весел по воде, а потом все это как бы кануло, наступила короткая пауза
тишины, в которую мы успели вылезти из спальников и натянуть сапоги. Федор
уже расшнуровывал выход из палатки, как вдруг снова раздались голоса, и
высокий женский плач, переходящий в рыдание, перекрыл их.
- Кто там?! В чем дело?! - закричал я, чувствуя, как томительно
заныло у меня в груди.
- Что за шум! - Федор никак не мог справиться с завязками, пальцы его
дрожали. А там кто-то уже бил кого-то, может быть, даже убивал, удары были
глухими, тяжелыми, сопровождаемые вскриками и стонами.
В беззащитной замкнутости палатки невозможно было оставаться, и мы
как-то вывалились наружу, готовые к защите пострадавшего и к обороне. Была
темная безлунная ночь. Океан безмолвствовал. Пахло золой затухшего костра.
И кругом ни души.
- Э, кто там? - крикнул Федор, и в тайге за озером заполошилось эхо.
Там словно кто-то встрепенулся, разбуженный, откликнулся на окрик и понес
по всей округе: "...кто та... кто та... кто... та!!! "
И еще не улеглось эхо, как рядом с собой я отчетливо услышал
печально-мягкий женский голос. Слов не разобрать, но голос был ясным,
словно бы произнесенный ночною тьмой. Этому голосу так же ясно откликнулся
другой, тоже женский, и еще, еще, а потом возник плач и стал удаляться от
нас все дальше и дальше. Но на смену ему пришли потаенные, заговорщические
голоса мужчин. Я вздрогнул.
- Дьявольское местечко... - сказал Федор, и голос его был так же
громок, как тотчас же прозвучавшее, до звука разборчивое в великой тоске:
- Умрем тут... Умрем...
- Идем, Федор, - сказал я и тронул рабочего за руку, рука была
напряжена.
Стоило нам сделать несколько шагов, как снова наступила тишина.
И мы снова, постояв, дождались уже других голосов и снова, сделав
несколько шагов, опять погрузились в тишину.
Так мы дошли до черных базальтовых изваяний, услышали океан, тихонько
набегавший на берег.
- Знаешь, Федор, а ведь это говорят камни, - сказал я.
- Как? Камни?
- Да, созданный природой, без разума и рук человека, радиоприемник, -
объяснял я, мало веря в это объяснение редкого явления, о котором знал по
книгам.
Всю ночь плакали, стонали, рыдали черные Рыбачки на берегу океана. И
когда они замолчали, мы слышали далекие и близкие голоса, потаенные шепоты
и даже улавливали в них будто бы произносимое нами.
- Слушай, Кузьмич, а ну его к бесу, это место! Давай отсюда двинем! -
сказал утром Федор. Лицо его было бледным, и в глазах стояла мучительная
тоска.
- А как же подбаза? Сюда будут выходить отряды, сюда приедут с
Беличьего!
- Бог с ней, пусть стоит. Будем наведываться... А жить давай
подальше.
- Давай, - согласился я и почувствовал - от этого стало как-то легче
на душе.
Через двое суток, работая недалеко от устья втекающей в озеро реки,
мы обнаружили старую стоянку человека. Обломки корабельных досок,
изъеденную ржавчиной кружку, обломок толстого, глубоко загнанного в землю
бамбукового флагштока и тесаный, памятный, врытый в землю столбик. На нем
с великим трудом я разобрал выжженную надпись: "Шхуна Алек... дрина"
(вероятно "Александрина") Петербургское гид...граф... щество Экспед...
1914 года". Дальше буквы выцвели, выветрились, вымыло их дождями, снегом,
солнцем и стужей. Только крохотные точечки остались кое-где. И в конце
этой надписи время сохранило еще: "...лись зи...вать окт...рь 1917..."
Из всего этого легко можно было уяснить: "Шхуна "Александрина"
Петербургского гидрографического общества, отправившаяся в путешествие на
восток в 1914 году, потерпела крушение у мыса Надежды (он был от Рыбачек
всего в трех километрах). Остались зимовать. Октябрь 1917 года".
Люди эти, на четыре года оторванные от родных мест, ничего не знали
ни о потрясшей мир войне, ни о грянувшей революции. Такими далекими и
недосягаемыми были всего-то чуть больше пятидесяти лет назад эти места.
Может быть, их голоса сохранил камень. Мне захотелось снова провести
ночь у черных базальтовых изваяний.
Вечером мы натолкнулись на землянку, теперь это было едва различимое
углубление в береговой наносной морене. Желая хоть немного приподнять
завесу времени, я покопался внутри бывшей землянки и под небольшим слоем
лиственного перегноя, на земляной лежанке обнаружил человеческий череп.
Проросшая через него сосна накрепко вживила в себя серые с синеватым
отливом черепные кости. Мы снова закопали умершего тут, неизвестного нам
человека и поставили, отесав по всем правилам, памятный столб. Федор выжег
на нем: "Тут покоятся прах и останки жилища неизвестного нам
землепроходца, открытые геологической партией N_44018 XX района".
Памятный столбик, обломок флагштока, корабельные доски я приобщил к
нашему имуществу и образцам. А позднее передал музею Географического
общества. Никто сразу, даже из больших знатоков, не мог мне ответить, что
это была за экспедиция. Но и позднее не нашлось охотника заняться нашим
случайным открытием. А я в постоянных хлопотах тоже не всегда помнил об
этом. Надо бы на досуге съездить в Ленинград да порыться в архивах. И вот
досуг появился. А куда меня унесло? Иду за щуками. Нет, обязательно уеду
отсюда пораньше и покопаюсь в архивах, пересмотрю и отдам на экспертизу
наши с Федором находки.
Хорошо бы еще побывать там и послушать говорящие камни. Рыбачек
послушать.
4
После ночного привала (все-таки заснул тогда) шли долго. Я сразу же
втянулся в ходьбу, сразу обрел дыхание, и движение доставляло истинное
наслаждение. На мой взгляд, самое страшное для человека - лишить его
движения. Наверное, совсем не случайно было выдумано наказание - сидеть в
тюрьме. Именно сидеть. Этой пыткой наказывали во все время и у всех
народов. Но незаметно человечество само заточило себя в тюрьму
неподвижности. Сначала городские люди, а теперь уже и сельские сели в
автобусы, машины, трамваи. Сидят уже не только служащие на работе, но и
станочники у пультов, у машин, у сигнальных систем. Стремление сесть
настолько захватило человека, что вертикально движущийся, вероятно, в
конце концов исчезнет с наших улиц, дорог, с полей и сидячий образ жизни
станет нормой.
С раннего детства вынесли мы образ прекрасного будущего, где будет
делать все за человека машина.
А что же будет делать человек? Наверное, не одному приходил такой
вопрос. И всегда следовал один и тот же ответ:
- Человек будет управлять машинами, сидя за пультом!
Сидя!
Как же это у человечества получилось - раньше карали сидением, а
теперь состояние это стало мечтой о будущем?
В описаниях городов будущего, заводов, цехов у самых ярких и ярых
гуманистов-мечтателей человек не ходит, не двигается по планете, по земле,
передвигая ногами, он обязательно сидит, управляя, сидит, проносясь над
землей, сидит, отправляясь в гости, и уже не касается ногою земной тверди.
Мне довелось провести две недели отдыха в изумительной местности:
доступные горы, зеленые луга предгорий, чистое морское побережье. И везде
дороги, тропы, тропочки - крутые, пологие, ровные, на любой вкус. Ходи,
гуляй, двигайся, отдыхай, человек. И что же? В санатории общего типа, где
в общем отдыхают здоровые люди, были операторы и аппаратчики одного
крупнейшего современного химического комбината - рабочие будущего, как их
называют, они уже сейчас сидят подле пультов, у сигнальных систем и
кибернетических машин. Сидят в белых халатах, в домашних тапочках, вдалеке
от всех вредных и невредных процессов, творящихся в замкнутых ретортах и
реакторах. На отдыхе они продолжали сидеть в лучшем случае на морском
побережье, и то в очень хорошую погоду, остальное время проводили в
палатах, занятые игрой в карты, выпивкой, болтовней, и отправлялись на
прогулку только автобусом или катером. На меня, делающего в день не меньше
двадцати километров, смотрели как на сумасшедшего.
- Неужели вам, Василий Кузьмич, не надоело шлепать ногами на работе?
- спрашивал меня сосед по палате.
- Неужели вам, Григорий Григорьевич, не надоело сидеть на работе?
- Представьте, нет!
- И тут не надоело сидеть?
- Что вы, мы столько ездим, столько видим...
Нет, не ядерная бомба, не мировая катастрофа и не созданное опытами
микробиологов новое невидимое существо погубит человечество, но, лишенное
естественного движения, оно само собой зачеркнет себя. Вот какие мысли
могут прийти человеку в голову на отдыхе, когда он, отдавшись наслаждению
от собственного движения, идет на озеро Егдо с единственной надеждой
выловить необыкновенную (не называю метраж) щуку.
- Слушайте, ребята, а как же мы ее донесем, коли уловим-то? - спросил
я на привале, когда мы, отмахав часов шесть кряду, остановились на дневку.
- Кого? - Осип, помешивая в котелке варево, удивленно глянул на меня.
- Как кого? Щуку?
- Однако, донесем...
- Поймай только, - резонно заметил Василий.
- Да нет, мужики, я серьезно. Как?
- Олень надо было брать, - вздохнул Василий и покачал сожалеюще
головой. Но теперь Осип с той же интонацией, что и моторист в том дальнем,
сказал:
- Ты, Кужмити, поймай, однако!
Это уже был разговор! Я рассмеялся.
- Озеро-то есть, по крайней мере? - спросил.
- Осеро есть! - Осип подул в ложку, пробуя стряпню. - Куда идем?
Осеро идем! Вот чудак.
Ну ладно, хорошо, что эту надежду у меня не отбирают. Щуку, конечно,
поймать надо - правильно, но если есть озеро...
- Однако, осеро Егдо всегда есть, - сказал Василий.
После обеда, за которым проводники мои снова отказались выпить хоть
бы по "маленькой" (люблю это качество в людях - делу время, потехе час).
Осип спросил:
- Кужмити, ты, однако, зачем Априку бежишь?
Я даже поперхнулся от неожиданности вопроса. Ну и дела!
О своей командировке я мало кому говорил и уж совсем не
распространялся настолько, чтобы первый же спутник по рыбалке спрашивал
меня об Африке. Тут на Авлакане, в Буньском, сказал только Ручьеву,
секретарю райкома партии, да закадычному своему дружку Валерию
Владимировичу Дашкову, надо было объяснить свой внесезонный отпуск, да
еще, пожалуй, слышал об этом старик Вычогир, с ним мы плыли вместе из
Буньского в Нювняк.
Ни один из них троих не успел еще и побывать в Инаригде, а тут уже
известно о моей дальней поездке. Отмечу, между прочим: ни рациями, ни
другими какими-либо средствами связи таежное крохотное село с миром не
связано. В тайге всегда все наперед известно - об этом я хорошо знал, но
все-таки удивился вопросу Осипа.
- А ты откуда об этом знаешь?
- Народ говорил!
- Ого, уже не просто кто-то - народ! Какой народ?
- Наш. Инаригда, однако.
- Ну! А он-то, народ ваш, Инаригда, откуда знает?
- Нарот все знает, - определенно ответил Осип.
Я только развел руками.
- А народ, однако, не знает, зачем я еду?
Осип задумался, почмокал губами, стараясь рассосать загасшую трубку,
и Василий, решив, что пора и ему вступить в разговор, сказал:
- Однако, говорят, командировка. Говорят, Кужмити там будет искать,
чего не терял.
Я рассмеялся, рассмеялись и эвенки, довольные, что все знают обо мне,
как бы я ни скрывал. Я никогда не делюсь тем, что предстоит мне, пока не
обдумаю всего сам. А сейчас даже и не думал еще о предстоящем. Заставил
себя не думать. Но мне напомнили. Напомнили тут, среди великой тишины,
среди Земли, которая все еще живет сама по себе, своими простыми и мудрыми
заботами, своей первозданной страстью, своей так и не познанной человеком
волей. Что ждет меня в Африке? Найду ли в незнакомых мне джунглях,
саваннах или пустынях ее, любимую и дорогую Землю? Наверное, найду, как
нашел ее тут, как нахожу вечно, пока живу. Она одна у нас, одна на всех
живущих - Земля!
Я долго рассказывал об Африке своим спутникам. Рассказывал все, что
знал с детства, что вычитал из газет и журналов о ее настоящем, и все то,
что узнал из прочитанного в Ленинской библиотеке.
Они слушали, согласно кивали головами, а я все говорил и говорил,
будто проверяя свои знания.
- Знаешь, Кужмити, - сказал Василий, выслушав мою лекцию. - У нас,
однако, гора большой-большой есть, Агды называется. Знаешь?
- Нет.
- Есть там. - И махнул рукою туда, откуда мы пришли, и еще дальше. -
Большой-большой гора, и на макушка дым идет. Это почему?
Вот тебе и раз, говорил им, говорил об Африке, и вдруг такой скачок.
Что-то, наверное, натолкнуло в моем рассказе на этот вопрос. Но что? И
почему я не знаю этой горы Агды, как и озера Егдо? Что они, смеются надо
мною?
- Василий, где это, объясни? - прошу.
- Большой хребет знаешь? - это уже Осип говорит.
Большой хребет мне хорошо знаком. Я излазил его вдоль и поперек, но
горы Агды не встречал.
- Знаю, - говорю.
- Малынкий хребет знаешь? Бежишь все вниз, вниз к Авлакан, да?
Знаю я и Малый хребет. Исползал там немало, камни животом точил.
- Ну, дальше...
- Дальше, очень дальше Авлакан бежит. Есть большой, однако, порог.
Потом туда-сюда Авлакан, как заяц. Понял?
- Так.
- Так нет еще, - говорит уже Василий. - Так дальше на север. И
большой яма есть, большой, весь Априка туда пойдет...
Я улыбаюсь. Знаю, о чем речь, - Агдыйская низменность, район гиблых
болот, действительно громадная впадина среди Авлаканской платформы.
- Так, - определенно говорит Осип.
- Что так?
- Так, однако, там гора большой Агды.
Изучая аэрофотосъемку одного из районов Агдыйской впадины, я обратил
внимание на подобие возвышенности почти в самом центре. Но,
посоветовавшись меж собой, прикинув трезво и здраво, решили, что
возвышенности там быть не должно, наверное, это брак в съемке, а может
быть, и тень облаков. Бывает такое. И вот пожалуйста, есть гора Агды. И
впадина-то называется Агдыйская. Вот номер! Топографы прошли,
аэрофотосъемщики пролетели, мы прошли, и все мимо. А она есть, гора Агды,
и даже дым из верхушки идет.
- Почему дым?
- Посмотреть надо, - сказал я.
- А почему есть большой каменный река? Чорнай-чорнай. С сопки
катится, в Авлакан бежит.
Это было что-то новое. Может, разыгрывают меня ребята? Только
непохоже. Лица у них серьезные, даже строгие. Уж не месть ли за Африку?
Показалось, что много знаю я о ней? Много чудесного там, необыкновенного,
так ведь и у нас много.
- Я же говорю, Осип, надо посмотреть, что за река...
- Камен, камен чорнай, чорнай, однако, большой один к другому, как
река плывет. Везде все растет. Трава растет, дерев растет, кустик растет,
ягель растет. Там ничего не растет - чорнай, чорнай.
- Как Априка, - шутит Василий и смеется, очень ему нравится шутка.
Зубы желтые, крепкие, десны розовые, лицо плоское, с широкими чистыми
скулами, а глаза большие, синие, и в них смех, лукавство и еще что-то, мне
непонятное. И я, глядя на него, тоже смеюсь и хлопаю по плечу. А Осип,
чтобы не оставаться в долгу, хлопает меня и тоже хохочет. Я смеюсь, но мне
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг