присела.
- Здесь, наверно, крутой обрыв, прямо от берега.
Раньше тут была станция. Такая же, как наша. Можешь нырнуть и осмотреть
дно?
- Нет проблем. Только вот... Здесь нормальная вода?
- Вода как вода. Ты чего-то боишься?
- Чего бояться? Акулы здесь не водятся, однако вода какая-то странная.
- Тогда ныряй.
Я попробовал ногой холодную чистую воду. Потом разбежался и прыгнул.
Проплыл с десяток метров, чтобы разогреться, попробовал глубину.
- Ныряй! - донесся голос Надежды.
Я набрал воздуха и перевернулся вниз головой, загребая руками. Перед
глазами взорвалась и рассыпалась туча мелких пузырьков, и сразу же темная
глубина надвинулась, обожгла холодом, мягко сдавила виски. Я погружался
все глубже, стараясь изо всех сил, но бороться с Архимедовым законом и
одновременно пытаться что-то рассмотреть очень трудно. Перед всплытием я
успел запечатлеть в памяти лишь один расплывчатый и странный образ:
идеально ровное дно и десятки каких-то темных пятен, расположенных на нем
в строгом геометрическом порядке. Я даже не успел понять - реальность это
или подводная галлюцинация, как вода и холод вытолкнули меня на
поверхность.
Надежда помогла мне выбраться, дала отдышаться, лишь потом вопросительно
посмотрела в глаза.
- Там очень глубоко, - проговорил я. Надежда кивнула, словно ждала этого
ответа. - Сейчас отдохну и еще попробую. Тогда точно скажу.
Я уже понял, зачем на берегу лежал игрушечный плотик и как его
использовали местные мальчишки. Попрыгав на берегу и разогревшись, я
оттащил плот метров на десять в воду и, ухватившись за веревку, столкнул
камень. Он тут же потащил меня вниз, да так быстро, что затрещало в ушах.
Через несколько секунд камень упал на дно, а я остался висеть, уцепившись
на веревке.
Теперь у меня уже не оставалось никаких сомнений. Дно было ровным, как
мощеная площадь. В строгом порядке под водой расположились черные коробки
размером с железнодорожный вагон. Хотя за размер я поручиться не мог - в
воде все выглядит иначе. Я казался себе духом, парящим над вымершим
подводным городом. Прежде, чем иссяк кислород в легких, я успел убедиться,
что не все коробки сохранились - некоторые были деформированы, а от иных
остались лишь груды обломков. Впрочем, таких было мало. Подводный город
казался почти целым.
- Я нашел твою станцию! - крикнул я еще раньше, чем ощутил твердое дно под
ногами. - Там сотни одинаковых прямоугольных домиков, я видел это!
Девушка дождалась, когда я выберусь и окажусь перед ней.
- Так что ты там видел, Олег?
Я рассказал. Рассказ получился коротким, хотя мне казалось, что
впечатлений уйма. Надежда выслушала меня, но не спешила разделить радость.
Она задумалась.
Я начал одеваться, так как порядочно продрог. Девушка медленно пошла вдоль
берега, раздумывая. Я забеспокоился насчет лошади - она не была стреножена
и могла в поисках корма забрести на край света. Впрочем, животное
оказалось дисциплинированным - продолжало пощипывать травку на подъеме
берега, не ища лучшей доли.
- Олег! - послышался голос Надежды. - Скажи, там очень глубоко?
- А что, у тебя есть какие-то планы?
- А у тебя?
Я пожал плечами.
- Думаю погреться, поднакопить сил и попробовать донырнуть до самого дна.
Чтобы потрогать эти домики руками. Там глубоко, но ведь мальчишки как-то
достали блок.
- Ну, потрогаешь руками, а дальше что? - насмешливо спросила девушка.
Я тоже усмехнулся и пожал плечами. А она вдруг стала серьезной.
- Ты не видел там что-то, кроме этих коробок?
- О чем ты?
- Такая штука... - она изобразила руками некие фигуры, пытаясь объяснить.
- Словно башенка, ажурная, понимаешь?..
Я напряг память. Видимость под водой была скверная, но не исключено, что
там была именно такая башенка, которую я мог принять за разрушенную
коробку.
- Не знаю, озеро большое, - неуверенно проговорил я. - Может, нужно
посмотреть подальше от берега?
- Она должна быть рядом с берегом, - возразила Надежда. - Недалеко от
станции, понимаешь?
Я задумался. Возможно, я действительно что-то такое там видел, но не
обратил внимания. Снова лезть в воду, проверять?
- Нет, - задумчиво покачала головой Надежда. , Она словно разговаривала
сама с собой. - Ты не сможешь найти. Я сама должна нырять.
Я оглядел ее с головы до ног, прикидывая, насколько ее смелость
соотносится с возможностями.
Надежда, заметив это, усмехнулась.
- Вот я тебя и спрашиваю, - заявила она, - там очень глубоко?
- Очень, - ответил я. - Без специальной подготовки лучше не лезть. Что
угодно может произойти - от судороги до потери ориентации.
Она вздохнула и некоторое время смотрела мимо меня на темную гладь озера.
- Ничего, - упрямо произнесла она. - Ты мне поможешь.
Я пожалел, что не разжег заранее костер. Купания на голодный желудок
порядком выматывали, а кусочек огня мог бы скрасить трудности. Уже
вечерело, солнца становилось мало. Надежда сняла комбинезон, ничуть не
стесняясь меня. Тяжелый пояс упал, брякнув о камни. Я украдкой взглянул на
ее худое и все еще бледное тело и вдруг понял, что ни сейчас, ни раньше ни
разу не подумал о ней как о женщине. Она все еще оставалась для меня
человеком из железного саркофага. И это было странно, ведь на всем свете
для меня нет никого ближе этой рыжей веснушчатой девчонки.
Мы вместе доплыли по плотика, я поднял из глубины камень, сворачивая
веревку в аккуратную бухту. Я понимал, что девушке холодно, слышал, как
стучат ее зубы, но видел ее глаза, в которых светилась неукротимая воля.
- Олег, - сказала она, приготовившись погружаться, - ты видел не станцию.
Станция была на берегу, и она давно разрушена.
- А что?
- Это хранилище. Самое настоящее хранилище.
- Какое еще хранилище?!
Но Надежда уже ухватила веревку и вслед за камнем исчезла под водой. Я
нырнул и проследил, как она уходила в глубину. Надо бы опуститься вместе с
ней, но на это уйдет кислород и силы, которые могут понадобиться, случись
что. Я взялся за веревку. Пока она дрожит и колеблется - все в порядке.
Если обвиснет - тогда дело плохо.
Веревка стала нервом, соединяющим нас. Первую минуту я чувствовал ее
колебания, затем она успокоилась. Я же, напротив, заволновался и уже
собрался было отправляться под воду, но тут девушка всплыла метрах в пяти
от меня, замолотила по воде руками всхлипывая от нехватки воздуха. Я
подтянул ее к плотику, помог уцепиться.
Несколько минут она ничего не могла сказать, только быстро дышала и
кашляла, выплевывая воду. Я держал ее под руку и больше ничем не мог
помочь. Прежде чем она начала говорить, я успел сделать выговор:
- Где ты пропадала?! Я уже. собирался за тобой плыть! Ты зачем отпустила
веревку?
- Все нормально, - сипло выговорила она. - Я сейчас опять... Подними
камень и отгони плотик вон туда.
- Ты скажешь наконец, в чем дело?
- Не спрашивай ни о чем. Сказала, как отрезала.
- Знаешь, - прибавила Надежда, - тебе, видимо, придется нырять со мной.
Ее еще больше колотила дрожь, и она едва выговаривала слова.
- Если надо - нырну, - отозвался я. - Но, может, сначала вылезем,
отогреемся?
- Совсем немножко осталось, - она виновато улыбнулась посиневшими губами.
- Там нужна будет сила. Я покажу тебе одно место, ты просунешь руку,
нащупаешь колесо и потянешь на себя.
На этот раз камню тяжело было тащить в пучину сразу два тела, и мы
опускались медленно, теряя запас воздуха в легких. Я действительно увидел
решетчатую конструкцию, но она напоминала не башенку, а скорее механизм
огромных башенных часов. Балки были почти чистыми, в мертвой воде их не
облепляли ни ракушки, ни водоросли.
Надежда тронула меня за плечо и указала на небольшой цилиндр с открытым
верхом. Я опустил в него руку и почувствовал, что ее обняла упругая
скользкая среда, более плотная, чем вода. Будто я залез в банку с
солидолом. Там и в самом деле оказалось колесо с удобной рукояткой, и я
тут же начал тянуть, упираясь в дно ногами. Было трудно, вода давила со
всех сторон, легкие готовы были разорваться прямо в груди. Я крепился, а
вот Надежды хватило не надолго. Она не выдержала и начала подниматься,
энергично загребая руками.
Колесо начало проворачиваться - очень медленно, туго. Странно, что оно
вообще двигалось, но, видимо, сказалось действие смазки-консерванта в
"кастрюле", защищающей механизм.
Наконец и у меня иссякли силы. Я хорошенько дернул еще раз и приготовился
оттолкнуться от дна, чтобы пулей взмыть к поверхности.
И в этот момент что-то произошло. Все вокруг дрогнуло, колыхнулось. Первым
моим ощущением была паника, мне показалось, что я сейчас провалюсь в
преисподнюю вместе с этим озером. Появилась вибрация, которая ощущалась и
кожей, и слухом. В воде она воспринималась особенно остро, потому-то мне и
чудилось, что весь мир сейчас дрожит и рушится.
Я оттолкнулся и устремился к поверхности. Странная дрожь продолжалась,
преследовала, и хотелось поскорее покинуть воду, вылететь из нее пробкой.
Наверху по воде шли странные, геометрически одинаковые волны, отчего озеро
напоминало ковер с рельефным рисунком. Надежда стояла на берегу,
застегивая комбинезон. Я выбрался из воды - вибрация чувствовалась и
здесь, земля дрожала. Я так замерз, что не мог даже говорить, у меня
буквально зуб на зуб не попадал.
- Что мы тут натворили? - наконец произнес я. Надежда не ответила, только
показала на озеро. И тут я услышал всплеск. Мощный, громкий, словно из-под
воды всплывала подводная лодка. Я обернулся, выронив куртку.
- Получилось, - прошептала Надежда. Поверхность озера словно набухла,
округлилась, а затем потоки воды, пенясь и разлетаясь фонтанами брызг,
устремились в стороны. И я увидел свой подводный город. Он поднимался,
медленно вырастал из глубины, освобождался от тяжелого холодного плена.
Вода мощными струями стекала со стен прямоугольных черных коробов,
создавая шум водопада. В лучах заходящего солнца появлялась и снова
пропадала радуга.
Поверхность воды еще раз вздохнула и высвободила основание - платформу, на
которой были установлены черные коробки. Вскоре дрожь прекратилась, было
слышно только, как все тише и тише стекает вода.
Девушка посмотрела на меня и улыбнулась. Я стоял потрясенный, не отрывая
глаз от рядов черных коробов, уходящих к середине озера. Вода плескалась
теперь под толстой решеткой-платформой, на которой остались лежать груды
камней, затонувшие бревна, сучья и прочий мусор, скопившийся в озере за
сотни лет.
- Пошли, - позвала Надежда, и я почувствовал, как она волнуется.
Мы перебрались на платформу, подошли к одному из коробов. Девушка провела
по нему пальцами. Он и в самом деле напоминал размерами железнодорожный
вагон, но выглядел более плоским. Надежда взяла в руку свою магнитную
дубинку, включила, перехватила поудобнее. И вдруг с размаху ударила по
черной шершавой стене. Раздался глухой хруст, по стене разбежались
трещины. Она ударила еще раз, пробив дырку, из которой тут же поползла
густая бурая масса.
- Помогай! - крикнула Надежда, и я подошел, приготовив тесак.
За несколько минут мы разделались с контейнером. Стены были хрупкими и
отваливались крупными кусками. После каждого удара приходилось
отскакивать, чтобы не увязнуть в бурой массе, которая продолжала выползать.
Короб еще раз жалостно хрустнул, и последняя стена обрушилась,
рассыпавшись на куски. Начинка растекалась по платформе блином, уходя в
прорези. Я увидел внутри продолговатое тело знакомых очертаний, и прежде
чем с него стекли остатки консерванта, я уже понял, что это такое.
Надежда перебралась через обломки контейнера, стерла ладонью бурое тесто с
металлической поверхности.
- Ну вот... - тихо проговорила она. - Не зря мы надеялись.
Перед нами стоял истребитель - настоящая боевая машина, сохранившаяся
настолько хорошо, что даже металл обшивки не потемнел, а продолжал
сверкать.
Я сбегал к повозке, принес несколько кусков мешковины. Вдвоем мы начали
протирать корпус, убирая следы бурой размазни. Она стиралась хорошо и не
липла к рукам, поэтому через несколько минут истребитель стоял перед нами
во всей своей красе. Мы ходили вокруг, прикасались к холодному металлу,
заглядывали через стекло в кабину.
- Ты думаешь, он сможет летать? - спросил я.
- Думаю, сможет, - ответила девушка, и я понял - если не сможет сразу, то
она его заставит. - Все это было рассчитано на очень долгое хранение.
Практически на вечное. Потому что мы не могли позволить себе роскошь
строить новые машины, если старые еще годятся для дела.
- Вечное хранение, - повторил я. - Вообще-то, любые машины устаревают, и
нет смысла хранить старье.
- Это не старье! - вскинулась девушка. - Это хорошие машины. Вполне
пригодные для боя. Делать лучше не было необходимости, поэтому мы не
тратили сил на это. Хватало и других дел.
Я хотел заметить, что не бывает предела совершенству, но все же промолчал.
Эта девочка жила в особенных условиях, и не мне судить, насколько она
права.
- Давай поедим, - устало сказала она. - Придумай что-нибудь, а я пока
начну его оживлять.
Я кивнул и отправился к повозке. Скинул навес, разбил его на дрова. Солнце
уже почти спряталось, вот-вот могли прийти сумерки, а за ними - ночь.
Разводя огонь, я поглядывал на девушку. Она открывала клапаны и карманчики
своего пояса, доставала инструменты, ходила вокруг истребителя, что-то
делала. До меня доносились щелчки, металлическое звяканье. Пару раз
Надежда подходила к огню погреться. Мы здорово продрогли в воде, и я
боялся, как бы кто-нибудь из нас не заболел.
Потом мы поужинали. Это была наша последняя еда, и я думал, чем питаться
завтра. Выкапывать коренья или собирать в лесу падаль?
- Вы случайно еду не консервировали вместе с техникой? - в шутку спросил я.
- Нет, - помотала головой девушка. - Только топливо и боезапас. Она встала.
- Я пошла. Доедай, если хочешь.
- Тебе помочь?
- Нет, ты все равно ничего в этом не понимаешь. Я все же поднялся и пошел
вместе с ней. Я наблюдал, как Надежда открывает какие-то люки, отодвигает
панели, просовывает в ниши свои инструменты, что-то проверяет. Я пытался
все запомнить, разобраться в механизмах древней машины, но быстро понял,
что мне это не под силу. Истребитель имел очень сложную начинку.
- Как ты думаешь, я смогу со временем разобраться во всем этом? - спросил
я.
Надежда взглянула на меня со снисходительной улыбкой.
- Тебе незачем в этом разбираться. Чтобы летать, необязательно знать, как
это работает.
- А если придется чинить?
- Эти машины не подлежат ремонту. Если поломка небольшая - автоматика
справится с ней сама. А если что-то серьезное, то машину проще бросить.
- Странный у вас был подход к технике.
- Ничего странного. Эта техника рассчитана на то, чтобы каждый мог
научиться пользоваться ею. Управление очень простое, потому что все
контролирует автомат. Подготовка пилота занимала десять дней или меньше, а
вот меня, специалиста по внутреннему устройству, учили несколько лет. Сам
посчитай, что выгоднее.
- Пожалуй, выгоднее вообще не держать техников. Зачем, если все умеет
автоматика?
- Над ней все равно должен быть человек.
- Поэтому я и хочу научиться.
- Не нужно...
Я забрался в кабину, сел в кресло. Управление и в самом деле было простое
- штурвал, две педали, несколько коротких рычагов в один ряд.
- Что он умеет? - спросил я.
- Летать, - удивленно отозвалась Надежда.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг