- Нет, - ответил Клеммен и сам поразился тому, что ответил. Нет дома?
Пожалуй, да... А что такое дом? Там, где спишь? Там, где родился? Там, где
ощущаешь себя спокойно?
- Не только это, - возразил собеседник, подымаясь на ноги. Странно;
пока сидел, он казался низкорослым, а теперь стал на голову выше Клеммена.
Сделал шаг в сторону Камня, словно намереваясь быть подальше от Клеммена. -
Мой совет: отыщи себе дом. Как можно быстрее. Тогда, возможно, ты успеешь
укрыться от непогоды.
Голос его звучал из-за Камня. Испугавшись, что собеседник бесследно
исчезнет, Клеммен бегом кинулся вдогонку. Никуда тот не делся; стоял спиной
к нему, глядя на три четверти средней луны. На сей раз его одежда светилась
всеми цветами радуги. Струйки светящегося тумана стекали с кончиков пальцев
и впитывались в траву. Там, куда опускались клочки фосфоресцирующей дымки,
заметил Клеммен, тут же распускались крохотные цветы того же цвета. Кто же
это? Это... его зовут... имя того, кто говорил, напрочь вылетело из головы.
- Поспеши, - человек повернулся к нему лицом. Это было лицо самого
Клеммена. - Никогда больше не встречайся со мной. Запомни, как я выгляжу,
избегай меня любой ценой, - а выглядел он странно. Радужные разводы теперь
текли по лицу его, по рукам, по всем частям тела и одежды. Лицо его
становилось ничуть не похожим на лицо Клеммена, но вызывало смутное ощущение
того, что этого человека он видел не один раз.
- Спасибо за помощь, - человек помахал рукой и шагнул к Камню. Тут же
радужное свечение прекратилось. Остался только чёрный силуэт - силуэт
человека немолодого, утомлённого жизнью, знавшего намного больше того, что
нужно для безбедной жизни.
Ещё шаг.
Коснулся ладонью Камня.
Вошёл внутрь Камня (Клеммен раскрыл от изумления рот). Острота чувств
немедленно начала пропадать. Клеммен огляделся и осознал, что вот-вот
наступит рассвет. Сколько же времени проведено в беседе?
Что-то зашуршало возле самых его ног.
Белка.
Та самая.
Всё-таки я сплю, подумал Клеммен обречённо. Даже если предположить, что
белка сошла с ума и отправилась сюда, ей потребовались бы многие недели,
чтобы достичь Меорна.
- Это всё, что у меня есть, - он присел на корточки, протягивая зверьку
несколько подсохших кусочков хлеба. К его удивлению, белка не обратила на
угощение внимания; взамен вскарабкалась по коленям (хорошо, ткань штанов
плотная) и, ловко забравшись на плечо, старательно обнюхала лицо.
Проклятие, какие острые когти, подумал Клеммен, стараясь не шевелиться.
Если белка перепугается, может причинить нешуточные раны.
Он скосил глаза, встретился с белкой взглядом... и показалось, что в
глазницах её не крохотные блестящие бусинки, а кроваво-красные, тлеющие
огоньки. Клыки белки выросли до невероятных размеров, вот-вот вопьётся ему в
шею...
Разумеется, ничего такого не было. Померещилось.
Белка удовлетворилась обследованием и, соскочив последовательно на
колени, руку и ладонь, канула в траву.
Не забыв прихватить один из кусочков хлеба. Когда Клеммен это
обнаружил, не смог удержаться от смеха. Вытирая выступившие на глазах слёзы,
он посмотрел на левый локоть... и тут же перестал смеяться.
Проверил оба камня, укреплённые на локтях.
Проверил тот, что был на шапочке.
Мертвы. Выключены, невосприимчивы. Когда это случилось? Сам он этого не
делал. Как такое могло случиться? Ну и нагоняй будет...
И где белка?
Нет её. Впрочем, поди заметь её в такой густой траве.
Когда солнце выглянуло из-за частых зубьев леса, усталость навалилась
на Клеммена. Он не спал целые сутки. Кроме того, предстоит выслушивать
недовольного Д.
Венллен, Лето 53, 435 Д., утро
- Всё в порядке, - Д. подозрительно посмотрел на все три камня. - Не
беспокойся, я вижу, что ты их не выключал.
- А теперь - спать, - приказал он. - Вот, пока отдохнёшь у меня...
поднимешься на третий этаж, - тяжёлый кусочек чёрного камня лёг в ладонь
Клеммена. - В городе тебе появляться нельзя. Ни о чём не беспокойся. Все
твои вещи уже там.
Я повиновался, словно в тумане. Трудно было представить, что несколько
часов назад я был невероятно бодр и готов на всё. Чёрный камень, едва я
сдавил его пальцами, открыл передо мной Ворота; шагнув в них, я оказался в
полутёмной зале неизвестного мне замка (неплохо Д. устроился!)...
Всё это я воспринимал урывками. Помню, что поднялся по дальней лестнице
на третий этаж, отворил первую попавшуюся дверь и увидел... почти точную
копию своей спальни. Кровать! Наконец-то! В камине тлели угли, в комнате
было невероятно уютно.
Едва хватило сил раздеться.
Во сне меня преследовали стаи белок, каждая вдвое выше человеческого
роста. Глаза у них горели всеми цветами радуги. Завидев меня, гигантские
грызуны принимались мчаться в мою сторону, хрипло смеясь на многие голоса...
Где-то под землёй, Лето 54, 435 Д.
Я так и не узнал, где мы находились. Понимал только, что довольно
глубоко под землёй. Полкилометра, минимум, а может быть, и километр.
Окружающие скалы давят почти физически, заставляя почувствовать глубину,
осознать собственную ничтожность. Словно я - муравей в огромном, величиной с
дом, заброшенном муравейнике. Под землёй перестаёшь ощущать себя властелином
мира.
- Так-так, - послышался голос из темноты. - Ну что же... Очень
приятно... очень, очень приятно...
Полумрак вокруг; если закрыть глаза, можно представить себе комнатку,
где жарко горит огонь в камине, возле которого я сижу, в кресле, до пояса
укутанный пледом. На самом деле я сидел на жёстком и неудобном стуле.
Действительно, тепло. Только камина нет.
Не помню, каким образом оказался здесь. Д. провёл меня сквозь Ворота, а
портал может вести куда угодно. Хоть на луну. На любую.
Лицо собеседника оставалось в тени; это напомнило видение, случившееся
возле Камня. Теперь-то я не сомневаюсь, что видел Меорна, хотя не
сохранилось ни одного его изображения. Забавно, правда? У большинства
божеств существует много обликов, зачастую известных в мельчайших деталях. А
Меорн - бог без лица. Таких немного. Меорн - местное божество, не имеющее
силы за пределами владений города, названного в его честь.
Да, это так, но... Но во славу Меорна проводятся праздники; к Нему
спешат, чтобы стало легче на душе... не зря, наверное. Иначе не ходили бы!
Что же он хотел сказать мне? Непростой вопрос. Боги избегают открывать
будущее, не любят говорить простыми словами. Есть несколько предположений,
отчего. Но лучше не ломать голову над тем, почему, а подумать, с какой
целью.
...Я очнулся от воспоминаний неожиданно. Понял, что ко мне обращаются.
И не кто-нибудь, а один из тех двух мастеров, которые были в состоянии
полностью менять облик любого из живущих на Ралионе. Во всех аспектах.
Навсегда. Признаться, я в это мало верил в тот момент.
- Расскажите о своих друзьях, - услышал я из темноты и услышал звук,
напоминавший звяканье металла о металл. Мне отчего-то померещились
хирургические ножи, иглы и прочие орудия пыток, которые по недоразумению
называются врачебными инструментами.
Впрочем, когда его ладонь прикоснулась к моему лицу, в ней ничего не
оказалось.
- Расскажите о ваших друзьях, - повторил мастер. - Не надо напрягаться.
Больно не будет, обещаю.
- Я не очень хорошо её знаю, - начал я, совершенно не представляя, что
собираюсь сказать. - Честно говоря, не знаю, могу ли надеяться на то, что мы
друзья. Но, кроме неё нет людей, ради которых...
Слова произносились словно сами собой. Я ещё подумал, что напрасно
беспокоюсь. В конце концов, что он может знать обо мне? Я ведь могу
рассказать всё, что угодно. Но в том-то и беда, что я не мог позволить себе
рассказать что угодно об Андари. Хорошо ещё, не произнёс её имя...
Всё это время мастер ходил вокруг меня, изредка прикасаясь к моему лицу
то пальцами, то тампонами, смоченными травяными настоями (судя по запаху),
то чем-то холодным и металлическим. Больно не было; лишь немного стягивало
кожу в тех местах, на которые попадал настой. Признаться, я не ощущал, что
моя внешность меняется. Всё походило на розыгрыш.
- Расскажите о ваших родителях, - попросил мастер, когда стало ясно,
что об Андари я не скажу более ни слова. Я вздрогнул, заслышав эти слова, и
он тут же добавил: - То, что сочтёте возможным. Вам нельзя молчать.
Рассказывайте. Не хотите о родителях - говорите о ком угодно.
Сказано было столь категорично, что я подчинился.
- - -
- Вот так, - произнёс он удовлетворённо, и в комнатке стало светло.
В комнатке! То оказался зал: каменные своды встречались в пятнадцати
метрах над головой, а до ближайшей стены было не менее сорока шагов. Как же
так? Я точно помню - когда приоткрылась дверь, то я не сделал и пяти шагов,
как наткнулся на тот самый стул, на котором сижу.
Теперь я увидел самого Мастера. Имени своего он не называл, и это не
казалось обидным (хотя моё-то ему известно). Он оказался человеком с
бледной, почти прозрачной кожей и такими же белёсыми волосами. Похож на
растение, выросшее и чудом выжившие в полной темноте. Так, наверное, и
было - человеку не положено жить под землёй.
Он носил очки. Массивные, с непроницаемыми чёрными стёклами. Мастер
улыбнулся (отвести взгляд от его лица было трудно) и жестом велел встать.
- Повернитесь, - добавил он. Я повиновался... кстати, куда делся стул,
с которого я только что встал? И и один из индикаторов никак не сообщил о
магии. Включая треугольник. Я по-прежнему не замечал его присутствия, как и
в ту ночь, у Камня.
Я рискнул посмотреть на собственные ладони. Ничего не изменилось.
Прикоснулся к лицу... к носу, щекам, к ушам, чтоб их... Ничего не
изменилось!
- Ничего не понимаю, - произнёс я совершенно искренне.
- Так и должно быть, - ответил Мастер, усаживаясь в неведомо откуда
взявшееся кресло. - Вы сами увидите изменения в последнюю очередь. Сейчас
пройдите вон за ту дверь, в Солнечную комнату. Там разденетесь и постоите
минут пятнадцать.
- Погодите... совсем раздеться?
- Совсем. И закрыть глаза. Свет будет очень ярким.
- А как я узнаю, сколько времени прошло?
- Досчитайте до тысячи, - посоветовал Мастер, отъезжая вместе с креслом
в сторону. - Этого должно хватить.
- - -
В Солнечной комнате было поначалу не так уж светло. Свет исходил с
потолка - тот был поближе, чем в зале, и оказался идеально отполированным.
Свет постепенно усиливался; Клеммен, глядя вниз и щурясь, торопливо снял с
себя одежду, завернул все "безделушки" в рубашку -: вдруг не переносят такой
яркости! Замер, нерешительно прикоснувшись к треугольнику.
Тот сниматься не желал. Не то чтобы замок закапризничал - его просто не
стало. Клеммен с ошарашенным видом пропустил всю цепочку перед глазами
(пришлось изрядно скосить глаза) - ничего!
Ну и ладно. Свет становился непереносимым; даже с закрытыми глазами
"смотреть" вверх было неприятно. Давление света было почти физическим:
Клеммену показалось, что если он попытается подпрыгнуть, то ощутит горячую
волну, прижимающую к полу.
Один... два... Думать во время счёта получилось не сразу. Клеммен
испытывал не очень приятное ощущение того, что висит неподвижно в воздухе;
сделай он шаг - тут же упадёт вниз, в холодную и ревущую ветрами бездну. Сто
двадцать три... сто двадцать четыре... он переступил босыми ногами несколько
раз. Непонятно, из чего сделан пол: через короткие неуловимые мгновения он
переставал ощущаться. Ни его поверхность, ни его температура - ничто не
напоминало о том, что под ногами опора. Давление света становилось всё более
сильным... но свет был холодным. Жар ему приписывало воображение.
Четыреста шестьдесят один... Как странно! Ведь треугольник
действительно не отреагировал ни на старика у Камня, ни на загадочного
человека (Меорна?)... Отчего? Похоже, впереди неприятности, подумал Клеммен
с неожиданной мрачностью. Будь оно всё проклято, мои отношения с Андари
никого не касаются! Раз все такие всевидящие, пусть довольствуются тем, что
узнают сами. А пункт четвёртый... в печку его, вместе со всеми остальными.
Семьсот сорок три... Злость пришла и ушла. Теперь, когда она ушла,
вспышка показалась иррациональной, глупой по своей сути. В конце концов,
Клеммен давно уже - и сознательно - не признаёт правил. Он решил всё в тот
момент, когда застегнул треугольник на шее до того, как показать Д.
Семьсот восемьдесят два. Полное имя Кинисс - Кинисс Аугари анс Шалир. С
родовым именем вышла небольшая неприятность: одно из меньших (ныне), а
некогда великих воплощений Владычицы Смерти также носит имя Шалир. Д.
предупредил, чтобы Клеммен ни за какие сокровища мира не вздумал
расспрашивать Кинисс об этом совпадении. И добавил, что, по современным
правилам произношения, Шалир, Насылающая Кошмары, она же Тёмная, должна
называться Шалийр... Да. Подобные совпадения вряд ли улучшают репутацию
Хансса среди Людей...
Восемьсот девяносто три... Чем дальше, тем труднее считать. Время
словно нарочно замедляло свой ход; так я никогда до тысячи не доберусь,
подумал Клеммен с ужасом. Выйти раньше? Ну уж нет! Надо выдержать эту пытку.
Собственно, ничего неприятного не ощущалось, но что-то внутри рвалось
наружу, протестовало против того, чтобы стоять на месте; ощущалось, словно
непереносимый зуд во всём теле. Девятьсот тринадцать... До чего хочется
пошевелиться!
Добравшись до девятисот семидесяти, он понял, что желание пошевелиться
становится нестерпимым. Бороться с самим собой - труднее всего. Никакие
мысли-отвлечения не действовали; перед глазами стояли только пылающие цифры,
медленно приближающиеся к заветному числу, а кто-то незнакомый, живущий
внутри Клеммена кричал, дёргался и требовал от соседа по телу, чтобы тот
немедленно убрался из этого проклятого места, прекратил издеваться над самим
собой...
Тысяча.
Клеммен сглотнул, приоткрыл глаза. Свет был совсем не ярким. Ненгор
пошевелился и понял, что стоит, зажимая руками уши.
Осторожно отнял ладони от головы. Никаких признаков Клеммена-второго.
Или "первого"?
Интересно, он что-нибудь говорил? Кричал?
Ощущая необыкновенную лёгкость, Клеммен оделся и осторожно приоткрыл
массивную дверь.
За ней была небольшая комнатка; у стола стояло два кресла. В одном из
них, откинув голову на спинку, сидел Мастер.
У него был вид смертельно уставшего человека.
- Заходите, - произнёс он, усаживаясь прямо. Выражение усталости
немедленно исчезло. Он даже улыбнулся - и улыбка не казалась вымученной. -
Несколько слов на прощание.
- - -
- Никаких зеркал, - произнёс Мастер, уставившись чёрными стёклами в
лицо своего клиента. - Первые три дня ни в коем случае нельзя смотреться в
зеркало. Я дам вам тёмные очки; носите, не снимая. Помните: никаких
отражений.
- Именно в зеркало? - спросил Клеммен почти робко. Он по-прежнему не
ощущал себя "новым человеком".
- В зеркало, в воду... в глаза собеседника. Никаких отражений. Пройдёт
три дня - пожалуйста. До того момента, если дорог рассудок - никаких
отражений. - Мастер протянул руку, открыл ящик стола, протянул Клеммену
чёрные очки. Едва юноша прикоснулся к ним, как тут же отозвались (звуком,
неслышным для окружающих) все пять индикаторов, вздрогнул треугольник на
шее. Магия, да ещё какая!
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг