* * *
На следующий день подошло время расставания. Дети лосося
возвращались к себе на материк, а трое путешественников продолжали
путь через болота. Светящийся радушием Стом выделил гостям добрый
запас копч„ной китятины, отсыпал ягод и выделил мокроступы, в которых
можно безбоязненно пройти по самому хлипкому зыбуну. Больше всего
мокроступы напоминали плет„ные из вербного куста корзинки. Их надевали
на ноги, и тогда можно было идти, медленно переступая и переваливаясь
с ноги на ногу. Плоское дно распределяло вес ходока на большую
площадь, и слабые болотные травы не грозили прорваться под ногой
идущего. Хождение в этакой обнове оказывалось медленным, мучительным,
но зато безопасным.
Ромар, Таши и Уника уходили с острова первыми. На плече у Уники
висел подаренный Зуйкой лук. Сперва Таши это дело не понравилось, но
Уника, демонстрируя оружие, сказала:
– Ведь это не просто так. Раз они мне свой лук отдали, значит, в
свою семью приняли, теперь и у меня не только род, но и семья есть.
Против этого Таши ничего возразить не мог. Значит, ничего не
пропустила Зуйка из его рассказов, вс„ сделала как надо. Теперь ни
людям, ни предкам обиды нет – не на стороне Таши гулял, а проводил
вдовью ночь с женщиной из той же семьи, что и своя жена.
Таши Зуйка успела шепнуть:
– Мне старухи гадали – сказали: вс„ будет хорошо.
Вот так вот. Прямо хоть не уходи никуда.
Болото зачавкало под ногами, задышало незамерзающей глубью.
Приветливый остров быстро уменьшался за спиной, будто проваливался в
трясину. Впереди смутно синел дальний лес, за которым снова ожидало
болото, и так все дальше, полого спускаясь в безграничную низину,
посреди которой торчит РытАя гора, а за ней БуйнАя гора, а там и
Полуночные горы видать, где прячется обиталище северного мага, который
один может усыпить восставшего Кюлькаса.
