хозяйским видом принялась прыгать по нему, время от времени поглядывая на
вошедшего то одним, то другим глазом. Хиргол сделал было шаг к окну, и
заметил, что птица украсила стол личной печатью, едва не замарав при этом
тетрадь.
- Пошла вон, - замахнулся Хиргол. Птица испуганно метнулась в сторону
и, несколько раз столкнувшись со стенами, вылетела в открытое окно.
Скатертью дорожка. Чистить стол он не станет - пусть Пятый сам займётся этим
на досуге.
Хиргол подошёл к столу вплотную. Отсюда уже можно было дотянуться до
окна и, несколько повозившись с тугой защёлкой, он закрыл его. В комнате тут
же повис тот запах, который свойствен подобным лабораториям - смесь
реактивов, пыль, следы дыма от горелки. Запах был слабым, но неистребимым.
Хиргол долго смотрел на тетрадь и червь, которого он вроде бы
прихлопнул в своём сознании, вновь ожил. Ну прикоснись хоть рукой, упрашивал
тот. Оставь хоть какое-нибудь воспоминание.
Рука Хиргола потянулась к обложке.
Прикоснуться он не успел. Боковым зрением заметил нечто, метнувшееся к
окну снаружи. Начал было поворачиваться, и едва успел пригнуться. Всё, что
успел заметить - быстро выраставший силуэт, напомнивший толстую арбалетную
стрелу.
Окно взорвалось, выплеснувшись на стол и присевшего Хиргола. Хорошо
ещё, что успел закрыть лицо ладонями. Тянулись вязкие отвратительные
секунды, но ничего не происходило. Не было ни шума, ни голосов.
Ноги юноши оттаяли, и постепенно вернулась способность соображать. Он
поискал взглядом стрелу. Не нашёл. Что за наваждение, что-то же разбило
окно!
Он осторожно потряс головой, вытряхивая из волос осколки стекла, и тихо
выругался. Теперь не миновать объяснений, почему и для чего ему вздумалось
забираться в кабинет...
Слабый треск крыльев за спиной. Хиргол мгновенно развернулся, сжимая
кинжал в руке. Тот самый "воробей", с чёрным, как ночь, клювом и
внимательными глазками. Сидит на запертом шкафу и поглядывает на человека.
Тетрадь всё же надо убрать, подумал Хиргол. Возьму её с собой - иначе
точно голову оторвут. А воробей пусть летает.
Хиргол сделал шаг вперёд, и тут же чудовищная боль обожгла руку чуть
выше локтя. Правая кисть онемела и вовсе не чувствовалась. Чёрные пятна
запрыгали перед глазами. Хиргол схватился левой рукой за правый локоть, с
ужасом осознавая, что вместо локтя обнаружит кровоточащий обрубок...
Локоть был на месте, но правая рука совершенно не действовала. Чуть
выше локтя красовалась яркая красная точка. Боль, что стальным обручем сжала
горло, не позволяя даже вздохнуть, исходила оттуда.
Снова треск крыльев. Над головой. Справа. Слева. Воробей уселся прямо
на тетрадь, попрыгал по ней, холодно поглядывая на стиснувшего зубы
человека. Неужели это он?
- Пошёл вон, - прохрипел Хиргол и махнул непослушной правой рукой.
Птица отпрыгнула в сторону.
Рука постепенно оживала. Надо было просто уйти, думал Хиргол позже. Но
упрямство, которое пришло на смену злости, затмило разум. Он вновь попытался
схватить тетрадь.
И едва не лишился глаза. На сей раз, это точно был воробей. Он взмыл в
воздух, словно ожившая стрела: столь быстро, что человеческий взгляд не смог
бы уследить. Вновь досталось правой руке. Теперь по ладони и ниже проходила
рваная борозда. Кровь потекла широкой тёмной полосой, и Хирголу едва не
стало худо. Он схватился за край стола - ноги не держали его - и увидел
несущуюся на него птицу. Всё, что он успел сделать - закрыть глаза.
После чего тяжёлый молот ударил в лицо, и ярчайшая вспышка сожгла
окружающий мир.
* * *
...Хиргол очнулся оттого, что в голове размеренно бил всё тот же молот.
Ощущение напоминало похмелье. В общем и целом ему казалось, что его медленно
прокручивают через мясорубку. Вместе с сапогами.
Чья-то рука протирала ему голову едко пахнущим составом.
- Больно, - прохрипел Хиргол, попытавшись отвести голову. Без особого,
правда, успеха. Мускулы не повиновались.
Зайчики переставали прыгать перед глазами.
Хиргол обнаружил, что лежит на низкой деревянной скамье. Редкостной
красоты девушка - которой едва ли было двадцать лет - стояла на коленях
перед скамьёй и промывала его раны. Увидев, что пациент открыл глаза, она
улыбнулась и жестом велела лежать смирно.
Хиргол обнаружил, что не в состоянии отвести от неё взгляда. Кто это?
Где это Пятый прятал её?
- Альмрин, - послышался голос откуда-то справа и девушка, обернувшись,
кивнула кому-то, кого юноша не смог увидеть. Впрочем, голос принадлежал
Пятому.
Словно ветерок унёс девушку. Она вскочила на ноги и убежала - оставив
после себя быстро рассеявшийся слабый аромат хвои.
- Кто... - прохрипел Хиргол.
Тнаммо широким шагом вошёл в комнатушку, в которой лежал пострадавший,
и приветственно помахал рукой. Хиргол попытался вжаться в скамью... но его
грозный наставник улыбался, как ни в чём не бывало.
- Вижу, ты всё осознал, - он уселся в ногах на низенький табурет. -
Радуйся, что жив остался.
- Воробей? - слабо шепнул юноша.
Пятый кивнул.
- Мои сторожа чётко выполняют указания, - пояснил он. - Тебе ещё
повезло. День полежишь, потом продолжишь занятия.
Хиргол не верил своим ушам.
- И... всё?
- Всё, - Тнаммо тяжело поднялся. - Лежи, пока не позволят встать.
Альмрин присмотрит за тобой.
- Это был... была Альмрин?! - Хиргол вновь попытался подняться и вновь
не смог.
Тнаммо широко улыбнулся.
- Я всегда думал, что секрет лечения во многом зависит от врача, -
кивнул он, поглаживая подбородок. - Да, это она же. Поскольку ты стал
чрезмерно любопытным, отныне она будет следить за тобой. Так что не советую
лезть, куда не просят.
- А что? - язык вновь опередил разум.
- А не то она тебя съест, - ответил Тнаммо, ещё раз улыбнулся и
удалился. Альмрин появилась на пороге. Некоторое время смотрела на пациента,
после чего исчезла - так же молниеносно, как и возникла. Уму непостижимо,
как это ей удаётся.
Хотя в облике Альмрин и не было ничего пугающего, слова "а не то она
тебя съест" почему-то не вызывали веселья. Может, оттого, что Хиргол привык
видеть мрачного коренастого коротышку, а не стройную привлекательную
девушку?..
* * *
Когда плот был практически готов, Гость долго ходил вокруг и чесал
затылок. Что-то здесь не так: слишком уж лёгок. Стоит встать близко к
краю... и всё. Ищите затем, что осталось от неосторожного человека. По
слухам, купание в Реке добром не кончается. Хотя вода на вид как вода.
Только что цвет: слишком тёмная, почти чёрная. Странно, что никто никогда не
рассказывал, что это за Река такая и отчего все её боятся.
И отчего пустыня не смеет пересекать её? Впрочем, что-то о ней всё же
говорили... дескать, Норруан не в состоянии отыскать того, кто плывёт по
Реке или идёт по её берегу. Хорошо, если это так.
А почему, собственно, хорошо? - недоумённо спросил внутренний голос.
Ответа у Науэра не было. А вот вопросы имелись.
Плот-пушинка вовсе не годится в средства передвижения.
Решение нашлось неожиданно. Науэр в буквальном смысле слова споткнулся
об него; споткнулся так, что едва не лишился пары зубов. Два длинных
предмета, по цвету почти не отличающихся от гальки. Шесты. Но какие тяжёлые!
Гость присел и осторожно потрогал их. Попытался поднять - и едва смог
сделать это! Шест был футов десять в длину и чуть толще большого пальца - но
весил, словно стальной!
Нет, не стальной, подумал Гость, с трудом сдвинув предмет с места. И
даже не свинцовый. Что-то потяжелее. Он присмотрелся... и ахнул. Шесты были
на деле стволами деревьев! Интересно узнать, где Аймвери раздобыл эти
штуковины... и как приволок их сюда, раз уж на то пошло!
Теперь понятно, как улучшить плот. Только вот чем прикажете рубить это
"железное" дерево?
Похоже, никого в Зивире это не интересовало. Вздохнув, Гость уселся
перед шестами и выложил перед собой всё, чем располагал.
Нож и топорик.
Интересно, почему ему не предложили снаряжение? Всяких магических, по
словам Правителя, вещиц - полные карманы. Но ни палатки, ни котелка, ничего.
Гость некоторое время пытался понять, отчего он не вспомнил обо всём этом в
Игле, но - без особого успеха.
XV.
В гробовом молчании Унэн распечатал конверт и молча положил на колени
плотный лист бумаги с поручением. Вчитался в три строки. И дождался, пока
строки не поплыли по бумаге, не превратились в ароматный дымок.
Бумага оставалось бумагой ещё несколько секунд, после чего тоже
пожелтела, потемнела и рассыпалась прахом.
Всякий раз, когда Совет поручал Унэну что-нибудь, выглядело это в
высшей степени забавно. Тайна на тайне едет, и тайной погоняет. В этот раз
текст - без произнесения кодовой фразы - читался без труда, и,
действительно, мог считаться заданием. Вот только к подлинному заданию,
слова которого всплывали перед мысленным взором по прочтении кодовой фразы,
это не имело ни малейшего отношения. Кодовая фраза по прочтении забывалась.
Шассим вопросительно смотрел на монаха, по лбу которого пробежали
морщинки. Правая рука Унэна потянулась к затылку - верный признак того, что
поручение потребует изобретательности. Ну что же, не в первый раз. После
того, как флосс встретился и подружился с неуёмным представителем никогда
прежде не виданного Учения, ему пришлось подправить представление о
беспокойной жизни и сложных поручениях.
- Любопытно, - произнёс, наконец, монах. Таинственно улыбнулся и
покачал головой. - Ну что же, первую часть поручения выполнить как-то можно.
А вот вторую...
Флосс продолжал молчать.
- Ну что же, раз ты обещаешь ничего не разглашать, - монах подмигнул
Шассиму. - Слушай. "Тнаммо онги Увинхор. Выяснить, кто и откуда. Выяснить,
где находится сейчас".
- Кто это такой? - произнёс флосс, подумав с полминуты. "Уши" его при
этом пребывали в постоянном движении - знак того, что их обладатель о чём-то
сосредоточенно размышляет.
Монах пожал плечами.
- Кто-то, кому захотелось инсценировать свою смерть. Видимо, этому
человеку очень не хочется, чтобы его считали живым.
- Что человеку, я понял, - флосс прикрыл глаза. - Звучание речи
человеческое. Увинхор... это, случайно, не вид ли грызуна?..
Унэн озадаченно взглянул на спутника.
- Я как раз собирался начать с имени, - пояснил он. - Ну-ка, ну-ка...
Что ты можешь сказать об этом?
Теперь флосс озадаченно взглянул на монаха.
- Это... эхо, - объяснил он. - Это не мои мысли. Сам я никогда не
слышал этого языка.
- Эхо?! - монах вскочил на ноги и осмотрелся.
Никого.
- Кто находится вокруг нас? - требовательно спросил монах. Флосс
прикрыл глаза и монах ощутил нечто вроде лёгкой щекотки под сводами черепа.
- Никого разумного в пределах видимости... - сообщил целитель. -
Несколько мелких животных под землёй... насекомые... птицы...
Унэн сосредоточился и прикрыл глаза. Окружающий мир свернулся,
исказился, потёк - теперь Унэн смотрел на него словно бы из центра огромного
хрустального шара.
- Что это за птица? - "указал" он мысленно. - Летит от нас к
северо-востоку. Очень быстро летит.
- О! - в голосе флосса звучало неподдельное изумление. - Постой... не
могу войти с ней в контакт.
Ещё через несколько секунд он горестно пошевелил "ушами" и сообщил: -
Ушла.
Унэн хранил гробовое молчание. Но улыбка исчезла с его лица, и это уже
о многом говорило.
- Похоже, это вообще не птица, - добавил флосс немного погодя и открыл
глаза. - Впервые в жизни встречаюсь с подобным.
- Так-так, - голос монаха был задумчивым. - Поручение, возможно,
перестало быть секретным. Что делают в таких случаях?
- Что же?
- Я не знаю, - признался Унэн и развёл руками. - Думал, ты знаешь. Я,
честно признаться, впервые сажусь в такую обширную лужу. Шассим?
- Да?
- Ты в состоянии следить, кто и когда к нам подкрадывается? - монах
пошевелил пальцами, и обвёл пространство вокруг себя обеими руками.
- Конечно же, в состоянии. Но тогда "щит" придётся держать тебе. Оба
сразу я не выдержу.
- Идёт, - согласился монах и принялся рассовывать вещи по рукавам. -
Для начала забьёмся в какую-нибудь щель.
* * *
Тнаммо вернулся в своё тело и тогда уже расхохотался. Можно было
смеяться во всё горло, - всё равно никто не услышит. Стены кабинета не
пропустят ни единого звука. Альмрин стояла за спиной, тихая и незаметная,
как всегда; Пятый повернулся к ней и ласково погладил по голове.
- Кое-что мы узнали, - сообщил он ей и жестом предложил сесть. -
Секретность у этих вояк та ещё. Так что польза от моих полётов всё же есть.
"Я волнуюсь за тебя", - ответили её глаза.
- Пока ты охраняешь меня, ничего не может случиться, - улыбнулся
Тнаммо.
"Кто-то знает о нас", - настаивали глаза, а по лицу пробежала тень
растерянности.
- Именно этим я и хочу заняться. Посмотри, кто-нибудь приближается к
острову?
Девушка несколько мгновений сидела неподвижно, после чего отрицательно
покачала головой.
- Ну, тогда я пошёл, - Тнаммо ободряюще кивнул ей и поудобнее устроился
в кресле.
Закрыл глаза.
И растворился в сотнях сознаний своих крохотных шпионов. Птиц, пауков,
мышей. Многие из них быстро путешествовали по Ралиону, иногда перевозя друг
друга, иногда "подъезжая" на попавшемся транспорте - более крупных животных,
экипажах, в багаже путешественников и прочими способами. Ибо то были не
просто искусственные животные - в конце концов, давно известные магам.
Тнаммо умел растворяться в лазутчиках, передавая каждому из них часть своего
"Я", а взамен забирая частички их искусственно созданных слабеньких
сознаний.
Иными словами, он становился как бы божеством.
Всё, что происходило вокруг его посланников, становилось известным. Он
не видел миллиона накладывающихся картинок и не слышал жуткой какофонии
сотней ушей. Потоки восприятия не смешивались - он, Тнаммо, как бы
расщеплялся на множество своих копий, и каждая из них оставалась им самим.
Что, собственно говоря, и было главным его достижением. То, ради чего к
нему приставили этого мальчишку, Хиргола. Ну да ладно. Первый так и не
узнает, что он, Пятый, давно уже выследил вожделенный артефакт, за которым
охотится Восьмёрка, и - более того - отыскал, где скрывается его владелец.
Восьмёрка не готова немедленно приступать к действиям. А он, Пятый,
готов - можно хоть сейчас выкрасть артефакт и истребить столь ненавистного
Восьмёрке противника... по крайней мере, попытаться. Но в том то и было
дело, что у самого Пятого противник не вызывал ни ненависти ни страха. Если
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг