраморной шкурой. Сначала сердце стукнуло радост
но – бежать навстречу. Но вместо этого Нэль сел на постель.
Понять и правильно оценить все происходящее было несложно. На
роль женщины – такой, как принято здесь – он не годился. Сидеть на
женской половине хозяйских покоев, не утруждая нежные ручки свои рабо
той, а прелестную головку размышлениями, терпеливо ждать милости от
господина, снимать с повелителя сапоги, когда он придет, и ложиться
под него с целью зачать наследника было не по нему. Если от него ждут
именно такого поведения – нужно разъяснить ситуацию сразу, чтобы не
мучиться самому и не вводить в заблуждение хорошего человека.
Нэль очень боялся Джу обидеть, ему совсем не хотелось ссоры. Как
не задеть фамильную таргскую гордость отказом, кроме как сказать фаль
шивое «я тебя не люблю и не хочу», он не знал. Но и капкан, расстав
ленный на своем пути, видел яснее ясного. Он попал в дом к высокорож
денному таргу. К человеку, который унижением для себя считает улыб
нуться. Который никогда не скажет честно, что он чувствует, если эти
ледяные статуи вообще чувствуют что–нибудь, кроме желания переспать.
Да, кир очень хорош и сам по себе, и как партнер, и, может быть, даже
душа его не совсем черства, пока он молод. Но в том, чтобы променять
одного полковника Лаллема на другого точно такого же, только немного
иных кровей, было мало смысла. Если им было хорошо вместе те несколько
часов, это не значит, что будет так же хорошо всегда...
Нэль стиснул кулаки и мысленно стал выстраивать речь, которую ему
следовало произнести перед киром Джуджеларом.
По ближним покоям пронесся шорох, служанки растворяли двери и
торопливо раздергивали занавеси на пути молодого господина. Вот – быс
трые шаги. Нэль вдохнул побольше воздуха, собрался говорить и... не
успел.
Кир Джуджелар прямо на пороге уронил на пол дорожный плащ сел у
Нэля в ногах, положил ему голову на колени, разжал один его кулачок и
поцеловал ладонь. От него пахло ветром, лошадью, дорогой. Как пахнет
северная война, Нэль не знал, но левая рука у Джу висела на перевязи,
а в волосах за ухом что–то было густо замазано зеленым соком гиффы.
Совсем не обращая внимания на испуг Нэля по поводу своих ранений, Джу
вытащил из рукава роскошное ожерелье из оправленных в золото изумрудов
и стал прицеплять его Нэлю на шею. Одной рукой не получалось. Нэль ос
вободил из неловких пальцев подарок и застегнул его сам.
В общем, сказать он ничего не успел. Ни с утра, ни в обед, ни ве
чером. Мысли вертелись, но Джу очень ловко запутывал их объятиями, по
целуями и длинными волосами, которые Нэлю очень нравились – он распус
кал косу Джу и нырял в них, как в воду.
Ночью Нэль решился на предательство семейной клятвы с полковником
Лаллемом. Он выскользнул из–под руки заснувшего Джу, нашел в одежде
того острый, как скальпель, кинжал, и пощупал на предплечье шарик имп
лантата. Нэль знал, что от получеловека он родит только получеловека.
Он сознательно приносил в жертву интересы своего мира. Но он хотел
сделать то, что хотел, и по–другому было нельзя. Когда задуманный им
разговор состоится, будет поздно.
Бугорок под кожей ловко разместился между голубыми полосками вен.
Резать себя было страшно. Нэль сначала зажмурился, чуть ковырнул кожу.
Показалась капля крови. Нет, с закрытыми глазами вынимать имплантат не
годилось, так можно запросто перерезать себе вены. Нэль вздохнул по
глубже, сел поближе к ночнику, примостил локоть на коленке и нажал ос
трием кинжала на свою руку. Долю секунды спустя оружие полетело прочь,
а Нэль, схваченный в охапку, был брошен на кровать в подушки.
В свете ночной лампы с зелено–золотым абажуром, глаза получелове
ка не удавалось рассмотреть. Нэль очень испугался поначалу примененной
к нему грубой силы, и только с запозданием понял, что ледяного тарга
бьет дрожь.
– Джу? – удивился Нэль.
– Зачем ты?.. – срывающимся шепотом проговорил тот. – Я же...
я, может быть, люблю тебя, люблю... а ты... не понимаешь... – И ткнул
ся головой в подушки рядом.
Нэль напугался еще больше. Он потряс Джу за плечо.
– Я совсем не это хотел сделать, ты ошибся!
– Ошибся? Думаешь, я не знаю, как надо резать себе вены, чтоб
переполошить окружающих и как – чтобы быстро умереть?
– Джу... ты любишь меня, или «может быть, любишь»? – осторожно
поинтересовался Нэль.
– Без «может быть», – сказал в подушку Джу.
– Джу, я ребенка хотел. Посмотри, я не смогу забеременеть, пока у
меня в руке вшита эта штучка. Джу...
Кир полежал еще немного и приподнялся.
– Это правда? – почти нормальным голосом спросил он.
Нэль покивал головой. Джу сел и осторожно провел пальцами по кро
воточащему порезу. Потом наклонился и дотронулся до ранки губами. Нэль
коротко взвизгнул, и в следующий момент Джу положил ему в ладонь выну
тый изо рта имплантат. Нэль перевел дыхание, еще чуть помедлил и бро
сил шарик на пол. Утром служанка будет убираться и выметет вместе с
сором.
Джу сидел, нахохлившись; свою пораненую руку он прижимал к груди,
а ладонью другой крепко держал порез на руке Нэля. Наконец–то Нэль
видел рядом с собой нормального живого человека – немного растерянно
го, с лицом, отражающим след пережитого страха. Нэль подлез к нему под
локоть. Джу тяжело вздохнул и положил Нэлю подбородок на макушку.
– Я ужасно за тебя испугался, – признался он. Помолчал и доба
вил серьезно: – Я никогда тебя не оставлю. Я никому тебя не отдам.
После этих слов Нэль раздумал вести свой разговор. Ему стало
мягко, тепло и незачем.
