12. – Что-о?.. – Спросил Я
Придется пояснить тем, кто не знаком с сущностью этого метода.
Археология имеет теперь надежный способ датировки атомный календарь.
Мы берем какую–нибудь кость из древнего захоронения и сжигаем в
специальной печке. Выделяющийся при этом углекислый газ улавливается в
пробирки, подвергается ряду химических реакций, и затем счетчик Гейгера
определяет возраст кости. Радиоактивная углеродная датировка возможна
потому, что все организмы поглощают углерод–14 – радиоактивный изотоп
обычного углерода. После гибели животного или растения углерод–14 медленно
разлагается. Сравнивая количество радиоактивного углерода, оставшегося в
кости, с количеством обычного углерода в атмосфере, которое почти не
меняется, ученые довольно точно определяют возраст того или иного объекта.
Это все так. Но «атомный» календарь» действует в мертвых организмах до 40
тысяч лет, а индрикатерии вымерли миллионы лет тому назад. Поэтому весь
отдел хохотал над этим письмом.
– Ненавижу, – сказала Валя Медведева.
– Паша, – сказал я Биденко, – он напрашивается на ликбез. Не могли бы
вы проучить его и на этот раз?
– Запросто, – сказал Паша. – Если вы мне достанете кусочек кости от
вашего индрикатерия.
– Ладно, – сказал я. – Пошлем ему официальный ответ. На бланке
института. С печатью.
Дело было несложное. Я созвонился с музеем и пришел посмотреть на
свое дорогое чудище. Пятиметровый красавец стоял целенький, и внизу на
табличке упоминалась моя фамилия. Я только вздохнул.
Пока я предавался воспоминаниям, сотрудники принесли небольшой
осколок кости. Я забыл сказать, что в свое время я привез один полный
скелет и еще несколько разрозненных костей – все они были перемешаны в
одном оползне и, следовательно, были одного возраста. Я поблагодарил
сотрудников музея и отдал этот осколок Паше Биденко. А сам сел писать
этому клоуну разгромное письмо, где я излил все накопившееся раздражение и
где я объяснял ему, кто он есть, что о нем думаем все мы и как надо
относиться к науке, если уж его прибило к этому берегу. Но потом я увидел
как наяву его длинную ухмыляющуюся физиономию и понял, что большое письмо
– это большие насмешки, а маленькое письмо – это маленькие насмешки, зачем
мне это? Я порвал письмо и написал коротко на бланке института: «В костях
индрикатерия радиоуглерода почему–то не обнаружено». Я подчеркнул слово
«почему–то», поставил печать в канцелярии и подписался: «Доктор
исторических наук В. А. Горбунов».
Потом мне позвонил домой Паша Биденко и сказал, что согласно анализу
возраст кости всего 5 тысяч лет.
– Что–о?.. – спросил я.
