каждому сну коммуникационные нити. Эх, будь у меня птица-лоцман, я бы их
махом оборвал, а там ускользнуть из этого лабиринта было бы проще пареной
репы. Ладно, проехали...
Выкинув окурок, я стал оглядываться, прикидывая, что бы такое сейчас
предпринять. Тут со мной стала заигрывать красотка с усталым, сильно
накрашенным лицом. Пришлось вежливо объяснить, что в ее услугах я в данный
момент не нуждаюсь. Разочарованно покрутив головой, она с достоинством
удалилась, а я решил все же прикинуть свое положение.
Итак, первый раунд игры со зморой я совершенно блестяще проиграл.
Грустно, но факт. Сдаваться я не собирался. Значит, оставалось только
попробовать уйти от наблюдения зморы с помощью способа номер два. Правда,
мне он не очень нравился, но, великий Гипнос свидетель, выхода у меня не
было.
Я хлопнул по руке рыжего воришку, пытавшегося стянуть мои сигареты, и
тот, зашипев, как рассерженный кот, отпрыгнул в сторону.
Эге, да в этом сне щелкать клювом не рекомендуется.
Я собрал уже сухие сигареты в пачку и сунул ее в карман. Тотчас же
несколько подозрительной внешности парней, отиравшихся поблизости от меня,
разочарованно сплюнули себе под ноги и отправились восвояси.
Вот так-то вернее.
Теперь оставалось лишь прикинуть, где находится ведущий в нужном мне
направлении соединительный туннель. А какое направление является для меня
нужным?
Я закурил новую сигарету.
Итак, три года назад первый сон, в который я попал, оказавшись в мире
зморы, был шпионский. Правда, попал я в него через стенку, с помощью
птицы-лоцмана. Значит, проход в мир снов запросто может быть в любом другом
месте. Все это верно, если бы не одна маленькая деталь. Слишком уж быстро
на меня напала змора. Причем, похоже, она засекла меня еще в том самом
шпионском сне.
Я выкинул окурок и, поерзав, привалился спиной к стенке одного из
ларьков.
Вот теперь можно начать сначала.
Итак, в лабиринте зморы сотни снов. Она не может следить за ними всеми
одновременно. Вернее, она может следить только за одним из них. Потом
переключается с него на другой и так далее, и так далее... Так почему же
она следила за шпионским сном именно в тот момент, когда я в него попал?
Совпадение? Слишком уж большое. Нет, объяснение может быть только одно.
Змора следит за этим сном чаще, чем за всеми другими. А почему? Уж не
потому ли, что в нем выход в мир снов?
Конечно, я вполне мог ошибаться. А вдруг нет?
За моей спиной за тонкой фанерной стенкой ларька о чем-то оживленно
спорили покупатель и продавец. Похоже, покупателя, у которого был тонкий,
визгливый голос, не устраивало качество товара, а продавец клялся и
божился, что товар на самом деле отменный.
Я поморщился. Они меня отвлекали.
Итак, у меня есть догадка, где находится проход в мир снов. Это лучше,
чем ничего. И потом, змора допустила еще одну ошибку.
Да, она уничтожила мою птицу-лоцмана. Но у меня осталось присущее
каждому инспектору снов чувство направления. Так что в ее лабиринте я
заблудиться не мог. И конечно, определить, в какую сторону мне идти, чтобы
попасть в этот пресловутый шпионский сон, труда не составит.
Великий Гипнос, так что же я медлю?
Действовать нужно.
Я вытащил из пачки третью сигарету, но закуривать ее не стал, мял в
пальцах. Во рту от никотина уже горчило.
Итак, госпожа змора, первый тур я проиграл. Посмотрим, кто возьмет
верх во втором.
Мимо меня тек нескончаемый поток покупателей. Коренных обитателей
этого сна от тех, кто явился в него из других, отличить было проще пареной
репы. У коренных обитателей этого сна-базара на лицах лежала едва заметная
печать усталости и скуки. И еще все, что они покупали, почти тотчас же у
них из рук исчезало. Впрочем, это их не удивляло. Механически, словно
роботы, они доставали и доставали из карманов деньги и снова что-то
покупали, похоже, совсем не заботясь о том, что именно.
Я помотал головой.
Чем они занимаются? А что им, собственно, еще делать? Они обречены.
Это их жизнь. Вечно толкаться по базару и что-то покупать, покупать, а
также ждать того человека, которому этот сон приснится.
Это случается нечасто. Конечно, не каждый сон, который снится человеку
из статичного мира, придуман им самим. Довольно часто он попадает в сны,
придуманные кем-то другим. Но их так много! Кроме того, что каждый человек
за свою жизнь создает их несколько сотен, там, в мире снов, существуют еще
сны лошадей, кошек, собак, волков, медведей, медленные, тягучие, словно
патока, сны деревьев и короткие, словно обрывки кинопленки, сны трав. Их
много там, в стране снов.
Со мной что-то случилось, и я, на секунду став рядовым обитателем сна,
всей кожей почувствовал то же, что чувствует он, понял и ощутил ту
владевшую им неизбывную тоску, осознание обреченности и невозможности хоть
что-то изменить. Они, эти создания снов, обречены на вечность и ничего
изменить не могут.
Например, жители этого сна обречены вечно, пока этот сон существует,
торговать и покупать. А ведь сны существуют очень долго. По меркам
статичного мира - сотни и тысячи лет. Мне случалось попадать в сны древних
египтян, а пару раз даже пещерных людей. До меня вдруг с беспощадной
ясностью дошло, что я рано или поздно умру, придет время, умрут и мои
потомки, а жители этого сна все так же будут без конца продавать и
покупать, продавать и покупать.
Ужас!
Я очнулся.
Нет, об этом думать не стоило. Так недолго и рехнуться. И вообще надо
идти, торопиться, действовать... Все же я почему-то медлил, никак не мог
заставить себя хотя бы встать.
Дьявол, и угораздило же меня подумать об этих обитателях снов!
Из толпы на секунду вынырнул зомби, хотел было что-то мне сказать, но
сейчас же нырнул обратно.
Что ему было нужно? Да какая разница?
Мои пальцы медленно мяли сигарету. Крошки табака сыпались на
утоптанную землю.
Мне нужно было что-то сделать. Что?
Неожиданно я вспомнил.
Ну конечно... Там, в статичном мире, это не имело смысла, а здесь до
сих пор не было времени. И вот оно у меня есть.
И можно...
Да, я должен попрощаться со своей птицей-лоцманом. Ее убили три года
назад, но тогда попрощаться с ней я не успел, и вот сейчас, когда прошло
столько времени, настал момент для прощания.
Так почему бы и нет?
Я попытался ее вспомнить, и это мне удалось. Вот она летит и, взмыв
вверх, превращается в белое, слегка размытое пятно. Вот она садится ко мне
на плечо, чтобы отдохнуть, и поводит при этом по сторонам круглой головкой
с острым клювом. И еще... еще...
Я вспомнил ее, так было положено, я вспомнил ее и забормотал старую
как мир формулу, которую когда-то давно заставил меня выучить
Гунлауг-учитель, поскольку ее должен знать каждый инспектор снов, формулу
прощания с птицей-лоцманом:
- ...вечность и покой. Там тебе будет хорошо. Прости, что уйду из
этого мира позже тебя. Мы встретимся в новой жизни и опять будем вместе.
Лети, а когда настанет срок - возвращайся.
Я говорил и говорил, пока слова прощания не кончились. Несколько
секунд в соответствии с ритуалом я сидел неподвижно, чувствуя странную
отрешенность и грусть. Потом это прошло, я встал, чтобы идти к переходному
туннелю, и вдруг увидел зомби.
Он стоял совсем рядом, в метре, и неприятно улыбался.
- Знаешь что, - сказал я ему. - А не пошел бы ты куда-нибудь...
погулять, например?
- Значит, обиделся? - спросил зомби.
Вот это уже было наглостью. Я угрюмо проговорил:
- Тут ларек я один приметил. В нем топорами торгуют. Хорошими такими,
на прочной рукоятке. Сейчас куплю один, и если ты к тому времени не
исчезнешь, развалю твою гнилую башку на мелкие кусочки.
- Понятно, - грустно произнес зомби. - Я тут одной птице при случае
все перья из хвоста выдеру. Короче, послушай, что тебе скажет такой старик,
как я. Плюнь на все. Да, сделал я на тебя ловушку. Такова жизнь, так было
нужно. Кстати, лично против тебя я не имею ничего.
- Значит, уходить ты не желаешь? - устало спросил я. - Тупой, злобный,
подлый кусок гниющей плоти.
- А! - радостно воскликнул он. - Так ты ненавидишь меня не за ловушку?
Я понял. Ты зомбифоб. Ну скажи же, скажи, что ненавидишь всех зомби без
исключения.
- Да плевать мне на всех зомби и на тебя в том числе, - заявил я. -
Просто оставьте меня в покое.
- Врешь! - прокурорским тоном заявил зомби. - Ты зомбифоб. И доказать
это можно запросто. Есть способ.
Он с хрустом отломил у себя на левой руке указательный палец и
протянул его мне.
- Зачем это? - опешил я.
- Как зачем? Вот возьми, подержи в руках, чтобы доказать свою
непричастность к зомбифобам. Не хочешь, так ведь? Да не бойся, червяков я с
себя сегодня уже обобрал. В конце концов, зомби я чистоплотный. Ну же...
- Да не буду я брать этот палец, - вскипел я. - Вот еще...
Повернувшись к зомби спиной, я сделал вид, что рассматриваю базар.
- Так я и думал, - угрюмо сообщил зомби. - Значит, ты и есть...
Вот тут я взорвался и, резко к нему повернувшись, крикнул:
- Да, да, да!!! Все, доволен? Ну, доволен? А теперь, когда ты получил
что хотел, я с тобой разделаюсь.
Я сделал несколько шагов в сторону палатки, в которой продавали
топоры. Зомби ловко нырнул в толпу и исчез.
Я остановился.
Великий сон, что это со мной? Никогда я так не заводился. Нервишки
стали пошаливать? В этот момент из-за ближайшего ларька высунул голову
зомби и прошипел:
- Кстати, когда умрешь, на мою помощь и заступничество не рассчитывай.
Придется тебе, братец, гнить в полном одиночестве. И никто к тебе погнить
на пару не придет. Ты даже не представляешь, чего сейчас лишился, но придет
время - поймешь.
Медленно, стараясь делать это как можно незаметнее, я сунул правую
руку в карман.
Зомби это все же заметил и спрятался.
Я вытащил пистолет и приготовился стрелять.
Высунись, давай, еще разок высунись.
Прошло пять минут. Зомби так и не показался.
Тогда я сунул пистолет обратно в карман и пошел в сторону нужного мне
соединительного туннеля.
Меня словно река подхватила толпа покупателей. Толстый неопрятный
купец вцепился в полу моей куртки и попытался мне всучить старые портянки.
В это время чьи-то ловкие пальцы нырнули в мой карман. Не оглядываясь, я
шлепнул по ним ладонью. Пальцы сейчас же исчезли, а продавец портянок
потерял ко мне всякий интерес.
Между тем толпа несла меня и несла. Как и в реке, в ней были быстрины
и тихие заводи. Минуя их, я чувствовал запах жареного мяса, верблюжьей
шерсти, дубленых кож, изысканных притираний и пряностей.
К счастью, несло меня в нужном направлении, и я совсем перестал
трепыхаться, подчинившись ритму толпы, лишь переставлял ноги, стараясь не
наступить никому на пятки.
Нельзя сказать, что это путешествие прошло для меня без инцидентов.
Пару раз мне отдавили ногу и даже один раз саданули локтем под ребра.
Стерпел я это вполне безропотно и вскоре был вознагражден тем, что толпа
стала редеть. Еще через несколько минут я оказался на другом краю базара,
совсем недалеко от соединительного туннеля, к которому, собственно, и
стремился.
Передо мной была прямая, как логарифмическая линейка, улица. Метров
через триста, на это указывало особенное едва заметное дрожание воздуха,
она упиралась в боковую стенку сна и становилась всего лишь проекцией.
Некоторое время я стоял, привыкая после шума и сутолоки базара к
тишине и покою. Жары тут в отличие от центра сна не было и воздух был
попрохладнее. Улица состояла из небольших уютных коттеджей, похожих друг на
друга, окруженных невысокими аккуратными заборчиками. Во дворе у каждого
коттеджа виднелся небольшой фонтанчик, в центре которого обязательно стояли
фигурки целующихся амуров.
Временами амуры переставали целоваться и заинтересованно поглядывали
на меня.
Теперь я находился на краю сна, а поскольку любой сон к краям
становится менее четким, очертания амуров временами слегка изменялись.
Вдруг то у одного, то у другого откуда-то появлялись рожки или длинный
коровий хвост, а то и внушительный пятачок.
Ну-ну, очень миленькие амуры. Вот только чего это они на меня так
заинтересованно поглядывают? Может, приняли за человека, которому этот сон
снится? Неужели у меня такое глупое лицо?
Я задумчиво посмотрел себе под ноги.
На покрывавшем улицу асфальте четко виднелись волчьи следы.
Очень мило, можно сказать - даже забавно.
Цепочка довольно свежих следов вела от базара в направлении
переходного туннеля.
Я пошел вдоль по улице.
Следы тянулись точно по ее середине.
Откуда в этом сне взялся волк? И каким образом его следы отпечатались
на асфальте?
Дичь какая-то.
Наконец улица кончилась, и я остановился перед стенкой сна, в которой
совершенно четко виднелось отверстие переходного туннеля. Похоже, следы
уходили в него.
Интересно, значит, где-то впереди меня волк, судя по всему - очень
крупный. Откуда он взялся? Из кошмара? Но жители кошмаров, как правило, в
другие сны выходят очень редко.
Я сделал еще несколько шагов и, остановившись почти рядом с входом в
туннель, вдруг заметил одну любопытную вещь. Следы волка уходили не в
туннель, а в проекцию.
Вот так уж вовсе не бывает.
Я вгляделся.
Следы уходили в проекцию всего в полуметре от входа в туннель. Но ведь
все-таки уходили!
Великий Гипнос, этого еще на мою голову не хватало.
Следы уходили в проекцию так, словно она была не изображением,
предназначенным для того, чтобы создавать иллюзию бесконечности сна, а
самым настоящим, реальным миром.
Совершенно машинально я прикоснулся к стенке сна пальцем. Стенка как
стенка. Упругая. На ней обычная проекция. Ничего особенного.
Все это было жутко загадочно.
Пожав плечами, я вошел в туннель. Он оказался не очень широким, метра
три в диаметре. Шагая по нему, я все пытался сообразить, откуда могли
взяться эти волчьи следы.
Фокусы зморы? Но зачем ей это?
Нет, тут что-то другое.
Примерно на середине туннеля я остановился и, опершись рукой о его
стенку, задумался.
Получалось, я столкнулся с самым настоящим парадоксом. Ни с чем
подобным не встречался ни один инспектор снов.
Неужели в снах существует еще одна реальность - мир проекций? Так ли
уж нереальны проекции снов? Может быть, в них можно путешествовать? Но
тогда получается, мы, инспекторы снов, воспринимаем сны не такими, какими
они являются? И то, что кажется нам стенками сна, на самом деле является
непреодолимой преградой лишь только для нас? Значит, мы в отличие от других
жителей снов воспринимаем лишь небольшую их часть. А как же тогда
птицы-лоцманы? Может быть, они безошибочно приводят нас в любой сон и легко
проникают через его стенки лишь потому, что знают о проекциях что-то такое,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг