- Она из Запретных Земель.
- Что?!! - чуть не подпрыгнул на месте понтифик. - Запрещаю!
- Что же запрещает повелитель? - спросил Корс Торун с насмешкой.
Слуги холодели, когда слышали, как маг позволяет себе говорить с
понтификом, но последний не то внимания не обращал на явное оскорбление
величия, не то ему было плевать; поговаривали даже, что понтифик боялся
мага, относя его к разряду катаклизмов, но тут оставалось только гадать.
- Все запрещаю! - рявкнул Дайнити Нерай.
- Тогда повелитель должен принять на себя всю ответственность за
последствия, - лукаво улыбнулся старик.
Понтифик замер с открытым ртом. Произнести фразу, пусть даже самую
короткую, чтобы принять ответственность на себя, было выше его сил. Тем
более что он учуял подвох в словах мага и как раз пытался разобраться, в
чем же он заключается, как в зал вбежал давешний придворный с перекошенным
от ужаса лицом и попытался заорать, соблюдая этикет:
- Гонец по делу чрезвычайной спешности и важности к Великому
Понтифику! - а потом добавил севшим голосом:
- Беда, повелитель. Огромная беда.
- Только этого мне не хватало! - простонал Дайнити Нерай, включая в
список проблем и необходимость так много и долго говорить.
А потом на пороге появился человек в рваных одеждах; утративших
первоначальные цвет и форму, превратившихся в груду кровавых, заскорузлых
тряпок. Голова его была кое-как обмотана, и на повязке проступали местами
алые пятна. Там же, где кровь засохла, пятна были почти черными.
- Уатах! - сказал он, падая на колени.
- Ну! - отреагировал понтифик. Столпившиеся в дверях придворные,
осмелившиеся нарушить уединение государя, сразу поняли, что Дайнити Нерай
не может вспомнить, что Уатах - это название порта. Это было бы вопиющим
безобразием, если бы касалось кого-нибудь другого, но понтифик был слишком
ленив, чтобы помнить названия городов. Благо, что он Эш-Шелиф ни с чем
другим не путал.
- Порт на берегу Кораллового моря, - тактично подсказал капитан
стражи.
- Да помню я! - неожиданно взбесился понтифик. - Мы оттуда в океан
ходим через два пролива. Что с Уатахом?
- Нет Уатаха, - скорбно прошептал гонец. - Великий змей Йа Тайбрайя
пробудился ото сна...
Дальше он мог не продолжать. Придворные побледнели, притихли на
несколько секунд, когда даже часы, казалось, перестали сыпать песок,
потрясенные новостью; а затем тишина взорвалась множеством голосов. И
каждый пытался высказаться именно в эту секунду, не желая слушать других.
Одним словом, началась паника.
***
...От Уатаха, вытянувшегося узкой линией вдоль берега, не осталось
ничего. Лежали в руинах прекрасные двухэтажные домики, стоявшие у самого
моря. Превратилась в груду камней сторожевая крепость Уатаха, простоявшая
в своем теперешнем виде пятьсот с лишним лет и выдержавшая невесть сколько
пиратских нападений. Плавал на волнах древесный мусор: щепки, обломки,
доски, бревна, бочонки. И это было все, что осталось от множества
кораблей, не успевших вовремя убраться из гавани и подняться вверх по реке
Змеиной. И всюду были тела - мертвые, изувеченные, смятые страшной,
неистовой силой.
Йа Тайбрайя был страшен. Безумный Йа Тайбрайя превосходил всякий
страх. Змей появился из-под воды внезапно. Море вдруг вскипело, появились
белые буруны, как в шторм; взвились в воздух птицы с дикими, протяжными
криками, и перед опешившим экипажем одного из кораблей, стоявших на рейде,
стала появляться из глубины ни с чем не сопоставимая по своим размерам
голова древнего чудовища.
Существо, которое присутствовало при сотворении нынешнего мира,
которое являлось его ровесником, было опасно для людей всегда. Просто Йа
Тайбрайя не приходило в голову нападать на них: сначала его сдерживал сам
Йабарданай, затем объединенные усилия Новых богов. К тому же в море всегда
водилась добыча покрупнее. А на тех глубинах, где обитало исполинское
чудовище, о людях и вовсе не вспоминали. Одним словом, от древнего зверя
их берегла собственная мизерность - ведь они были слишком маленькой,
слишком незначительной, незаметной добычей.
