нашей дорогой госпоже избавить вас от неизбежного, вы начинаете жаловаться
на жизнь. А ведь вы живете сверх нормы уже достаточно долгий срок - ну так
оправдайте же его. Дорогой Рогмо, я уже немолод и поэтому точно знаю, что
не бывает полной безысходности. Не может все быть совсем плохо.
- Вы правы, Банбери, - сказал Рогмо, прикрывая глаза от наслаждения.
Шоколад с ванилью оказался настолько восхитителен, что превзошел все
ожидания. - Вы правы, просто я захандрил. Я люблю свой народ, я выполню
свое предназначение, но мне все-таки не по себе среди них - таких
прекрасных, сияющих и холодных. С ними меня связывает долг, но как же мне
не хватает Салмакиды, маленького храма, стоящего над озерами, ажурных
мостиков, старого парка, похожего на дремучий лес! Как я истосковался по
фонтану с веселым дельфином; знаете, герцог, там есть такой фонтанчик - в
центре круглого бассейна вздымается зеленая стеклянная волна, а на ней
будто летит улыбающийся дельфин. Одни только боги знают, отчего мне так не
хватает этого дельфина!
- Оттого, наверное, что он веселый, - тихо ответил Банбери Вентоттен.
- А еще я смертельно тоскую по священной роще, по ручью, который
протекает через нее, по скульптурам, стоящим по обе стороны ручья. По
утрам, когда солнце только-только выплывает на край небосвода и никто не
ходит по этим местам, Каэ отправляется поговорить со своими друзьями. И
даже если кому-то случается застать ее там, то все уходят, потому что есть
вещи, которые нельзя видеть.
Номмо и Магнус разговаривают в беседке. Куланн муштрует своих воинов,
и они стонут от него. А все равно ни за какие блага не променяли бы его ни
на кого другого. Барнаба шастает по парку, путается у всех под ногами и
жует хурму или медовые печенья. А верховный жрец Истины в длинных белых
одеждах пытается оказаться одновременно всюду, и у него это отчасти
получается...
А еще, Банбери, вдруг, внезапно воздух начинает мерцать и
переливаться серебром и ртутью. И появляется он - Жнец, Древний бог, самый
опасный, самый грозный... В любом другом месте этой планеты люди бы с
криками бежали прочь, сходили бы с ума от ужаса, умирали в конце концов! А
здесь один жрец кричит другому через полпарка: "Передай госпоже, что
пришел Владыка Ада Хорэ! И скажи виночерпию, чтоб подавал к столу
зеленое!!!" И Вечный Воин, сидя верхом на своем драконоподобном коне,
смеется: "Ради меня так не бегают. Любят здесь тебя, Жнец". И Тиермес
отвечает: "Так ведь и я их люблю".
Рогмо замолчал, сжимая в побелевших пальцах серебряную чашку из-под
шоколада. Желваки у него на щеках перекатывались, словно король эльфов
испытывал сильную боль.
- Вы невероятно счастливый человек, Рогмо, - сказал Вентоттен. - Вы
так тоскуете по этому волшебному месту, и мне искренне жаль, что вы не
там, но рассмотрите дело с другой точки зрения: я, например, этого вообще
никогда не видел. И обречен тосковать по несбыточному, по тому, чего у
меня не было ни одного раза в жизни. Ни одной минуты. Вы понимаете,
насколько это страшнее?
- Кажется, да, - ответил Рогмо.
Посланцы Эль-Хассасина прибыли на четвертые сутки.
***
Орден унгараттов переживал смутные и нелегкие времена. Найти замену
Катарману Керсебу в столь краткий срок было делом невыполнимым. Угроза
войны с Эль-Хассасином пугала даже самых отчаянных: в ордене учили не
только сражаться, но и думать. И все рыцари понимали, что шансов на победу
у унгараттов сейчас нет. Ронкадор тоже не оставлял надежд на лучшее -
матарии, кажется, стремились вернуть все кровавые долги.
Единственным утешением было то, что всегдашняя борьба за власть в
ордене приутихла - теперь только безумец мог принять бразды правления без
сомнений и колебаний. Несмываемым пятном на репутации ордена являлась и
нелепая история с пленением Интагейя Сангасойи - если бы унгараттам
удалось одолеть ее в честном бою и завладеть известными на весь Арнемвенд
мечами Гоффаннона, то позора бы не было. Однако юная богиня оказалась
сильнее, и даже бесконечные слухи, распространяемые шпионами по всему
континенту, из которых следовало, что богиня использовала всю силу
бессмертного существа против смертных рыцарей, мало помогали. Потому что
вся эта история, наспех состряпанная, звучала глупо и неубедительно.
Ничего удивительного не было в том, что в нее никто и не верил. В первую
очередь те, кто должен был ее рассказывать.
Вот почему старший магистр Эльмарен Уджайн пребывал в сквернейшем
настроении. Сегодня прибыло письменное распоряжение от короля Барги
Барипада, изобилующее таким количеством глупостей, что стыдно было его
читать. А воспротивиться... Вот Эльмарен и высчитывал, можно ли
воспротивиться приказу короля; по всему выходило, что именно теперь и
нельзя. Хотя... был у него один план, который мог разом переменить
положение вещей. Только Эльмарен Уджайн не знал никого, чтобы обратиться
за советом и помощью, чтобы просто поговорить. Его запросто могли предать
- нынче в ордене еще и не то случалось.
Несколько дней подряд Уджайна одолевала заманчивая идея: что если
атаковать Тиладуматти? Рыцарских замков на территории этой страны более
чем достаточно, и никаких сомнений нет в том, что унгаратты, обитающие в
них, не станут поддерживать шеида Теконг-Бессара. А о золотом запасе
Тиладуматти ходили легенды по всей Имане. Конечно, Хартум гораздо богаче,
но в Хартуме помимо неисчислимых сокровищ есть еще озеро Эрен-Хото и
Лунные горы, населенные гномами и эльфами. Опять же - теперь это
королевство принадлежит Интагейя Сангасойе. Вспомнив о богине, Уджайн
раздраженно сплюнул. Нет, нет, к демонам этот Хартум - потом горя не
оберешься: боги мстительны, злопамятны и злокозненны. Достаточно вспомнить
о том, что Кахатанна одновременно разрушила Большой Бурган при помощи
драконов, а сама в то время, как древние ящеры кружили над стенами,
выбивала зубы Керсебу.
Старший магистр невольно закрыл рот рукой. Нет, он больше не допустит
ошибок. Золотой запас Тиладуматти, знаменитая казна Теконг-Бессара - вот
то, что ему сейчас нужно. Захватив эту страну, орден снова воспрянет
духом. Купит оружие, отстроит крепости. И сможет с новыми силами встретить
армии хассасинов. Иначе ордену унгараттов грозит гибель. Было, правда, у
Уджайна одно сомнение - все же нынешний король Кортеганы являлся потомком
основателя ордена, самого Пэтэльвена Барипада, и негоже было так с ним
поступать. Многие рыцари могут не согласиться на это предприятие именно
из-за уважения к особе монарха. Надо заметить, что на личность короля им
было глубоко плевать, однако он являлся тем самым символом, за который они
умирали на протяжении веков. Возлюбленные смерти - унгаратты - должны были
иметь какую-то идею.
"Что ж, - подумал Уджайн, - значит, короля мы возьмем с собой. Он
будет знаменем нашей победы".
Окончательно убедившись в том, что идея его не так уж и безумна, как
казалось поначалу, он велел трубить сбор. И ровно в полдень выступил перед
своими собратьями, стоя на перевернутой бочке посреди мощеного двора.
Замок унгараттов в Кайкосе был велик, и более двух тысяч рыцарей
одновременно выслушали его зажигательную речь.
Выслушали и одобрили.
Вечером того же дня послали гонцов во все концы Кортеганы и в
Тиладуматти. Оповестили и короля Баргу Барипада. Оказалось, что его
величество в целом одобряет затею, советует только не мешкать, чтобы не
дождаться вторжения армий Кройдена и Ретимнона.
Через неделю Эльмарен Уджайн был единогласно избран великим магистром
ордена унгараттов и принес присягу. А спустя три часа после этого
значительного события длинные колонны всадников двинулись по направлению к
границе Тиладуматти.
***
Хотя Теконг-Бессар больше любил город-крепость Эль-Матарию, который
стоял на самом берегу моря Тирелл, официальной столицей являлась древняя
Маягуана. Именно сюда и должны были приплыть в самом скором времени
обещанные Баяндаем войска.
Уже несколько недель прошло с тех пор, как явился ко двору Золотого
шеида этот удивительный человек, а восторг и восхищение, которые он вызвал
у владыки, все не угасали. Баяндай оказался на редкость сдержанным, и даже
после того, как было заключено соглашение, отказался разглашать тайны
своего народа. Теконг-Бессар не слишком настаивал, понимая, что много
знать в данном случае просто опасно. Не подписали они никаких бумаг,
заключив договор только на словах, ибо Баяндай с неподражаемой улыбкой
спросил:
- Ты же не собираешься после обмануть нас?
- Нет, - отчаянно замотал головой Теконг-Бессар, вспомнив, с какой
легкостью расправился гость с его охраной.
- Вот видишь, нам не нужно письменного подтверждения твоего согласия.
А мы, поскольку золота не получали, тебя и подавно обмануть не сможем.
Логично?
- Действительно, - сказал шеид.
Единственное, что он узнал о своих наемниках, - это то, что называют
они себя лурдами, убивать умеют в совершенстве, а обещания выполняют
неукоснительно. Похоже, что законов в их мире вообще не было, все
строилось только на строгом соблюдении давно установленных правил. Видимо,
лурдам и в голову не приходило, что кто-то из них может нарушить данное
слово; это они считали качеством других обитателей Арнемвенда.
Отправляясь в путь, Баяндай пообещал, что вернется спустя три недели.
Каким образом он собирается обернуться до Гобира и обратно за такой
короткий срок - Теконг-Бессар решил не выяснять. И две с лишним недели
ждал довольно спокойно, развлекаясь тем, что строил догадки о
происхождении народа лурдов и о том, почему они не завоюют себе любую
страну и не станут там жить. Диковинным образом он был абсолютно уверен в
собственной безопасности. Баяндай за одну-единственную беседу сумел
убедить его в том, что слово лурдов крепче камня, а Золотому шеиду он
пообещал поддержку, защиту и верность.
В середине третьей недели с границы примчался взмыленный всадник и
сообщил, что армия унгараттов в полной боевой готовности движется к
Маягуане. Несколько крепостей, находящихся на северо-востоке Тиладуматти и
только формально принадлежащих этой стране, открыли ворота перед своими
братьями по ордену. Сейчас армия встала на отдых, но должна вот-вот
двинуться в путь. А в царстве нет реальной силы, способной ей
противостоять. Похоже, что дней через десять они окажутся в столице, и
тогда правление Теконг-Бессара придет к концу.
Мрачный шеид вернулся в свою опочивальню, где его осмелился
побеспокоить сановник, занимавшийся иностранными делами. Он принес кучу
депеш, однако Теконг-Бессара они уже не интересовали. Ему было абсолютно
все равно, поддержал ли Барга Барипад идею этого похода или оказался таким
же бессильным, как и он сам.
В последний день третьей недели Золотой шеид Тиладуматти отправился
на смотровую площадку самой высокой башни Маягуаны. Он твердо решил ждать
до полуночи, и если лурды не прибудут сегодня, то никто не сможет помешать
ему броситься вниз с этой головокружительной высоты. Может, это был и не
самый лучший выход, но Теконг-Бессар не хотел становиться ни заложником,
ни изгнанником, ни входить в историю как монарх, заколотый в своем дворце
рыцарями противника или того хуже - собственными придворными-предателями.
Мысли шеида одолевали самые невеселые, и он рассеянно попивал вино,
неподвижно уставясь в одну точку на светлом горизонте.
Спустя два часа он заметил, что точка эта значительно увеличилась в
размерах; а еще через час стало ясно, что это несколько кораблей под всеми
парусами несутся по зеленым волнам моря Сейбо.
***
... Каэтана бросилась к ним.
Хлопоча над телами бессмертных, она не заметила, как исчез, будто
растаял легким облачком, Олорун. Как скрылся в одном из проемов Сокорро.
Она была целиком и полностью поглощена своими друзьями. Справедливости
ради нужно отметить, что за Веретрагну и Вахагана она все же беспокоилась
гораздо меньше.
Не прошло и минуты, как Тиермес снова начал сиять неземным
серебристым светом. Он легко вскочил на ноги, расправил изумительные
драконьи крылья и воскликнул, словно пропел:
- Я победил! Ты видела, Каэ, как я победил?!
Она кивнула головой, соглашаясь. Ей было трудно что-либо объяснять
Тиермесу - драгоценные минуты и так утекали, словно вода сквозь пальцы.
Рядом завозился Вечный Воин. Поскольку он был военачальником, то всегда
видел печальный результат, даже если глаза его видеть этого не хотели.
- Ты здесь, - заявил он. - Это хорошо, потому что мы живы, остались
собой и... Не помню, что случилось. Куда делись тела этих чудовищ?
Каэ отвела взгляд:
- Знаешь, Траэтаона, тебе все равно не нужны мертвые тела. Давай
побыстрее смотаемся отсюда, а то закончится отведенное нам время и
останемся мы здесь искать эти самые тела до скончания вечности. - И,
заметив, что оба бога собираются спросить о чем-то, оборвала их:
- Вы можете просто поверить мне на слово?
- Придется, - проворчал Траэтаона.
Наклонился, поднял из воды все еще бесчувственные тела Веретрагны и
Вахагана и, пробормотав: "Хилая нынче молодежь пошла", двинулся к выходу.
Тиермес оказался придирчивее.
- А где кони? - спросил он, обращаясь к Каэ. - А где эти
отвратительные существа? Как ты вообще сюда прорвалась?
- Жнец, уймись с вопросами. Коней нам сейчас вернут, мой ждет меня на
поверхности. И давай убираться отсюда быстрее. Иди вперед, я тебя догоню.
Тиермес изобразил изумление на своем прекрасном лице, но тоже
двинулся туда, где по всем законам логики и разума должен был находиться
выход из зала. Однако такового не обнаружил. Видимо, он попытался сделать
что-то с пространством, потому что обернулся к Каэтане и спросил серьезно:
- Что с нами было? Я не могу перенести нас на поверхность...
- Не ты здесь хозяин, Жнец. Может, ты бы и совладал с этим сварливым
местечком, но у нас на самом деле нет времени. Иди, прошу тебя, сейчас все
образуется.
Тиермес услышал в ее тоне не просто просьбу, а отчаянную мольбу. И
уступил. Упрямство не красит никого, даже бога, богу оно вообще
противопоказано. Правда, Каэтана не учла, что просить Жнеца уйти вперед
еще не означает возможности скрыться от него вообще. Тиермес знал обо
всем, что происходит за его спиной. Со странной улыбкой наблюдал он за
тем, как выводят из огромного пролома в стене его коня, коня Траэтаоны,
щерящегося оскаленной пастью, и скакунов Веретрагны и Вахагана.
Видел, как прощается с Каэ громадное чудовище - катхэксин в золотом
венце на лысой чешуйчатой голове. И то, как Богиня Истины прижалась к
груди этого монстра, обхватила его за шею руками и поцеловала - искренне,
порывисто и вместе с тем нежно, - тоже видел Владыка Ада Хорэ. Он старался
не слушать, как прерывисто шепчут они, расставаясь, но все равно не мог
избежать этого знания.
- Я найду ее и отпущу на свободу. Живи спокойно.
- Прощай, маленькая богиня, - отвечал катхэксин. - Мы вечно будем
ждать тебя.
***
Огромный золотистый дракон описал широкий круг в воздухе и опустился
на каменное плато, пригнув шею. Каэ забралась на него, рухнула в полном
изнеможении.
- Аджахак, меня нет. Я умерла.
- Не совсем. У тебя еще много дел, - ответил ящер.
- Здравствуй, Аджахак, - молвил, подъезжая, Траэтаона. - Это ты
сегодня работаешь конем нашей девочки?
- Так вышло. - В голосе дракона звучали нотки классической скромницы.
- Спасибо, что побеспокоился о нас, - поблагодарил Тиермес. - Не
представляю, что бы мы без вас делали.
- Благодарность Жнеца - сокровище, которое нужно хранить пуще зеницы
ока, - церемонно сказал Древний зверь. - Если ты и впрямь благодарен мне,
то давай договоримся: в случае, если душа моя попадет в Ада Хорэ, ты
будешь к ней милосерден.
- Договорились, - кивнул Тиермес.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг