стучит в монастырские ворота
Когда же стих наконец нескончаемый поток, затопив собой прожорливое
пламя и омыв холодной свежей водой обгоревшую землю, когда забрезжил
бледно-розовый рассвет тонкой полоской проступая у кромки неба, в ворота
монастыря действительно постучали. И стук этот был громким и требовательным,
как чудилось ночью, и кони ржали у ворот обители, и громкие раздавались
голоса всадников, которые не привыкли ждать и просить. Потому что это был
один из летучих отрядов молодого командарма Михаила Тухачевского, только что
назначенного командующим Кавказским фронтом. Однако фронта уже никакого и не
было - Ростовская операция красных оказалась роковой для Добровольческой
армии генерала Деникина, разбитые под Ростовом- на- Дону, Таганрогом и
Новочеркасском разрозненные белогвардейские и бело казачьи отряды
беспорядочно отходили на Северный Кавказ, в Крым и Одессу, где их настигали
и добивали окрыленные победой летучие отряды красных. Один из таких отрядов
стоял теперь у стен монастыря, требуя немедленно отворить монастырские
ворота Монахини подчинились и небольшой отряд въехал на монастырский двор
Там незваных гостей встретила игуменья Софья. Высокая и очень худая, в
черном монашеском одеянии, она явилась им, строга и величава, смуглое лицо
хранило спокойствие, а большие синие глаза глядели на пришельцев сурово. Но
это не смутило всадников. Никто из них не спешился с коня и уж тем более не
обнажил головы, приветствуя настоятельницу
- Нам стало известно, что в ваших краях скрываются недобитые бело
бандиты, - обратился к ней тот, кто видимо был среди них главным. Лицо его
едва различимо было в предрассветной мгле, но голос был низким и звучным
Говорил он резко, отрывисто, обращаясь вроде бы в пустоту, словно не замечая
ни настоятельницы, ни затаившихся по двору в страхе и смятении монахинь, -
есть сведения, что часть из них вы прячете у себя
- Здесь обитель Христова, - отвечал ему мать Софья и голос ее звучал
ровно, но заметно было что она напряженно вглядывается в полумрак, пытаясь
разглядеть лицо всадника, - в этих стенах только сестры Более вы не найдете
никого, в том даю вам слово
- Слово ваше для нас не является гарантией истины, - отвечал ей
командир отряда или тот, кто уполномочен был вести переговоры. Он не
представился, не назвал себя и своих товарищей. - Поэтому мы намерены
произвести обыск Извольте сопровождать моих людей и продемонстрировать им
все помещения вашего заведения
- Это заведение является обителью Божьей, милостивый государь, и
извольте уважать, если не меня, то святость этих стен, - голос игуменьи
Софьи по-прежнему звучал ровно, но обычно она говорила несколько бесцветно,
практически без интонаций, сейчас же в голосе ее зазвенел металл, словно
задели, натянутую струну неведомого музыкального инструмента и отзываясь на
прикосновение она зазвучала слабо вибрируя и издавая только едва различимый
звук. Но говорящего не смутило это и он резко оборвал ее
- Про то, что это за заведение нам хорошо известно...
- Однако мне ничего не известно о вас, милостивый государь...
- Вот как? Вам ничего не известно о том, что белогвардейские мятежи
подавлены по всей России и рассчитывать на Добровольческие армии, на войска
Антанты, на белоказаков вам больше не приходится? Вам ничего не известно об
этом, ваше сиятельство, княжна Долгорукая?
- Меня зовут мать Софья
- Нам известно, как вас зовут и мы отнюдь не случайно здесь Поэтому
извольте прекратить препирательства со мной и исполняйте то, что я вам
сказал, во избежании самых серьезных последствий. Особенно лично для вас...
Отряд, спешится - с этими словами он сам легко спрыгнул на землю и вплотную,
как-то подчеркнуто дерзко подойдя к настоятельнице, близко и прямо взглянул
ей в лицо.
Запал исчез в нем также внезапно, как и возник Бывалый парень просто
выскользнул из его оболочки и стремительно, ловко, как ему и полагалось,
никем, разумеется, не замеченный покинул помещение, оставив Дмитрия Полякова
один на один с теми, кто сейчас окружал его Честно говоря, это был не очень
благородный поступок, поскольку Дмитрий Поляков находился в состоянии
плачевном - был совершенно измотан физически и морально и практически не
способен постоять за себя каким либо образом Те же, кто сейчас в прямом
смысле этого слова, плотно окружали его беспомощно распластанное на диване
тело, настроены были отнюдь не дружелюбно Конечно, физическая расправа ему
ни в коей мере не угрожала, что же касается морального аспекта проблемы, то
он был заявлен в эти минуты очень и очень остро. Возможно лучшим для
Полякова было, если бы вместе с остатками физических сил и безоглядной
решимостью действовать и добиться своего любой ценой, его покинуло и
сознание. Тогда все разрешилось бы просто, по крайней мере на данном этапе
событий Но сознание его, именно сейчас окончательно прояснилось, стряхнув с
себя и остатки эмоциональной похмельной вялости, и последовавшего за ней,
сообразно закону маятника всплеска бурных эмоций. Все это отступило на
второй план, хотя каждое действие, из тех которые он успел совершить за
минувшие полчаса запечатлены были памятью с потрясающей точностью, и, как
фотографии, запечатлевшие сцены его позора и унижения, стояли перед глазами,
не давая забыться или хотя бы отвлечься ни на минуту. Сейчас пространство
его внутреннего мира - сознание, разум, душа и, - что там еще заключал в
себе этот мир?! - было затоплено одним лишь раскаленным, обжигающим,
разрывающими его изнутри чувством Этим чувством был стыд. Так стыдно ему не
было никогда Даже в ранней юности, когда его застали за неким постыдным
занятием. Ничего более, что хоть как-то сравнимо было с тем, что испытывал
он теперь, на ум не приходило Судьба, действительно, была милостива к нему -
он конечно и "попадал в просак ", и " влипал", и " вляпывался" - словом,
случались в его жизни ситуации, которые порождали чувство неловкости и даже
стыда, но все это даже отдаленно не напоминало тот раскаленный водоворот
чувства, испепеляющего его душу теперь.
На его несчастье, а быть может, наоборот на счастье - иначе сцена
выглядела бы совсем уж комичной, под рукой его не было сейчас подушки,
одеяла или какого другого предмета, коим можно было бы закрыть лицо. Будь
иначе - он непременно бы поступил именно так. Тело же его было настолько
ослаблено физически - и это тоже было мучительно стыдно, - что он не
чувствовал в себе сил пошевелить руками - иначе он спрятал бы лицо в
ладонях, или, по крайней мере, перевернулся бы на живот, уткнувшись лицом в
мягкую обивку дивана, или попросту убежал бы, впрочем это ему вряд ли
удалось бы сделать, будь он даже и в нормальной физической форме Диван в его
номере, куда его доставили секьюрити и на который он немедленно рухнул без
сил, плотным кольцом окружали четверо сотрудников службы безопасности отеля.
Те двое, которым он сдался возле номера старушки и двое - присоединившиеся к
ним возле лифта, они, очевидно, ловили его на верхнем этаже. Теперь все
четверо стояли вокруг дивана тем же плотным кольцом, что и шли, конвоируя
его восвояси, словно боясь, что он выкинет еще что-нибудь, стоит им только
разомкнуть круг. Они молча, настороженно и недобро, к тому же весьма
бесцеремонно разглядывали его и это было тоже стыдно, унизительно и
нестерпимо, но ничего поделать он не мог Кто-то еще, невидимый им из-за
широких спин охранников, нервно расхаживал по номеру, но и он был молчалив.
Похоже было, что никто из них не уполномочен принимать какие-либо решения и
вообще мало представляет, как вести себя в подобной ситуации - все ждали
кого-то, кто мог хоть как-то ее разрешить. Так и оказалось - послышался звук
открываемой двери, чьи-то быстрые шаги, изумленный и испуганный одновременно
возглас
- Что происходит? Ему плохо? Он оказал сопротивление? Что они с ним
делают? - взволнованный молодой голос выпалил все эти вопросы на одном
дыхании. Секьюрити зашевелились, но кольца не разомкнули
- Понимаете, мсье де Буасси, этот русский - мсье Поляков, он стал
требовать... - голос постарше крайне сбивчиво и испуганно начал объяснять
ситуацию тому, кого звали де Буасси, но был остановлен
- Я знаю, что произошло Но, что сейчас? Он сопротивляется?
- Нет. Он... Он... лежит
- Его, что, связали?
- О, нет, мсье де Буасси! Как можно было... Он просто лежит...
- Тогда почему здесь столько секьюрити? И зачем они так стоят? Где он?
Он может говорить?
- Но я думал, мсье де Буасси.... На всякий случай... до вашего
прихода... Да, он, мсье Поляков, кажется в полном сознании Просто не очень
хорошо себя чувствует, я думаю...
- Вы свободны, господа, - тот кто носил красивое имя де Буасии наконец
обратился к охранниками и они немедленно разомкнули оцепление, - нет,
кто-нибудь один или двое останьтесь... Но не здесь. Где ни будь рядом.
Вы меня слышите мсье Поляков? Как вы себя чувствуете? Вы говорите
по-французски?
Де Буасси оказался высоким стройным довольно молодым человеком, с
тонким породистым лицом, как бы подтверждающим его право на столь громкое
имя. Очки в тонкой золотой оправе скрывали глаза, но большой хищный, как
клюв опасной птицы, нос на загорелом холеном лице, тонкие красиво очерченные
губы, высокий гладкий лоб, на который небрежно падали длинные пряди
блестящих черных волос создавали классический гармоничный образ молодого
аристократа, потомка старинного и славного рода, помещенного на жительство в
конец века двадцатого, а посему вынужденного получить хорошее современное
образование и, видимо, работать. Очевидно, он принадлежал к руководству, а
быть может и к клану владельцев отеля, жил здесь же, в отеле или неподалеку
на одной из старинных вилл и поднят был на ноги ни свет ни заря в виду
исключительности и чрезвычайности происшествия
Говорил он быстро, короткими отрывистыми предложениями, которые будто
бы наскакивали друг на друга, но возможно это была его обычная манера По
крайней мере, внешне, господину де Буасии удавалось хранить спокойствие
Второй человек, оставшийся в гостиной, после того, как секьюрити
бесшумно удалились с поля действий, заняв позиции где-то неподалеку, как
велел де Буасии, был, напротив, совершенно откровенно взволнован Он был
много старше патрона - лет, примерно, пятидесяти, а, может быть, и больше
Его седины дышали благородством, с неким, однако, налетом театральности
Возможно, этому способствовало то, что одет он был в торжественную униформу
служащих отеля Вероятнее всего, это был старший ночной портье, который имел
несчастье дежурить именно в эту злополучную ночь Теперь он очень боялся, что
поступил как-нибудь не так, возможно, слишком сурово обойдясь с Поляковым,
отдав его под конвой охраны, а, возможно, наоборот, слишком мягко, не вызвав
полиции. Словом, он просто не знал, как должен был себя вести и каковы
теперь будут последствия. И от этого очень волновался.
- Да, я говорю по-французски. Спасибо - Поляков сам удивился и
одновременно нашел еще один повод устыдиться, от того как слабо и с трудом
дались ему эти слова Последнее относилось к вопросу де Буасии о самочувствии
и, похоже, тот это именно так и понял
- Вы уверены, что вам не нужен врач?
- Да, уверен Пожалуйста, пусть все уйдут Если необходимы мои
объяснения, я дам их вам
- Разумеется. Господа, можете оставить нас - Де Буасии был
действительно тем человеком, который уполномочен принимать решения и, надо
отдать ему должное, умел это делать. Его распоряжение было выполнено
незамедлительно, хотя пожилой портье не скрывал своей озабоченности и
тревоги, оставляя патрона один на одни с сумасшедшим русским Это крупными
буквами было написано у него на лбу, но возражать он не смел и спешно,
насколько позволяли возраст и этикет покинул апартаменты.
Де Буасси опустился в низкое кресло, то самое в котором всего несколько
часов назад сидел актер. Только теперь Поляков заметил, что остатки их
бурного пиршества со стола убраны и номер приведен в обычный идеальный
порядок. И лишь окно сочли необходимым оставить открытым, а занавеску -
отдернутой - комнату заливали яркие лучи раннего солнца и было свежо Поляков
сделал попытку подняться с дивана - беспомощно лежать перед безупречно
вежливым и предупредительным де Буасси, который наверняка презирал его в
душе, а то и смеялся над ним, было совсем уж унизительно Он тяжело спустил
ноги на ковер и сел на диване Теперь они сидели практически напротив друг
друга, глаза в глаза. Де Буасси хранил молчание, с сочувствием, по крайней
мере, внешним, наблюдая за его усилиями. Когда ему показалось, что Поляков
достаточно удобно устроился на диване и посторонняя помощь ему не требуется,
он заговорил
- Собственно, мне не нужны ваши объяснения, мсье Поляков Картина ясна и
ваше поведение мне понятно Поверьте, это я говорю искренне Но традиции
нашего отеля, и то положение в котором все мы теперь находимся, как вы
понимаете, требуют от меня принятия решения И боюсь, оно не очень придется
вам по душе, но...
- Не утруждайте себя, мсье де Буасси, - Поляков почти взял себя в руки,
хотя душу его по-прежнему терзали жгучие приступы стыда Возможно, заговори с
ним де Буасси, как-нибудь иначе, он не сумел бы справиться с тем, что
творилось сейчас у него внутри и опять бы натворил Бог знает каких глупостей
Но дружелюбный, с изрядной долей сочувствия тон француза, который возможно и
был искренним, но в любом случае главной целью своей имел - подсластить
очень горькую для Полякова пилюлю, неожиданно оказал на него благотворное
воздействие. Поляков нашел в себе силы отвечать более ли менее достойно Суть
пилюли и горечь ее для Полякова заключались в том, что ему отныне и навсегда
закрыт будет доступ во все заведения этой известной и почитаемой ценителями
истинной роскоши и комфорта системы, - я знаю, в чем заключается ваше
решение У меня есть несколько часов, чтобы привести себя в порядок и собрать
вещи?
- Ну разумеется. Расчетный час, у нас, как и везде наверное, в полдень
- у вас есть еще по меньшей мере четыре часа - сейчас только девять. Но если
этого не достаточно, я могу продлить ваше пребывание у нас еще на некоторое
время Скажем, часов до четырех?
- В этом нет необходимости. Я успею.
- Благодарю вас, мсье Поляков И знаете что, на вашем месте я возможно
поступил бы так же, но ведь и вы на моем... - Де Буасси не закончил фразы,
словно испытав затруднение с подбором нужных слов, и только развел руками
- Вы правы, - Поляков нашел в себе силы подняться с дивана. Он не знал,
подаст ли де Буасси ему руку, поэтому и свою не протянул для рукопожатия
Трудно сказать, как понял это де Буасси, он лишь сдержано кивнул и
направился к двери
- Один только вопрос.
- Да, мсье Поляков? - голос де Буасси впервые за всю их беседу слегка
изменил ему Все это время, он все-таки волновался и только сейчас, сочтя
инцидент исчерпанным, видимо, несколько расслабился. Реплика Полякова
застала его врасплох
- Кто была та пожилая леди, которую я разбудил?
- О! - в том как выдохнул это "о" Де Буасси сказалось все - и внезапная
его тревога - чего еще потребует этот сумасшедший ревнивец? - и теперь - вот
уж действительно искреннее! - облегчение, - ее высочество, герцогиня
Ольденбургская, кстати, родственница ваших царей - Романовых, и близкая
весьма.
- Отправьте ей букет цветов и мои извинения
- Разумеется, мсье Поляков Думаю, она вас простит.
Итак, они остались в Москве. Шел год 1988. Пожалуй именно тогда все в
их отношениях начало меняться, а быть может процесс перемен и не
растягивался во времени - все произошло сразу. Беслан никогда не задумывался
над этим и уж тем более не склонен был придавать этому значения. А Ахмет?
Сейчас, сидя в оцепенении в полупустой комнате небогатого горского дома,
служившего ему временным убежищем, Бес впервые подумал об этом Что
чувствовал тогда Ахмет? Вопрос этот теперь навсегда останется без ответа
Тогда же все происходило само собой - лидером в их тандеме стал он. К нему
теперь обращались с просьбами, вопросами, к нему шли за советом, защитой,
помощью, он разбирал внутренние тяжбы и споры. И в этом никто не усматривал
ничего удивительного В Москве не знали маленького, вечного голодного,
злобного как побитая дворняжка и от отчаяния - дерзкого мальчишку из
полунищей семьи, а если кто из земляков и помнил его в те времена, то теперь
наверняка усомнился бы в точности своих воспоминаний. Потому что теперь он
был старшим среди равных ему по возрасту и социальному происхождению членов
диаспоры в силу своей деятельности и доли ответственности, которая лежала на
его плечах, и равным среди старших, которые в сущности были избранными
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг