* * *
Таши проснулся непристойно поздно – на улице уже давно светлел
день. Землянка была пуста, когда ушла Зуйка, Таши не заметил. Попросту
– проспал.
Таши поспешно оделся, вышел на воздух. Стоял л„гкий морозец,
низкие облака стелились чуть не задевая вершины сосен. И хотя снега не
было, но и определиться со сторонами света не удавалось. Обманывался
замкнутый в узком пространстве взгляд. Таши недовольно покачал головой
и пош„л к большому балагану. У самого входа в дом он увидел Унику и
Зуйку. Женщины стояли рядом и... Таши вытаращил глаза, не веря себе
самому. Более не женского занятия он не мог представить! Зуйка и Уника
стреляли из луков!
Шагах в двадцати стояла прислон„нная к стволу деревянная плаха. На
ней красным суриком была нарисована птица: не то лебедь, не то гусь. И
женщины по очереди били стрелами в изображение, стараясь попасть в
тонкую шею. Самое смешное, что стрелы ложились довольно кучно, прич„м
не только у Зуйки, но и у Уники, которой, насколько знал Таши, до
этого стрелять не приходилось.
Таши ещ„ вчера заметил, что женщины лосося ходят с луками,
подивился, но ничего не сказал. А теперь и Уника схватилась за мужское
оружие!
Таши подош„л, молча взял лук, попробовал тетиву. Лук был
маленький, но довольно тугой, хотя, конечно, не по его руке. И стрелы
л„гкие, с костяным наконечником, на мелкую дичь. Хотя, в лесу другого
оружия и не нужно. Таши вернул лук Зуйке, молча прош„л в балаган,
вынес свой лук, огляделся в поисках подходящей цели. Стрелять было
некуда; не за двадцать же шагов в нарисованного гуся... Так и не найдя
ничего достойного стрелы, Таши прицелился в красную гусиную шею и
спустил тетиву. Крем„вый наконечник с тупым звуком ударил в центр
деревянной плахи и расколол ее пополам.
– Вот так стрелять надо, – сказал Таши, забросив лук за спину.
