Кельнер-японец неслышно подошел, вежливо втянул воздух, предложил
мороженое с фруктами.
- Благодарю, не хочется, - Кравцов поднялся. - Пойду Макферсона
проведаю.
Али-Овсад посмотрел на часы.
- Через час Брамульян придет ко мне чай пить, - сказал он. - Один час
времени есть.
- Приохотили вы его, однако, к чаю, Али-Овсад, - засмеялся
Оловянников.
- Мы с Брамульяном в воскресенье будем джыз-быз делать. Мне повар
обещал кишки-мишки от барана.
- Вы идете к Макферсону? - спросил Оловянников. - Разрешите, я тоже
пойду.
28
Несколько дней назад врач разрешил Уиллу двигать руками и
поворачиваться с боку на бок. Нет-нет да искажала гримаса боли его лицо, и
нижняя челюсть как-то особенно выпирала, и Норма Хемптон в ужасе бежала за
врачом.
Но все-таки опасность, по-видимому, миновала.
Уилл лепил из пластилина фигурки, а когда лепить надоедало, просил
Норму почитать газеты или излюбленные "Записки Перигрина Пикля". Он
слушал, ровно дыша и закрыв глаза, и Норма, взглядывая на него, не всегда
могла понять, слушает ли он, или думает о чем-то своем, или просто спит.
- Как только ты поправишься, - сказала она однажды, - я увезу тебя в
Англию.
Уилл промолчал.
- Как бы ты отнесся к мысли поселиться в Чешире, среди вересковых
полей? - спросила она в другой раз.
Надо было отвечать, и он ответил:
- Я предпочитаю Камберленд.
- Очень хорошо, - сразу согласилась она. И вдруг просияла: -
Камберленд. Ну, конечно, мы провели там медовый месяц. Боже, почти
двадцать пять лет назад... Я очень рада, милый, что ты вспомнил.
- Напрасно ты думаешь, что я вспоминаю медовый месяц. Просто там
скалы и море, - сказал он спокойно. - Почитай-ка мне лучше эту дурацкую
историю о черепахах.
И Норма принялась читать роман "Властелины недр", печатавшийся с
продолжением в "Дейли телеграф", - нескончаемый бойкий роман о полчищах
неких огненных черепах, которые вылезли из земных недр и двинулись по
планете, сжигая и губя все живое, пока их предводитель не влюбился в
прекрасную Мод, жену торговца керосином.
Страсть огнедышащего предводителя как раз достигла высшего накала,
когда в дверь постучали и вошли Али-Овсад, Кравцов и Оловянников.
- Кажется, вы правы, Уилл, - сказал Кравцов, подсаживаясь к койке
шотландца. - Надо перерезать Столб атомной бомбой.
- Да, - ответил Уилл. - Атомная бомба направленного действия. Так я
думал раньше.
- А теперь?
- Теперь я думаю так: мы перережем Столб атомным взрывом, и магнитное
поле придет в норму. Но Столб все равно будет лезть и снова достигнет
ионосферы. Снова короткое замыкание.
- Верно, - сказал Кравцов. - Как же, черт возьми, его остановить?
- Наверно, он сам остановится, - сказал Али-Овсад. - Пластовое
давление выжмет всю породу - и остановится.
- На это, Али-Овсад, не стоит рассчитывать.
- Позавчера, - сказал Оловянников, - журналисты поймали Штамма в
салоне, зажали его в углу и потребовали новостей. Конечно, ничего выведать
не удалось, - просто железобетонный человек, - но зато он стал нам
излагать свою любимую теорию. Вы слышали что-нибудь, Саша, о теории
расширяющейся Земли?
- Кое-что слышал - еще в институте были у нас споры.
- Очень странные вещи говорил Штамм. Будто Земля во времена палеозоя
была чуть ли не втрое меньше в поперечнике, чем теперь. Это что - серьезно
или дядя Штамм шутит?
Кравцов усмехнулся.
- Не говорите глупостей. Лев. Штамм скорее... ну, не знаю, укусит
вас, чем станет шутить. Есть такая гипотеза - одна из многих. Дескать,
внутреннее ядро Земли - остаток очень плотного звездного вещества, из
которого некогда образовалась Земля. Ядро будто бы все время
разуплотняется, его частицы постепенно переходят в вышележащие слои и...
ну, в общем расширяют их. Все это, конечно, страшно медленно.
- Вот и Штамм говорил, что внутри Земли возникают новые тяжелые
частицы - протоны и нейтроны, кажется, - и наращивают массу Земли. Но
откуда берутся новые частицы?
- В том-то и вся сложность вопроса, - сказал Кравцов. - Я сейчас уж
не очень помню, а тогда мы бешено спорили об этой гипотезе; у нас одно
время преподавал ученик ее автора - Кириллова... Откуда берутся новые
частицы?.. Помню разговор о взаимном переходе поля и вещества, качественно
разных форм материи, этот переход и создает впечатление... как бы рождения
вещества. В общем, тут совместное действие гравитационного,
электромагнитного и каких-то других, пока неизвестных полей... Что
говорить, только единая теория поля открыла бы нам глаза.
- Уж не хотите ли вы сказать, мистер Кравцов, - раздался насмешливый
голос шотландца, - что наш дорогой Столб состоит из протонного или
нейтронного вещества?
- Нет, мистер Макферсон. Я просто припоминаю гипотезу, которую
исповедует наш дорогой Штамм.
- А вы что исповедуете?
- Гречневую кашу, Уилл, вы же знаете. - Кравцов взял со стола и
повертел в руках пластилиновый самолетик. - Я смотрю, в вашем творчестве
появилась новая тематика.
- Дайте-ка сюда. - Макферсон отобрал у него фигурку и смял ее в
комок.
- Все-таки хорошо, Уилл, что вы стали буровым инженером, а не
скульптором, - заметил Кравцов.
- Вы всегда знаете, что хорошо, а что плохо. Всезнающий молодой
человек.
- Вот не думал, что вы обидитесь, - удивился Кравцов.
- Чепуха, - сказал шотландец. - Я не обижаюсь, парень. Мне только не
нравится, когда вы лезете в драку с американцами.
- Вовсе я не лез, Уилл. Не такой уж я драчливый.
Помолчали немного. Мигало пламя в керосиновой лампе, по каюте ходили
тени.
- Я много спать теперь хочу, - сказал вдруг Али-Овсад. - Раньше мало
спал. Теперь много хочу. Наверно, потому, что магнитное поле неправильное.
- Теперь все можно валить на магнитное поле, - улыбнулся Кравцов. -
Или на гравитационное.
- Гравитация, - продолжал Али-Овсад. - Все говорят - гравитация. Я
это слово раньше не знал, теперь - сплю и вижу: гравитация. Что такое?
- Я же объяснял, Али-Овсад...
- Ай, балам, плохо объяснял. Ты мне прямо скажи: тяжесть или сила? Я
землю много бурил, я знаю: земля большую силу внутри имеет.
- Кто же спорит? - сказал Кравцов.
- Недаром в русских сказках ее почтительно называют "мать - сыра
земля", - заметил Оловянников. - Помните, Саша, былину о Микуле
Селяниновиче?
- Былина? Расскажите, пожалуйста, - попросил Уилл.
"До чего любит сказки, - подумал Кравцов. - Хлебом его не корми..."
- Ну что ж, - со вкусом начал Оловянников. - Жил-был пахарь, звали
его Микула Селянинович. Пахал он однажды возле дороги, а сумочку свою с
харчами положил на землю. Пашет, на солнышко поглядывает - успеть бы. Тут
едет мимо на могучем коне Вольга-богатырь. Едет и скучает: дескать, некуда
мне свою силу богатырскую приложить, все-де для меня легко и слабо.
Услыхал Микула Селянинович, как богатырь похваляется, и говорит ему:
попробуй, подыми мою сумочку. Ну, экая важность - сумочка. Нагибается
Вольга, не слезая с коня, берет одной рукой за сумочку - не получается.
Пришлось спешиться и взяться двумя руками. Все равно не может поднять.
Осерчал Вольга-богатырь, да как рванет сумочку - и не поднял ее, а сам по
колени в землю ушел. А Микула Селянинович толкует ему: мол, тяга в сумочке
от сырой земли.
- Хорошая сказка, - одобрил шотландец.
- С острым социальным смыслом, - заметил Кравцов.
- Микула олицетворяет мирный труд, а Вольга - богатырь.
- Может быть, и так. А может быть, просто ваши умные предки
почувствовали непреоборимость земного тяготения. Вон где берут начало
фантастические предположения нашего времени... Микула - как вы говорите?
- Микула Селянинович, - сказал Оловянников.
- Да. Его сумочка - и уэллсовский кейворит. А, джентльмены?
- Теперь я скажу, - заявил Али-Овсад, тронув пальцем черное пятнышко
усов в углублении над губой. - Совсем давно был такой Рустем-бахадур
[богатырь (азерб.)]. Он когда ходил, его ноги глубоко в землю
проваливались.
- Такой тяжелый был? - спросил Оловянников.
- Зачем тяжелый? Я разве сказал - тяжелый? Просто чересчур сильный
был. Такой сильный, что хочет тихо наступить, а нога полметра в землю
идет. Тогда пошел Рустем к один шайтан, говорит: возьми половину моей
силы, спрячь, а когда я старый буду, приду - возьму...
Кравцов встал, заходил по каюте, тени на стенах заколыхались,
запрыгали.
- Как бы сделать, - проговорил он, остановившись перед койкой Уилла,
- как бы сделать, чтобы сила Столба заставила его самого войти в землю?..
Только его собственная сила справится с ним.
- Хочешь перевернуть Черный столб? - засмеялся Али-Овсад. - Ай,
молодец!
29
Кравцов томился у входа в салон. Там шло очередное совещание ученых.
Гул голосов за дверью то усиливался, то стихал. По матовому стеклу двери
равномерно проплывала тень: кто-то из ученых расхаживал по салону взад и
вперед.
"Какого дьявола я торчу здесь, - думал Кравцов. - Им не до меня.
Лучшие геофизики мира собрались здесь, мозговики, лауреаты всех, какие
только есть, премий. А я полезу со своей корявой идеей?.. Использовать
силу самого Столба - тоже мне идея..."
В глубине души Кравцов, разумеется, знал, что ему нужен только повод
для разговора с Морозовым. Невтерпеж уже это ожидание и неизвестность. Да,
он наберется дерзости и спросит напрямик у Морозова: сколько еще ждать?
Стюард с подносом, заставленным бутылками и сифонами, шмыгнул в
салон. В приоткрывшуюся дверь Кравцов увидел чью-то обширную лысину и
чьи-то руки, держащие лист ватмана; услышал обрывок фразы на ломаном
русском: "...не разместите такую установку..."
Установка! Ага, речь у них идет уже о какой-то установке...
Кравцов то валился в кресло, то снова принимался вышагивать по тускло
освещенному холлу. Томительно текло время, подползая к двум часам ночи.
Наконец, отворилась дверь, из салона, переговариваясь, начали
выходить ученые. Токунага с утомленным лицом слушал Штамма, который что-то
ему доказывал. Промокая платком лысину, прошествовал толстяк Брамулья.
Маленький седоусый человечек - профессор Бернстайн - прошел, окруженный
несколькими незнакомыми учеными; один из них был в индийском тюрбане. А
вот из клубов табачного дыма выплыла высокая прямая фигура Морозова с
огромной папкой под мышкой.
Зоркими своими глазами Морозов приметил Кравцова, скромно стоявшего в
уголке, кивнул ему, бросил на ходу с усмешечкой:
- Значит, атомной бомбой, а?
Кравцов шагнул к нему:
- Виктор Константинович, можно с вами поговорить?
- Некогда, голубчик. Сам давно собираюсь поговорить с вами, но -
некогда. Впрочем... - Он обнял Кравцова за плечи и повел по коридору. -
Если разговор небольшой, то выкладывайте.
- Понимаете, - волнуясь, сказал Кравцов, - у нас возникла мысль...
Нельзя ли использовать силу самого столба... Вернее, изменить направление
его поля...
- Понимаю, понимаю, - Морозов засмеялся. - Расскажите-ка лучше, как
вы воевали с техасцами.
- Да что говорить. Поскандалили немножко - и помирились... Виктор
Константинович, вы простите, что я к вам привязался. Я просто хотел
спросить: сколько нам еще ждать?
- Надеюсь, немного, голубчик. Нам надо очень, очень торопиться,
потому что... Словом, надо опередить всякие неприятности. Проект, в
сущности, готов, остались проверочные расчеты.
Кравцов повеселел.
- Значит, скоро?
- Значит, скоро. - Морозов остановился у двери своей каюты. - Атомной
бомбой хотите перерезать столб? - спросил он снова.
- Это Макферсон придумал, - сказал Кравцов. - Но ведь столб все равно
будет расти и снова войдет в ионо...
- Зайдите-ка, - прервал Морозов и пропустил его в просторную каюту,
вернее в рабочий кабинет со столами, заваленными чертежами. - Садитесь, -
сказал он и сам присел на один из столов. - Скажите-ка, товарищ Кравцов,
вы хорошо знаете плот, его помещения и переходы?
- Знаю.
- Взгляните на эту схему. Узнаете?
- Средняя палуба плота, - сказал Кравцов.
- Верно. В какой срок вы считали бы возможным пробить здесь кольцевой
коридор? - Морозов обвел карандашом окружность плота.
- Кольцевой коридор? - переспросил Кравцов, сдвинув брови и почесывая
пальцем под ухом.
- Вот что. Возьмите схему и подумайте как следует. Кольцевой
замкнутый коридор шириной шесть метров и высотой не менее четырех с
половиной.
- Я подумаю, Виктор Константинович.
- Прекрасно. Завтра вечером, попозже, приходите с ответом.
30
"Моя дорогая Маринка!
Позавчера воздушная оказия доставила два твоих письма, и очень хорошо
сделала, а то я уж волноваться начал. Ты спрашиваешь, почему я не
приезжаю, если тут делать нечего. Сам не знаю, честное слово, почему я
целый месяц сидел тут без всякой работы. Все ждал, ждал, думал: может,
сегодня, может, завтра... Ну, вот и дождался наконец. Проект составлен и
утвержден международной комиссией. Он называется "Операция Черный столб".
Ты, наверное, из газет узнаешь раньше, чем из моего письма, в чем суть
операции. Коротко: создан проект установки, которая остановит Черный
столб. Тебе, как школьной физичке, конечно, интересно узнать детали
проекта. Честно скажу тебе: это настолько сложно, что я не все понимаю.
Ученые, вроде бы, раскусили таинственное поле столба, и установка наложит
на него определенную комбинацию мощных силовых полей. Предполагается, что
их взаимодействие с полем столба остановит его движение вверх.
Конечно, прежде всего придется разрезать столб, чтобы устранить
"короткое замыкание", восстановить нормальную структуру магнитного поля и
дать ток, тогда установка начнет работать.
Сама установка будет размещена на плоту, для этого мы прорубаем во
внутренних помещениях кольцевой коридор. Именно этим я и занят сейчас.
Жарковато на плоту, надо сказать, но ничего. К грозе мы давно уже привыкли
и к молниям тоже. Ты не беспокойся: ведь столб служит как бы громоотводом.
Сколько времени займет операция? Не знаю, родная. Сама понимаешь,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг