* * *
Обратный путь оказался не в пример легче. И опыт кое–какой был, и
цель казалась яснее. Шапка упорно указывала на юг, и ночами, перед тем
как заснуть или во время дозора Таши бывало размышлял, где же именно
прячется злобный колдун. Люди на юге живут знакомые, или родичи, или
дети лосося и медведя. Но у лесовиков знатных магов что–то незаметно,
были бы у них дельные волшебники – Ромар бы знал. Неужели – ночные
карлики? Или, того пуще – диатриты? Как их преследовать, как найти
врага? Этого и Лар не подскажет. Иди и надейся, что удача и опыт не
подведут.
Наконец, Таши не выдержал и поделился сомнениями с Ромаром.
– Мы же домой ид„м чуть не след в след. Откуда там чародеи? Кроме
Матхи и нет никого.
– Ты что же, на Матхи грешишь? – Ромар рассмеялся, блестя ровными,
юноше впору зубами.
– Нет, конечно... – испугался Таши, но Ромар, вдруг посерь„знев,
сказал:
– А вообще–то так и должно быть. На всех думай, никого не
пропускай. Хотя Матхи здесь, конечно, ни при ч„м. Ослабел он в
последнее время, похилился. Весь в мелочах, в сегодняшнем дне. У
старух–лекарок хлеб отбивает, лихоманку лечит, мелкими заговорами
пользует. Верхний мир забросил. Кюлькаса, что ли, боится? Шаман должен
большие дела вершить, разом обо вс„м роде стараться, а он рассыпался
как порванное ожерелье. И на смену себе никого не готовит. А это уже
вовсе не дело.
– Кого готовить–то? – спросил Таши. – Говорят, колдуном уродиться
надо.
– Захотел бы – наш„л. Калюта, например, толковый парен„к.
– Какой Калюта? – не понял Таши.
– Ты его знаешь. Из западного селения парнишка. Вместе с тобой
посвящение проходил. Ему ещ„ кисет для кремней достался. Сварга из
него не получится, а вс„ без шамана не сидели бы. Верн„мся, душу из
Матхи выну, а дело делать заставлю.
– Получается, – вернулся Таши к волновавшей его теме, – что злодей
среди большеглазых прячется. Сидит где–нибудь на дереве, а мы понизу
бегаем, его ищем.
– Тоже не выходит, – вздохнул Ромар. – Тогда бы они на мангасову
уловку ни в жизнь не попались.
– Понял! – воскликнул Таши, – озар„нный внезапной догадкой. – Это
мангас! Ты же сам говорил, что он сильный колдун.
Ромар с сомнением прокачал головой.
– Сильный–то сильный, да не настолько. Был бы он тем чародеем, так
если бы захотел, вс„ большеглазое племя раздавил словно вошь на ногте.
А он ничего особенного не делал. Большеглазых зачаровал их же
собственной магией. А что шеи им ломал словно мальчишка лебеду, так на
то он и мангас – силища у него что у мамонта.
– А огонь? Как он кост„р распалил–то? Без кремня, без крестовины,
голыми руками. Я о таком и не слыхивал.
– Мало ли чего ты не слыхивал. Огневик он, конечно, знатный, но
для таких штучек к предвечному соваться незачем. Есть на свете люди,
которые без огнива и без палочек кост„р разжечь могут. Разумеется, это
не так просто, лучше если хоть что–то в руках будет. Кремнем можно и
не ударять, а огонь появится. Ох, помню, на состязаниях ты стараешься,
камнями впустую щ„лкаешь, а у Калюты кост„р с полуискры заполыхал.
– Так он... – давнее воспоминание вдруг наполнило душу обидой, –
так он выиграл не потому, что лучше умел?.. Волшебством взял? Это
нечестно!
– Почему? Он лучше знает душу огня и, значит, лучше умеет. Никакое
волшебство законом не запрещено. Нельзя только другим мешать. Так он и
не мешал, за этим я следил.
– Вс„ равно – нечестно, – пробурчал Таши.
– Да ладно, пусть его, – дело давнее. Я это к тому говорю, что
мангас великим чародеем быть не может. Он не чары творит, а шутки
играет, мается от нечего делать. А тот, кто Кюлькаса тревожит, это
совсем иное дело. На такое решиться, слаще рузарху в пасть прыгнуть.
Мало того, что весь мир кругом стонет, так сам чародей больше всех
рискует. Сегодня он у Кюлькаса силу своровал, а завтра его эта же сила
походя раздавит. Такими вещами не балуются. У предвечных повелителей
силища неподъ„мная, ею горы двигать надо, зв„зды на землю сводить,
моря высушивать. Я ума не приложу, чем этот мерзавец у себя
занимается, какие пакости задумал, что за ужасы творит. Ведь он не раз
и не два обратился к предвечному, он будоражит его постоянно, каждый
день и чуть не всякую минуту. Но я нигде не вижу следов его страшной
волшбы. Вот, что пугает меня всего сильнее. Возможно, он готовит
что–то непредставимое, и нам надо остановить его, пока он не пустил
это в ход.
Таши по„жился. Картина, нарисованная Ромаром, проняла даже его.
Уму представилась пещера, наподобие той, о которой рассказывала Уника.
М„ртвая гладь подземного озера, мельчайший песок и неровный камень
стен. И там, в безграничной тьме безликое, ничем не напоминающее
человека существо готовит скорую гибель этого мира и приход иного, где
вс„ будет чужим и враждебным.
– Я его найду, – сказал Таши, – и заставлю раскаяться в своих
делах.
