"Плод воображения" несся на нее с такой скоростью и таким выражением
на тупой и мерзкой роже, что она засомневалась было в правильности
избранного метода борьбы, - но отступать было поздно, - и в следующий миг
вонзила нож прямо в глаз своего ночного кошмара. При этом тварь налетела
на нее всей тяжестью тела, буквально впечатав Каэтану в каменную стену, и
с жалобным воем рухнула вниз, успев распороть когтями рукав рубахи и кожу
под ним. Рукав немедленно окрасился кровью, но боли Каэтана даже не
почувствовала, оглушенная этим неожиданным ударом. "Ничего себе сон", -
подумала она, чувствуя, как постепенно проясняется в глазах, но зато
начинает зло пульсировать поврежденная рука. Ей впервые пришло в голову,
что не так уж интересно смотреть настолько яркие и правдоподобные сны,
можно бы чуточку более условные. Но тут же она посчитала свои размышления
досужими, глубоко вздохнула и перевалилась через подоконник.
Падая, Каэтана пребольно стукнулась об пол, но уже не стала этому
удивляться. Просто поднялась на ноги и сказала самое нелепое, что можно
было придумать:
- Добрый вечер.
Человек за столом поднял на нее слезящиеся, налитые кровью глаза и...
просветлел. Казтана прежде не видела никого, кто настолько радовался бы ее
появлению. Главным чувством, отразившимся на лице человека в серебряных
доспехах, было ни с чем не сравнимое облегчение. Так, вероятно, выглядят
каторжники, с которых снимают дети и выводят из каменоломни, объявляя
помилование. Он откинулся на высокую спинку стула, украшенную
извивающимися не то змеями, не то драконами, и прошептал побелевшими
сухими губами:
- Ты пришла, слава Древним!..
А манекен в человеческом облике даже не обратил на нее никакого
внимания.
- Это ты звал меня? - спросила Каэтана, твердо решившая разобраться
со своим взбесившимся подсознанием.
- Я! Я зову тебя уже несколько лет, из ночи в ночь. Я уже отчаялся,
но нам надо торопиться, - слышишь, что происходит в замке? Он уже близко,
а у меня нет сил удержать Его...
- И что теперь делать?
Каэтана не ожидала, что ее естественный и довольно невинный вопрос
вызовет такое отчаяние у собеседника. Он схватился руками за голову,
затряс ею, словно отгоняя наваждение, и прохрипел:
- Неужели ты ничего не помнишь?
- Нет, - безмятежно ответила она, но ощутила, как знакомый холодок
пробежал по позвоночнику. Голова кружилась, и глубокая царапина,
нанесенная тварью, все еще кровоточила и довольно сильно болела.
- О боги, боги! Неужели вы выиграли? Нет!!! - вдруг закричал маг. -
Нет! Иди сюда, ну же! Быстрее!
Испуганная его воплем, Каэтана подчинилась безропотно. Она шагнула
через меловую черту, подошла к столу и вложила свою руку в его, протянутую
ладонью вверх. В этот момент манекен в соседнем кресле пошевелился и
закрыл глаза. Маг притянул Каэтану к себе и заставил ее встать рядом с
креслом манекена.
- Прости мою непочтительность, - прошептал он вдруг, - но если ты
ничего не помнишь, то у нас еще меньше времени, чем я предполагал, да и
шансы, говоря по правде, равны нулю. Но все же ты должна попытаться.
Нельзя не жить и не умирать. Ты сама говорила это. Ты просила напомнить
тебе, если забудешь, если мы встретимся вот так....
Его голос прервался, он еще крепче сжал ее руку.
- Теперь самое главное - воссоединение. Никаких расспросов. Надеюсь,
они продержатся еще минут двадцать.
Он повернул Каэтану лицом к ее подобию и легонько толкнул вперед.
Повинуясь безотчетному импульсу, Каэтана потянулась к сидящей за столом
даме, и та, слепо вытянув перед собой руки, начала шарить ими в воздухе,
словно разыскивая своего близнеца, умоляя его о единственном
прикосновении. Миг, когда они встретились, Каэтана не запомнила. Она
только успела ощутить, что проваливается в бездну, охнула и оцепенела.
Видимо, сознание на несколько минут покинуло ее. А когда она очнулась, то
сидела за столом, рядом с человеком в серебряных доспехах.
На ней было голубое платье, отороченное мехом; руки были украшены
драгоценностями, которыми Каэтана успеха залюбоваться, несмотря на всю
невероятность своего положения. Тело невыносимо ныло. Кроме нее и мага, в
комнате никого не было. Он пристально вглядывался в ее глаза. Каэтана
потрясла головой:
- Ну, что это значит?
Маг устало вытер лицо и слегка скривился:
- Скорее всего ничего. Просто я хотел попробовать.
Каэтана уже собралась задать несколько вопросов, но тут дверь
выгнулась дугой, словно была сделана из куска бумаги или картона, и
беззвучно разлетелась в пыль. В комнату тут же проник шум сражения, и
Каэтане стало неуютно оттого, какие штучки вытворяет с ней ее подсознание.
Драка, видимо, шла уже на лестнице, и было ясно, что защитники замка
будут до последнего человека сражаться за эту башню, эту комнату. Они
умирали там, в нескольких шагах от нее, но она ничего не видела, кроме
клочьев разноцветного дыма. Неожиданно шум смолк, дверной проем озарился
призрачным голубоватым светом, дым рассеялся за несколько секунд. Затем
комната ярко осветилась.
На пороге стоял человек и насмешливо разглядывал Каэтану и мага. Как
же он был хорош! Огромного роста, смуглый, с буйной фивой смоляных волос,
разметавшихся по плечам, и бровями вразлет. Его лицо с тонкими не
правильными чертами было невероятно красиво живой и яркой красотой. Он
подошел поближе, и Каэтана охнула, не зная, чему больше удивляться - не то
кошачьей грациозности и гибкости его движений, не то его глазам
ярко-желтого цвета с вертикальными зрачками.
Он улыбался полунасмешливо-полуприветливо. Дружески кивнул застывшей
изваянием Каэтане, как старой и уважаемой знакомой, и остановился перед
магом.
- Ты так и не добился своего, - пророкотал он звучным и мощным
голосом, существующим, наверное, чтобы объявлять о конце света. - Но
высшая хвала тебе за то, как отчаянно ты пытался. Редко нынче встречаются
такие преданные слуги, и мне, право, жаль, что ты не согласился принять
наше предложение. Впрочем, именно этим и заслужил ты великую честь. Ты
знаешь цену.
Маг устало закрыл глаза и произнес:
- А что будет с ней?
- Ничего. Рано или поздно рассыплется в прах, - даже интересно,
сколько времени на это потребуется.
Он положил руку на плечо мага и сказал просто и спокойно:
- Пойдем.
Тот несколько раз дернулся в кресле и затих с широко раскрытыми
глазами, уставившимися в какую-то точку в пустоте. Он был несомненно
мертв. А черноволосый со странной кривоватой усмешкой бросил последний
взгляд на Каэтану, повернулся на каблуках и... растаял.
Прошло еще какое-то время, прежде чем она поняла, что ничем
существенно не отличается от столь потрясшего ее прежде подобия: весь
разговор просидела немая, оцепеневшая, с вытаращенными глазами и
полуоткрытым ртом.
Потом мелькнула мысль, что пора просыпаться и записать сон, пока она
его помнит в деталях. Затем подумалось, что вот если бы снять такой
фильм... Господи! А как хорош желтоглазый, - и ведь надо же вообразить
себе человека с кошачьими зрачками.
События развивались с такой скоростью, что Каэтана за ними просто не
поспевала. Возможно, теперь она предпочла бы привычный кошмар, к которому,
как и ко всему на свете, наверное, можно было привыкнуть; на худой конец,
есть же какие-то таблетки. После подумалось, что удивительно: по-прежнему
ярко и четко видеть убранство комнаты, мертвого мага, безвольно обвисшего
в кресле напротив, различать мельчайшие детали - вот, скажем, застывшую
лужицу зеленоватого воска на столешнице или зазубрины на лезвии
обоюдоострого длинного меча, лежавшего прямо перед ней, - и при этом!
понимать, что спишь, рассуждать о каких-то таблетках и осознавать себя
собой, а не персонажем ночного видения. Интересно, тело болит
по-настоящему или это тоже плод воображения? И уже начала слегка
беспокоиться, что никак не может полностью проснуться. И где-то в самой
глубине шевельнулось дикое подозрение - а что, если это давно уже никакой
не сон? Но пока еще преобладала радость оттого, что все так занимательно и
реально и совершенно непонятно, что будет дальше.
Посидев еще несколько минут рядом с умершим, Каэтана протянула руку,
закрыла, ему глаза и, повинуясь безотчетному чувству, поцеловала в лоб.
Этот рано постаревший мужчина умер за нее - это было понятно. Только
горько на душе, что неизвестно почему он не достиг своей цели, а жаль. Она
ощутила боль, как от гибели родного и близкого человека. Каэтана постояла
около него, а затем осторожно взяла оказавшийся удивительно легким меч,
вынула его из ножен и двинулась к выходу.
Лестница была завалена окровавленными трупами. Но многие, похоже,
умерли вовсе не от тех царапин, которые были у них на теле. У всех воинов
на лицах застыло выражение ужаса, смешанного с удивлением, и Каэтана
ощутила уверенность, что мимо них прошел черноволосый гигант, умеющий
убивать легким прикосновением. При выходе из башни стали встречаться следы
настоящего сражения: люди - защитники и нападавшие - были изрублены в
куски. Изредка попадались останки существ явно нечеловеческого
происхождения, но рассмотреть их не пришлось: Каэтану вывернуло наизнанку,
и она долго стояла, закрыв глаза и не в состоянии отдышаться. Затем,
покачиваясь, опять двинулась вперед.
Кошмар становился все более нежеланным, а пробуждение не наступало.
Она шла по направлению к невысокому строению через разбитый копытами
мощеный двор. В замке не осталось ни единой живой души, - и это, как ни
странно, Каэтану не удивляло. Подсознательно она понимала, что в том
месте, где появляется черноволосый, в живых не остается никого. То, что
она сама была целой ич невредимой, ее тоже особенно не изумляло - кому
могла быть опасна явно безумная женщина, не издавшая ни звука даже в
минуту смертельной опасности? Кто стал бы тратить силы на то, чтобы
прикончить давно уже не живущее существо? Разве что из милосердия. Но
страха перед желтоглазым Каэтана не испытывала - она подозревала, что ее
ожидает гораздо более страшная судьба: навсегда остаться в плену своего
сна.
Двигалась она куда-то совершенно целенаправленно, будто ее вели за
руку. Каэтана не сопротивлялась, потому что слабо представляла, что делать
дальше. Жалкие попытки взлететь завершились полнейшим крахом, как и
полагается в нормальном мире, словно это не она нынче ночью легко парила в
небе. Возвращаться в лес после всего, что случилось, не хотелось
совершенно.
"Сколько же времени прошло?"
Давно рассвело, и солнце стояло уже высоко в небе Время, кстати, тоже
шло совсем не как во сне - слишком размеренно и обстоятельно. Каэтана
ощутила одновременно голод, усталость и отчаяние. Она шагала среди трупов,
сжимая в ослабевшей ноющей руке чужой меч. Подол ее роскошного голубого
платья насквозь пропитался жидкой грязью и кровью.
Она пересекла двор, поднялась по лестнице на второй этаж строения,
уверенно прошла по коридору и не колеблясь толкнула одну из дверей.
Комната, в которую она попала, явно принадлежала женщине. Стены были
увешаны цветными шелковыми коврами, а напротив стрельчатого окна,
забранного узорной решеткой, висело огромное, во всю стену, зеркало в
тяжелой бронзовой раме.
Не успела Каэтана взглянуть в него, как зеркало заклубилось дымом,
засверкало огнями и там, в цветном тумане, появился мертвенно-бледный маг
в серебряных доспехах и алом плаще. Лицо его было неподвижным, и губы не
шевелились, а глаза смотрели в пустоту мимо Каэтаны, но она явно слышала
его голос, исходящий из прозрачной глубины:
- Иди на восток в ал-Ахкаф, столицу Урукура, ищи Тешуба. Он расскажет
тебе все, что известно о твоей судьбе смертному. Скажи ему, что Малах
га-Мавет пришел за Аррой, скажи ему, что братья пошлют га-Мавета за тобой.
Торопись. Все необходимое для дороги найдешь в соседней комнате...
Внезапно за спиной мага возник высокий изящный - силуэт, и рука,
затянутая в черную перчатку, отбросила безвольное тело в глубь зеркала.
Черный меч с гардой в виде свившегося кольцами змея с огромными рубиновыми
глазами описал широкую дугу и вонзился в грудь Арры. Движение руки Малаха
га-Мавета она воспринимала как в замедленной съемке и в подробностях
рассмотрела не лицо, не фигуру, а именно черную перчатку, всю в серебряных
заклепках в виде звезд, и гарду огромного меча.
Зеркало лопнуло. Только осколки с жалобным стоном осыпались на
каменный пол и звеня разлетелись по нему бриллиантовыми брызгами. Тишина.
Невозможная тишина и невозможность проснуться.
Реальность.
Каэтана попробовала это слово на вкус. Самая что ни на есть обычная
реальность, только реальность другого мира - мира магии и загадок. И еще
она поняла, что находится дома...
В коридоре была еще только одна комната, так что долго искать ее не
пришлось. Там действительно кем-то предусмотрительным и заботливым были
сложены необходимые для путешествия вещи. На кровати лежал костюм для
верховой езды, почти такой же, как тот, в котором она шагнула за эту
грань, - рубаха с пышными рукавами, облегающие брюки и высокие сапоги на
шнуровке. Каэтана не торопясь переоделась, подпоясалась широким кожаным
поясом, на котором висела сумочка с массой полезных мелочей: было там
огниво, иголка, нитки, тонкий и прочный длинный шнур и куча прочих вещиц,
назначение многих из которых еще предстояло выяснить. На столе лежал
тяжелый мешочек, туго набитый золотыми и серебряными монетами. Внутри -
короткая записка: "Золото зашито в поясе". Пояс действительно был
тяжеловат, но движений не стеснял. Тут же были уложены два длинных клинка
в потертых ножнах, пришедшиеся ей как раз по руке. Некоторое время Каэтана
разглядывала свои новые мечи, любовалась ими и даже сделала несколько
пробных выпадов. Прикасаясь к ним, она ощущала небывалый прилив энергии и
радости. Однако времени было жаль, поэтому она приладила их на перевязь
так, что теперь клинки висели крест-накрест за спиной, и не задумываясь
сунула за голенища сапог два метательных ножа, привычно взвесив их на
руке. Откуда только взялись эти привычки?
На столе лежала и карта с четко обозначенным маршрутом и пояснениями.
- Спасибо, - сказала она вслух, надеясь, что где-то, в невероятном
далеко, погибший Арра услышит ее благодарность. Она свернула карту,
подхватила дорожный кожаный мешок, стоявший в углу, и легким шагом вышла
из комнаты.
Уверенно, как по наитию, Каэтана двинулась к низкому зданию,
напоминающему трапезную, и, войдя, обнаружила, что не ошиблась.
Стол был накрыт к несостоявшемуся ужину. И хотя скамьи были
опрокинуты, а вино разлито, она нашла себе среди снеди хороший кусок
жареного мяса и ломоть довольно вкусного свежего хлеба. И еще раз
удивилась собственному аппетиту после пережитого.
Конюшня обнаружилась быстро - по доносившемуся из нее отчаянному
ржанию. Выбрав себе вороного коня и намучившись с тем, чтобы оседлать и
взнуздать испуганное животное, она пожалела остальных лошадей и широко
отворила двери конюшни. Кони разбежались. Остался только неожиданно
успокоившийся вороной, явно обрадовавшийся присутствию живой человеческой
души, да гнедой жеребец с белой отметиной на лбу, который ходил за ней как
привязанный, легонько толкая мордой в плечо. Она протянула ему остатки
хлеба, затем забралась в седло, поразив саму себя неведомо откуда
взявшимися кавалерийскими навыками, и пустила вороного неспешной рысью.
Гнедой увязался следом. Каэтана прикинула и так и эдак и в конце концов
остановилась и взяла его в повод.
Время за этими хлопотами пролетело совершенно незаметно. Солнце уже
клонилось к закату, когда Каэтана выехала со двора замка.
Остановившись у границы леса, она заколебалась: выбор был невеселый -
то ли возвратиться и остаться в замке на ночь, то ли путешествовать по
ночному лесу. После недолгих раздумий Каэтана выбрала второе.
Случившееся она приняла как данность и, несмотря на невероятность
происходящего, справедливо рассудила, что так тому и быть и нужно решать,
как жить и что делать дальше. И то и другое она в общих чертах уже
представляла. Из нескольких слов, брошенных магом, да из собственных
ощущений стало ясно - этой ночью она и ее подобие из башни слились в одну
сущность. Придирчиво проэкзаменовав себя, Каэтана пришла к выводу, что
обладает немалыми знаниями об этом мире, хотя все они отрывочны и
неупорядоченны, словно книга с вырванными страницами.
Так, она точно знала, что едет сейчас через священный лес Арескои -
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг