Не просто валялся, а упорно, как к мамке, полз к стене, оставляя мокрый
след - похожий на тот, что я встретил в своей комнате.
Пожалуй, это мелкое существо точнее обозвать не грибом, а почкой.
Холодилин почковался, едрить его налево. Более того, я неожиданно
почувствовал исходящую от него пульсацию, мелкую, густую, как рой
насекомых. В нем гнездился рой, который хотел заполнить все это подземелье
и полсвета впридачу.
Чужим, не людским замыслом веяло и от тех поганок на потолке. Здесь
кто-то использовал человеческое тело не по назначению. Но очень умело.
Такому мастерству в других условиях стоило бы удивиться.
- Ну, товарищ майор, ну, двинулись вперед,- предложил брезгливо
сморщившийся лейтенант.
- Туманов, у меня ощущение, что эти грибочки за нами следят.
- Грибочки пускай, - легкомысленно отозвался Туманов.
- Это враг. Поставь-ка оружие на боевой взвод, лейтенант.
Метрах в двадцати от места почкования Холодилина земляной тоннель
превратился в бетонный! Единственное, что приходило на смятенный ум:
- Похоже здесь кто-то когда-то устроил систему подземных
коммуникаций.
- Может, наши во время войны? Немцы, по крайней мере, досюда не
доходили,- - высказал здравую мысль лейтенант. - Здесь, наверное,
располагался какой-нибудь командный пункт.
- Потому-то наши подопытные и сбежали именно вниз, а не вбок и не
вверх.
- Товарищ майор, сейчас-то вы знаете, как это случилось? - зевнув,
справился лейтенант. Он явно не ощущал драматизма.
- И сейчас не знаю. Они как будто знали заранее, куда бежать надо.
Может, вскрыли за обедом пол в столовой медблока - пока мы надрывались,
таская аппаратуру и их шмотки.
Спустились в подвал, заделали за собой дыру, из подвала сюда...
Когда мы с лейтенантом уже собирались возвращаться и проверять пол в
столовой, за нашими спинами посыпалась земля. Вернее, земляной тоннель
рухнул, пустив тучу пыли для чихания. Обратной дороги больше не было.
- Кажется, мы не скоро вернемся, - справедливо подытожил лейтенант
Василий Туманов. Я подумал про Апсу, сколько он еще будет силы экономить?
Наверное, вечность. Или вообще боится сунуться туда, где вовсю орудуют
злюки Отверженные? Но, небось, исправно явится за плодами победы, если
таковые найдутся.
Еще несколько шагов, и настроение окончательно испортилось.
Обнаружился Пахомыч. В виде трупа. Весь усаженный этими самыми почками.
Только они происходили не из его организма, а просто откармливались на нем
и ползли дальше. Пахомыч был, соответственно, бледный-бледный. Румянец
сошел и с мужественных щек Туманова. Взгляд из орлиного стал воробьиным.
Происходящее с истопником явно не укладывалось в сознании лейтенанта -
сознании отличника боевой и политической подготовки.
- Лейтенант, предлагаю пока не расстраиваться, поводы для этого у нас
еще найдутся. Если мы попали в остатки советского командного пункта, то у
него должны иметься входы и выходы.
Фонарям предстояло поработать еще с час, а потом иссякнуть. Значит,
нам надлежало не только двигаться вперед, но и делать это со всей
резвостью. Однако наряду с резвостью надо было проявлять дотошную
внимательность.
Коридор был снабжен по бокам дверками, за которыми имелось какое-то
ржавое оборудование, похоже, отопительное, канализационное и водопроводное.
Эх, сантехника бы к нам в компанию, какого-нибудь короля воды, говна и
пара.
- Туманов, ищи вентиляцию. Она нам поможет. Вентиляционная шахта
должна, по идее, спускаться в какое-нибудь просторное помещение. В
бомбоубежище, сортир, зал для совещаний.
Коридор стал сопливо-скользким, под ногами гадко хлюпала вода, кроме
того, там и сям подметка проскальзывала на сгустках слизи.
- Эй, товарищ майор, я в этой захламленной комнатке отыскал кое-что
не слишком понятное, - свистнул мне из-за дверей лейтенант.
Вначале я принял "кое-что" за тюк с хлопком. Потом сообразил, что это
- человеческая особь, только сплошь укутанная какими-то белыми нитями,
отчего получился кокон. Я попробовал для начала очистить лицо упакованного
гражданина. Затем узнал его. Наш пациент. Я полностью очистил его от
"упаковки". На его руках, ногах, груди были жутковатые "стигматы". Как
будто глубокие раны, но без гноя. Я, пытаясь подавить тошноту, стал
рассматривать них. У ран были гладкие слизистые стенки. Они уходили аж
вглубь костей.
А еще из ран выползали продолговатые твари.
Черви. Или слизняки какие-то.
- Вот херня, - уныло оценил диковину лейтенант Василий Туманов. -
Чтобы этого не видеть, я бы согласился ночью сигануть с парашютом на
вершину горы.
- Про такие чудеса, небось, не говорили на комсольских собраниях. И
вообще, разучились мы удивляться. Давай-ка, пошевелим мозгами. Конечно, эти
червячки могут быть чистыми паразитами. Но сердце вещует другое. Тебе
сердце что-нибудь вещует, Вася?
- Мне рвать хочется, - честно признался собеседник.
- Исходя из контекста, можно предположить, что у нашего червивого
друга произошла странная дифференциация и развитие клеток стволовой ткани.
Вплоть до.
Твари осмысленно ползли кто куда. Некоторые из них совершенствовались
на ходу. Все более округляясь и надуваясь, вдруг начинали подпрыгивать,
словно теннисные мячики.
- Пойдемте отсюда, товарищ майор, - умоляюще протянул
верзила-лейтенант, а потом инфантильно ойкнул, хватаясь за шею.
- Спокойно, спокойно, Василий, без команды не паниковать.
Один из мячиков незаметно присосался к его шее и уже окрасился в
красный цвет. Опять гастрономия. Эта тварюшка - сплошной желудок.
Я достал нож и, аккуратно просунув в щелку между лейтенантской кожей и
пузырем, скинул приставучую дрянь.
Мячик, совершенно не обидевшись, направился к одной из почек, висевших
на потолке, уткнулся в нее и дружески передал все свое красное содержимое.
- Вот она радость общения. Добрый пузырь кормит своего малоподвижного
собрата. Опять-таки, гармония - причем, благодаря тебе, лейтенант. Пожелай
же приятного аппетита... Согласен, неприятно узнать, что ты уже не едок, а
еда.
"Употребленный в пищу" лейтенант пятился наружу из захламленного
помещения, втягивая шею в грудную клетку и пытаясь заслониться от вертких
мячиков с помощью каратэшных движений.
В коридоре он уже припустил, что есть мочи в спецназовских ногах, я -
за ним. В конце тоннеля нашлась стальная лесенка, ведущая к красивой
бронированной двери. Та, на удивление, была не заперта. Замок по истечении
семи-восьми пятилеток не только покрылся ржавой паршой, но и просто сгнил
до основания.
Я понадеялся найти за дверью вентиляцию, и мы зашли непрошенными
гостями. Это был кабинет. Красивый, в стиле советский ампир-вампир,
предназначенный для мозговых усилий какого-нибудь крупнокалиберного вождя.
На стенах остались портреты классиков, Ильича и Виссарионовича. В шкафах
какие-то папки. Я заглянул в одну из них при свете меркнущего фонаря -
мобилизационные планы на сорок второй год по нескольким областям. Донесения
районных отделов НКВД о борьбе с пораженческими настроениями на
предприятиях. Рапорты особых отделов о ликвидации ненадежных элементов в
воинских частях. Радиограммы подпольных ячеек НКВД о количестве сожженых
изб, где стояли на постое немцы. Отчеты горкомов ВКП(б) о проявлениях
трусости в партии. И такое прочее. Все эти бумаги за подписями сержантов и
офицеров госбезопасности направлялись заместителю наркома внутренних дел.
Да, похоже командный пункт относился к ведению НКВД и лично товарища
Бе. Только не совсем понятно, почему материалы с грифом "сов.секретно"
валяются на столе, а не лежат строго в железных ящиках. Маловероятно, что
эти страшные бумажки кто-то беспечно вытряхнул из сейфов в послевоенные
годы, даже если командный пункт был законсервирован после распада товарища
Берия.
Значит, кто-то сейчас изучает документы НКВД, историю чекизма и
перенимает опыт работы с массами. Кто же этот любопытный?
На столе имелось что-то напоминающее бюст. Мне это показалось бюстом,
прежде чем я направил луч фонаря.
Но изваяние оказалось почкой, верхняя часть которой уже распустилась.
Образовалось что-то вроде фигурки с ручками, спинкой, грудкой. Фигурку
венчала шишка с несколькими прорезями - вариант головы. Прорези
открывались. Одни, не одобрив освещения, стали попискивать, другие,
кажется, хмуро посверкивали бусинками глаз. Я подошел вплотную, желая
рассмотреть в подробностях чудное создание. На боку у него набухала еще
одна почка, которая прямо на наших изумленных глазах отвалилась и поползла
в сторону по своим делам. А дырка в исходной, отцовско-материнской почке
сразу стала затягиваться какой-то слизью.
Создание, видимо, встревожилось нашим присутствием и интересом,
цыкнуло - и вдруг выпустило из одной ротовой щели струйку. Я едва успел
заслонить лицо рукавом.
А лейтенант отреагировал незатейливо и выстрелил. Пуля разметала
неприятную фигурку, превратив в ошметки. Я посмотрел на заплеванный рукав.
На материи уже образовалось несколько дырок с обугленными краями, поэтому
пришлось срочно оборвать весь увлажнившийся кусок.
В кабинете все-таки обнаружилось отверстие вентиляционной шахты, как
раз за картой московской области. Как тут не помянуть добрым словом
Буратино с его нарисованным очагом. Золотого ключика не требовалось. Но
едва удалось выдернуть ржавую решетку, как из дыры посыпались эти самые
малоприятные почки-фигурки. У них было по несколько ручек, ножек, по паре
головок, они напоминали и человечков, и осьминогов, и троллей сразу. Эта
орава шустро кинулась к нам, по полу, по стенам, по потолку. Воинственный
дух и неукротимая воля сразу почувствовались. Из ротовых прорезей
выскакивали слизневидные канатики и арканчики. Слизневидные тяжи цеплялись
за стены или потолок и, сокращаясь, перебрасывали прытких троллей сразу на
несколько метров.
Храбро отстреливаясь и страшно боясь, мы все ж таки выбрались из
жуткого кабинета, по лесенке скатились вниз и припустили по коридору. Там
свернули в один из аппендиксов. И попали в какие-то кладовые, где быстро
заперли широкую дверь на засов и заложили ее ящиками. В помещении было
полно дырявых мешков, остатков зерна, соломы и много слизи. Похоже, наши
новые знакомцы, почки-тролли, именно здесь выпивали и закусывали. Пока все
не сгрызли. После того, как запасы минувшей эпохи иссякли, им ничего не
остается, как употреблять в пищу гостей. А крысы видимо сюда уже не
ходят...
Наши фонари быстро скисали.
- Еще немного, и мы перестанем что-либо различать, - заныл лейтенант
Вася. - А этим гадам никакой свет не требуется.
- Ну что ж, порадуемся за них. А ты, Василий, смотри в оба, пока есть
возможность. Раз тут когда-то хранились харчи, значит, это специально
оборудованное помещение. На продовольственном складе обязательно должна
присутствовать вентиляция, чтобы харчи не покрылись плесенью. Или строители
этого подземелья были козлами.
За дверью уже что-то скреблось, что-то буравило броню. Вася метался,
как очумелый. А я, притомившись от поисков, решил закурить. И тут
дрогнувший огонек зажигалки указал мне на наличие небольшого сквознячка. Я
двинулся "по ветру" с крохотным пламенем в пальцах и действительно уперся в
ржавый щит. Пару движений ломом, и он бессильно отвалился, открыв щель в
стене. Что немаловажно, никто не посыпался навстречу с воплями "даешь".
- Вася, кажется, есть контакт с вольным воздухом.
Когда мы пролезли в дыру, то первым делом нырнули по пояс в воду.
Потому что оказались на самом донышке шахты, где десятилетиями скапливалась
влага. Влага гнила и воняла, кроме того, лейтенант боялся, что кто-то
схватит его за ногу. Поэтому он резво принялся карабкаться по стенам шахты
и показал себя неплохим альпинистом. Следом, гораздо менее элегантно, полез
я. Тут имелись редкие, порой выпадающие скобы и многочисленные выбоины в
стенах. Тумановский фонарь работал куда лучше моего, поэтому я старался не
потерять напарника из виду. Тем более, его юношеская бодрость меня
вдохновляла.
Неожиданно Васин огонек остановился и сверху стали падать тревожные
матюги. Теперь мне легко удалось догнать альпиниста.
- Ну что ты так разволновался, лейтенант?
Впрочем, лейтенанту объясняться не потребовалось. При свете его фонаря
открывались такие мерзкие виды. Выше, метрах в трех, стены шахты были густо
обклеены почками. Вернее, почками на новой стадии развития. Видимо, каждая
часть подземного мира жила по своему плану. Образования лучились неприязнью
и даже злобностью, как хорошо натасканные лагерные овчарки. Или как
Докучаев-Нергал. Они казались то ли волосатыми, то ли пушистыми. Но на
самом деле они были оснашены большим количеством тонких трубок и щупалец.
Некоторые трубочки сочились слизью, другие качались из стороны в сторону.
Вскоре стало ясно, для чего они покачиваются. Раздалось легкое
шипение, и из какой-то трубочки вылетела игла. Она воткнулась в аккурат меж
моих пальцев в щель, образованную двумя бетонными плитами.
Следующая игла впилась Василию в плечо.
- Ой, больно, майор, бля...
- Терпи, парень, закуси удила, назад дороги нет.
Лейтенант попробовал зацепиться за другую скобу.
- Не получается, майор, допекла зараза, плечо немеет.
- Значит, это нервно-паралитический яд. Давай спускаться, Вася. Тут
нам ничего не отломится.
Когда я уже пустился в обратный путь, игла угостила и меня. Она легко
и удобно вошла в левое предплечье. Я сразу выдернул подлюку. Но уже
схлопотал полный набор ощущений. Цветущий букет. Режущую боль, расходящуюся
штырями вдоль руки. Потом тяжелый жар, отчего в моих телесах будто чугуные
ручейки заструились. И онемение - левая рука обвисла, как колбаса на
гвоздике.
Я пока держался, но чувствовал, что немного осталось. Я ведь еле
цепляюсь, а надо еще аккуратно спускаться. Сколько метров до низу - восемь
или девять? Мимо меня шумно проследовало тело - это рухнул Василий. А
потом игла клюнула меня под правую ключицу и я отправился вслед за
напарником. Вонючая лужа, расположившаяся внизу, не дала нам возможность
разбиться вдребезги, но предоставила прекрасную возможность утопнуть.
Отвратная жижа щедро вливалась мне в нос, в рот, а я никак не мог взять под
управление свои руки и ноги, чтобы толкнуться и вынырнуть.
Тело было железобетонным и холодным.
Я кричал себе: "Спасайся, идиот, через секунду будет поздно". Я кричал
себе: "За родину".
Бесполезно. Конвульсия выгнула мое задыхающееся тело.
По счастью я вспомнил его, своего светлого двойника по ту сторону
экрана.
Сквозь жидкую зябкую тьму пробились теплые пульсации, жизненные токи
вошли в мышцы.
Из трясины вылетел мой психический электрон. Следом потянулся и я.
Вынес голову на поверхность воды. Еще натужный бросок вперед, и я уже
застрял в вентиляционном окне. Том самом, с которого началось непутевое
путешествие наверх.
Где же этот хренов лейтенант? Неужели бултыхается на дне? Так не
хотелось, но пришлось нырять за Василием, хватать его за шиворот, тянуть из
мокрой могилы.
Я протолкнул лейтенанта в вентиляционный люк, затем стал пропихиваться
сам. Когда удостоверился, что не нырну обратно в лужу, то полностью
отключился.
Очухался я не от света. Он был жидким и слабым. Скорее, вонища
шибанула в нос. Еле мерцающее пламя обрисовывало высокий сводчатый потолок,
опять портреты классиков, длинный стол, стулья с высокими командирскими
спинками.
На груди у меня мирно сидели три почки. Кыш, нечистая! Я страшно
струхнул, но потом понял, что они не пасутся, ничего не тянут из меня, а
скорее дают, вводят в мои жилы какие-то подкрепляющие вещества.
Из чувства брезливости и протеста я все-таки оторвал их от себя, затем
поднялся. Нет это мне показалось. Я продолжал лежать пластом, а они
остались любовно приникшими ко мне. Тьма плыла перед глазами грязной рекой.
Пожалуй, меня накачали какими-то наркотиками или хитрыми пептидами. Спустя
полчаса я, пересилив безволие, со скрипом взгромодился на карачки и смог
наконец смахнуть почки. Смог даже раздавить их. На четырех слабых опорах я
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг