10
По штатному расписанию эсминцу полагалось иметь на борту три
десантных бота. Прогулочная яхта, в которую его превратили, несла один бот
и шесть «Кузнечиков». Дач провел в ангаре полчаса, осмотрев все шесть и
пытаясь выбрать лучший. Потом махнул рукой. Крошечные кораблики были
надежны настолько, насколько это вообще было возможно. Идентификаторы уже
были удалены со всех маркированных узлов.
– Оружие? – поинтересовалась Сейкер.
Кей покачал головой:
– «Шершня» вполне хватит. Если Лемак догонит меня, то останется лишь
застрелиться.
– Я желаю тебе удачи.
Они долго смотрели друг другу в глаза. Потом Кей усмехнулся:
– Жалко, что полсотни лет назад имперские крейсера не успели прикрыть
Шедар.
– Мы сами выбираем путь, Кей. Я не верю, что ты стал бы мирным
лингвистом, а я министром экономики планеты.
– Лика, если мы уже не увидимся...
– Не надо, Кей.
Дач замолчал. Старая женщина, бывшая его ровесницей, смотрела на него
печально и строго. Он так и не смог стать с ней наравне... так и не смог.
Ни в детстве, когда дурачился в лагунах Шедара, позволяя ей присматривать
за ним, быть старшей сестрой. Ни в юности, когда не захотел войти в Семью,
где Сейкер уже добилась положения. Ни в зрелости, когда тратил аТан за
аТаном, оставаясь молодым... со всеми последствиями вечно юного тела.
– Далеко–далеко идет волна... – прошептал Кей на шедарском диалекте.
Сейкер едва заметно улыбнулась и продолжила:
Я плыву к волне, я хочу взлететь
К небесам, и увидеть тебя...
Томми, подошедший сзади, остановился. Кей смотрел только на Лику:
Темной точкой на береге, в пене прибоя,
Я люблю тебя, ты это знала всегда.
Я хочу тебя видеть всегда.
Потому и плыву я все дальше от берега –
Далеко–далеко идет большая волна...
Сейкер коснулась его плеча.
– Ты умеешь любить только так, Кей.
– Слишком много волн, Лика.
– Для тех, кто не любит берегов – да. Иди, брат. Плыви, Кей.
Дач коснулся губами ее щеки. Посмотрел на Андрея – неподвижную фигуру
из стали, пластика и остатков плоти.
– Береги ее, ладно? Ты больше не умеешь любить, но память надежней
любви.
– Не беспокойся, Дач, – сказал киборг.
Кей повернулся. Посмотрел на ближайшего «Кузнечика» – трехметровый
шар кабины, на решетчатых фермах вознесенный над диском гиперпривода. Два
плазменных движка, ребристые двухметровые цилиндры, крепились прямо на
диске.
– Пойдем, Томми, – сказал он. – Заставим эту штуку летать.
Он больше не смотрел на Лику. Ни поднимаясь по скобам, ведущим к
кабине, ни задраивая крошечный круглый люк. «Кузнечик» вздрогнул, когда
подъемник потащил его к шлюзу, но Кей дождался пока пол уйдет из–под ног,
и лишь потом включил обзорные экраны. Бронированный бок эсминца закрывал
полнеба.
– Включи гравитатор! – крикнул Томми, болтавшийся в центре кабины. –
Ненавижу невесомость.
– Здесь нет гравитатора, – Кей протянул руку, втаскивая Томми в
соседнее кресло.
– А что есть?
– Принято считать, что есть двигатель, – Дач включил навигационный
пульт – крошечный, невообразимо древний. – Ты сходил в туалет, как я
советовал?
Томми промолчал.
– Ну, тогда тебя ждет масса интересных приключений.
Конференц–зал имперской информационной сети был полон. Кертис Ван
Кертис обвел взглядом журналистов.
Много. Очень много. Каждая газетка Таури прислала своего
корреспондента, не говоря уже об оказавшихся в свите Императора
обозревателях и репортерах с других планет. Вряд ли кто–то подозревал, что
целый ряд мелких и досадных недоразумений, помешавший нескольким
журналистам прибыть на встречу, не был случайным.
– Рад вас видеть, друзья мои... – Кертис улыбнулся и зал вежливо
поаплодировал. – Мы давно не встречались... лет сорок, не так ли?
– Сорок три, – заметил кто–то из зала. – Вы не слишком общительны,
Ван Кертис!
– Работа, работа... – Кертис развел руками. – О, вижу знакомые лица!
Люк, из «Военного Имперского Обозрения», не так ли? Вы прекрасно
сохранились, может быть в этом есть и моя заслуга? Долорес... Хохейра...
«Женщины Терры и Фиерны», я не ошибаюсь?
Сидящие в первом ряду женщина и мршанка синхронно кивнули.
– Ну, женщинам аТан не нужен, они и так владеют секретом вечной
молодости, – Кертис поклонился.
Если журналисты и понимали, что дело не в феноменальной памяти
Кертиса, а в работе его аналитиков, то показывать это они не стремились.
Лишь у мршанки чуть дернулись уши... признак не то волнения, не то обиды.
– Вы, конечно, гадаете, что я собираюсь вам сообщить. Прямая
трансляция... уйма денег... но я вас не разочарую. Только не подумайте,
что «аТан» снижает цены на бессмертие – увы, пока это невозможно.
Смешки в зале.
– Но и не надейтесь, что мы прекращаем работу или поднимаем цены...
Снова смех – но с ощутимой нервозностью.
– Истина будет более неожиданна. Компания «аТан» предлагает новый вид
услуг гражданам Империи! «Линию Грез»!
Тишина. Ожидание.
– На экране, – Кертис взмахнул рукой, и экран за его спиной ожил, –
демонстрируется внешний вид системы. Мы не боимся промышленных шпионов, и
не считаем нужным патентовать устройство. Копируйте на здоровье... Линия
Грез мой дар человечеству, и я уверен – куда более полезный, чем аТан. В
последнее время мы широко исследовали природу реальности. И пришли к
интересному выводу – любой представимый мир, любая Вселенная, самая
фантастичная с нашей точки зрения, потенциально существуют. Есть миры, где
реки текут вверх, а люди умеют летать. Есть миры, внешне адекватные
нашему, но мои скромные музыкальные способности, например, ценились бы там
также, как у нас талант Микеле–Микеле.
Никто не улыбался. Никто не просил Хозяина Жизни и Смерти спеть пару
куплетов.
– У каждого из нас есть мечты, – задумчиво продолжил Кертис. –
Несбыточные... не может ведь быть в Империи миллиард Императоров и миллион
великих певцов. Но где–то рядом, за гранью нашей реальности, существуют –
потенциально, миры, где все эти мечты осуществимы. Я дарю их вам. Я дарю
вам «Линию Грез», устройство, способное перенести каждого из нас в
идеальный мир. В его собственный мир.
Тишина. Все ждали продолжения... но Кертис молчал. В задних рядах
возникло движение, плотный низенький мужчина неуверенно привстал с кресла.
– А, неподражаемый Олег Синицын с таурийского ти–ви! – Кертис кивнул.
Крошечная пластинка суфлера на мочке его уха работала безотказно. –
Спрашивайте.
– Таурийское телевидение... – пробормотал Синицын. – Таури, само
собой...
– Спрашивайте, прошу вас.
– Если представить мир, где я буду являться... э... эталоном
стройности и красоты, – Синицын вымученно улыбнулся, – Линия Грез
перенесет меня в этот мир?
– Да.
– А мир, где Таури будет планетой–прародительницей, вместо Терры?
– Да.
– А мир...
– Да. Все – да. Любой мир. Любые мечты. Без ограничений.
В зале возник шепот. Потянулись вверх руки. Несколько человек
вскочило. Но Синицын еще не закончил.
– Но моя память сохранится?
– Конечно. Иначе Линия Грез была бы бессмысленна.
– Так я буду понимать, что моя внешность вполне заурядна, Таури –
просто богатая колония, а вы не имеете ни слуха, ни голоса?
Кертис заставил себя рассмеяться:
– Это уж как вам будет угодно...
Кто–то из его аналитиков сделал ошибку. Не отфильтровал человека,
умеющего ставить неожиданные вопросы. Купился на имидж забавника–болтуна.
Кто–то ответит за эту ошибку.
Но уже поднялся следующий журналист. Он, пожалуй, и впрямь мог
претендовать на звание эталона стройности и красоты. Таких позволяли себе
держать лишь очень преуспевающие издания, хотя бы потому, что их статьи
обычно нуждались в полной переработке.
– «Настоящий мужчина», Терра... Какова будет цена за пользование
«Линией Грез»?
– Символическая, – Кертис мимоходом поразился тому, что вопрос о
стоимости поднял «настоящий мужчина», но остроты здесь были ни к месту. –
Одна десятая от планетарной цены аТана.
– Но... – журналист поморщился, пытаясь произвести в уме нехитрый
расчет. – Выходит, что Линия Грез будет доступна практически всем?
– Да.
Вот теперь зал взревел.