Но вот титан древности проснулся, ведомый чьей-то иной, злой волей.
Впрочем, сам он об этом и не подозревал. Ему было некогда. Переполненный
жаждой разрушения и убийств, неистовый Йа Тайбрайя обрушился на первое
человеческое поселение, попавшееся на его пути. Разум его так и не
очнулся, опутанный туманной паутиной, и морскому змею было все равно, что
он творит.
Удар гигантской головы разбил первый корабль в щепы; исполинская
пасть сомкнулась на корпусе второго корабля, разметав его остатки по
кипящему морю, которое постепенно багровело от пролитой крови. Испуганные
люди ничего не могли поделать с разбушевавшимся чудищем: ни те, кто в
порыве отчаянной храбрости бросался к оружию; ни те, кто пытался таранить
бронированного монстра, чтобы хоть своей смертью остановить его, удержав
от дальнейших убийств; ни те, кто в панике пытался сбежать на сушу,
надеясь хоть там найти спасение.
В короткий срок покончив с кораблями, находившимися в гавани, морское
чудовище обратило свой взор на город. К этому времени крепость Уатаха
кишела людьми. Сюда примчались все, кто не верил в надежность собственных
жилищ. Те же, кто жил подальше от берега, рассчитывали отсидеться в
зданиях, думая, что насытившееся чудовище рано или поздно уберется. Но Йа
Тайбрайя целеустремленно уничтожал несчастный город - дом за домом, улица
за улицей. Его гигантское тело медленно перетекло из воды на берег. Мощный
хвост хлестал из стороны в сторону, снося крепкие каменные строения, а
люди гибли, как мухи, не имея ничего, что можно было бы противопоставить
силе древнего зверя.
Мощное, как башня, туловище вознеслось в небо напротив крепости,
заслоняя солнечный свет. Частокол зубов в человеческий рост величиной
способен был привести в отчаяние даже самых мужественных воинов.
Перепончатые выросты над ушами угрожающе топорщились. Йа Тайбрайя разинул
пасть и издал трубный рев.
Самым ужасным для жителей Уатаха было даже не то, что древний зверь
напал на них, истребляя все живое и неживое в округе. Их привел в
замешательство тот факт, что с самого раннего детства и до глубокой
старости, от рождения и до смерти они жили в глубоком убеждении, что Йа
Тайбрайя является заступником и покровителем Хадрамаута и всех хаанухов,
где бы они ни находились. Ему воздвигали храмы, его изображения украшали
флаги и паруса, его резные статуи высились на носах боевых кораблей. И
теперь то, что он творил, было равносильно детоубийству. Хаанухи не
представляли себе, чем могли так прогневить свое божество, что оно им
отомстило истреблением целого города и огромного порта.
Жрецы Йабарданая и Йа Тайбрайя возносили молитвы в храме на берегу до
тех пор, пока очередной удар чудовища не похоронил их под обломками.
А крепость? Крепость пала за несколько часов... И только когда от
Уатаха остались груды развалин и камни, обильно политые кровью, зверь
отступился.
***
- Вот видишь, повелитель? - сказал Корс Торун оцепеневшему в кресле
понтифику. - А это только начало. За Уатахом последуют прочие города. Йа
Тайбрайя ничто не остановит: в мире нет силы, которую ему могли бы
противопоставить люди.
- А если помолиться кому-нибудь? - неуверенно предложил Дайнити
Нерай. - Если, скажем, обратиться к А-Лахаталу?
- Нет в мире силы, которая способна остановить Йа Тайбрайя, -
откликнулся Корс Торун. - Выполним его просьбу, и он сам отступится.
- А если воззвать к Йабарданаю? - упорствовал понтифик.
- У тебя нет выбора, повелитель, - прозвучало в ответ...
***
Капитан Лоой получил радостное сообщение: один из его постоянных
торговых агентов разыскал наконец именно то, что требовалось, - только что
построенный красавец корабль для путешествия через океан. Посему капитан в
компании старших офицеров и лоцмана Яртона отправился на верфь, чтобы
лично присутствовать при спуске корабля на воду, а заодно оценить все его
качества. Присутствие же на этой встрече высокопоставленных особ могло
только сорвать сделку, поэтому Каэ и ее спутники временно предавались
активному безделью. И получалось у них неплохо.
Мердок ап-Фейдли, не расстававшийся с Рогмо и с Каэтаной ни на
минуту, решил показать им один из островов. На острове был крошечный,
почти игрушечный замок, стоявший над глубоким ручьем, и сплошной лес -
невероятная редкость в Хадрамауте, где самым большим скоплением деревьев
можно было считать городской парк. Это решение Морской эльф принял после
того, как Каэтана пожаловалась ему, что с недавних пор тоскует по рощам и
лесам.
- Очень интересное свойство натуры, - сказала она, - в Сонандане я с
ума схожу от тоски по морю. Устроила себе бассейны с морской водой,
огромное количество аквариумов: черепахи, рыбы, кораллы, раковины. А
сейчас, когда, казалось бы, живи и радуйся, я не могу обойтись без лучей
солнца, которые пробиваются через изумрудную листву, без ручьев, которые
поют в самой чаще... Безумие? Жадность? Ненасытность?
- Нет, наверное, - сказал Мердок ап-Фейдли. - Скорее страсть к жизни.
Мне не свойственно так тосковать по какому-нибудь месту в мире, хотя и я
люблю море. Но как-то скучнее и обыденнее, чем ты говоришь. Может, потому,
что я уже немолод?
- А я?
- Ох, прости, - рассмеялся он. - Я вовсе не хотел, чтобы это
выглядело как намек на чей-либо возраст. А лес... Лес я тебе покажу, чтобы
ты так не грустила.
Лес действительно был неповторим. В Хадрамауте, находившемся
значительно южнее Сонандана и стоявшем на воде, любые растения
размножались с невероятной скоростью - цвели, становились пышными и
буйными. Это был рай для всего, что растет. Водяные цветы - лотосы, лилии
и их ближайшие и не самые близкие родственники - здесь превзошли все
представления о границах красоты. Воздух благоухал, напоенный их ароматами.
Наши друзья с восторгом осмотрели маленький замок, стоявший здесь
последние два века как украшение, и уже собрались было перебираться на
соседний остров, весь заросший тропическими деревьями, с которых
спускались гладкие, гибкие, как змеи, лианы, но тут из леса вышел большой
отряд. Они были одеты как обычные горожане, но шли строем и четко и
слаженно выполняли все движения. Так что не увидеть в них солдат мог
только слепец. Было их человек двести.
Каэтана несколько раз оглянулась по сторонам, прикидывая соотношение
сил. Может показаться странным, что здесь, в самом центре Хадрамаута,
недалеко от столицы, ей пришло в голову померяться силами с войсками
понтифика. Но она была уверена в том, что эти люди церемониться не станут,
- не бывает таких совпадений, чтобы переодетые солдаты просто гуляли по
безлюдному острову. Между тем отряд короткими перебежками приближался к
ней и ее спутникам.
Это была засада. Еще утром Куланн развил бурную организаторскую
деятельность и допустил первую ошибку, когда счел возможным отпустить
Каэтану на прогулку в обществе Морского эльфа и ее друзей под охраной
всего двадцати всадников. Остальные же занимались подготовкой к
предстоящему плаванию. Куланну после совещания с капитаном Лооем стали
грезиться на каждом шагу пираты и грабители, и он решил принять
дополнительные меры.
"Принял?" - мстительно подумала Каэ. Она была абсолютно спокойна.
Двадцать сангасоев полка Траэтаоны, Рогмо с мечом Аэдоны, Морской эльф и
чародей, а на закуску она сама с Такахаем и Тайяскароном - этого было
вполне достаточно, чтобы испортить жизнь двум сотням неуклюжих солдат.
Ладно, ладно! Зато каких солдат! Отряд приближался цепью, стараясь
обойти их с двух сторон и зажать в клещи. Каэтана подозвала к себе Магнуса
и, когда тот подъехал, попросила, чтобы он не лез в гущу сражения, а все
время наблюдал за Номмо и Барнабой.
- Я хочу быть спокойна за них. Хорошо?
- Вы можете быть совершенно спокойны, госпожа, - ответил маг.
Сангасои окружили свою госпожу и вопросительно на нее посмотрели. Она
поняла, что сейчас самое время сказать речь, тем более что неприятель был
уже совсем близко.
- Мы не виноваты, - быстро проговорила она. - И мы не дадим себя
спокойно убить.
Мердока ап-Фейдли поразило, что она не удивилась и не растерялась.
- Это предательство, - потрясенно прошептал он. - Я могу уложить
многих, и Рогмо - малый не промах. И о твоих сангасоях ходят легенды, но
взгляни. - И Морской эльф указал на следующую группу солдат. - Прошу тебя,
беги, пока не поздно, а мы их задержим. Я не могу допустить, чтобы моя
юношеская мечта погибла только из-за моей глупости.
- Не морочь мне голову, - сказала "юношеская мечта" и пришпорила коня.
Короткая это была битва. Скорее даже не битва, а потасовка. Только
погибших было слишком много, чтобы весело вспоминать о том, как все
происходило. Люди, напавшие на них, действительно были солдатами. И как
всякие солдаты, они просто выполняли приказ, не раздумывая над его
последствиями. Сангасои же сразу обнаружили такое превосходство в силе и
мастерстве, что драться с ними было безумием чистейшей воды. Или -
исполнением долга.
Воины понтифика исполняли свой долг до последнего. Они снова и снова
поднимались на ноги и бросались в бой. Они недоумевали, почему эти
государственные преступники, которых приказано убить на месте, не
торопятся уничтожить их. Но думать было некогда - и они брали копья
наперевес и устремлялись в атаку. А когда подошел запасной отряд и бой
стал гораздо серьезнее, Каэ поняла, что больше не может рисковать своими
людьми. И собой тоже не может. И она во весь опор помчалась на врага,
которого и врагом-то, собственно, не считала. Такахай и Тайяскарон
блестящими голубыми кругами вращались в воздухе в противоположных
направлениях, и для того, кто попадал под лопасти этой сверкающей
мельницы, завтра уже не могло наступить.
Сангасои расшвыряли своих противников с удивительной легкостью. И
поспешили увести госпожу подальше с места событий, пока не прибыло
подкрепление. А радости от победы они не испытывали.
- Что же случилось? - Мердок ап-Фейдли метался по верхней палубе
галеры, и лазоревый плащ летел за ним облаком.
- Просто кто-то очень не хочет, чтобы госпожа добралась до Иманы, -
невинно заметил Магнус. - Догадываюсь даже, кто именно.
- Корс Торун действительно имеет большую власть, - ответил эльф, - но
все же не такую, чтобы позволить себе распорядиться убить несколько
десятков людей среди бела дня, да еще в центре страны, где свидетелей
может быть сколько угодно. Да и войска ему не подчиняются.
- Ты думаешь, понтифик не мог приказать?
- Что-то произошло, - сказал Мердок. - Слишком серьезное. Чтобы
Дайнити Нерай принял участие в происходящем, нужна веская причина.
- В ткани мира слишком много явных разрывов, чтобы я точно определил,
что случилось, - сказал Барнаба немного смущенно. - Но ты прав, эльф.
Действительно, я чувствую сильное возмущение, и оно очень древней природы.
- Если бы мне позволили высказаться, - Рогмо выжидательно обвел всех
глазами, - я бы посоветовал сразу выходить в море. Благо каналов и
протоков тут столько, что нас никто не остановит, если мы постараемся.
Куланн молчал. С тех пор, как госпожа вернулась на галеру целая и
невредимая, но прямо с поля боя, он молчал, кусая губы. Непростительная
небрежность, которую он допустил, не давала ему спокойно дышать, и
сангасой задыхался от гнева и ярости на себя самого - легкомысленного и
небрежного. Он представлял себе, что по его вине Каэ могла погибнуть всего
несколько часов назад, и чувствовал, что хоть она его и простила и все
иные не обвиняют своего друга, сам он никогда не сможет извинить своей
преступной глупости.
- Перестань. - Каэ легко тронула его за рукав. - Второй твоей ошибкой
- гораздо более серьезной - будет самобичевание. Это отнимает столько сил
и времени, что тебя не докличешься тогда, когда это действительно будет
нужно. Лучше скажи, что делаем: спасаемся бегством или отправляемся
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг