* * *
Вечером родичи собрались на большую тризну. Нельзя было устроить
е„, как встарь, за городьбой – потому что уже под вечер к осаждавшим
селение диатритам подош„л новый отряд, в котором без труда опознали
остатки той орды, что разбили на Истреце. Слишком много было раненых
карликов, да и птицы растр„паны больше обычного. Ромар и Матхи,
прибегнув к колдовству, тоже подтвердили, что явились старые знакомцы.
– А и немного же их осталось... – проворчал Мугон, стоя рядом с
Таши на приступке частокола, откуда удобно было метать стрелы.
Диатритов и впрямь вернулось едва ли больше сотни. Остальные
где–то пропали, кто м„ртвыми телами на речных скатах, кто заплутав в
степях Завеличья...
За стенами долго раздавались визгливые вопли и птичий кл„кот,
однако ближе к ночи находники все–же убрались восвояси, не рискнув
ночевать под самыми стенами селения. Не теряя времени, Бойша тотчас
нарядил людей за водой; работа женщин и подростков разом стала уделом
опытных охотников.
От Великой остался один крошечный руче„к. Совсем крошечный, две
ладони глубиной. И не слишком чистый – вода мутная, нес„т какую–то
взвесь и пахнет дурно. И тем не менее это была вода. Покуда вода теч„т
– жизнь тоже не остановилась. А грязь Ромар велел отделять, пропуская
воду через древесный уголь.
Начали тризну, когда уже стемнело; да только выходила она какой–то
сдавленной, придушенной, слова лишнего никто не скажет. На тризне
вообще–то плакать не полагается. Тризна должна быть вес„лой, чтобы
павшие родичи не горевали и не тужили сверх меры, чтобы видели –
одержана победа, разбит враг; а что новые подоспели – так ничего, и
этих одолеем. Пока сердце крепко, пока не согнулся ты – до тех пор
никакой враг над тобой, над родом твоим не восторжествует.
Скудной выдалась эта тризна. Вс„ угощение – из запасов. Где
свежатинки–то взять? И хотя и петь начинали, и даже пляску заводили –
не таким вс„ было как должно, натужно получалось. Дорогонько куплена
победа, треть воинов в поле осталась; ежели такую цену за диатритов
платить, так никаких людей не хватит. Веселились поначалу только
несколько молодых воинов, ошалевших от первого боя и первой победы – а
главным образом от того, что назад живыми вернулись. Но и они потом
поутихли, пригорюнились – нельзя ж веселиться, когда все вокруг
мрачные сидят, словно в селении ч„рный мор.
И как–то само собой вышло, что не тризна получается у детей Лара –
а всеобщая сходка, сбор всего селения. И, значит, должен Бойша перед
людьми ответ держать – как дальше–то жить станем?
Хотя и так уже всем, даже самому последнему тугодуму понятно –
плохи дела, хуже некуда. Второй раз диатриты в ловушку не попадутся, а
в чистом поле с ними справиться вообще никак не возможно.
Тишина сама собой воцарилась на тризне. Даже Матхи, ревнитель
обычаев, не стал ничего говорить – мол, не сходка здесь, не о том речь
повели. Промолчал слепой шаман, сидел, голову опустив – и Таши заметил
недовольный взгляд Ромара. Тоже правильно – когда плохи у рода дела,
когда враг на пороге – кому же, как не шаману людей ободрять! А коли
сидит колдун с опущенной головой – то даже младенцу ясно: не отвести
беду. Эдак и духом пасть можно. А тогда – какие из родичей воины?
И, предвидя всеобщее уныние, первым вышел в круг Ромар.
Искалеченный рузархом, изглоданный жизнью, перекошенный на один бок –
сейчас он казался прямым и стройным. Глаза смотрели в упор, и под их
пристальным взглядом сами собой начинали отступать отчаяние и тоска, –
Справимся, не можем не справиться! – и выпрямлялись согбенные спины,
сжимались кулаки, возвращалась решимость.
– О ч„м печаль, родичи? Бойша с победой вернулся! Немало диатритов
побито за три дня! Значит, можно с ними сражаться, можно и бить. Или
кто думает, что не побь„м? И не таких бивали! – всем почудилось, что
рубанул при этом колдун воздух отсутствующей рукой – да так, что
воздух застонал, как бывает, если зажат в ладони меч.
Ясно, что в таком деле колдуну никто возражать не думал, и Ромар
продолжал, пытаясь хоть как–то приободрить павших духом:
– Непривычно драться с диатримами, тяжело, но можно. А как
привыкнем, научимся этому делу, то будем походя бить. Жаль, маловато
времени отпущено нам на учебу, но да уж сколько есть. Одно чужинское
полчище разбито. И второму того же не миновать!..
– Эк вы, мужики просто судите! – ощерилась Крага, – а вот что мы
есть будем? И без того с этой войной все работы на женщин свалили.
Эдак мы быстро припас потравим, а дальше что? День вас не покормить,
два... а там вы и копий таскать не сможете!
Бойша недовольно поморщился: некстати вылезла старая! Пользуется,
что здесь не совет набольших. Никак не смирится злая старуха, что
Унику из е„ воли вывели – но говорит верно, от е„ правды не
отверн„шься. Гурты погибли. Хлеба и так уродилось немного из–за
засухи. Великая обсохла. Рыбы не стало. Охотиться чужинцы не дадут, а
ведь сейчас самая пора осенних облав. Всем понятно – зиму пережить
сумеем, только если с диатритами покончим. А вот покончишь ли с ними,
или же они с тобой покончат? Но вс„ же слово сказано и ответить надо.
– Твоя правда, мать, – ровным голосом произн„с Бойша. – Ныне это
всякому ясно – или сломаем мы чужинцам хребет, прогоним обратно в
пустыни – или самим прид„тся уходить с родных земель.
Тишина пала на круг. Та тишина, что страшнее крика: Как так
уходить?! Куда уходить?..
Но оказалось, что у Бойши на вс„ уже готовы ответы. Впрочем, на то
он и вождь, чтобы заранее отвечать на незаданные вопросы.
– Ко всему надо быть готовыми, – с напором повторил он. – Род
должен жить, а где – не так важно. Пойм„т и простит нас великий Лар.
Уходить нам есть куда. За Белоструйную пойд„м, куда подались сыновья
тура. Одно наше селение там есть, значит, и ещ„ будут. Там засуха не
такая страшная – прокормиться сумеем. Пережд„м лихие времена, а потом
обратно верн„мся. Не бывает вечных засух, – Матхи кивнул головой в
знак согласия. – И эта тоже пройд„т. Но первее всего – чужинцев
разбить. Если они к Белоструйной за нами пойдут – покоя не будет. Вот
о ч„м думать надо! У кого мысль дельная есть, как врагу досадить –
говорите!
Бойша сел. Пусть теперь другие скажут – как с врагом управляться?
Глядишь, все вместе и придумают что...
– А чего тут думать, – проворчал Мугон. – Первых чужинцев мы на
крутояре ночью взяли. И других взять точно так же! Выследить, где они
лагерем стали – и ударить! Так, чтобы и маму свою чужинскую навсегда
забыли.
Родичи отозвались многоголосым гудом. Правильно сказал Мугон,
верные слова наш„л. Как иначе с диатримами справиться? Не в чистом же
поле, при свете дня!..
– Ещ„ бы засады устроить... – подал голос кто–то из Свиоловых
сыновей. – На деревьях засесть, сверху чужинцев бить. Там и башка
птичья близко, и карлик сверху не прикрыт...
– Станут они тебя под деревьями дожидаться! – оспорил говорившего
Макос. – С карликами воевать – это не тигра на козл„нка приманивать.
Да и где ты у нас в округе столько деревьев найд„шь? Чужинцы, по
зарослям неохотно шастают...
Курош и сам уже видел, что глупость сказанул. Вон и люди смеются –
полез землепашец с охотником спорить, как дичь ловчей бить!
Судили, рядили, спорили. Бойша не препятствовал. Понимал – нужно
роду выговориться. При таких делах невысказанное слово горькой обидой
становится.
Долго гудел народ. Препирались мало не дотемна, пока не погнал
вождь людей за водой.
Ушли, растворились в полумраке. Таши н„с на плече здоровенную
долбл„нку. Тяжело, но зато воды много влезет. В селении каждая капля
на счету. Вместе с Таши шло еще десятка три воинов; такой поход теперь
– дело для настоящих мужчин. Колдуны сказали, что в округе шастает
немало карликов. Ловить их по кустам до самого утра можно. Правда и
они на десяток вооруж„нных человек не попрут. А ежели увидят
безоружных, да ещ„ и женщин – запросто порезать могут. Так что теперь
каждый шаг за городьбу – под охраной.
Оскальзываясь на оголившемся дне люди спустились к ручейку, что
покуда струился меж м„ртвых берегов. И здесь их ждал новый удар. И
прежде вода была нечистой, застоявшейся в лужах и омутах, но теперь
неширокая полоска воды столь явно смердела гниющей тухлятиной, что
люди невольно попятились, зажимая носы. Пить это было нельзя, никакой
уголь не поможет.
Замерли в оцепенении. Как же так? Вчера ещ„ была вода! Пусть
грязная, но не такой же яд!
– А не карлики ли это нам подстроили? – еле слышно процедил сквозь
зубы Мугон. – Ну–ка, пройд„мся на шаг повыше, посмотрим, что там
приключилось.
Идти пришлось не то чтобы очень долго, но в темноте дорога
показалась бесконечной. Руче„к лениво извивался по бывшему речному
дну, распадался на отдельные струйки, разливался лужами и озерками.
Местами путникам грозили ямы, наполненные стоячей водой... Не лучшее
место для ночного похода – оголившееся речное дно.
И вс„–таки, нашли причину несчастья, не глазами нашли, а
возмущ„нным обонянием.
В одном из мест, где вода образовала стоячий затон, в нос идущим
ударила такая струя вони, что сразу стало ясно, что тут и есть
источник заразы.
Неподвижная вода тускло отблескивала в изредка прорывавшихся
сквозь облака лучах луны, и хотя этого света было недостаточно, чтобы
как следует видеть, но и того, что удалось рассмотреть, было
достаточно. Т„мными грудами торчали из водной глади притопленные
овечьи туши, громады забитых диатрим и чуть ли не тела самих
диатритов.
Так вот куда дели коротышки чудовищную добычу первого дня! А
люди–то гадали: неужто диатритам удалось слопать такую прорву мяса?
Тут, какой утробистый ни будь, а столько не заглотишь.
И тут в стороне раздалось чириканье карликов. Весело
переговариваясь, они волокли ещ„ какую–то гадость. Встали на краю
озерца, раскачали в четыре руки и швырнули что–то в воду – кажется
убитую пять дней назад собаку.
Первым приш„л в себя Тейко. Одним могучим прыжком он вырвался из
вязкого ила на тв„рдую корку пересохшего дна и бросился за
шарахнувшимися недомерками. Следом кинулись остальные молодые парни –
чуть не десяток человек. У кого–то в руке появился факел – с одной
искры разгорелся! – от него разом подпалили ещ„ пяток. Тейко к тому
времени догнал одного из коротышек, взмахнул топором. Карлик повалился
на землю, стремясь уйти от удара, но в скользкой грязи не сумел
откатиться как следует, и остри„ боевого топора обрушилось ему на
затылок.
Когда вспыхнул огонь, вдалеке раздался разноголосый крик. Т„мные
тени бросились врассыпную от туши убитого зубра, которого чужинцы тоже
старательно волокли в общую кучу. Пробегая мимо, Таши с ужасом
подумал, что ведь это старый зубр, хозяин священной рощи мог найти
здесь свой конец. Нет, не будет мира с диатритами и пощады им не
будет! Даже если они сбегут обратно в свои барханы, он достанет их и
там и не успокоится, пока последний карлик не издохнет лютой смертью и
последняя птица не ляжет кучей падали!
Первого карлика Таши догнал, когда тот пытался вскарабкаться по
осыпающемуся песчаному откосу, ведущему наверх, к бывшему берегу. Таши
ударил его в спину, не чувствуя ничего кроме радости, – наконец–то он
напоил топор кровью врага!
Тейко был уже далеко впереди, он догнал ещ„ кого–то, Таши слышал
его ликующие крики и визг карлика. Другие парни тоже бежали вдогон за
диатритами, у большинства из которых даже пичек с собой не было – не
ждали работнички такой скорой вылазки.
И вдруг крик переменился, исчезли победные ноты и послышался в н„м
дикий ужас:
– Птицы!.. – орал Тейко.
Гигантские фигуры одна за другой вырастали на фоне неба. Диатримы
бежали вслепую, ведомые наездниками. Но уж пламя факелов они
разглядели сразу и поспешили на огонь, словно небывалые ночные
мотыльки, летящие на свет.
Таши широко размахнулся и швырнул факел навстречу бегущему
чудовищу, на мгновение ослепив не только его, но и крошечного
наездника, а потом кинулся обратно к руслу. Мгновенно роли
переменились, теперь охотники бежали, спасая свои жизни, а визжащие
карлики гнались за ними. По счастью все парни догадались избавиться от
опасных факелов и это позволило тем, кто уже поднялся на обрыв,
спуститься вниз.
Диатриты, которым и дн„м–то было непросто провести своих тварюг
через русло, следом не пошли, остались над обрывом.
Возле отравленной лужи парней поджидали старшие охотники. Стояли
ощетинившись копьями, прислушивались к тому, что творится возле
берега.
– Что там?! – крикнул Мугон, услыхав, как бегут в темноте недавние
преследователи.
– Птицы у них там! – ответил за всех Тейко. – Еле ноги от них
унесли.
– Сами–то все целы?
– Вроде так... Ну–ка, кого не хватает?
Быстро пересчитались – оказалось, что все на месте и никто даже не
ранен, а вот карлики потеряли четверых. Двух сумел догнать Тейко.
И вс„–таки, о победе говорить не приходилось. Конечно, пока парни
устраивали облаву на безоружных карликов, старики успели подняться ещ„
выше по течению и набрать воды во все баклахи, но на целый день питья
из такой дали не наносишься. Да и сейчас, отправившись с Мугоном,
большинство оставило долбл„нки внизу. А на крутом берегу уже, не
скрываясь щебечут диатриты и не нужно быть мудрецом, чтобы понять –
затевают новую пакость.
В селение вернулись понуро – ни на ком лица нет. Воды принесли –
всего ничего, а вот дурных вестей – полный короб.
