Ользан брёл по дороге, что вела в Шантр и монах понял, что никогда он
ещё так не пугался.
С ближайших сторожевых башен на них попытались вылить жидкий огонь -
жуткое, но очень эффективное оружие. Однако, прежде чем пылающий состав
потёк по трубкам и желобам вниз, худощавый противник взглянул в сторону
башни - и одна из четырёх ног-подпорок бесследно исчезла. За ней во тьме
исчезла и башня - разваливаясь на лету, она осыпалась на горный склон грудой
камня. Вспыхнуло пламя и мотыльками заметались по объятому реками огня
склону те, кто смог выбраться из-под обломков.
А Ользан всё шёл и шёл. За его спиной рушились башни, падали стены и
осыпались кусками крошева оборонительные сооружения. Внушительный отряд
конницы выехал им навстречу, но тут земля вздрогнула под ногами и широкая
трещина разверзлась прямо посреди дороги. Лавиной посыпались камни. К
счастью для всадников, никто не пострадал.
Сам же художник не осознавал, что он всё это делает. Он шёл,
погружённый в засасывающий и обессиливающий омут, имя которому было
отчаяние.
Сквозь пелену в ушах и туман перед глазами он услышал, как позади него
прозвучал голос:
- Держи его, Унэн. Не то он тут камня на камне не оставит.
* * *
- Что он? - спросил Бревин час спустя. Шантр был за горой; они отыскали
небольшую площадку, укрытую от посторонних глаз и решили остаться там. С
большим трудом Унэн уговорил Ользана поесть и тот, молча закончив трапезу,
уселся на небольшом холмике и замер, скрестив ноги, сжимая в ладони клочок
шерсти.
Монах пожал плечами.
- Сидит. Думает. Ищет выход.
Последовала долгая пауза.
- Какая длинная ночь, - заметил Бревин. - Мне кажется, что мы здесь уже
неделю. Столько всего... Кстати, если это - проклятие, то разве нельзя
просто снять его? Я понимаю, это нелегко, но ведь возможно?
- Возможно, - монах уселся у костра и морщины, наконец, оставили его
лоб. - Только есть одна трудность. Если проклятие обратило человека в
животное, то отменить заклинание - значит, создать нового человека.
Полностью уничтожив прежнего. Понимаешь? Похожего на прежнего, может быть,
отчасти с памятью прежнего - но другого.
- И нет другого выхода? - тихо спросил шантирец.
- Насколько мне известно - нет.
- На что же он надеется?
- Риви, отучайся задавать глупые вопросы. На чудо. На что ещё ему можно
надеяться?
Шантирец горестно кивнул и уселся рядом.
Добавить было нечего - всё читалось на его лице.
* * *
Ользан вынырнул из затягивающего омута, но как ни пытался придумать
выход, не мог этого сделать. Жезл лежал рядом, на траве, совершенно
разряженный. Да если бы и был он заряжен... Художник осознавал, что не в
состоянии вызвать в памяти внешний вид "посла" - а без этого жезл был
бесполезен.
И время уходило с каждой минутой. Он не знал, что может случиться - но
вскорости ему надеяться будет уже не на что.
Ользан вздохнул, и прочёл несколько раз Мантру Сосредоточения. Затем,
поколебавшись лишь миг, принялся раз за разом произносить ту фразу, что
некогда прочёл на обрывке книги, рядом со строками о семи цветах.
Будь что будет.
* * *
Бревин первым заметил, что стало светлее и вскочил на ноги. Ользана,
сидящего на холме, окутывал светящийся ореол - словно сам художник
разогрелся так, что начал светиться.
- Унэн! - крикнул Бревин и монах, оглянувшись, пустился следом.
Когда они подбежали к холмику, невозможно было смотреть в сторону
Ользана без боли в глазах. Трава, однако, не сгорала вокруг художника -
наоборот, она на глазах росла, наливалась цветом, становилась всё гуще.
Неожиданно спираль на жезле, виток за витком, начала наливаться
свечением. Унэн первым сообразил, что это означает. Он схватил горячий,
обжигающий жезл и что было силы толкнул шантирца в грудь.
- Ложись! - крикнул он.
Над Ользаном возник ярко-белый вихрь. Схожий с тем, что им уже
доводилось увидеть. Через мгновение очертания человека, сидящего под вихрем,
расплылись, потекли, втянулись внутрь воронки. Вихрь рывком поднялся вверх
и, растёкшись в вышине сложным геометрическим узором, исчез с оглушительным
хлопком.
Только спустя несколько минут у Бревина с Унэном перестали плясать
перед глазами чёрные пятна.
Холм, на котором был Ользан, густо порос травой. Более того, там успела
появиться, вырасти и зацвести небольшая дикая яблоня.
- Откуда здесь взяться яблоне? - недоумевал шантирец. - Не может этого
быть!
- Я-то думал, что ты уже ничему не удивишься, - заметил Унэн, глядя на
жезл. Все витки спирали ярко и ровно светились. - Однако, - покачал он
головой. - Не хотел бы я встать у него поперёк дороги...
- И что мы теперь будем делать? - требовательно спросил Бревин.
Унэн долго молчал, глядя в небеса.
- Ждать, - было ответом. - То, что случится, от нас уже не зависит.
XXXVII.
Ользан осознал, что стоит где-то посреди необъятного лабиринта - со
стенами из мрака, покрытыми отваливающейся, переливающейся многими цветами
тканью.
Только в этот раз это был не сон. Впрочем, откуда знать? То, что
произошло за последние несколько часов, больше всего походило на сон.
Причём, на сон кошмарный.
Куда теперь? Пол был испещрён надписями. Они тянулись пунктиром в
разные стороны; многочисленные повороты виднелись повсюду - полумрак был
жутковатым, неверным, скрывающим всё, кроме отдельных очертаний.
Он прислушался. Где-то капала вода. Иногда ему чудились звуки,
напоминавшие лёгкий вздох; изредка до ушей доносилось странное
поскрипывание. Неуютное место. Если это вообще можно было называть местом.
Ользан двинулся в сторону, в которую некогда пошёл во сне. Как и во
сне, вскоре у стен стали появляться полки. Они уходили на недосягаемую
высоту и все были уставлены книгами. Сняв одну, Ользан не смог прочесть ни
строчки: буквы становились невидимыми там, куда падал его взгляд. Из щелей
между книг потянуло ледяным холодом.
Дорога становилась всё уже. В конце концов, когда перемещение давалось
лишь с большим трудом, очертания двери показались впереди. Странная это была
дверь - она словно бы висела в пустом пространстве, и всё же тьма над ней
была непроницаема, как камень.
Он знал, что увидит за дверью.
И открыл её.
Ользан долго всматривался в своё собственное, распадающееся и
обезображенное лицо и подумал, что каждый шаг его был в чём-то смертью.
Становясь лучше, человек хоронит того себя, что был хуже. Взрослея,
погребает свою молодость. Приобретая новое, теряет того, кто этого не имел.
Или не теряет?
В тот раз он кинулся было на труп, но тот становился сильнее с каждым
ударом - и он, во сне, бежал. Сейчас же, глядя с состраданием на останки,
оживлённые неведомой силой, Ользан ощутил только усталость.
И не пошевелился, когда скрюченные руки опустились ему на горло.
Впрочем, ему показалось, что опустились. Ибо стоило покойнику шагнуть
вперёд, как выглядеть он стал гораздо лучше. Шаг вперёд - и Ользан стоял нос
к носу с самим собой. Выражение лица двойника было ему знакомым... где-то он
его видел. Неожиданно двойник в ужасе вскрикнул и опрометью бросился бежать.
Захлопнув дверь.
Не с той стороны, с которой ей полагалось захлопнуться.
Ользан ощутил, что понимание подходит к нему. Обернувшись, он увидел
узкую лестницу, вздымавшуюся куда-то вверх - и едва заметное пятнышко света
высоко вверху.
Последний раз обернувшись на закрытую дверь, он начал восхождение.
* * *
- Войска, - сообщил Бревин, отлучившись на минуту. - Идут с севера.
Дядя, судя по всему, не лгал. Видать, искать нас будут. И ещё: мне
показалось, что я заметил среди них этих... в ошейниках...
- Мирацу, - подсказал монах.
- Их самых. И ещё какая-то нечисть, - юношу передёрнуло. - Если бы я
знал, что всё так кончится...
Монах опустил голову, не ответив.
* * *
Прошли века, прежде чем крупица света выросла, приблизилась и
превратилась в окно. Висящее в пространстве. Ользан заглянул внутрь и вновь
поразился.
То, что виднелось позади окна, находилось, несомненно, где-то глубоко
под землёй. Если, конечно, вообще где-то находилось.
Это был вытесанный в толще камня зал, высокий и мрачный. Множество
дверей было в стенах; у дальней стены было возвышение. Алтарь? Трибуна?
Трудно было судить. Две человеческие фигуры стояли у возвышения, обсуждая
что-то. Звуки не доходили до Ользана.
Затем один из них оглянулся и юноша узнал его. Вновь холодок пробежал
внутри его груди. Это был Рид, привратник, что некогда вонзил стилет ему в
грудь. Снова живой.
Юноша шагнул вперёд и, оглянувшись, понял, что обратного пути нет.
Позади была глухая стена.
Пахло здесь пылью и ещё... грозой. Странный запах, необычный для такого
места.
Едва он сделал первый шаг, оба человека обернулись в его сторону и
замолчали, пристально разглядывая пришельца.
* * *
Вторым оказался "посол" Шантира. Он довольно улыбался, и всем своим
видом показывал, как доволен он этой встречей.
- Вот мы и встретились, - объявил он и отошёл в сторону. Предмет,
похожий на огромный, с голову величиной алмаз, лежал на возвышении, мерцая
всеми цветами радуги. У него была слегка каплевидная форма.
- Сколько же раз тебя придётся убивать? - сухо спросил Ользан у
привратника и тот довольно засмеялся.
- Тебе надоест, приятель... И потом, ты ведь пришёл принять наши
условия?
- Условия? - эхом отозвался художник.
- Условия, - кивнул "посол". - Нам нужен ты, а тебе нужна твоя
возлюбленная. Разве это не достойный обмен?
Ользан медленно продолжал приближаться, положив руку на рукоять меча.
- Оставь это, - снисходительно посоветовал высокий "посол". - Здесь
тебе это не поможет. Кроме того, выйти отсюда непросто. Ты смог войти - и,
следовательно, представляешь собой огромную ценность. Присоединяйся к нам, и
твои несчастья закончатся.
Художник подошёл вплотную к двум остальным и уставился на огромный
"алмаз".
- Присоединиться? К кому же?
- Ты уже почти догадался. Мы хотим поставить людей на ноги. Поднять их
с колен. Сделать их силой, с которой придётся считаться.
- Проводя на них эксперименты?
- Они не имеют значения, - "посол" нетерпеливо взмахнул рукой. - Их
воспитали быть серостью, стадом, ничем ни от кого не отличаться. Таких можно
приносить в жертву - чтобы стало лучше другим.
- Себя в жертву, конечно же, приносить не стоит?
- Отчего же? - удивился "посол". - Если потребуется, я пожертвую
собственной жизнью. Ни минуты не колеблясь.
Ользан понял, что тот искренен и ему стало страшно. Впервые за эту
ночь.
- Ты прислал мне три конверта, - произнёс художник неожиданно для себя
и его собеседник довольно кивнул.
- Угадал. Если бы ты оказался настолько глуп, что вскрыл бы их, это
означало бы, что я ошибся в тебе.
Ользан молчал, не отводя взгляда.
- Смотри, - "посол" указал в сторону сверкающего камня. - Вот наше
величайшее достижение за последние полсотни лет. По крупицам мы собирали
знания, что тщательно скрывались от людей. Это - средоточие той магии,
которую мы постепенно отберём у остального мира. Помимо прочего, он дарует
бессмертие. Подумай сам, равзе это тебя не привлекает?
- Что же вам от меня нужно? - спросил Ользан после долгого молчания.
- Согласия. Оказывать нам услуги. Когда и если мы попросим. Ничего
более. Тебя интересует твой приятель, князь-неудачник? Пожалуйста. Княжество
вернётся к нему. Мы на многое готовы ради твоих талантов.
"Посол" прикоснулся к камню.
- Твои способности сделают людей ещё сильнее, - произнёс он. - Сделай
выбор.
Ользан обнажил меч.
- Что, если я откажусь?
"Посол" усмехнулся.
- Тогда ты останешься здесь навсегда. А твоя любимая так и останется
кучкой праха.
"Он не знает, что с ней стало?" - поразился Ользан.
Он замахнулся и попытался обрушить клинок на холодно мерцающий камень.
Страшная боль пронзила его кисть и меч упал на пол. Ользан согнулся
пополам, вскрикнул и попытался пошевелить пальцами. Они повиновались с
большим трудом; боль терзала руку, словно ту варили в кипятке.
Скрипнув зубами, Ользан протянул руку к камню и приказал ему исчезнуть.
Тяжёлый молот обрушился на его голову, наполняя всё тело жгучей,
скручивающей его в клубок болью. Чёрная пелена повисла перед глазами. Он
упал на колени, пытаясь вдохнуть воздух, а вдыхал раскалённые угли.
"Посол" и привратник весело смеялись.
- Бесполезно сопротивляться, - "посол" назидательно погрозил пальцем.
Ользану стоял на четвереньках, судорожно глотая воздух. - Мы следили за
вами. Камень знает обо всём оружии, что ты употреблял. Ты не сможешь
причинить ему вреда. Вставай и найди в себе мужество сдаться.
Ользан долго сидел, прижимая руки к груди.
Затем встал и холодно посмотрел на улыбающегося "посла". Поднял руки
перед собой. В них появилась собранная из кусочков стекла овальная
пластинка. На лицевой её стороне было изображение большого огранённого
камня - всего несколько штрихов.
Юноша повернулся к камню и с силой потянул пластинку за противоположные
концы.
- Стой! - бросился к нему "посол", в глазах которого появился
сумасшедший испуг.
С пронзительным звоном пластинка рассыпалась на части.
Камень лопнул пополам. Гул прошёл под сводами зала. Каждая половинка
камня вновь треснула надвое... и ещё, и ещё. Жалобный звук пронёсся и замер
над их головами.
Привратник рухнул, осыпавшись грудой мраморных осколков.
"Посол" смотрел на случившееся, не веря своим глазам.
- Ты сошёл с ума... - шепнул он. - Из-за какой-то женщины?! Да их у
тебя была бы сотня! Тысяча! Ты погубил все наши усилия - из-за чего?!
Ользан надвигался на него, занося меч для удара.
"Посол" лихорадочно ощупывал себя и не находил оружия.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг