- Так... генерала сейчас нет в городе, - Д. наморщил лоб. - Ну ничего,
отыщем. - Сенверриал, Кельмад Быстрый, Андариалл со своим братом,
Росомаха... - Клеммен встрепенулся, но Д. не обратил на это внимания. -
Так... Тот, кто хотел твоей смерти, не должен знать, что попытка не удалась,
иначе не выдаст себя. Ладно. Применим старый добрый трюк.
- Какой? - Клеммен привстал.
- Похороним тебя, - и Д. развалился в кресле, наслаждаясь эффектом. А
наслаждаться было чем. Юноша вытаращил глаза, побледнел.
- Мы тебя похороним, - продолжил Д. - Переведём в филиал в другом
городе. Здесь будешь появляться только инкогнито. Ты, кажется, был недоволен
своей внешностью?
- Д-да... Н-нет... Не знаю!
- Внешность твою изменим в любом случае. Я обязан выявить того, кто
покушался на тебя - под угрозой весь наш план, а это, поверь, очень важный
план. Сегодня и до пятьдесят второго числа будешь появляться только под
эскортом. Пересидишь первый пост - займёмся твоей внешностью.
- Это больно? - спросил Клеммен робко.
- Нет. Это очень дорого, но безболезненно. В физическом смысле. Беда в
том, что специалистов по изменению внешности всего два. Я имею в виду
подлинное изменение. Сам поймёшь.
- Да знаю я про пластическую хирургию! - Клеммен усмехнулся. - Не верю,
что только два.
- Не верь, твоё право. Но я не про хирургию говорю. О, Кинисс
вернулась! Отлично. Сейчас узнаем последние известия. А ты пересидишь в
монастыре, у Чёрточки. Заодно и позанимаешься.
Если бы Д. знал, что о нём сейчас думают...
- Кинисс! - позвал Д., не обращая внимания на мрачное лицо
подчинённого. - Что там со "стражем"?
- Это надо видеть своими глазами, - ответила хансса, появляясь из
своего кабинета. - Словами не передать. Грязная история. Клеммену надо
побывать там, срочно.
Вид у неё был очень усталый.
- Это очень некстати, - нахмурился Д. и передал ей свои соображения
относительно "похорон".
- Доиграемся мы с этими иллюзиями смерти, - тут же отозвалась Кинисс.
Глаза у неё были тёмно-вишнёвыми. - Под твою ответственность, имей в виду. -
По всему было видно: она ужасно устала. - Сейчас - в Веннелер. Жертва
оставила записку, адресована лично Клеммену.
- Хорошенькое дело! Как тогда объявлять о его смерти? Убеждать, что
записку принял дух почившего ненгора?
- Твои шуточки, Д... Ему необходимо там побывать. Немедленно. Обо всём
остальном - потом.
Так что настоящего отдыха в это день так и не получилось.
Веннелер, Лето 50, 435 Д., ближе к вечеру
- Тело было найдено у зеркала, - монотонно излагал следователь. -
Точнее, нижняя часть тела, чуть выше пояса. Остальное отсутствует. Следов
борьбы нет, шума практически не было. Смерть нотариуса обнаружил его старший
сын, когда вошёл утром в контору...
Я содрогнулся. Хорошо ещё, что останки убрали. Нас было трое; Д., я и
Кинисс. Рептилия "прикрывала" меня. Окружающим казалось, что я - не я, а
какой-то совсем другой человек. Казалось даже магам, если бы таковые
оказались поблизости. Преодолеть "маску", что держала Кинисс, было непросто,
и любую попытку такого рода она легко бы обнаружила. А так - стояла и не
обращала на меня внимания. Как и все.
Признаться, я был этому немало рад. Мне полагалось испытывать чувство
вины - ведь смерть Керрента на моей совести. Но, как ни отвратительно это ни
звучало, я не испытывал раскаяния. Не оттого ли, что сам уцелел лишь чудом?
И зеркало - я же просил его, я же предупреждал его! Зачем, зачем он
посмотрел в него?! Я чуть было не задал этот вопрос, но Д. показал мне из-за
спины кулак, словно прочёл мои мысли. Может, и прочёл, с него станется.
- Вещественных доказательств нет. Отпечатки ног свидетельствуют, что
неизвестные находились в комнате по крайней мере полчаса. Индивидуальные
химические маркеры отсутствуют. Убийство не было случайным.
Ну да, как же! Вначале неизвестные, незамеченные (преодолели три разных
системы сигнализации), входят внутрь, затем бесшумно разбивают стекло
(бронированное; снаружи и в здании было немало народа), перерезают беднягу
пополам - тоже бесшумно - и удаляются куда-то с верхней половиной. Я
представил себе нарисованную следователем картину и меня начал душить смех.
Совершенно неуместный... но смех. Ну и следователи!
Я не заметил, как мы остались одни - мы втроём и нотариус (из другой
конторы, разумеется - собственные завещания принято оставлять у коллег).
Нотариус вздрогнул, когда Кинисс сняла "маску".
- Вы Клеммен? - спросил он, подозрительно сверля меня чёрными глазками.
Совсем как та белка... сейчас орехов потребует, подумал я отчего-то и
огромным усилием воли заставил взять себя в руки. Всякая чушь лезет в
голову - ещё бы, после такого спасения.
- Да, - говорю.
- Я уполномочен вручить вам этот документ, - говорит, а сам становится
похож на жирного самодовольного гусака. - При условии, что вы точно
воспроизведёте последние три фразы, которыми вы обменялись с ныне покойным
Минше Керрентом.
Я пожал плечами и воспроизвёл. На нотариуса это произвело огромное
впечатление.
- Прошу, - он протянул мне конверт, - и простите за излишнюю
подозрительность. Ситуация в высшей степени щекотливая.
Я хотел сказать, какая именно ситуация, но Д. вновь показал мне кулак.
Расстались мы мирно. Кинисс ненадолго задержалась в одной комнате с
нотариусом. Мне почему-то не захотелось спрашивать, зачем.
- Это означает, - Д. смотрел на меня холодным взглядом, - что Керрент
уже передавал тебе какие-то документы.
- Да, - говорю. Вот незадача! Совсем забыл!
- И где они, хотелось бы знать?
- Вот, - показываю свёрнутые листы. - Забыл о них, можете поверить на
слово?
- Могу, - лёд в глазах его тает. - Но был бы весьма признателен, если
бы ты ставил меня в известность обо частных расследованиях. Видишь, как дела
могут обернуться.
Я кивнул.
Появилась Кинисс.
- Уходим, - говорит, - он сейчас выйдет.
- И что? - удивляюсь.
Она посмотрела на меня как-то странно.
- Ты же умер, неужели успел забыть? Если он сейчас встретится с с
тобой, то придётся хоронить сразу двух нотариусов.
И мы испарились - за несколько секунд до того, как открылась дверь.
Монастырь Хоунант, Лето 51, 435 Д., утро
- Потрясающе, - Сунь У-Цзин поправил свои знаменитые очки на своём
знаменитом носу и озадаченно поскрёб отполированную, словно натёртую
мастикой, голову. - О Забвении я неоднократно слышал, но чтобы встретиться с
пережившим его!.. Я польщён! Впрочем, это, конечно, не отменяет того факта,
что наши занятия ещё не окончены.
Как они все любят оставлять последнее слово за собой, подумал Клеммен,
мысленно вздыхая. Сегодня занятий как таковых не будет. Правила здесь очень
простые. Хочешь остаться? Оставайся, но помогай по хозяйству. Причём так,
как скажут. Можно сегодня мести полы и носить воду, а завтра заниматься
конюшнями и отхожими местами (да-да, именно отхожими местами - словно ничего
современнее не изобрели). Отказываться от поручений не принято. Может
показаться издевательством... ну да, наверное, так оно и есть. Первая задача
их учения - избавить человека от стереотипов, разрушить привычную логику
видения мира, то подобное обращение должно этому способствовать.
Удивительно, как другие культы не поставили их вне закона. По сути
своей, Учение, что распространяется из Хоунанта уже не первое столетие,
напрямую подрывает позиции других религий. Или я слаб в вопросах религий,
чтобы делать такие выводы? Так или иначе, сегодня я - помощник повара и
место моё - на кухне. Вечером Чёрточка будет ждать меня в своей беседке -
чай пить.
Словом, положение у меня всё-таки привилегированное. Одна
ма-а-аленькая, но очень приятная привилегия. Далеко не все удостаиваются
подобного расположения настоятеля. Впрочем, все здешние настоятели таковы -
все трое, включая Чёрточку. Самый первый руководил всем этим довольно
недолго, а вот второй - Унэн - всерьёз занялся обустройством монастыря и
быстро сделал его знаменитой, богатой и заставляющей считаться с собой
обителью.
И исчез.
В один прекрасный день, бесследно. После него остался запертый кабинет,
который, по словам У-Цзина, ждёт возвращения хозяина. Тут все в это верят...
да так, словно Унэн - бог, не меньше.
- Ну ладно, - монах вздохнул, поднялся на ноги (что означало - иди,
займись делом!) и едва заметно поклонился. - Поговорим позже.
И ушёл.
Как здесь всё странно! Никто ни к чему явно не принуждает, но никому и
в голову не приходит не повиноваться уставу. Как они этого достигли? Как
сказали, так и происходит!
И всё же, вряд ли было бы здорово, превратись весь мир в один огромный
Хоунант. Отягощённый подобными размышлениями, я и отправился чистить
картошку.
- - -
- Видел сегодня Андари, - задумчиво произнёс монах и Клеммен едва не
поперхнулся чаем. - Что-то у неё стряслось, лица на ней не было.
- Она... - Клеммен никак не мог прокашляться, но У-Цзин, казалось,
этого не замечал. - Она здесь?
- Уже нет, - монах помедлил и посмотрел на гостя (или правильнее
сказать "слугу"?). - Я подумал, что её лучше оставить одну. Она достаточно
сильна, чтобы справиться.
- Я... - Клеммен прикусил язык, поскольку вовремя вспомнил: о трюке с
похоронами монах может и не знать. Газет он не читает. О событиях в мире
Чёрточка узнаёт как-то иначе.
- Догадываюсь, - ответил монах без тени улыбки, - но и тебе лучше её
пока не видеть. Кстати, что там у вас за суета? Д. запыхался так, словно до
монастыря бегом бежал. На вопросы отвечать отказался. Буркнул что-то и
исчез.
- Мне кажется... - слабо проговорил Клеммен и столкнулся с неразрешимой
задачей. Говорить У-Цзину или нет? Всё равно придётся посвятить настоятеля в
суть произошедшего.
И Клеммен вспомнил то, что произошло за полчаса до того, как гроб с
"его" телом отправился в первый и последний путь.
- - -
...Клеммен сидит в какой-то комнатушке, там душно и темно. Чулан, одним
словом. Снаружи Д., Кинисс, и несколько чужаков (по голосам судя - ещё трое)
ведут нескончаемую дискуссию. В конце концов его выпускают из заточения и
просят встать в одном из углов комнаты.
Что-то тихонько не то бормочет, не то напевает один из вновь пришедших.
Лица его Клеммен не видит: оно скрыто туманом, которым тот, словно накидкой,
окутан с головы до пят. Маг. Что-то легонько касается запястья - искорка.
Ещё одна. Десятки, сотни, тысячи искорок начинают потрескивать рядом,
награждая едва ощутимыми уколами.
А голос мага, скрытого туманом, становится всё громче. Клеммену велено
стоять, не шевелясь, но голос становится почти непереносимым. Как громко он
звучит! Словно тысяча силачей что есть силы колотит железными дубинками по
тысяче огромных колоколов.
Ноги у Клеммена начинают подгибаться, перед глазами всё плывёт.
- Всё, - голос откуда-то издалека. Напротив, в другом углу, стоит
кто-то... только что его здесь не было! Клеммен пытается присмотреться,
чья-то ладонь закрывает ему глаза.
- Тебе на него смотреть не стоит, - слышится голос Д. и Клеммена уводят
прочь. За дверями начинается совсем другая суета. Клеммен сидит, приходя в
себя после странного ритуала. И, наконец, понимает, отчего его так
заинтересовала фигура, возникшая у другой стены.
Это его, Клеммена, фигура. Там стоял он сам. Едва понимание этого
проникает в разум, Клеммену становится страшно.
Его двойник! Живой? Его что - убили? Или имитация живого... чтобы все
могли удостовериться, что в гробу действительно тот, кому положено?
Нет ответа... Клеммена выпускают, только когда погребальная процессия
покидает здание.
- - -
Клеммен сидел, оцепенело глядя сквозь монаха. Тот молча ждал, когда
последует ответ, и видел - что-то не так. Впрочем, он не успел вмешаться:
слабо зашуршала трава под ногами и жизнерадостный голос Д. вернул
собеседников к действительности.
- Привет, покойничек, - приветствовал меня Д., дружески хлопнув по
плечу. До меня не сразу дошло, что он шутит: первой эмоцией было недоумение.
Второй - злость.
- Ну, как на том свете живётся? - продолжает Д., присаживаясь рядом.
- Я начинаю понимать, - задумчиво говорит Чёрточка, глядя на меня
сочувственно. - Устроили очередную комедию с погребением? Что было?
Покушение?
- Да, - Д. перестал улыбаться, некоторое время устраивался поудобнее. -
Не обижайся, приятель, мне тоже доводилось прощаться с этим светом... и не
раз... в конце концов, привыкаешь.
- По-моему, над этим не смеются, - произнёс я, не осознавая, что почти
слово в слово повторяю слова и интонацию Кинисс (которой никогда не
нравились эти затеи - для придания "естественности" приходилось обращаться к
некромагам). - Мне совсем не смешно. Андари...
- Именно поэтому я пришёл сюда, - перебил меня Д. - Трое из тех, кто
был на приёме, проявили интерес к твоей безвременной кончине. Угадай, кто.
- Андари, - произнёс я безразличным тоном. Только теперь я осознал,
какую свинью мне подложил Д. идеей "похорон". Если он скажет, что в
интересах дела мне надо навсегда забыть о её существовании, я его задушу
прямо здесь. Голыми руками. Надеюсь, Чёрточка останется доволен.
- Верно, - Д. поднял на меня взгляд. - Кроме неё, ещё двое. Правитель
Сенверриал и генерал Гин-Уарант. Остальные выразили формальное сочувствие.
Огорчённым более всего выглядел Правитель. Что наводит на мысли.
- Послушайте, - произнёс я, ощущая, что догадка созревает по мере того,
как я облекаю её в слова, - вы что, хотите сказать, что Андари...
- Мальчик мой, - сказал Д. снисходительно, - играть на влюблённости
противника - один из самых простых приёмов. Я допускаю, что твоя знакомая не
замышляет против тебя или нас ничего дурного. Но другие могут и будут
использовать её и твои чувства к ней.
- Я в это не верю, - возразил я гневно. У-Цзин, неожиданно, произнёс те
же слова.
- Ну, с тобой всё понятно, - кивнул Д. в мою сторону. - А почему ты
считаешь это невозможным? - воззрился он на У-Цзина.
- Слишком легко ты во всём разобрался, - покачал Чёрточка головой. - Я
прекрасно разбираюсь в людях. Андари не так проста, как ты думаешь, но она -
не против вас. Она вообще ни при чём, поверь моей интуиции.
- Да уж, твоя интуиция... - усмехнулся Д. - Если бы я мог позволить
себе доверять ей.
- Так что с Андари? - спросил я, уже нетерпеливо.
- Да ничего, успокойся, - понизил голос Д. - Поработаем над твоей
внешностью, потом - встречайся с ней, если хочешь. Названные мной трое
производят впечатление людей, которые раскусили наш трюк. Кому-то из них ты
очень мешаешь.
Я сразу успокоился.
- Генерал... - пробормотал я, ощущая, как почти полностью забытое
воспоминание силится прорваться из небытия. - Мы, наверное, о чём-то
говорили с ним.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг