слов. Дед Хурчи видел бой, он сам застрелил престарелого
колдуна, и тогда же секира немого словодела из беглых рабов рукх
сделала Хурчи Кангаа хромым до конца его дней.
- Распалась связь времен, - отстраненно пробормотал
Безмозглый. - Век вывихнул сустав, и в этот год был
прислан я исправить вывих тот... Чума на оба ваших дома...
Кан-ипа уважительно посмотрел на него и добавил:
- Так говорит дед Хурчи, но я не понимаю и трети
сказанного... а спросить никогда не решался.
- А надо было, - подытожил Безмозглый. - Глядишь, мы
и поняли бы, кому нужны бессильные шаманы сейчас... Приходят
ниоткуда, уходят никуда, советы дают... или все слушают их
просто по вековой привычке?!
- Не нужны... - непривычная мысль завладела возбужденным
табунщиком, заполнив его целиком, без остатка. - Не нужны
шаманы - не нужны! Совсем! Я понимаю тебя, великий друг мой
Безмо! Я понимаю тебя... Шаманы - не нужны! Нужен другой...
Совсем - другой... И мы тогда сожжем проклятый Город! Я
понимаю тебя, очень-очень хорошо понимаю...
Крайне не понравилось насупившемуся Безмо новое понимание
табунщика, и он было пожалел об опрометчиво сказанных словах,
- но внимание его отвлекла новая пыль на горизонте, и он
вгляделся в бурую завесу.
- Наши скачут, - буркнул Кан-ипа, мельком покосившись
через плечо. - Догоняют. Видно, есть что сказать...
- Да, - ответил Безмозглый. - Видно, есть. Смотри,
Кан, как пыль стоит... как занавес.
- Занавес? - непонимающе переспросил Кан-ипа. -
Какой-такой занавес?
Безмозглый попытался выжать из себя все ассоциации, связанные с
родным и одновременно незнакомым словом - "занавес".
- Понимаешь, Кан... Занавес - это когда еще ничего нет.
Еще до начала. Темно, тихо и гулкое эхо в зале. А потом... потом
"занавес!" - и вспыхивает свет, появляются люди,
звучит слово... Ты понимаешь?
Кан-ипа молча кивнул.
Подскакавшие всадники остановились. Передний из них спешился и
быстро пошел к ожидающим - уверенной, хозяйской походкой
старейшины Гэсэра.
- Немедленно возвращайтесь! - в голосе старейшины
пробились властные нотки. - Седлайте коней! Сейчас любой
палец на счету... Табунщик - сразу иди к воинам, а
Безмозглого - к мальчишкам, вьюки грузить. И - живо!
Кан-ипа медленно двинулся на Гэсэра, и Безмозглый подумал, что
не может быть таким пружинисто-страшным его веселый друг,
табунщик Кан-ипа.
- Сын гадюки! - прошипел табунщик, белея и
подергивая щекой. - Безмо не прикоснется к твоим вонючим
вьюкам! Не дело говорящего о неизвестном...
Казалось, Гэсэра хватит удар.
- Падаль! - перебил он наглеца, слишком возомнившего о
себе. - Заткни свою протухшую пасть и вели этому болтливому
дураку...
Кан-ипа шагнул вперед и сунул кривой нож в жирный живот
старейшины Гэсэра Дангаа. Потом подождал, пока гримаса изумления
остынет на мертвом лице. Потом повернулся к остальным.
- Ну?!
Никто не тронулся с места. Лишь старый Хурчи, увязавшийся с
посыльными, слез с лошади, проковылял к убитому и, разжав ему
скрюченные пальцы, вынул посох старейшины.
- Безмо открыл нам ночь! - провозгласил дед Хурчи. -
Раньше мы думали, что в конце земного пути есть ничто, но теперь
мы верим, что там есть Нечто. Кан-ипа нашел говорящего в степи.
Кан-ипа убил старейшину племени Гэсэра во имя невысказанного.
Пусть убийца спросит Безмо: что было в начале? Мы знаем, что
будет в конце - мы хотим знать, что было в самом начале! До
людей, до света и до слова!
Кан-ипа выпрямился.
- Я знаю, что было в начале! - сказал он, и
присутствующие затаили дыхание. - До света, до людей и до
слова! Безмо открыл мне истину!..
Пауза. Привычная, знакомая пауза.
- В начале был Занавес!..
Старый Хурчи склонил голову и протянул табунщику посох
старейшины. Остальные спешились и опустились на колени.
Безмозглый вздрогнул. Ему вдруг отчетливо примерещилась
деревянная, рассохшаяся от времени лестница, уходящая в пыльное
серое небо из тюля и мешковины. Лестница раскачивалась, скрипела
и грозила обвалиться. Он, скорчившись, сидел на первой ступеньке
и глядел на мертвую голову, которую держал в руках. Ему было
холодно и неуютно.
Он не хотел.
VI
"И шел я дорогою праха,
Мне в платье впивался репей,
И бог,
Сотворенный из страха,
Кричал мне: "Иди и убей!"
А. Галич
...Дымный сумрак пещеры медленно сгустился перед ним, и он
испуганно отшатнулся от неясных любопытных теней, прячущихся за
каменными кулисами, словно приглашающих его решиться, шагнуть
- шагнуть в Бездну...
- Входи, Безмо, входи, - раздался у него над ухом сухой,
чуть насмешливый голос шамана; и реальность земного,
человеческого голоса заставила тьму пещеры попятиться и
отступить. Безмо резко обернулся. Старик стоял у него за спиной,
в том самом потрепанном одеянии, в котором Безмо видел его в
стойбище шесть лун назад, и гостеприимно указывал на боковой
проход, которого - Безмозглый готов был поклясться в этом
- только что не было.
...Потом они долго сидели на гладких и неожиданно теплых
мраморных скамьях, сидели друг против друга, молча глядя на
пляшущие языки огня и отбрасываемые ими причудливые тени; пили
густое вино из больших глиняных кружек - Безмо все хотелось
сказать "старое доброе вино", но он не знал, бывает ли
вино молодым и злым, и стыдился своего незнания - шаман
изредка поглядывал на гостя, гость - на хозяина, и тишина
сидела рядом с ними, пила вино, смотрела, молчала...
Безмозглый не выдержал первым.
- Ну?.. - спросил он и осекся. - Ну и зачем ты меня
звал?..
Ехидство плохо скрывало неловкость и смущение; он почувствовал
это и разозлился.
- Зачем? - шаман подставил кружку под самое горлышко
огромного жбана и осторожно стал наклонять его. -
Поговорить.
- Тогда чего ты ждешь?
- Ничего. Мы уже давно разговариваем. И лишь теперь
замолчали... Ну что ж, помолчим, - сказал шаман с едва
заметной усмешкой. - Кто ты?
- Я? - искренне удивился Безмо. - Я - Безмо...
Дурак, - добавил он, немного подумав.
- Дурак, - неожиданно согласился шаман.
- Зачем тогда спрашиваешь, если знаешь?
- А я не знал. Теперь - знаю.
Они снова замолчали. Безмо сунул нос в кружку и принялся
размышлять. Может быть, он чего-то и не улавливал, но ему
определенно начинало казаться, что один из них все-таки дурак.
Если это он, Безмо, то шаману совершенно незачем с ним
разговаривать. Но он позвал... Позвал - зная. Тогда
получается, что в пещере сейчас сидят...
- Да, два дурака, - кивнул шаман. - Два глупца,
которые случайно ввязались в одно и то же дело, и оба - по
собственной глупости.
- Я не понимаю тебя, - честно признался Безмо.
- И не надо, - весело улыбнулся шаман.
Кстати, при ближайшем рассмотрении он выглядел не таким уж
старым - особенно, когда улыбался. Пожилым - наверняка,
но еще крепким и отнюдь не дряхлым; и было совершенно непонятно,
сколько же ему лет на самом деле...
- Ты умеешь быть другим, - сказал шаман. - Не собой.
Ты умеешь проникать в чужую суть, вплотную подходя к границе
безумия, но никогда не переступая запретную черту до конца.
Безмо согласно кивнул. Он чувствовал эту свою странность -
но не мог бы выразить ее словами так, как сделал это шаман.
- Но тебе еще неведомы твои пределы. Со временем ты,
вероятно, сможешь стать не только человеком...
- А кем? - заинтересовался Безмозглый. - Зверем?
- И зверем тоже. Но не это главное. Когда человек приходит в
мир и идет по предназначенному пути - человек меняется. Но
меняется и мир. Ты пришел, и ты меняешься слишком быстро.
Следовательно... Так уже было - и не только здесь, -
загадочно ответил шаман.
"Впрочем, шаманам и положено говорить загадками", -
подумал Безмозглый, и, немного осмелев, решился наконец задать
вопрос, мучивший его все время.
- Скажи, шаман, а где твоя Бездна? Ты покажешь мне ее,
правда, шаман?
- Вряд ли... И не зови меня шаманом. Мое имя - Сарт.
Зови меня так - но только, когда мы наедине. А Бездна... Она
везде: вокруг нас, внутри нас и особенно - внутри тебя. Я
полагаю, ты уже видел ее.
- Нет, - покачал головой Безмо. - Во всяком случае,
не помню.
- Да, ты не помнишь, - согласился шаман.
Странная мысль пришла Безмо на ум, и тщетно затряс он головой,
пытаясь отогнать гостью. Шаман Бездны ни разу не упомянул о
Бездне, пока его не спросили, да и то - весьма неохотно. И
вопросы он задавал какие-то неправильные, и нету у него того,
что положено шаманам - амулетов, птичьих перьев, снадобий...
вино хлещет... Это был какой-то неправильный шаман по имени
Сарт. Каким должен быть правильный шаман, Безмо точно не знал
- но не таким! Это он почему-то знал твердо...
- А что ты здесь делаешь? - спросил он, сам
удивившись сказанному.
- То же, что и ты, - спокойно ответил шаман Сарт. -
Играю свою роль. Ты еще помнишь, что это означает?
Сарт впился вспыхнувшими глазами в лицо Безмо; тот попытался
отвести взгляд, но не сумел, и в надвинувшемся тумане вырос
деревянный холм, и пять узких желтых солнц, и глядящий на него
мрак под куполом расписанного неба, чужие, дикие слова, чужая
одежда, и мрак вдруг обрушился обвалом хлопающих звуков; он
кланялся, кланялся, в изнеможении, моля о тишине, покое...
- Нет, не помню, - пробормотал Безмо, с трудом выныривая
на поверхность обыденного. - Когда-нибудь вспомню. Потом.
- Ну что ж, тогда мы и вернемся к нашей беседе. Иди. Мне
было приятно говорить с тобой.
...Уже у выхода Безмо обернулся.
- И все-таки, Сарт, что связывает тебя с Бездной? -
бросил он вглубь пещеры последний вопрос.
- Я ее боюсь, - коротко и серьезно ответил шаман.
* * *
- Слушайте меня, люди племени пуран! Слушайте меня, взявшего
посох старейшины Гэсэра по праву ножа! Слушайте!..
Легко сказать - слушайте... Ну, вот они стоят и слушают:
суровые мужчины степей и испуганные женщины, беспощадные стрелки
и дряхлые старцы, внуки и прадеды, сыновья и дочери - стоят,
слушают... Кан-ипа никогда не умел говорить и страстно завидовал
тем, кто умел. Шаманам. Безмо... Табунщик уже поведал племени о
смерти толстоязыкого Гэсэра Дангаа, о надвигающемся потопе
воинов Белой кобылы, о тайне Занавеса - они слушали, не
перебивая, но Кан-ипа не видел в их глазах того блеска, того
огня, который отсвечивал костром Безмо. Где ты сейчас, великий
друг мой? Где...
- Зачем вы слушаете этого глупого табунщика? - раздался
в тишине надменный голос шамана Юрюнга. - Неужели он укажет
вам путь во тьме? Или отведет от вас ледяное дыхание Бездны? К
кому придете вы за советом - к убийце-конокраду?!
Время шло. Он должен был ответить.
- Подавись своими угрозами, Юрюнг! Безмо открыл нам ночь
- он откроет и свет! А что можешь ты? Ты и твои косматые
собратья?! Вы можете жевать мясо, которое не способны добыть
сами, и рассказывать о временах, когда слова повелевали миром!
Даже если это и правда - ваше время упало за горизонт! Оно
прошло, и...
Нет, не то. Настороженный ропот пошел по толпе, и дед Хурчи
переглянулся с полудюжиной воинов, стоявших за спиной Кан-ипы. И
тогда табунщик выхватил копье у одного из них и шагнул вперед.
Позднее он скажет, что на него снизошел дух Великого Безмо. Но
это будет потом.
- Ша-ма-ны не ну-жны! - выдержав две томительные паузы в
конце первого и начале третьего слова, закричал Кан-ипа,
подкрепляя каждую паузу звонким ударом копья о столб коновязи.
- Ша-ма-ны...
- Не ну-жны! - воины за спиной уловили необычный ритм, и
их голоса подхватили срывающийся вопль табунщика.
Удар копья. Второй. И племя пуран согласно топнуло в конце
фразы. Вместе.
- Ша-ма-ны... - люди кричали единым существом, упиваясь
общим ритмом, согласованностью, цельностью; и глаза горели
сопричастностью, слитным, неукротимым порывом. - Не нужны!..
Звон копья. И удар сотен ног о землю - все, как один.
Ритм. Шаманы. Не нужны. И звон копья.
Великий Безмо был доволен.
* * *
...У костра сидели шестеро - шесть неподвижных фигур, в
длинных складчатых одеяниях и высоких меховых шапках, увешанных
костяными амулетами; они сидели молча, глядя в огонь невидящими,
остановившимися глазами - и пламя извивалось в глубинах
черных зрачков, словно свет шел изнутри.
Еще одна фигура возвышалась у самого костра.
- Как хотите, - наконец сказал Юрюнг Уолан. - Это
ваше право. Лично я не хочу умирать, подобно безропотному
жирному валуху. Не хочу - но, похоже, придется...
СОН
...Я шел по бесконечному сумрачному лабиринту, держа руку на
эфесе меча; я шел и шел, казалось, этому не будет конца,
казалось, здесь сроду не было никаких ловушек, а только вечное
кружение по нескончаемым коридорам и вечное напряжение от
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг