начальника, иже справится с твоими делами, и следуй за нами. Господин лучший
президент желает говорить с тобой.
Князь глянул на своих ближних слуг и Адаптид впервые увидел
растерянность в глазах господина.
- Мы с тобой, княже, в любую невзгоду, - прошептал он.- Изволь
приказать - и мы утопим этих в их собственных соплях.
Но господин молчал, понуро теребя темляк своего чекана.
- Возьмешь с собой, княже Петролий, толико пятерых слуг, больше тебе не
надобно, потому что мы с тобой, - распорядился сивобородый.
Не успело солнце Сварог отойти от солнца Ярило даже на двенадцатую
часть небосвода, как князь Петролий в сопровождении пяти ближних слуг и
тринадцати президентских рейдеров отбыл от войска в град престольный
Теменск.
Первое, чему подивился Адаптид - не пороли горячки и спешки рейдеры, не
гнали своих мощных единорогов, хотя и сорвали военачальника чуть ли не с
рати. Сивобородый их предводитель, именем Правдоруб, не выискивал и пути
посуше да поровнее, и советов не выслушивал. Можно было подумать, что он
нарочно подбирает места топкие и низинные даже для ночлега.
Настала третья ночь, вернее пора сумерек, когда Сварог сошел с
небосвода, а Ярило притомился и слабо светил своим глазом подле круга
земного. Князь со слугами устроились на небольшом холмике, нарубив
карликовых елок, чтобы хоть немного спастись от сырости. Да и в случае
нападения быстротекущей клейковины имелось бы время, чтобы испугаться и
чего-нибудь сообразить. Все вознесли молитву "Да произрастет Древо Жизни", а
потом грамотный княжий холоп Конектид сотворил заклинание Ботаника, каковое
должно было отпугнуть упырей-кровопийц и червей-мозгоедов. Рейдеры
расположились по кругу возле слабеньких костров, став почти незаметными
темными кучками. Точно как волки, которые в два счета могут вырвать тебе
кадык, быстрой тенью выпрыгнув из укрытия.
- Навалиться бы нам сейчас на них и открутить им чресла,- Конектид
пустил ветры в сторону рейдеров.
Адаптиду пришлось по нраву такое предложение.
- Княже, отчего нам не угостить каждого из этих чекушкой в лоб - и
настанет спокой.
Князь молча смотрел на звезды, словно не слышал своих холопей.
- Аль не прокормимся на воле? - спросил Адаптид.
- Это как мы кормиться будем, холопы мои верные?- молвил унылый
князь. - За медные деньги будем проводить ордынцев через теменские леса? Или
наймемся таскать горшки с дерьмом у богатых шэньцев и сами воссмердим?
Беседа, еще немного продолжившись, затихла. Адаптид улегся чуть
подальше от костра, чем ему хотелось. Он сгреб ельник в некое подобие
перины, положил под голову седло, притулился к теплой спине своего ездового
барана Барона и, как ему показалось, закимарил.
Сон был навязчивый, как бесы, липкий будто клейковина. Адаптид снова
видел инаугурацию Фискалия: зима, Дворцовая площадь, толпы народа,
заряженные безотчетной радостью. Всего лишь вчера процарапали они слово
"Фискалий" на кусочке бересты и бросили в глубокую яму. Так свершилось
голосование. Яма Фискалия оказалась заполненной с горкой, а ямы конкурентов
в лучшем случае с едва присыпанным донышком.
Не закончилась еще усобица, войны Храма Чистоты против Властелина
Железа и нефтяных князей. Тысячи боевых холопов вместе со своими господами
сложили буйны головы. Со всех сторон приходили ордынцы и прочие поганые на
землю теменскую и пустошили ее. Желая прекратить смуту и запустение, народ
избрал на президентство молодого приверженца древесной веры Фискалия Чистые
Руки, сына танкерного короля, который много помог народу после порушения
нефтепроводов. Обменял Фискалий один танкер, наполненный смоляной горючей
жидкостью, на вагон, забитый зелеными бумажками - зелень эту дал заморский
колдун, именуемый Фед Резерв. И были эти бумажки не простые, а с
удовольствием их взяли и поганые, и нефтяные князья. (Это уже потом они не
знали не ведали, что с ними делати.) А князь Петролий как раз тогда забрал
Адаптида, юного холопа, у одного из разгромленных храмовников...
Свежеиспеченных президент выходит из золоченных врат Храма Демократии к
людям, на главе его сияющий венец, в руках зеленый посох, изображающий Древо
Жизни. За ним нарядно разодетой толпой морские разбойники, ныне ставшие
сенаторами и боярами.
Однако сновидение подернуто было пеленой тоски и мрака.
Люди кажутся истрепанными куклами, одежки их - совсем как ветхие
тряпки, там и сям вылезли нитки. Люди еще живы, но руки их полуистлели,
облезшие головы покрыты паршой и струпьями, величавый же Храм Демократии
смахивает на полусгнивший покосившийся сарай. Над толпой полутрупов набрякло
сизое небо, похожее на Преисподнюю. И вдруг снег начинает ложиться на
уродливые тела, одежды, строения, на смену гнили и трущобам приходят
прекрасные ледяные изваяния и сооружения: стрельчатые арки, гроздья легких
башенок, соцветия высоких окон, галереи-паутинки, изящные портики - все
словно сотканное из серебристых нитей. Посреди этой лепоты - президент,
похожий на дивью статую из переливчатого хрусталя. И вместо зеленого посоха
в его руках огромный ледяной хер. Свет стекает с поясневшего неба, на
котором, однако, нет солнц и заставляет играть новый город и воздух, его
насыщающий, всеми цветами. Парят существа совершенного величавого вида: по
виду диски, сферы и многогранники, но живые. Они сливаются и разъединяются,
перетекают друг в друга, нет на них ни греха, ни страха. А еще слышна чудная
музыка хрусталя и серебра.
Адаптид почуял дьявольский соблазн и восхотел проснуться, но ничего у
него не вышло. Ему мнилось, что сам он расползается ветхими гнилыми нитками.
И руки, и ноги, и голова. Он дернул за какую-то нить и от сего действа
расплелся весь его нос, отчего образовалась нелепо зияющая дыра посреди
лица. И единственное, что могло еще спасти от тлена и расползания, то было
превращение в ледяной столп.
Толико с большой натугой Адаптид сподвигся вырваться из пут поганого
сна. Первое, что распознали глаза, был блеск устремленной к нему стали.
Адаптид резко откатился в сторону, и там, где только что был его живот,
вонзился в землю злой клинок. Чуть повернувшись набок княжий холоп подсек
ногами то, что казалось наваливающейся грудой. Выхватя из сапога нож, он
ткнул им в сторону хриплого дыхания и лишь по сопротивлению, передавшемуся
руке, догадался, что попал в мясо. Потом, взявши клинок за зубчик, Адаптид
швырнул его в другую метнувшуюся тень. По донесшемуся матерному крику понял,
что угомонил еще одного ворога.
Ум быстро соотнес события, и стало ясно Адаптиду, что рейдеры кинулись
резать княжих холопов. Но ездовой баран уже поднимался на ноги и
отряхивался, заодно лягнул в лоб подбегавшего рейдера, аж сразил наповал,
проломив кость. Адаптид вскочил на спину Барона - и впервые огляделся.
Несколько покойных тел, лежащих на холме, явно принадлежали княжьим слугам.
Конектид, тоже успевший запрыгнуть на своего барана, отбивался в низинке от
наседавших рейдеров. Адаптид шенкелем кинул своего Барона в ту сторону,
срубил первого попавшегося врага, выстрелом из пистоля сбил другого.
- Дуй за мной, - крикнул он сотоварищу и оба устремились в брешь,
образовавшуюся среди рейдеров.
БЛОК 3. КОНЕЦ СИЛЬНЫХ. Четкий прием. Симплекс
Взгляд летел над болотами и негде ему было приткнуться, не на чем было
задержаться. Сумели княжие холопы оторваться в сумерках от рейдеров, но к
утру устали без седел, и бараны выдохлись от бешеной скачки. К тому же все
более чахлой и зыбкой становилась почва под ногами. Грязной свалявшейся
сделалась шерсть и у взмыленного Барона. Закопошились в ней болотные
пиявицы, некоторые из них добрались и до кожи Адаптида.
Конектид молвил ему, что видел князя уже неживым. С неба-де стала
опускаться какая-то штука, вроде большой миски; Петролий вскочил, словно
ждал ее и тут рейдер отсек ему голову с одного маха.
Семь лет, с самого отрочества, Адаптид жил умом и чувствами своего
господина, который заменял ему отца, мать, а может даже сына - токмо к князю
одному имел холоп заботу. Сейчас разом были обрублены путеводные нити, и
Адаптид словно погрузился в зябкую томящую пустоту.
Потом он попробовал вынырнуть из мрака, утвердиться на том
единственном, что у него оставалось - ненависти к погубителям князя. А ведь
президент изшайтанился, - подумалось Адаптиду. Не зря в кабаках его кличут -
Фискал Загребущая Рука.
Кроме как Адаптиду и Конектиду некому будет поведать правду-истину об
убиении светлого князя.
Воины, покинувши спины усталых баранов, месили грязь своими сапогами,
выискивая, где потверже. Там и сям мшина разрывалась водяными зыбучими
окнами, в коих то и дело бухали пузыри - близкая Преисподняя дышала смрадом.
Пару раз замечал Адаптид узорчатые хребты и клыкастые морды
ящеров-коркодилов. Это еще не беда, тварь-то заметная, коли не свалишься в
воду - она к тебе втихую не подберется. Другое дело - живоедки, мелкие
ядовитые ящерки. Одну такую гадину Адаптид едва-едва заприметил, когда
остановился перекурить из чубука, и едва успел сбросить с плеча. Живоедка,
если незаметно подкрадется, чиркнет двумя ядовитыми зубчиками почти что без
болести. А како уснешь ты тяжелым сном, устроит в тебе кладку яиц. Им сугрев
будет, а вылупившимся малькам - стол и дом, они тебя еще живого изнутри
сгрызут. Ежели же живоедка не устроит в теле человеческом своей кладки, то
гибнет она мерзкой смертью, ибо новорожденные тварюшки остаются во чреве и
начинают питаться маманькой, сгрызая ее изнутри...
Князь Петролий не токмо умом и отвагой президента превосходил, но и
своим высокородством. Нефтяной род его был знатен и в те времена, когда о
предках Фискалия никто слыхом не слыхивал, и тем паче тогда, когда отцы и
деды Загребущей Руки промышляли разбоем на Теменском море. Неужели
червяк-мозгоед совсем лишил ума Фискалия - ведь не сдобровать ему без
верного полководца...
- Рейдеры энти, верно, давно домой поехали. На кой ляд мы им вообще
сдались?- заметил Конектид, уныло вытаскивая сапог из грязи.
- Сдались, не сомневайся. Ежели они нас не закопают, мы будем орать на
каждом углу про убиение князя.
Конектид вытащив сапог, стал вытирать шапкой взопревший лоб.
- Да много чего кричат на углах, или даже поют, сопровождая пенье
ладной пляской. Куда нам брести? Раньше мы путь держали в составе войска,
кое вели искушенные следопыты. А ныне нам ведомо лишь, где стороны света, да
и то приблизительно. Как добраться до тропок-дорожек, как сыскать сторожки и
запасники? И вообще в здешних краях дьявол обитается. Да-да, он где-то здесь
прописан. Кому удалось отсюда выбраться, всякие жуткие вещи сказывали. Что
он превращает твою жизнь в сон кошмарный, а самый ужасный сон - в явь. Что
душу вынимает, как семечко, и отправляет в Преисподнюю, где из нее растет
Древо Смерти.
- Много чего по кабакам и трактирам сказывают, чтобы на черпак водки
гроши наскрести, - устало отозвался Адаптид. Более всего желал он нынче не
слышать и не видеть ничего, и токмо поминать славные деяния, кои совершал он
под началом доброго господина.
Однако Конектид не унимался:
- У меня, друже, порохового зелья и пуль на пять выстрелов осталось.
Како нам справится с медведем, не говоря уж о летучем упыре, по которому
надоть залпом палить?
- Медведя ты изведешь нытьем, Конектид, а упырь-кровосос от тебя
отравится и в понос изойдет. У меня запас еще на четыре выстрела. Можно и
рыбу острогой бить, и птичьи яйца собирать. Так перебиваясь помаленьку, мы с
Божьей помощью на зимник какой-нибудь наткнемся, где полно брашна <прим.
пища, угощение> найдется. Как-нибудь проживем, коли не станем искать встречи
с рейдерами.
- Да они уже забыли про нас. Мы сумеем еще возвернуться обратно тем
самым путем, каким зашли сюда. Ну, иж напоремся на рейдеров, лучше быструю
смерть принять, чем гнить заживо в болотах.
Адаптид не заметил в друге ни устремленности мыслей, ни матерости
чувств, которые помогли бы тому стерпеть долгое изнурительное мучение.
- Конектид, у меня есть нужда пожить еще. Назад не пойду, так что
прощай, товарищ.
Конектид повернул первым и Адаптид смотрел ему вослед. Друг и соратник
становился все мельче, а небеса и болота все больше. Удалившись шагов на
двести, он вдруг пропал. Баран его по-прежнему был на виду и что-то там
искал на земле, и даже косился на Адаптида. А тот зараз ощутил, что
случилось неладное. Потом насыпал порох на полку своего пистоля, загнал пулю
в длинный ствол и двинулся туда, где только был его товарищ. Баран Барон
неохотно поплелся следом...
Слева и справа от мостика из зыбкой почвы стояла гнилая вода с
камышовыми зарослями и кочками, на коих теснились кривые березки-карлики.
С каждым шагом копилась тревога, а потом вдруг разом сменилась на
отрешенность. Адаптид словно шествовал по большой зале, в каковой никогда
еще не бывал, и просторы, залитые болотной жижей, становились просто бурой
краской на ее стенах. Даль приблизилась и сделалась вполне различимой и
близкой, хотя не слишком четкой. И когда отсчитал воин сто семьдесят шагов,
что-то промелькнуло среди зарослей. Или даже не промелькнуло, а только дало
знать о себе. Адаптид сделал несколько шагов в сторону и съехал в воду по
пояс, ноги сразу стала подсасывать илистая няша <прим. жидкая топкая грязь,
донная тина>, хотя и несильно. Умный Барон, имея собственные понятия о
жизни, за ним не последовал. Воин старался воздеть повыше свою берендейку с
пулечной сумкой и пороховым рогом. Еще двадцать шагов по вязкому дну - и
Адаптид различил на поверхности водной две плоскодонные лодки, одну совсем
близко, другую поодаль, на них плыли рейдеры, числом семь. А еще на воде
лежало тело - Адаптид по чекменю сразу признал Конектида. Промежду глаз
мертвеца торчала короткая стрела, рейдеры - большие любители бесшумных
арбалетов. Сгустившаяся тоска навернулась под горло Адаптида, но ненадолго.
Княжий холоп выстрелил из пистоля и сбил одного из рейдеров в болото.
Потом рванулся под водой, проплыл под днищем и вынырнул с другой стороны у
плоскодонки - там, где враги не ожидали. Дернул за бортик и еще двое
президентских псов упало в воду. Как они всплывали, Адаптид потчевал их
мечом по голове - приемам боя на плаву его научил один пленный азиатец
именем Масаеши Ояма. И что дивно, на разрубленной черепной кости одного
рейдера, над выпученным глазом, блеснула звездочка о тридцати или сорока
лучах. Адаптид запрыгнул в опустевшую плоскодонку, подхватил весло и айда
грести изо всех оставшихся сил.
Те четверо, что плыли на втором дощанике <прим. плоскодонная лодка>,
само собой припустили за ним и, естественно, общая силушка у них была
побольше. Они стреляли вослед, мазали и вопили истошно: "Стой, ехида, не то
промежность порвем."
Перед Адаптидом встала стена густых камышовых зарослей с несколькими
узкими просветами. Куда грести, чтобы не заблукать в густых волосах болота?
И тут обозначились полоски на воде - очередной коркодил без особых дум
выбрал направление. Воин предпочел за лучшее следовать животной мудрости.
Греб княжий холоп за коркодилом, ажно пар из ворота шел, заросли все
гуще делались, а у "поводыря" появлялись новые товарищи. Пока что они на
лодку не бросались. Но коркодилы - хитрые твари, имеющие замыслы.
Несколько раз Адаптид миновал скопления ящеров, напоминающие передовые
дозоры. Прямо перед носом его плоскодонки то и дело всплывала жуткая морда с
вылезающими вбок зубами, которая будто испрашивала пароль. Однако же ничего
не дождавшись, мирно тонула обратно. Тем временем ход лодчонки замедлился,
понеже вода из узости вытекала на простор. А там Адаптиду уже казалось, что
попал он в самую столицу коркодильего царства. Шибко много сгрудилось
ящеров, терлись они боками, теснились, ползали по спинам товарищей, словно
по бревнам. И тут на "просторе" появился дощаник с рейдерами. Адаптид
подхватил ручницу, оставшуюся от прежнего экипажа, прицелился - почудилось
ему, будто черты протянулись светящиеся, каковые соединили его и вражеское
суденышко воедино, - и пальнул.
И пробитый выстрелом дощаник стал тонуть. Теперь уж рейдерам не погоню
устраивать, а лишь воду вычерпывать шапками, кружками, чем попало. Коркодилы
вовсю резвились близь дощаника, но и вокруг Адаптида кружили все гуще. Обе
лодки сплывались все теснее и теснее, словно твари подталкивали их друг к
другу. Дощаник стал черпать воду одним бортом, тому способствовали ящеры,
лупившие в другой своими каменными мордами. Кто-то из рейдеров изловчился
перепрыгнуть к Адаптиду. Бросил тело свое удачно, но все-таки чуток не
долетел. Адаптид не рубанул мечом по его голове, показавшейся из воды, не
стал и руку протягивать. И воробей не успел бы погадить, как коркодил
схватил упавшего рейдера. Тот тонко взвизгнул и тотчас исчез снова. Красный
пузырек, булькнувший на поверхности, стал последним напоминанием о нём.
А тем временем дощаник уже переворачивался. Одного рейдера ящер утащил
не дожидаясь, буде обед окажется в воде - прянул вверх и зажав челюстями
поперек тулова, плюхнулся обратно. Последний рейдер прыгнул ловчее других -
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг