- Библиотека? - сказал Пак, ускоряя шаги. - Не может быть!..
В вестибюле было прохладно и полутемно после полыхающей желтым жаром
улицы. Высокие готические окна, выходившие, по-видимому, во внутренний
двор, были украшены цветными витражами. Пол, выложенный узорной плиткой.
Белого камня лестницы, уходящие вправо и влево... По левой уже взбегал
Изя, Пак легко нагнал его, и они, шагая через три ступеньки, скрылись из
виду.
- А нам-то на кой черт туда тащиться? - сказал Андрей Немому.
Тот был согласен. Андрей поискал, где присесть, и присел на
прохладные белые ступени. Автомат он снял и положил рядом. Немой уже сидел
на корточках у стены, закрыв глаза и охватив колени длинными мощными
руками. Было тихо, только бубнили наверху неразборчивые голоса.
Надоело, подумал Андрей с раздражением. Мертвые кварталы надоели.
Раскаленное это безмолвие. Загадки эти... Людей бы найти, пожить бы с
ними, порасспросить их... и чтобы угостили чем-нибудь... все равно чем,
только бы не овсянкой этой обрыдлой... и холодного вина! Много, сколько
хочешь... или пива. В животе у него заурчало, и он испуганно напрягся,
прислушиваясь. Нет, ничего. Сегодня - тьфу-тьфу - ни разу не еще бегал, и
на том спасибо. И пятка вроде бы зажила...
Наверху что-то повалилось с тяжелым рассыпчатым грохотом. Изя
разборчиво проорал: "Ну куда вы лезете, ей-богу!.." Раздался смех, и
голоса забубнили снова.
Копайтесь, копайтесь, подумал Андрей. Только на вас и надежда. Только
от вас и можно ждать хоть какого-нибудь толку... И останется от всей этой
бездарной затеи мой отчет да двадцать четыре Изиных ящика с бумагами!..
Он вытянул ноги и сам вытянулся на ступеньках, опираясь на локти.
Немой вдруг чихнул, звонко откликнулось эхо. Андрей откинул голову и стал
глядеть в далекий сводчатый потолок. Хорошо строили, красиво, лучше чем у
нас. И вообще жили, как видно, не худо. И все равно сгинули... Очень это
все Фрицу не понравится - он бы, конечно, потенциального противника
предпочел. А то что такое получается: жили-жили, строили-строили,
прославляли какого-то своего Гейгера... любимого и простого... А в
результате - пожалуйста: пустота. Как и не было никого. Одни кости, да и
тех что-то маловато для такого поселения... Вот так-то, господин
президент! Человек предполагает, а Господь рябь какую-нибудь напустит и -
конец всему...
Он тоже чихнул и потянул носом. Прохладно здесь как-то... А Кехаду
хорошо бы под суд отдать, когда вернемся... Мысли его легко свернули в
привычное русло: как загнать Кехаду в угол, чтобы он и пикнуть не смел,
чтобы вся документация была как на ладони и чтобы Гейгеру все сразу стало
ясно... Он отмахнулся от этих мыслей - они были не к месту и не ко
времени. Сейчас надо было думать только о завтрашнем дне. Да и о
сегодняшнем не помешало бы. Например, куда все-таки девалась статуя?
Пришел кто-то рогатый, стегозавр какой-то... взял ее под мышку и уволок.
Зачем? И потом, в ней, между прочим, тонн пятьдесят весу. Такая зверюга
захочет - трактор под мышкой унесет... Уходить отсюда нам надо, вот что.
Если б не полковник, сегодня же ноги бы нашей здесь не было... Он стал
думать о полковнике и вдруг поймал себя на том, что прислушивается.
Какой-то отдаленный неясный звук появился - не голоса, голоса наверху
бубнили по-прежнему, - нет, там, на улице, за высокими приотворенными
дверями подъезда. Явственно зазвенели разноцветные стекла в витраже, и
явственно завибрировали каменные ступеньки под локтями и задом, словно
где-то неподалеку была железная дорога и по ней шел сейчас поезд - тяжелый
грузовой состав. Немой вдруг широко раскрыл глаза и повернул голову,
настороженно прислушиваясь.
Андрей осторожно подтянул под себя ноги и встал, держа автомат за
ремень. Немой сейчас же тоже встал, кося на него одним глазом и все
продолжая прислушиваться.
Взявши автомат наизготовку, Андрей бесшумно перебежал к дверям и
осторожно выглянул. Жаркий пыльный воздух обжег ему лицо. Улица была
желта, раскалена и пуста по-прежнему. Только ватной тишины больше не было.
Огромный далекий молот с унылой равномерностью бил в мостовую, и удары эти
заметно приближались - тяжелые, хрусткие удары, дробящие в щебень булыжник
мостовой.
В доме напротив со звоном осыпалась расколотая витрина. От
неожиданности Андрей отпрянул, но тут же взял себя в руки и, закусив губу,
оттянул затвор автомата. Черт меня сюда понес, подумал он краем сознания.
Молот все приближался, и совершенно непонятно было - откуда, но удары
были все тяжелее, все звонче, и была в них какая-то несокрушимая и
неотвратимая победительность. Шаги судьбы, мелькнуло в голове у Андрея. Он
растерянно оглянулся на Немого.
Он испытал шок. Немой стоял, прислонившись плечом к стене, и
сосредоточенно орудовал своим тесаком, обрезая ноготь на мизинце левой
руки. Вид у него при этом был совершенно равнодушный и даже скучающий.
- Что?! - хрипло спросил Андрей. - Ты что это?..
Немой посмотрел на него, кивнул и снова занялся своим ногтем. Бумм,
бумм, бумм, - раздавалось совсем близко, земля под ногами содрогалась. И
вдруг наступила тишина. Андрей сейчас же снова выглянул. Он увидел: на
ближнем перекрестке, доставая головой до третьего этажа, возвышается
темная фигура. Статуя. Старинная металлическая статуя. Тот самый давешний
тип с жабьей мордой - только теперь он стоял, напряженно вытянувшись,
задрав объемистый подбородок, одна рука заложена за спину, другая - то ли
грозя, то ли указуя в небеса - поднята, и выставлен указательный палец...
Андрей, обмирая, как в дурном сне, смотрел на это бредовое чудовище.
Но он знал, что это не бред. Статуй был как статуй - дурацкое бездарное
сооружение из металла, покрытое не то окалиной, не то черной окисью,
нелепо и не на месте установленное... В горячем воздухе, поднимавшемся от
мостовой, очертания его дрожали и колебались точно так же, как очертания
домов вдоль улицы.
Андрей почувствовал руку на своем плече и оглянулся - Немой улыбался
и успокаивающе кивал ему. Бумм, бумм, бумм - снова раздалось на улице.
Немой все держал его за плечо - трепал, гладил, мял мускулы ласковыми
пальцами. Андрей резко отстранился и снова выглянул наружу. Статуи не было
больше. И снова была тишина.
Тогда Андрей оттолкнул Немого и на ватных ногах побежал по лестнице
наверх, где по-прежнему, как ни в чем ни бывало, бубнили голоса.
- Хватит! - рявкнул он, врываясь в библиотечный зал. - Пошли отсюда!
Голос у него совсем сел, и они его не услышали, а может быть, и
услышали, но не обратили внимания - они были заняты. Помещение было
огромное, уходило в глубину черт-те знает куда, стеллажи, набитые книгами,
глушили звуки. Один из стеллажей был повален, книги лежали горой, и в этой
горе копались Изя и Пак - оба очень довольные, разгоряченные, потные,
азартные... Андрей, шагая прямо по книгам, подошел к ним, взял за
воротники, поднял.
- Пошли отсюда, - сказал он. - Хватит. Пошли.
Изя глянул на него затуманенными глазами, рванулся, вырвался и сразу
же пришел в себя. Глаза его быстро обшарили Андрея с головы до ног.
- Что с тобой? - спросил он. - Что-нибудь случилось?
- Ничего не случилось, - зло сказал Андрей. - Хватит здесь копаться.
Куда вам надо? В пантеон? Вот и пошли в пантеон.
Пак, которого он все еще держал за шиворот, деликатно подвигал
плечами и кашлянул. Андрей отпустил его.
- Ты знаешь, что мы здесь нашли?.. - с азартом начал Изя и сразу же
оборвал себя. - Слушай, да что стряслось?
Андрей уже взял себя в руки. Все, что было там внизу, казалось
совершенно нелепым и невозможным здесь - в этом строгом душном зале, под
испытующим взглядом Изи, рядом с невозмутимо корректным Паком.
- Мы не можем тратить столько времени на каждый объект, - сказал он
хмурясь. - У нас всего одни сутки. Пойдемте.
- Библиотека - это не каждый объект! - немедленно возразил Изя. - Это
первая библиотека за весь маршрут... Слушай, на тебе лица нет. Что
случилось в конце концов?!
Андрей все никак не мог решиться рассказать. Не знал - как.
- Пошли, - буркнул он, повернулся и зашагал по книгам к выходу.
Изя догнал его и, взявши под руку, пошел рядом. Немой в дверях
посторонился, пропуская их. Андрей все не знал, как начать. Все начала и
все слова были дурацкими. Потом он вспомнил про дневник.
- Ты мне вчера дневник читал... - проговорил он. Они уже спускались
по лестнице. - Ну, этого... который повесился...
- Да?
- Вот тебе и да!
Изя остановился.
- Рябь?
- Неужели вы ничего не слышали? - сказал Андрей с отчаянием.
Изя замотал бородой, а Пак ответил негромко:
- Вероятно, мы увлеклись. Мы спорили.
- Маньяки... - сказал Андрей. Он судорожно перевел дух, оглянулся на
Немого и выговорил наконец: - Статуя. Пришла и ушла... Шляются, понимаешь,
по городу, как живые...
Он замолчал.
- Ну? - нетерпеливо сказал Изя.
- Что - ну? Все!
Напряженное лицо Изи изобразило огромное разочарование.
- Ну и что? - сказал он. - Ну, статуя... ночью тоже шлялась одна, ну
и что?
Андрей открыл и снова закрыл рот.
- Железноголовые, - подал голос Пак. - По-видимому, эта легенда
возникла именно здесь...
Андрей, не в силах произнести ни слова, переводил взгляд с Изи на
Пака и обратно. Изя сочувственно - дошло до него, наконец-то! - тянул губы
дудкой и все порывался потрепать Андрея по руке, а Пак, полагая, очевидно,
что все необходимые разъяснения даны, украдкой поглядывал через плечо на
дверь в библиотеку.
- Т-так... - выдавил, наконец, Андрей. - Очень мило. Значит, вы сразу
в это поверили?..
- Слушай, ты успокойся, - сказал Изя, ухватив его все-таки за рукав.
- Конечно, поверили, а почему не поверить? Эксперимент, он все-таки и есть
Эксперимент. За всеми этими нашими поносами и склоками мы о нем забыли, но
на самом-то деле... Елки-палки, да что тут такого? Ну, статуи, ну,
ходят... А здесь у нас библиотека! И знаешь, какая любопытная картина
выясняется: люди, которые здесь жили, - наши современники, двадцатый
век...
- Понятно, - сказал Андрей. - Пусти рукав.
Ему уже было совершенно ясно, что он свалял дурака. Впрочем, эта
парочка еще не видела статуй по-настоящему. Посмотрим, как они запоют,
когда увидят. Правда, Немой тоже как-то странно...
- Нечего меня уговаривать, - сказал он. - Сейчас на эту библиотеку
времени у нас нет. Будем проходить мимо тракторами - навалите хоть целую
волокушу. А сейчас пошли. Я обещал вернуться к отбою.
- Ну, хорошо, - успокаивающе сказал Изя. - Ну, пошли. Пошли.
Н-да, думал Андрей, торопливо сбегая по лестнице. Как же это я, с
неловкостью думал он, распахивая двери подъезда и выходя на улицу первым,
чтобы никто не мог видеть его лица. И ведь не солдат, не шоферюга
какой-нибудь, думал он, шагая по раскаленному булыжнику. Это все Фриц,
думал он со злостью. Объявил, понимаешь, что нет больше никакого
Эксперимента, а я и поверил... то есть не поверил, конечно, а просто
принял новую идеологию - из лояльности и по долгу службы... Нет, ребята,
все эти новые идеологии - это для дураков, для массы... Но ведь и то
сказать: четыре годика жили - ни о каком Эксперименте и не вспоминали,
других дел было по горло... Карьерку делали, ядовито подумал он. Ковры
доставали, экспонатики для личных коллекций...
На перекрестке он приостановился, искоса глянул в переулок. Статуя
была там - грозила полуметровым черным пальцем, неприятно ухмылялась
жабьей пастью. Я, мол, вас, сук-киных котов!..
- Эта, что ли? - спросил Изя небрежно.
Андрей кивнул и пошел дальше.
Они шли и шли, постепенно дурея от жары и слепящего света, наступая
на собственные короткие уродливые тени, пот соляной коркой застывал на лбу
и на висках, и даже Изя перестал уже трепаться о крушении каких-то там
своих стройных гипотез, и даже неутомимый Пак уже приволакивал ногу -
подошва оторвалась, а Немой время от времени широко разевал черный рот и,
высунув страшный обрубок языка, принимался часто-часто, как собака,
дышать... И ничего больше не происходило, только один раз Андрей, не успев
совладать с собой, вздрогнул, когда, подняв случайно глаза, увидел в
распахнутом окне четвертого этажа огромное позеленевшее лицо, уставившееся
на него слепыми выпученными глазами. Что ж, зрелище и в самом деле было
жуткое - четвертый этаж и пятнистая зеленая харя во все окно.
Потом они вышли на площадь.
Таких площадей они еще не встречали. Она была похожа на вырубленный
диковинный лес. Как пни были понатыканы на ней постаменты - круглые,
кубические, шестигранные, звездообразные, в виде каких-то абстрактных
ежей, артиллерийских башен, мифических зверей - каменные, чугунные, из
песчаника, из мрамора, из нержавеющей стали, даже, кажется, из золота... И
все эти постаменты были пусты, только в полусотне метров впереди голову
крылатого льва попирала обломанная выше колена голая нога в человеческий
рост, босая, с необычайно мускулистой икрой.
Площадь была огромная, противоположного конца ее видно не было за
мутным маревом, а справа, под самой Желтой Стеной, виднелись искаженные
потоками горячего воздуха очертания длинного приземистого строения с
фасадом из тесно поставленных колонн.
- Ну и ну! - непроизвольно вырвалось у Андрея.
А Изя проговорил непонятно:
- То он в бронзе, а то он в мраморе, то он с трубкой, а то без
трубки... - и спросил: - А куда они, собственно, все подевались?
Никто ему не ответил. Все смотрели и не могли насмотреться, даже,
кажется, Немой. Потом Пак сказал:
- Нам, по-видимому, надо вон туда...
- Это и есть ваш Пантеон? - спросил Андрей, чтобы что-нибудь сказать,
а Изя произнес с каким-то возмущением:
- Я не понимаю! Что же это они - все по городу шляются? Почему же мы
их тогда почти не видели? Их же здесь должны быть тысячи, тысячи!..
- Город Тысячи Статуй, - сказал Пак.
Изя живо повернулся к нему.
- Что, и такая легенда существует?
- Нет. Но я так бы его назвал.
- Трам-тарарам! - сказал Андрей, которого осенила неожиданная мысль.
- Как же мы здесь пройдем с нашими тягачами? Тут же никакой взрывчатки не
хватит - эти надолбы подрывать...
- Я думаю, должна быть дорога вокруг площади, - сказал Пак. - Над
обрывом.
- Пошли? - сказал Изя. Ему уже не терпелось.
И они двинулись напрямик к пантеону, шагая между постаментами, по
булыжнику, который был здесь разбит и искрошен в мелкий щебень, в белую
пыль, ярко мерцающую на солнце. Время от времени они приостанавливались и
то пригибались, то становились на цыпочки, чтобы прочесть надписи на
постаментах, и надписи эти были странными до того, что от них брала
оторопь.
НА ДЕВЯТЫЙ ДЕНЬ ОТ УЛЫБКИ. - БЛАГОСЛОВЕНИЕ МУСКУЛЮС ГЛЮТЕУС ТВОЕГО
СПАСЛО МАЛЫХ СИХ. - ВЗВИЛОСЯ СОЛНЦЕ, И ПОГАСЛА ЗАРЯ ЛЮБВИ, НО. И даже
просто: КОГДА! Изя хохотал и гукал, бил кулаком в ладонь, Пак улыбался,
качая головой, а Андрею было неловко, он чувствовал неуместность этого
веселья, даже неприличие какое-то, но ощущения его были неуловимы, и он
только терпеливо торопил: "Ну, хватит, хватит, - повторял он. - Пошли. Ну,
какого черта? Опаздываем же, неудобно..."
Зло брало глядеть на этих идиотов - нашли, понимаете, место и время
развлекаться. А они все задерживались и задерживались, водили грязными
своими пальцами по выбитым строчкам, зубоскалили, ерничали, и он махнул на
них рукой и почувствовал большое облегчение, когда обнаружил, что голоса
их остались далеко позади и слов разобрать нельзя.
Так оно и лучше, подумал он с удовольствием. Без этой дурацкой свиты.
В конце концов, я что-то не помню, а приглашали ли их? Что-то там было
сказано про них, но что именно? То ли просили быть в парадной форме, то ли
просили, наоборот, не быть вообще... Ах, какое это теперь имеет значение?
Ну, в крайнем случае, посидят внизу. Пак еще туда-сюда, а Изя вдруг начнет
придираться к слогу, не дай бог, еще сам полезет говорить... Нет-нет, без
них лучше, правда, Немой? Ты держись у меня за спиной, вот здесь, справа,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг