никогда этого не знал. Я не водил истребители в бой, я не стрелял и не
учился этому. Я надеялся, что ты расскажешь мне, но ты все время молчишь.
Надежда встала, окинула взглядом всю поляну.
- Странно, что они все собрались здесь, - вслух подумала она. - Говорят,
некоторые аэроиды могут влиять на психику людей. Вообще с ними связано
много странного. Что будем делать?
- Я уже сказал, поедем отсюда скорей. Надежда поворочала блок, пытаясь
поднять. Под ним зачавкала размокшая земля.
- Хочешь взять с собой? - спросил я.
- Нет, просто смотрю.
Я подумал, что такая вещь могла бы пригодиться. Хотя возить с собой ее,
наверно, опасно.
Через десять минут мы вернулись на дорогу. У Надежды было неподвижное
лицо, она сидела, распрямившись, и что-то обдумывала. Ее пальцы стряхивали
с ткани комбинезона дождевую воду.
- Ты умеешь активировать эти заряды?
- Что? - она обернулась, рассеянно моргая. - Заряды? Да, умею.
Разговора не получалось. Она так и сидела, напряженно глядя в невидимую
точку и кусая губы. Я с тревогой посматривал на небо, гадая, скоро ли
вечер. Сквозь тучи это определить было очень непросто. Утро, день, вечер -
все казалось одинаково серым под дождем.
Надежда порывисто вздохнула. Будто бы приняла какое-то трудное решение. Я
обернулся, вопросительно посмотрев на нее.
- Что ты хотел от меня услышать? - спросила она.
- Многое. Ну, скажем, что такое аэроиды и откуда они взялись?
- Этого я не знаю.
Я бросил поводья, посмотрел на нее в упор.
- Как это не знаешь? Кто же может это знать, если не ты?
- Никто этого не знает. Когда я появилась на свет, они уже были. И никто
не знал, откуда они.
- Но вы же пытались выяснить?
- Пытались, конечно, но мало что удалось. Нам еще в школе показывали
записи того, что было перед аэроидами. Это очень старые записи, там все
непонятно: в небе мечутся какие-то громады, полыхают вспышки, сыпятся
куски, дымятся. Никто в те времена это не изучал - сам понимаешь, везде
была такая паника... Потом начались версии - в основном считали, что
происходила космическая катастрофа. А когда эта война в небе кончилась,
появились аэроиды. Этого объяснить никто не смог. Я, когда была маленькая,
считала, что на нас напали пришельцы. Честно сказать, я и сейчас думаю,
что это пришельцы.
- Пришельцы, - с досадой повторил я. - Что ты сама помнишь, расскажи,
может, я смогу понять.
- Я помню, что стая аэроидов могла пройти над городом и убить почти все
население. Но при мне такого почти не случалось. У нас уже была Сеть
обороны, и в ней служил практически каждый третий. После пятнадцати лет я
тоже пошла туда.
- Ты была пилотом?
- Нет, техником. Но я умею управлять истребителем, этому учили всех.
Истребитель - очень сложная машина, зато управление совсем простое. Даже
ребенок справится, если немного поучится.
В это я поверил легко. Поскольку в те времена сам был таким же ребенком.
- Ты говорила про Сеть обороны. Что это?
- Это система наблюдательных постов и воздушных баз, которая перекрывала
поверхность всех континентов и крупных островов. Стоило где-то появиться
аэроидам, как об этом становилось известно на всех базах в округе.
Истребители быстро поднимались в воздух и наносили удар. Сначала нам
казалось, что это очень эффективная система. Мы научились использовать
отвлекающие заряды, и люди стали гибнуть гораздо реже.
- Как научились, если вы их не изучали?
- Точно не знаю... Кажется, кто-то обратил внимание, что аэроиды часто
появляются около импульсных станций, работающих на какой-то особой
радиочастоте. Ученые все проверили и создали ракеты, которые излучают эту
частоту.
- Ты так и не сказала, откуда появляются аэроиды. Что это за Пылающая
прорва, про которую тут все толкуют?
- Прорва? Я не знаю никакой прорвы. Были очаги распространения, где
рождались аэроиды. Туда никто не залетал, а на снимках рассмотреть ничего
невозможно. Почти ничего. Там передвигались какие-то огромные машины, они
взрывали землю, за ними оставались черные траншеи, очень глубокие. И
шахты...
- Что значит "после них оставались"?
- Они перемещались, правда, очень медленно. Видимо, вырабатывали из земли
ценные компоненты и двигались дальше. Делать анализы почвы после них никто
не решался, их следы были так же опасны, как и сами аэроиды.
- Не могу поверить, - покачал головой я, - неужели вы не пытались получше
изучить эти передвижные фабрики?
- Я же говорила, это очень опасно. Зато когда появились отвлекающие
заряды, мы научились уничтожать эти фабрики.
- Как?
- Очень просто - мы их бомбили. И тактика была несложная - впереди шли
истребители, которые рассеивали отвлекающие заряды, а дальше -
бомбардировщики. За семь-десять дней мы могли полностью уничтожить очаг
распространения.
- Так что же помешало полностью разделаться с ними?
- Они изменились. Постепенно мы стали замечать, что аэроиды все чаще
приходят со стороны океана. Эти очаги переместились под воду. Хотя скорее
всего они всегда там были, просто меньше.
- И тогда вы начали проигрывать... - предположил я.
- Нет, мы научились уничтожать их и под водой. Но это давалось, конечно,
куда труднее. Нужно было месяцами наблюдать за океаном, чтобы вычислить,
где находится очаг. Большинство объектов Сети обороны перебазировались на
побережья и острова. Мы сейчас как раз на одном из таких островов, где
была создана большая база - несколько десятков станций и постов. Это очень
крупный остров, почти континент. Я пришла на службу в то время, когда Сеть
стала в очередной раз меняться...
- Но почему же тогда случилось это?! - воскликнул я. - Что помешало вам
жить, если все так хорошо получалось?
- Я расскажу все, что знаю, - спокойно ответила Надежда. - У нас не так уж
и хорошо получалось. Аэроидов не становилось меньше, хотя их уничтожали
сотнями и тысячами. Сначала мы использовали истребители, потом -
бомбардировщики. Когда очаги спрятались на дно океана, снова понадобилось
много истребителей - до тех пор, пока очаги не научились находить под
водой. Как раз в это время я работала здесь, на острове. Ставка делалась
снова на бомбардировщики, каждый день пригонялись все новые и новые, а
истребители в таком количестве были не нужны. Мы ставили их на
консервацию. Работы было очень много. А потом начался ураган...
- Ураган? - удивился я. - Ты хочешь сказать, что обычный ураган может
унести в небытие целую цивилизацию?
- Не совсем ураган... - Надежда задумалась. - Сначала задул сильный ветер,
и небо сделалось будто каменное. Происходило что-то странное. Нам
передавали сообщения, что по Северному континенту идут одно за другим
землетрясения. Вообще, там, на Северном, почти ничего не осталось - еще в
старые времена аэроиды уничтожили все. Мы сначала подумали, что это снова
они, только другие - они же все время менялись. А потом вдруг база на
континенте перестала отвечать. Мы искали другие базы Сети через дальнюю
связь, но ничего не получилось. Несколько раз выходили на незнакомые
станции, нам кричали, что все кончено, все разрушено... Потом вообще
отвечать перестали. Все произошло дня за два-три. Мы решили готовить
бомбардировщики к полету на континент - надо же было разобраться, что
происходит. А однажды утром просыпаемся - а горизонта нет! Какая-то стена
- то ли дым, то ли волны - до самого неба. Здесь, на острове, сразу,
конечно, паника, люди лезут в подвалы, шахты. Кто мог пытались убежать,
улететь или уплыть. У нас почти всех ребят на охрану периметра поставили -
люди рвались к технике, хотели улететь отсюда. Но куда лететь - стена была
со всех сторон. И такой шум, рев, свист... Очень страшно.
- И ты все это видела?
- Да, но потом убежала на нулевой уровень, спряталась. Там был еще один
парень - он полез в контейнер. Сказал, что у него корпус сверхпрочный. Эти
контейнеры для раненых хранились - если кто-то совсем тяжелый был, его
замораживали и спокойно отправляли на континент для восстановления. Я
послушала и тоже залезла. Вот и все. Не знаю, может, я случайно заморозку
включила, а может, она как-то сама... Все, выходит, погибли, только я
осталась.
- Да нет, похоже, что не все, - задумчиво проговорил я. - Здесь теперь
полно людей - не от сырости же они завелись? Значит, кто-то выжил. Только
нам с тобой теперь от этого никакого толку, потому что слишком много лет
прошло.
- Да, но... Мы на острове, - проговорила Надежда, внимательно заглядывая
мне в глаза. - А ведь есть еще и континенты.
- И что же? - спросил я.
- Может, там...
- Нет, - решительно оборвал я. - Там в лучшем случае то же самое. А в
худшем - просто мертвая пустыня. Пойми, девочка, если бы где-то
сохранились города, истребители, культура - нас и этот остров давно бы
нашли. Две разные цивилизации не могут жить рядом и при этом не замечать
друг друга.
Я сознавал, что этими словами убиваю ее последнюю надежду. Но иначе
нельзя. Можно верить в лучшее, однако нельзя излишне обольщаться на этот
счет. Возможно, на континентах сохранилось или появилось что-то лучшее, но
тот мир, который знали я и Надежда, утрачен навсегда, и с этим можно
только смириться.
- Ты рассказала мне столько странного... я хотел сказать, страшного. Сеть
обороны, базы, станции... Я правильно понял, что Холодные башни ставились
для защиты станций?
- Какие еще башни?
- Высокие, черные. Ты что, забыла?
- На некоторых станциях были башни, но не для защиты... Постой, может, ты
говоришь про вышки наблюдения?
- Да какие к черту вышки?! Я говорю про огромные железные столбы, от
которых идет холод и которых боятся аэроиды. Ясно теперь?
- Ничего не ясно. Я не видела никаких черных столбов.
- Не видела?! - изумился я. - Значит, не вы их построили?
Надежда пожала плечами, с недоумением поглядывая на меня.
- Я не очень понимаю, о чем ты говоришь.
- Ну ладно... Еще поймешь.
Надежда замолчала, задумчиво глядя в одну точку. В моей голове роем
проносились мысли, вопросы, но ни один я не мог выбрать в качестве самого
важного на этот момент. Вообще-то этот долгожданный разговор ничего не
прояснил. Раньше думалось, что стоит уцепиться хоть за какие-то факты, и я
смогу что-то решать, действовать. Не для людей, так хотя бы для себя.
Но вот они, ответы на вопросы, а я остался таким же беспомощным, как и
раньше.
- Послушай, девочка, - произнес я, - нам очень важно выяснить истину до
конца. Ты так долго молчала, а без тебя я здесь как слепой. Мне нужно еще
много думать над всем этим. Пообещай мне, что поможешь разобраться в этой
чертовщине. Кроме тебя, мне надеяться не на кого, и нам еще много раз
придется поговорить всерьез.
- Если нужно - помогу, - безучастно ответила девушка.
Я понял, что она снова вернулась в реальность. В свою реальность, где
никакими разговорами и откровениями ничего не изменишь, не восстановишь
погибшие станции, не вернешь ушедших друзей. Хорошо, что обещала помочь, а
ведь могла бы опять замкнуться.
Из пелены дождя вдруг выплыла скрюченная человеческая фигура. Я дернул
поводья, чтобы не зацепить незнакомца краем повозки.
Это был всего лишь нищий. Он услышал скрип колес нашего экипажа и заранее
встал с протянутой рукой в надежде на удачу. На лице его застыла странная
замороженная улыбка. Я, хотя и привык к таким вещам, все же пожалел
человека. Мы путешествовали в повозке, а он тащился по грязи весь мокрый,
голодный, облепленный кусками сырой глины. Я протянул руку к сумке и
достал для него пучок сушеных грибов. Хотелось что-то сказать ему, но
говорить-то, по сути, должен был он - благодарить хотя бы. А он продолжал
стоять, пугая нас своей странной улыбкой.
- Где-то здесь должно быть вересковое поле... - начал я.
Он кивнул, не переставая улыбаться.
- Может, ты знаешь, где живет толкователь по имени Доставший Звезды?
Он опять кивнул и продолжал кивать, не говоря ни слова, пока я тщетно
пытался добиться от него хоть капли информации. Мы двинулись дальше, когда
я окончательно убедился, что у бродяги не все дома.
- Какой ужас, - проговорила Надежда и помотала головой, будто изгоняя
видение.
Я хмыкнул: нищие не самое ужасное в этой жизни.
Словно в награду за нашу доброту через полчаса дождь перестал. Небо быстро
очистилось от свинцовой пелены, солнце блеснуло в ее разрывах, а вскоре
уже засияло в полную силу, высекая из влажной травы радужные искры.
Я остановил лошадь. Из повозки мы выходить не стали - слишком сыро было
вокруг. Мы просто сидели, свесив ноги, и наслаждались оживающей природой,
радостными криками птиц, блеском капель в листве. Лошадь тянулась губами к
низкой мокрой траве, мне приходилось постоянно дергать вожжи. Надежда
заметила это и спросила, отчего я не даю лошадке поесть.
- Запряженной лошади нельзя опускать голову к земле, - ответил я. - Она
может этим повредить себе.
Девушка ни слова не говоря спрыгнула на землю, принялась рвать пучки травы
и кормить ими лошадь. Я наблюдал за ней, видя, какая она стала гибкая и
подвижная. Невольно мысли перекинулись на Катеньку, такую же грациозную в
любом деле - от собирания грибов до бальных танцев. Катенька была
единственным человеком в той жизни, с которым я чувствовал себя легко. А
здесь нет ни одного такого. И все равно, я не тоскую по той жизни, не
рвусь обратно. Это, наверно, неспроста.
Я вдруг заметил, что на рукаве у Надежды желтеют какие-то пятна.
- Ты обо что-то испачкалась, - сообщил я. Она посмотрела, почистила рукав
травой.
- Наверно, смазка от блока.
- Смазка? - я вскочил. - Да как же я раньше не подумал?
В самом деле, металл местами покрывала какая-то скользкая масса - я помнил
это, но не обратил внимания в нужный момент.
- Ты говорила, вы ставили истребители на хранение? - взволнованно
заговорил я.
- Мы не ставили, мы готовили, - ответила она, удивленная моим напором.
- А не эту ли смазку вы использовали?
- Может, эту. А что такое?
- Ты еще спрашиваешь?! А ну, подумай, откуда мог здесь взяться этот блок,
новенький, с иголочки, да еще и в смазке?
Она пока не понимала, к чему я клоню. Она, в отличие от меня, не видела
контраста между блестящей, новенькой деталью боевой машины и безрадостным
царством ржавчины, по которому мы продвигались. Но я уже сделал выводы и
принял решение.
- Немедленно возвращаемся к тому месту! "Найдем, - думал я, глядя на
дорогу и нещадно погоняя нашу бедную лошадку, не успевшую даже вдоволь
насытиться. - Отыщем, пусть даже придется там все на брюхе проползти.
Наверняка мальчишки подобрали это где-то недалеко от деревни - ведь не сто
километров тащили они этакую тяжесть?"
- Где ваша техника может храниться, вспоминай, Надюха! Где - в ангарах, в
пещерах, в подземельях?
Она с досадой морщилась, говорила, что делали по-всякому, но всегда
тщательно маскировали, и искать будет непросто, тем более что сама она в
тех работах не участвовала. Вдвойне тяжело будет потому, что за несколько
сотен лет слишком сильно поменялся лик этой земли.
Я издалека увидел тот заболоченный кустарник, где мы нашли груду мертвецов
рядом с потухшим аэроидом. Видимость после дождя была прекрасной, и я уже
с дороги заприметил несколько ветхих домишек, потемневших от воды.
Возвращаться к мертвецам не было ни нужды, ни желания, поэтому я без
промедления направил повозку на деревенскую улицу.
Это была не первая мертвая деревня из тех, что я видел. Но здесь люди жили
еще совсем недавно, дома не успели осесть, обветшать, поэтому настроение
стало особенно угнетенным.
Я остановил лошадь посреди деревни и огляделся.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг