- Похоронить бы надо... как положено... - пробормотал Холмс,
озираясь. - Где тут горшок с геранью? Или в сад выйдем?
Кубатай всхлипнул. Достал платок, промакнул глаза... и неожи-
данно спросил:
- Слушайте, а вдруг это другая муха? Обычная?
Мы задумались. Я временно прекратил плакать, отставил мысли
об обмороке и стал разглядывать муху попристальнее.
- Глаза, вроде, не такие, - заявил Мак-Смоллет. - А вот выра-
жение лица - Костино!
- Холмс, у вас есть микроскоп? - поинтересовался Кубатай.
- Конечно! - слегка обиделся мой друг.
- Дайте-ка мне жертву, Ватсон.
...Кубатай долго разглядывал муху под микроскопом, подкручи-
вал винты, наводил свет. Потом вздохнул и поднял голову:
- Поздравляю вас, джентльмены. Это не Костя!
- Почему? - заливаясь слезами радости вопросил я.
- Девочка... - смущенно глядя на предметное стеклышко ответил
генерал. - Смолянин, уберите тело!
Переводчик аккуратно взял муху за крылышко, спросил:
- Похоронить?
Мы презрительно отвернулись, а Кубатай посоветовал:
- Кремировать, - и указал на камин.
Обрадованные исходом дела, мы налили себе еще виски и выпили.
- Как же искать муху? - продолжал убиваться Кубатай. - А?
Холмс?
- Никак, - грустно ответил мой друг. - Только один путь воз-
можен - если муха сама найдет нас! Костя - ребенок способный. По-
ложимся на него. И... и будем ждать чуда.
_Глава вторая, в которой меня выручает
_чернильница.
_(Рассказывает Костя.)
Вообще-то, оказывается, мухой быть не так уж плохо. Помню
книжку "Баранкин, будь человеком", там пацан то в муравья превра-
щается, то в воробья, и везде его разные сложности и опасности
подстерегают. У муравьев, там вообще, вкалывать надо в поте ли-
ца... Ничего подобного! Когда я стал мухой, никаких сложностей не
было. Летишь себе по небу, жужжишь. Есть захотел, спустился, а там
ВСЕ СЪЕДОБНОЕ. (Есть, кстати, хотелось почти все время, видно мухи
- существа очень прожорливые.) Воробьи - тупые, уйти от них - де-
лать нечего. А если на какой-нибудь базарчик залетишь, то там во-
обще класс: мух не бьют, только отмахиваются, а птицы подлетать
боятся.
А знаете, как муха видит, какие краски?! Если б муха челове-
ком обернулась, она бы, наверное, художником стала. А запахи какие
муха чувствует! А вкусы!
- 70 -
Короче, не жизнь, малина. Если бы только не человеческий ра-
зум, который все пилит и пилит: "И что, вот так - мухой - ты всю
жизнь прожить и собираешься? А она, между прочим, не такая уж
длинная: зима нагрянет, и хана..." Мои насекомые инстинкты пыта-
лись сопротивляться, мол, не ДОЛГО жить главное, а КРАСИВО. Мол,
вот отложу личинок, и жизнь моя в них продолжится... Но тут же
вскипал ЧЕЛОВЕК: "Личинок?! Да ты сам-то соображаешь, о чем дума-
ешь?! Личинок..."
Человек, само-собой, победил, и я принялся обдумывать пути
обратного превращения. Да к тому же ведь чертов Кащей не только в
муху меня превратил, но еще и в мир Шерлока Холмса загнал. В этом
я без труда убедился: кэбы, клубы, полисмены, джентельмены... Вот
и решил я прежде всего найти великого сыщика и связаться с ним.
Я все это так рассказываю, как будто ничуть не унывал. На са-
мом-то деле время от времени я впадал в форменное отчаяние. Осо-
бенно ночью. Англия, она и в Африке Англия. Когда под утро на Лон-
дон падает туман, мухам приходится туго. В первую ночь я спасся в
газовом фонаре, в сквере. Там было сухо и тепло. Но отражатель в
нем был скользкий и покатый, а я еще не научился спать, удержива-
ясь присосками на лапах; поэтому всю ночь не сомкнул глаз. А если
бы уснул, сразу скатился бы в огонь.
И всякие другие были неудобства. С той же едой, например.
Чувствую своим мушиным носом благоухание, аж слюнки текут, а гля-
ну, что это так пахнет, меня с души моей человеческой воротит...
Другими словами, были в моем положении и минусы. Но не буду вда-
ваться в эти подробности, тут можно сто лет говорить, а по сущест-
ву - ничего.
Так вот. Я решил искать Холмса. И вспомнил, что по книжке
проживает он на Бэйкер-стрит. Но как найти эту улицу? Не долго ду-
мая, я принялся кружить над тротуарами, пытаясь прочесть названия
улиц на домах.
Если бы надписи были сделаны на английском, я бы очень пожа-
лел, что лучше знаю древнеегипетский. Но "Волк-стрит", "Эбби ро-
уд", "Грин парк" и тому подобное было написано русскими буквами,
так что в этом я затруднений не испытывал.
Пару раз я подлетал к своим насекомым собратьям, желая попы-
таться войти с ними в контакт. Ведь что мы - люди - знаем о му-
хах?! Возможно, думал я, нет на свете существ мудрее, просто мы не
способны понять это... Ни фига. Тупее я в жизни никого не встре-
чал. Когда я пытался заводить с ними беседы, они или шарахались от
меня, как от чумного, или проявляли интерес совсем иного характера
(самки). В последнем случае я смывался как можно быстрее: не хоте-
лось бы начинать свой опыт общения с женщинами с мух.
Весь следующий день я промотался по Лондону, но так ничего
похожего на Бэйкер-сирит и не нашел. А под вечер со мной произошла
вот какая история.
Вечер этот застал меня далеко от центра города. Хотя район
был чистенький и явно не самый бедный, и на каждом углу тут горели
фонари, я решил избрать какое-нибудь иное место ночлега. Я ведь
практически не спал всю прошлую ночь, и теперь буквально валился с
ног. Если бы я снова забрался в фонарь, я бы неминуемо изжарился.
И вот, не долго думая, я влетел в первую попавшуюся форточку
и протиснулся в щель между рамой и натянутой от нас - мух - сет-
кой.
Я огляделся. Комната была обставлена само-собой старомодно,
но опрятно: вся мебель какая-то витиеватая, везде салфеточки, по-
душечки, маленькие полочки с расписными вазочками... Из соседней
комнаты слышалась музыка. Музыка, между прочим, знакомая - "Турец-
кий марш" Моцарта. Мы его на уроках эстетики в школе проходили.
Сейчас кто-то играл его слишком медленно и довольно неумело.
- 71 -
Я порадовался, что в комнате никого нет: можно спокойно по-
дыскать местечко, куда спрятаться и переночевать. Но прежде чем
сделать это, я пару раз пробежался по стенам и потолку; я просто
балдел от этой своей способности и не удержался, пока в комнате
пусто. А зря. Потому что музыка внезапно смолкла, и за дверью пос-
лышались легкие шаги.
Я метнулся к подоконнику и спрятался в листьях какого-то рас-
тения. В комнату вошла совсем молоденькая девушка, можно даже ска-
зать девочка, в вечернем платье из лилового бархата и сразу же на-
чала раздеваться. Я, конечно, смутился и отвернулся. Но потом по-
думал: "В конце-концов, я муха или нет?!" А раз муха, повернул го-
лову обратно и стал наблюдать.
Красивая девушка. Серые глаза и такие же серые волосы до
плеч. А всякой одежды на ней - ужас! Под одной юбкой - вторая, под
той - третья, а там, черт, еще панталончики кружевные... И так да-
лее... А корсет! Его расшнуровывать замучаешься. И она замучилась.
Взяла со стола колокольчик и побренчала им. Буквально через нес-
колько секунд в комнату ворвалась горничная - толстая улыбчивая
негритянка.
- Сэнди, помоги мне, - велела ей девушка.
- Сию минуту, миссис Джессика, - ответила та и принялась про-
ворно управляться со шнуром.
В конце-концов я все-таки отвернулся. Мало ли что муха, со-
весть-то все равно иметь надо.
Скрипнула кровать, зашуршали простыни, и я услышал голос де-
вушки:
- А теперь, Сэнди, принеси мне, пожалуйста, чашку горячего
шоколада.
Ой-ой-ой. Я вдруг понял, что опять проголодался.
- Но, мисс Джессика, - возразила горничная, раздувая черные
ноздри, - сэр Чарлз строго-настрого запретил есть и пить в комна-
тах.
- Ну Сэнди, ну миленькая, ну пожалуйста. Я хочу книжку перед
сном почитать. А знаешь, как приятно читать и что-нибудь вкусное
жевать... И думать: "Ах, как мило, что на свете есть Сэнди, кото-
рая мне это принесла..." А папа не рассердится, потому что не уз-
нает. Ты ведь ничего ему не скажешь?
- Святая Мария, вы совсем еще ребенок, мисс Джессика. Ладно,
что с вами поделаешь, шоколад я вам сейчас принесу. Только смотри-
те, сами не проболтайтесь отцу, он тогда живо выставит меня за
дверь, не посмотрит, что служу вашей семье верой и правдой.
- Я скорее умру, Сэнди, чем проговорюсь! - заверила девушка с
такой страстью в голосе, словно речь шла как минимум о государс-
твенной тайне.
Горничная, посмеиваясь и покачивая головой, вышла, а Джессика
беззвучно похлопав в ладоши, взяла со столика книжку. Я успел про-
честь только имя автора: "Д-р Ватсон".
"Как так, - подумал я, - такого писателя не было. Он сам -
персонаж Конана Дойля..." И тут же понял: в рассказах-то именно
Ватсон писал о Холмсе.
Вернулась горничная с дымящейся чашкой на подносе. По комнате
разнесся сладостный аромат. У меня потекли слюнки. Джессика, отор-
вавшись от книги лишь за тем, чтобы ее поблагодарить, принялась
читать дальше, прихлебывая из чашки.
Я понял, что если я сейчас не поем шоколада, я свихнусь. Тут
в союз вошли и мои мушиные инстинкты, и мой человеческий вкус.
Очень кстати Джессика, перевертывая страницу, поставила чашку на
столик. Видимо, как раз сейчас сюжет книжки развертывался особенно
лихо, потому что читала она, напряженно двигая губами, с широко
раскрытыми от волнения глазами... а забытая чашка стояла на столи-
ке.
- 72 -
Я метнулся к ней, приземлился лапками на теплую мягкую масля-
нистую поверхность, торопливо сунул в нее хоботок и, кряхтя и
причмокивая, с неописуемым наслаждением принялся всасывать в себя
шоколад. Обе мои сущности - мушинная и человеческая - сошлись в
едином блаженстве. Я сладострастно закатил глаза.
И опять же зря. Внезапно свет над моей головой померк, и инф-
ракрасным зрением я рассмотрел фаланги пальцев прикрывшей чашку
руки.
- Ах, гадкое насекомое, - услышал я приглушенный голос Джес-
сики над своей головой. - Ешь, ешь! Все равно после твоих грязных
прикосновений человек к этой пище уже не притронется.
Видимо, в свободную руку она взяла колокольчик: раздался зво-
нок.
Я замер, дрожа от страха.
- Сэнди, я поймала муху! - заявила Джесска. - Вот, возьми.
Только осторожно, не выпусти.
Чашка колыхнулась, рука над моей головой поползла и замени-
лась другой, коричневой, причем проделано это было так осторожно,
что щелки для моего спасения не приоткрылось.
- Вот и отлично, - заявила горничная. - Я вынесу ее на задний
двор, а там и прихлопну.
Обливаясь слезами жалости к себе, я судорожно, с еще большим
остервенением, продолжил пожирание шоколада. В пследние мгновения
жизни я хотел взять от нее все.
- Что ты, Сэнди! - воскликнула Джессика. - Зачем лишать жизни
божью тварь?
- Мухи - надоедливые, некчемные и даже вредные создания, -
отрезала черствосердечная Сэнди.
- Но от того, что убьешь одну, род их не переведется. Так
стоит ли пачкать свои руки, а главное - душу? - задала риторичес-
кий вопрос добродетельная девушка.
- Ну, как прикажете, миссис, как прикажете, - согласилась
(как я позже удостоверился - притворно) негритянка, и по колебанию
чашки я понял, что меня понесли. Обрадовавшись скорому освобожде-
нию, я принялся еще интенсивнее пожирать шоколад, надеясь наесться
впрок.
Вдруг между пальцами руки горничной появилась маленькая щел-
ка, а в нее просунулись два пальца другой руки и ухватили меня за
крылышко.
- "Божья тварь..." - передразнила хозяйку Сэнди, поднося меня
к выпуклым черным глазам. - Еще ничья душа, я думаю, не отправи-
лась в ад лишь за то, что ее хозяин прихлопнул муху. - С этими
словами она, продолжая держать меня за крылышко, наклонилась, ста-
щила с ноги тапок, положила руку со мной на подоконник, размахну-
лась тапком и, быстро отдернув пальцы, ударила.
Тапок стремительно приближался ко мне. Но к моему счастью
горничная, по-видимому, была чуть подслеповата, и только самый
краешек убийственного инструмента грозил меня накрыть.
Я сумел выскольнуть из под него, использовав совсем не муши-
ный прием: я всем телом перекатился в сторону.
Подошва ударила о подоконник, но я уже вскочил на ноги, от-
ряхнул крылья и взмыл к потолку кухни (как оказалось, мы находи-
лись именно там).
- Ах, проклятая! - вскричала горничная и принялась за мной
гоняться.
Я припомнил как сам когда-то бил мух (о, жестокий!), а иногда
еще и засасывал их в пылесос (о, увы мне, увы!..) и понял: главное
- не садиться на какую-нибудь поверхность. Минут пять я кружил по
кухне, увертываясь от ударов тапка, пока не заметил замочную сква-
жину в двери и не ринулся к ней, сломя голову. Через мгновение я
уже несся под потолком коридора, а еще через мгновение протиски-
вался в щель между плохо прикрытых рам окна на улицу.
- 73 -
Я оказался на заднем дворе. Ночевать, видно, придется на ули-
це. Ну, хоть не голодным. Хотя, шоколад-шоколадом, а я бы не отка-
зался от чего-нибудь более существенного. (Надо же, стоило смер-
тельной опасности отступить, как вновь мысли переключились на
еду!)
Тут очень кстати я почувствовал вкусный запах и направился в
его направлении. Запах шел из двери кладовой, которая находилась в
правом крыле дома. Дверь была полуоткрыта. На мешках, в которых,
судя по запаху, хранили изюм, лежал явно подвыпивший человек в бе-
лом поварском колпаке, с зажатой в зубах тлеющей сигарой. Повар
похрапывал.
Я принялся скрупулезно осматривать помещение. О радость! О
счастье! Из-под потолка кладовки свисали окорока и колбасы. По уг-
лам громоздились бочонки меда; того слоя, который покрывал их на-
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг