* * *
Пир выплывал из мутной глубины сна. Сознание прояснялось, мысли
обретали стройность, а туман мало–помалу улетучивался из головы.
Если он проснулся, значит перелет благополучно завершился. И под
опорами «Эвенджера» – плоть другой планеты. Марса. Красная каменистая
плоть.
Пир пошевелился. К конечностям возвращалась жизнь, прогоняя стада
назойливых прохладных мурашек, обосновавшихся в каждой мышце.
Кокон–антиграв аккуратно опустил Пира в кресло и бесшумно
отключился. Погас зеленый глазок. Пир отстегнул медицинский модуль от
«Скорлупы», даже не выдернув штекеры. А зачем?
Зажегся другой огонек, на пульте. Пир вызвал на один из мониторов
в спинке переднего кресла пилотскую кабину, а на второй – изображение
с внешних датчиков. Второй монитор сразу налился густо–красным.
Марс выглядел точь–в–точь как на фотографиях. Необычно красная
каменистая пустыня. Было очень странно видеть ее, совершенно
безжизненную. На Земле, даже в самых гиблых местах можно увидеть
упрямый живой стебелек, сухую травинку, насекомое...
Здесь все дышало смертью, даже сквозь глаз видеодатчика и матрицу
монитора. Смерть. Мир смерти.
А они принесли сюда еще немного ее же – той, что рано или поздно
приходит за каждым. Просто Земле нужно, чтобы за этериалами и
сектоидами, за флоатерами, мутонами и человекозмеями смерть пришла
пораньше. За ними и их беспощадными созданиями, будь то
робот–кибердиск или сгорающий в вихре неудержимого метаболизма
хризалид.
– С добрым утром, Пир, – сказал кто–то из пилотов. Они, конечно,
уже давно на ногах, все четверо. Вахтенный разбудил троих коллег еще
на подлете к Марсу, на орбите. Посадка – достаточно важный процесс,
чтобы доверять его одному человеку. Даже если это посадка в
автоматическом режиме и пилоты остаются лишь наблюдателями большей
частью.
– А сейчас утро? – спросил Пир вместо приветствия. Пилот,
пожелавший ему доброго утра, весело фыркнул:
– Утро, это не когда встает солнце, а когда ты просыпаешься. С
моей точки зрения уже за далеко полдень.
Что–то здравое в этом утверждении было. Пир тоже иногда переходил
на ночной образ жизни, когда приезжал домой, в отпуск.
Почему–то от десятидневного сна Пир очнулся первым. Вторым
зашевелился Хуан Олаэча. Потом – Том Додж.
Через полчаса после того, как Пир обрел ясность мыслей,
пробудились все, включая дистанционщиков. Завадски отстегнул шлем
«Скорлупы» и бродил по проходу, раздавая из пластикового пакета
витамины и запаянные в целлофан завтраки. Паллистер помогал ему, а
Большой Дик Бейли носил громадный термос с кофе и кассету с
одноразовыми стаканчиками.
«Смешно! – подумалось Пиру. – Два коммандера и полковник разносят
пайки сержантам...»
В сущности, все звания, присвоенные за время проекта, мало что
значили для самих оперативников. И если новичок оказывался настоящим
бойцом и хорошо проявлял себя в миссиях, никакой разницы между
коммандером и рядовым–скводди икс–комовцы в своем кругу не делали.
Другое дело для посторонних, особенно надоевших всем шишек из НАТО и
ООН – тут даже Пиру иногда приходилось надевать форму в довесок к
важно надутым щекам. На пресс–конференциях, например.
Подкрепившись, приступили к разминке. Дистанционщики вывели танки
и погоняли их туда–сюда. Икс–комовцы, рассыпавшись цепью,
порепетировали некоторые новые, не применявшиеся на Земле связки.
Постреляли из лазерных пистолетов, раз уж те не нужно было
перезаряжать и экономить боеприпасы.
Все снаряжение действовало безотказно.
И Алан Паллистер, командующий боевой группой и всей операцией,
наконец–то скомандовал.
– Все, парни! Время надрать одному чертову компьютеру его поганую
железную задницу. В «Эвенджер»!
С нестройным криком готовые к бою икс–комовцы занимали места в
крафте. Последними внутрь бесшумно вплыли плоские блины танков, и
сходня поднялась. Пилоты направляли корабль в низкое марсианское небо.
– Даю Землю, – сказал один из них. На головном экране, подернутом
непривычной сеточкой помех, появился Майкл Батт.
– Эй, ребята, вы меня слышите? – спросил он. Голос его тонул в
тихом шорохе и постоянно менял громкость.
Икс–комовцы дружно загудели, радостно и утвердительно. Лицо Батта
сразу разгладилось – он услышал ответ.
– Замечательно! Как долетели?
– Нормально, сэр! – бодро отозвался Паллистер. – Даже не верится,
что это Марс... Правда, я тут вешу фунтов шестьдесят всего. И небо
красное.
– А у нас тут сплошная оборона, – сказал Батт. – Лезут, черти, на
все базы, то скопом, то по отдельности. Словно знают...
Батт говорил медленно, запинаясь. Пиру показалось, что он давно не
спал. Глядя на него, вполне в это верилось.
«Устал, устал, старик, – думал Пир. – Скорее бы все
закончилось...»
Он тоже устал. Не меньше Батта. Нельзя же воевать бесконечно?
На экране изображение шефа уменьшилось и уползло в угол, уступая
крупный план ван Торенсу.
– Привет, марсиане! Как самочувствие? Можете не отвечать, знаю,
что вопрос дурацкий. Но нужно же как–то начать разговор?
Голландец снова начал представление, и Пир вдруг почувствовал, что
настроение по обыкновению улучшается. Всегда так после тронной речи
ван Торенса перед миссией! Волшебник он, что ли?
«Скорей уж, психолог, – сам себе сказал Пир. – Но все равно, он
стал уже чем–то вроде счастливого талисмана...»
– Эксперты склоняются к мысли, что вас попытаются перехватить еще
в воздухе, перед посадкой. Над Сидонией то и дело шастают беттлшипы...
В общем, мы выслали следом за вами два «Файршторма». Людвиг, Рене,
Иштван, Алекс, вам вводная: постарайтесь не ввязываться в воздушный
бой, пока не высадите оперативную группу. Если «Файрштормы» подведут,
взлетайте и держите небо над Сидонией хотя бы до того момента, пока
группа не уйдет под землю.
– Для этого сначала нужно смять внешнее охранение, – сказал
Дориго. – А это время. Говорили ведь, что горючего не хватит.
– Резерв есть, – вздохнул ван Торенс. – Но небольшой. Разве что,
сбить аккуратненько вражескую тарелку и распотрошить двигательную
установку...
– Для этого у них нет специального оборудования, – угрюмо
подсказал кто–то из экспертов проекта. – Хотя, в крайнем случае под
руководством с Земли...
– Подождем крайнего случая, – твердо сказал Паллистер. – Какой
резерв топлива у «Эвенджера»?
– Часа три с небольшим. Мы и так урезали объем полезного груза. А
вы уже раз сели, и еще до Сидонии тянуть несколько часов...
– Часа полтора, – фыркнул кто–то из пилотов. – Тут атмосферы
считай что и нет. Прет, как сумасшедший, у нас датчик скорости
зашкаливает.
– Тем более, – неопределенно прохрипели с Земли. Поползла волна
рычащих помех, искажая голоса до неузнаваемости. Изображение тоже
подернулось сероватой рябью.
– Начнем, пожалуй? – донеслось сквозь помехи. – Связь ухудшается.
– «Эвенджер», подтверждаете готовность?
– Подтверждаем, сэр! – четко произнес Паллистер, нагнувшись к
микрофону.
– Людвиг, взлет!
– Кто хочет, – выдохнул пилот у переговорного, – может
пристегнуться. Болтанки тут не бывает.
«Эвенджер», на мгновение вернув землянам привычную тяжесть, взмыл
в чужое небо едва ли не свечой.
Связь почему–то сразу улучшилась.
– Начали, Земля, – доложили пилоты. – Небо чисто, декодер молчит.
Может, нас в Сидонии и не ждут вовсе?
– Надейся, – проворчали на Земле. – Но скорее всего ждут. Умный
Мак дает восьмидесятипятипроцентную вероятность ласковой встречи.
– А мы их бластерами! – осклабился Шадрин, безмятежно откинувшись
в кресле.
«Хорошо ему, – угрюмо подумал Пир, – с абсолютной
психоустойчивостью... А тут не знаешь – возьмут тебя под контроль или
нет. Если опять... застрелюсь к черту.»
Второй раз пережить такое Пир не хотел. Да и не смог бы, наверное.
– Стив! – позвал Завадски МакМаннамана. – Кто из вас бластер–танк
поведет?
– Я, а что?
– Повнимательней. Чтоб своих не задеть. Эта зараза так бабахает...
– Обижаешь, – хмыкнул шотландец. – Я полполигона выжег, но зато
теперь могу тебе яйца отстрелить, а остальное не тронуть!
Засмеялись почти все в «Эвенджере». А уж пилоты хохотали минуты
полторы.
Минут пятнадцать икс–комовцы переговаривались, шутили, пытаясь
погасить растущее нервное напряжение. Пир хмуро полировал ладонью
ствол лазерного пистолета.
– Эй, френд, перестань киснуть, – Завадски похлопал его по плечу.
– Вот вернемся, ко мне смотаемся, бабушка пирог испечет...
– Из кого? – с интересом встрял в разговор Дориго. – Из
почтальона?
– Из крокодилов! – огрызнулся Завадски. – Ел когда–нибудь?
– Ел! – ехидно отозвался Дориго. – В Гонконге китайцы еще не такую
гадость готовят!
– Ну вот едь в свой Гонконг и жри всякую гадость! – Завадски
потянулся и хотел дать Адаму профилактический подзатыльник, но тот
ловко увернулся.
– Ну, кенгуру... Лучше бы в гости позвал.
– Позову, – вздохнул Завадски. – Но сначала...
– ...спрошу у бабушки, – невинным голосом вставил Олаэча, похожий
на внезапно пошевелившегося индейского божка.
Икс–команда продолжала дружно веселиться.
– Эй, вы, там, – повысил голос Завадски, – Хватит ржать! Всех
разжалую в рядовые к чертям и на кухню загоню, котлы драить!
– Ник, – осторожно вставил Виталий Самусенко. – Ты на кухне–то был
хоть раз за год? Нет там никаких котлов...
Завадски обессиленно откинулся в кресле и пожаловался Пиру:
– Нет, ну ты слышал? Сил никаких с этими обормотами нет...
– Вижу малый скаут, – вдруг сказал один из пилотов. – Идет
навстречу нам.
– Сбивать! – немедленно донеслось с Земли.
Пристегиваясь, Пир вдруг подумал: а как далеко Земля? Радиоволны
точно запаздывали бы на несколько минут. Декодер же чужаков,
перестроенный на отдельные частоты и несколько отличный от базового
принцип кодировки сигнала (чтоб не перехватывали, а перехватят – не
расшифровали сразу же), эту проблему свел на нет. На Земле сказано
слово – в тот же миг его слышат и все на «Эвенджере».
Крафт бесшумно втек в несколько виражей, беззвучно плюнули смертью
плазменные пушки и на экране вместо картинки с командного на Земле
несколько секунд виднелся дымный, стремительно расширяющийся клок.
Скаут обратился в ничто.
– Он успел что–нибудь передать?
– Мы ничего не засекли, – ответил кто–то из пилотов. Пир до сих
пор не различал их по голосам.
Вдруг ему в голову пришла шальная, неожиданная мысль, которая
раньше почему–то никогда не приходила.
«А почему на миссиях сектоиды и этериалы никогда не пытались взять
под контроль пилотов? Или пытались? Надо будет спросить у Марка...»
Полтора часа истекли незаметно. Ближе к Сидонии разговоры в кабине
смолкли, только короткие переговоры с Землей нарушали тишину.
– Вижу колпак, – сообщил пилот–наблюдатель. – Икс–команда,
готовность номер раз!
– Начинаем, ребята! – громко сказал Паллистер и, подавая пример,
первым надел шлем.
Привычная пустота шевельнулась в груди, когда «Эвенджер» проколол
поле. Минут пять игрушечные марсианские перегрузки то увеличивали, то
уменьшали вес оперативников, а потом все замерло.
– Касание! Открываем шлюз!
– Начали! Начали, икс–команда! Разнесем здесь все вдребезги!
Вслушиваясь в надсадный голос Паллистера и в ответный рев четверти
сотни здоровых, заведенных на драку парней, Пир понял, что иначе и
нельзя. Поэтому он орал вместе со всеми. Громко, что есть мочи.
Красная точка с надписью «Overload», не мигая, горела в поле зрения.
Но Пир не обращал на нее внимания.
Шлюз открылся. В спину толкнулся слабый порыв ветра – и тотчас
исчез. Из «Эвенджера» ушел весь воздух.
Снаружи было красно. Пиру показалось, что мир окрашен кровью. Но
он знал, что это просто цвет марсианского песка, камней и неба.
Цвет войны. Ведь Марс – бог войны. Неудивительно, что они
прилетели сюда убивать.
«Лучше бы полетели на Венеру», – подумал Пир со вздохом, врубая
антиграв.
Последний бой начался. Спустя секунду прозвучал первый выстрел.
«Хэви плазма», – определил Пир.
Красная равнина толкнулась в глаза.
