преодолел метр, потом еще метр. И наткнулся на лейтенанта. Вернее то, что
осталось от лейтенанта.
Там было какое-то месиво. Большая часть Васиного тела оказалась
разворочена. Кое-где тело почковалось, кое-где превратилось в
отвратительное месиво. Простые почки уписывали эту дрянь за обе щеки и
старательно смачивали ее пищеварительными соками. Почки-тролли разрывали
пузырящееся трупное вещество своими вредными ручонками и без особых манер
заталкивали в свои ротовые щели. Волосатые почки просто всасывали то, что
пожиже. Тут, конечно, присутствовали и пузырьки, которые накачивались
кровью - как же без них, упырей. А потом они заботливо кормили почечки
побледнее и послабее. В общем, этот обеденный стол свидетельствовал о
полной утилизации лейтенанта, а также дружной, почти идиллической жизни
симбионтов.
Я не выдержал и стравил харчи. Эти гады и на такое добро кинулись и
давай утилизовывать. Я преодолел дурноту и взгромоздился на ноги, чтобы не
сдохнуть от отвращения.
За столом, на высоком командирском стуле, сидел человек или кто он
там. Гражданин Некудыкин, вернее Саид-бай, еще точнее Энлиль-Бел.
- Я же предупреждал, что не стоит удирать от меня. - Довольно мягко
произнес он.
- Я же не знал, что вы такой приставучий, достопочтенный Саид.
- Ладно, Глеб-Реза, перестанем выяснять отношения и займемся
производством новых мыслей. Садитесь... Ну, не кривитесь, сейчас тут будет
прибрано.
Я присел. Почки-тролли вскоре закончили с лейтенантом и куда-то
потащили его кости, желая, видимо, навести полный марафет.
- Это ваша гвардия, уважаемый Некудыкин, пардон, Саид?
- Это мы сами.
- Пока я не стал "этим самым", буду находится, наверное, под арестом?
- Ничего подобного. Плюньте в глаза тому, кто такое скажет.
Некудыкин внушительно встал из-за стола и направился к карте, где был
изображен великий и могучий Советский Союз. С флажками, что показывали
расположения воинских соединений, пехотных и бронетанковых, и со
стрелочками, которые означали направления главных ударов.
Я подумал, что, возможно, на этом месте стоял Иосиф Виссарионович. Или
скорее Лаврентий Павлович. И стрелки с флажками для них были просто
значками игры, а не хрипящими ртами пехотинцев и тлеющими комбинезонами
танкистов.
- Целью коммунизма является построение стопроцентно управляемого,
целесообразного во всех своих частях общества, то есть социального
организма, чья судьба ясна и определенна. К этому стремились Ленин и
Сталин, обошедшие романтизм Маркса, для которого идеал представлялся в виде
однородной недифференцированной гущи, сваренной из умельцев-универсалов.
То, что осталось на уровне мечтаний в писаниях и мозгах ваших вождей, мы,
похоже, можем воплотить в жизнь и сделать былью.
Нет, Саид действительно учился на каких-нибудь курсах повышения
квалификации при НКВД.
- Что, вот эти тролли, пушистики, пузыри и прочие уроды будут
строителями коммунизма?
Собеседника вопрос не обескуражил, наоборот обрадовал, потому что дал
возможность втолковать кое-что.
- Еще раз отмечу, Глеб, что они являются нашим продолжением, наиболее
умелой и знающей частью нас самих. Почками гордиться надо, а не ругаться в
их адрес. Нет нужды учить их чему-нибудь, они инстинктивно разумны и учены,
у них - готовая правильная судьба.
- Еще добавьте, что у них есть классовое чутье, и получится просто
авангард рабочего класса.
- У них есть чутье, - Саид улыбнулся из-за обладания полнотой
информации и удолетворенно расправил усы .- У них достаточно хороший нюх,
чтобы вычистить из нашей жизни все слабые, бесполезные, неорганизуемые,
дегенеративные факторы.
- Под такими факторами, надо понимать, подразумевается значительная
часть граждан, проживающих на площади нашей страны. А какую руководящую
роль вы отводите лучшим людям? Хотя бы тем, кто спустился вместе с вами в
это подземелье? Они создадут новую партию? Или вступят в старую.
Для собеседника это был смешной вопрос.
- Лучшие люди движутся к инстинктивной разумности по кратчайшей,
используя оптимальные линии судьбы. Партия такой же устаревший инструмент,
как и каменный топор.
Усатый Некудыкин-Саид сделал неопределенный жест в сторону, и мы
покинули штабное помещение. Напоследок я бросил взгляд туда, где недавно
лежал лейтенант Туманов. Теперь там осталось на память о напарнике только
мокрое пятно. Эх, стал Василий очередной жертвой какого-то необычного
чутья, особого гуманизма и нечеловеческой разумности.
Экскурсия показала, что люди подземелья были хороши, каждый на своем
определенном судьбой месте. Всякий занимался предписанным делом с точностью
и заведенностью механизма, с энтузиазмом и энергичностью параноида.
В одном из бункеров лучшие люди усердно выращивали грибы, которые
усердно произрастали на полу, покрытом слоем черной грязи. По грибам
ползали слизни, которые после своей своевременной кончины становились
белковой добавкой к рациону растений. Кстати, здесь было тепло. Это
означало, что бывшим отдыхающим удалось раскочегарить отопление. Немного
погодя, я приметил нефтяные радужные разводы на лужах. Значит, в подземелье
имеются запасы топлива и работает дизель-генератор.
Потом мне дали полюбоваться садками для червей - с ними возились,
отдавая весь душевный жар, двое энтузиастов. Они перемешивали почву, в
которую снизу через дырчатые трубочки воскурялась теплая ласковая влага.
Кроме того, усердные работники кропотливо пересаживали слабых маленьких
червячков в ящик с подкормкой в виде какой-то плесени. Чуть ли не
колыбельную им пели. А вообще, разводимые тварюшки были мясной породы,
происходящей, видимо, от дождевых червей, но смутировавшей в лучшую
гастрономическую сторону после добавления каких-то генов. Уж не
человеческих ли, мелькнуло невеселое подозрение.
Все эти безмятежно ползающие носители белка, наверное, должны были
служить снедью для подземной колонии. В чем я убедился на кухне, где
работали большие мясорубки с электроприводом. Румяные повара предложили мне
испробовать свои "червивые" пирожки, но я благоразумно отказался. Все-таки
отобедал каких-нибудь пару часов назад.
Потом гид-Саид любезно предъявил спальни "по интересам". Здесь стояли
двухярусные солдатские кровати, оставшиеся с военной поры. Но к каждой
койке пришпандорена была педально-рычаговая система. Кажется, для того,
чтобы сделать пробуждение еще более сладостным. Лежащие бойцы трудового
фронта, как выяснилось, имеют возможность с утреца порадовать себя
гимнастикой и заодно прибавить напряжения в электросеть.
Одна спальня полагалась для бойцов. Тут находились пирамидки,
составленные из крепких палок с рукоятями, напоминающих китайские тонфы, на
крючьях висели трехзвенные нунчаки, цепы и прочие приспособления для
вышибания мозгов и переламывания ручек-ножек. Какой-то упорный человек
методично толок пальцами кирпич в ступе, что, впрочем, не мешало ему
посредством педалей давать электроэнергию родному подземелью.
Другая спальня явно предназначалась для работяг. Потому что прямо в
ней располагались корыта с грязными робами, вычищенные кирки и лопаты. А
также колония почек, которую необходимо было обогревать с помощью дыхания и
тех самых педальных генераторов. К тому же отхожее место в углу было
обсажено улитками, специализирующимися по части фекалий.
С работы вернулся один из тех парней, что трудились в грибнице. Он
взял пару почек и выдавил что-то из них прямо в рот. А потом посадил одну
из них - трубчатую - к себе на шею и улегся в койку. Через минуту глаза
его прикрылись, а рот ощерился. Так с улыбочкой он и провалился в какой-то
отпад.
- Через полчаса товарищ работник очнется и снова с радостью
отправится на работу, - пообещал Никудыкин-Саид.
- А сколько у него длится, так сказать, рабочий день?
- Двадцать четыре часа. Причем нам не требуется выплачивать ему
премиальные, сверхурочные и вывешивать его физиономию на доске почета.
- Правильно, уважаемый Саид. Как же иначе, если труд стал первейшей
необходимостью. А трудовое тело не требует ленивого вкушения пищи во время
обеденного времени. Насколько я понимаю, пролетарию достаточно в перерывах
между первой, второй и третьей сменами выдавить немного пользительного сока
из своего почковидного собрата-сосестры. Потом собрат-сосестра еще
поделится с ним дозой "покоя и тихого веселья". А чуть позже пролетарий
обогреет, оросит и подкормит своих собратьев-сосестер. Сидя же на горшке,
помечтает о близящейся гармонии, затем сыграет в шашки-шахматы с
башковитыми почками-троллями. Здорово организовано. Только немного
напоминает зверинец.
Я ехидничал, но уважительно, потому что дрожь пробирала. Из-за
осознания скрытой мощи новой системы. Каждый ведь тут доволен своей судьбой
и голосует руками-ногами "за". Еще, наверное, придется под все это
подлаживатся.
- Причем тут зверинец, дорогой друг? - кротко отозвался
Некудыкин-Саид.- Эти почки - части человека, только отделенные от него.
Они наделены самостоятельным существованием и элементами разумности только
в интересах человека. В разных и специальных интересах. А что касается
бесконечного рабочего дня, то гляньте вокруг, сколько мы успели натворить
меньше чем за одну неделю. Чего же мы сможем учудить за месяц, год? А если
нас станет больше? Но, бесспорно, формы культурного отдыха,
непротиворечащие труду, будут поощряться. Например, художественное
кормление червей, выращивание грибов разных симбиотических видов а-ля
икебана, ритмичные танцы и песни воо время ухода за насаждениями. Многим
кишечнополостным нравятся звуковые колебания наших голосов...
- Давайте, почтенный Саид, вернемся к карте Советского Союза, -
предложил я. - Наверняка, вы собираетесь осваивать его как целину.
- Карта нам сейчас не понадобится, потому что висит в голове... Как
вы, наверное, догадались, мы собираемся быть частью СССР, к тому же
растущей, к тому же самой передовой. Мы станем его центральной нервной
системой, постоянным источником стремления и воли. И сам Союз начнет расти
во все стороны, на запад, юг и восток - так же, как наиболее
жизнеспособное растение отвоевывает землю у более слабых. В итоге, на гербе
державы не зря будет изображен земной шарик.
- Как к вашим задумкам отнесутся те, кто сейчас себя считает
центральной нервной системой? - поинтересовался я у растущей и самой
волевой части Советского Союза.
- А вы-то как думаете? Неужто вам кажется, что будут какие-то
возражения со стороны Бореева?
Да уж, Саид-Некудыкин в точку попал. Бореев бы вообще всех нас
распотрошил да развешал на электродах, и при этом никакая совесть его не
куснула бы. Ведь по его убежденному мнению, он делает хорошо не только
себе, но и институту, но и необъятному государству.
- Со стороны Михаила Анатольевича - вряд ли. Но свет не клином
сошелся на Борееве. Есть люди и повесомее.
- Вскоре им не придется выбирать. Есть же генеральная линия судьбы,
мощный целенаправленный поток воли, и если вы станете противостоять ему, то
он обязательно размажет вас по камням и кочкам.
Остается признать, что Бореев, да и Сайко впридачу, давно
воодушевились идеями демонической твари по имени Саид и упорно претворяют
его сказку в нашу быль. Вселение - это не байки, хоть назови его
контаминацией метантропных матриц. Но, если по-честному, я всегда
предпочитал рисковую "бабу-ягу" и деда-генерала чекистам-опричникам вроде
Затуллина, в которых, наверное, пробовали вселяться только вурдалаки да
бесы самого низкого пошиба.
Экскурсия тем временем продолжалась. Вместе с гидом, который по
совместительству являлся подземным вождем, - пока что только подземным, -
я очутился в комнате, где пребывала величественная Царь-Попа. Собственно,
дамочка возлежала, повернувшись ко мне именно этим главным местом. Что меня
не удивило. Другое обстоятельство подействовало волнующим образом. В
дамских покоях присутствовало что-то вроде карниза с трубами, которые
наверняка подводили теплую воду. На карнизе висело, уцепившись корешками,
пять почек. Однако не тех видов, что я уже имел неудовольствие наблюдать
раньше.
С противоположной корешку стороне у почки находился пузырь, оплетенный
множеством трубочек и сосудов. Довольно прозрачный пузырь, в который можно
было заглянуть и порадоваться. Там плавал... человеческий эмбрион.
Молоденький еще, этакая рыбка. И в других пузырях то же самое творилось.
- А через месяц еще пять почек примут малышей, - Саид отечески нежно
улыбнулся.
- Вы любите детей?
- Я люблю, когда их много.
Ответ был исчерпывающим.
Мы покинули уютную "комнату матери и эмбриона".
- Кстати, я хотел предупредить, уважаемый Реза-Глеб, удрать отсюда
невозможно, - заботливо произнес Саид. - Говорю для вашего же блага.
- Да, я понимаю, эти ваши, по-своему, гуманные тролли и прочие
разумные почкования цацкаться не будут, они же при исполнении - претворяют
генеральную линию судьбы.
Саид-Некудыкин не стал отпираться. Он понимал, что действительность
красноречивее всяких слов. Вместо этого приотворил какую-то дверь.
- Зайдите-ка сюда, уважаемый.
Мы оказались в помещении, напоминающем одновременно пещеру и
компьютерный зал. Тут стояло несколько ящиков, напоминающих устаревшие ЦВМ.
В качестве монитора использовался телевизор, который я раньше видел в
столовке. На экране, похоже, висела схема подземелий. Однако в такой
странной проекции, что я в ней ничего не уловил.
- Вот здесь центр наблюдения за нашей территорией, за нашей маленькой
подземной страной, - со сквозящей в голосе гордостью пояснил гид, он же
вождь.
- Хотите сказать, что кругом у вас понатыкано датчиков-передатчиков?
- Слова приблизительные, но что-то вроде.
Подземный руководитель сколупнул с потолка почку, от которой тянулся
склизкий тяж к прочей слизи, что покрывала все вокруг сплошным слоем, как
масло бутерброд.
- Вот такая слизь - и есть наша проводная связь. А этих некапризных
малышей можно назвать датчиками... - Саид-Некудыкин аккуратно провел
пальцем по почке. Приласкал, что ли.
От дальнейших событий можно было легко лишиться остатков ума.
Вожак снял крышку с одного из ящиков, похожих на ЦВМ. Можно было
заглянуть внутрь. Там отсутствовали не только интегральные микросхемы, но
даже радиолампы. Только почки. Какие-то белесые, ячеистые, морщинистые и
сплетенные великим множеством слизистых волокон. Что эта разновидность -
самая умная и сообразительная, я сразу просек. Даже внешне эти почки
напоминали мозги. Тем более, и гид пояснил:
- Вот это наши, так сказать, чипы, товарищ Глеб. Если точнее,
биочипы, связанные в нейрональную сеть.
И только тут я заметил, что у мудрых ящиков, набитых почками и слизью,
колдует Фима Гольденберг.
Я подумал, что вот-вот состоится разоблачение - тогда Саид-Некудыкин
узнает про мои игры с подозрительными личностями и идеями, после чего
начнет шантажировать. Однако Фима посмотрел на меня тускло, как образцовый
кретин. Но я догадался, что под слоем бессознательной разумности и привитых
инстинктов, содержится что-то от прежнего Гольденберга. И эта старая
сущность старается не реагировать на меня, сохраняя в тайне мое
предназначение. Эх, мне бы еще самому знать, как можно безболезненно
отличиться.
Уже в коридоре я решил уточнить у довольного, судя по маске лица,
гида:
- После всех сравнений и сопоставлений я так и не пришел к единому
мнению, зэк я здесь или нет?
- Что вы, ни в коем случае, - прямо-таки возмутился Саид-Некудыкин.
- Вас не пошлют ни на каторжные работы, ни на гладиаторские бои.
- Но затворить главную дверь с той стороны я тоже не могу?
- Нельзя выйти из вагона на полном ходу. Опасно для выходящего. У нас
тут поезд, несущийся в светлое будущее, - трогательно объяснил руководитель
подземелья.
- Однако я здесь и не для того, чтобы заниматься подземным отдыхом.
Тем более, отдых тут не в моде. Разве я не прав?
Вожак мудро, почти как Ильич, прищурился.
- Вскоре, уважаемый, ваш труд ничем не будет отличаться от досуга...
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг