Меня поразило другое. Лишь некоторые из этих несчастных были просто
раздавлены рухнувшими домами. Таких было меньшинство. Остальные же...
Я увидел мертвецов, потемневших и сморщенных, как изюм. Другие казались
окаменевшими. У одного старика плоть была полупрозрачной, и сквозь нее
просвечивали красновато-белые кости скелета. У двоих подростков-близнецов
кожа пошла крупными трещинами и напоминала выжженную пустыню. Некоторые
тела раздулись до огромных размеров. И такого было много, очень много -
чем дальше, тем страшней!
Я не знал ни одного оружия, которое могло бы делать с людьми такое. Ни
холод, ни пламя были не в состоянии так уродовать тела.
- Что с ними произошло? - спросил я у Друга Лошадей, который стоял у стены
и с брезгливой усмешкой наблюдал, как я обхожу ряды трупов.
- Их убила Пылающая прорва.
- Но... как?
- Если бы мы знали, как она убивает, - вздохнул старик, - то, наверно,
смогли бы себя уберечь.
Через несколько минут мы пришли в "хорошее место". Это был тесный, битком
набитый гомонящими людьми трактир с грязными полами и липкими стенами.
Перед глазами замелькали лица - Друг Лошадей поминутно меня с кем-то
знакомил, орал в ухо, совал кружки с мутной брагой. Мой клинок как-то
незаметно перекочевал к нему, но я не возражал. Здешнее пойло было,
видимо, очень дешевым, и оно лилось рекой. Мне хватило одного хорошего
глотка, чтобы возненавидеть этот гнусный кабак, а заодно и весь Город.
Большим преимуществом этого заведения как я понял, была бесплатная
закуска. Посреди зала стояла бочка с квашеной капустой, но от нее шла
такая вонь, что я старался не подходить близко. Да и не только я один.
Старика я быстро потерял из виду, он растворился в хмельной толпе, зато
появилась масса новых знакомых, они что-то громко говорили мне прямо в
лицо; продолжали передавать кружки и с кем-то знакомить.
Голова у меня быстро пошла кругом. Однако я себя контролировал. И сразу
заметил, что в противоположном углу завязалась небольшая потасовка. Ее
участники были уже очень здорово пьяны, ругани и грохота они производили
существенно больше, чем хороших ударов. Но затем один потный здоровяк,
крикнув "ага!", достал из-под рубашки предмет, похожий на маленькую
гармошку, и с резким скрипом растянул его. Что-то произошло, сверкнула
ярко-синяя вспышка, а несколько человек из числа зрителей с криками
повалились на пол, заливая его кровью. В толпе завопили про старые вещи, и
все кинулись бить здоровяка.
С меня было довольно. Я быстро нашел старика и попытался вытащить его из
этого кошмара, но он не обратил на меня ни малейшего внимания. Ему здесь
было весело.
Я вышел на улицу, с досадой понимая, что прогулка не принесла мне ни
пользы, ни тем более удовольствия. Решил было вернуться в конюшню, даже
сделал первые шаги. Но тут мой взгляд упал на Холодные башни.
Теперь они находились гораздо ближе и снова поразили меня своими размерами
и глубокой, дьявольской чернотой, которая ощущалась даже сквозь висящую
вокруг них туманную дымку. Пожалуй, стоило прошагать несколько километров,
чтобы посмотреть на это в упор, или даже потрогать.
Я обернулся на пыльную улицу, на людей, на кабак, возле которого еще
продолжалась возня и крики. И отправился в путь.
Я шел и шел, а Башни поднимались все выше, заслоняя небо. Я готов был
поклясться, что на моей родной планете Земля нет ничего подобного. А
появись оно - стало бы непременно одним из чудес света. Возможно даже,
первым.
Улицы становились чище, дома - выше и богаче. В какой-то момент я понял,
что мне здесь нравится. Самые сильные, самые богатые люди соблюдали
порядок в своих защищенных Башнями кварталах.
Наконец я приблизился к Башням настолько, что смог различить шероховатости
и мелкие детали на их боках. По каждой из Башен вверх уходили лестницы,
крепления, связки трубок и обветшалых шлангов. Верхушки терялись в клубах
тумана, который становился гуще с каждым десятком метров.
Подул холодный ветер. Я поежился и пошел дальше. Город оборвался
неожиданно. Он закончился унылым замусоренным пустырем, за которым
начиналась полоса кустарника. Я нашел в нем малозаметную тропинку,
продрался по ней и наконец увидел в сотне метров от себя основание
Холодных башен.
Я сразу понял, почему здесь нет ни одного дома. Земля была покрыта светлым
налетом инея. От Башен шел такой пронзительный холод, что только
любопытство удерживало меня и не позволяло рвануть обратно в Город.
Башни стояли на мощном прямоугольном фундаменте. Из чего он сделан - из
камня или металла, - я не мог разобрать, потому что поверхность покрывала
вековая шершавая корка. За батареей черных столбов поднимались невысокие
утесы, на которых тут и там были разбросаны кривые лачуги, собранные из
чего попало. Чувствовалось, что только первобытный страх перед Пылающей
прорвой заставлял отдельных людей селиться в этом диком, неживом месте.
Наконец холод доконал меня. Я повернулся и вприпрыжку побежал обратно. Но
и вернувшись на улицы Города, я продолжал оглядываться, чтобы еще и еще
посмотреть на творение неизвестного мне разума. Мне казалось, что на них
можно смотреть и час, и два, и не переставать изумляться.
Я шел и оборачивался до тех пор, пока меня не окликнули. Оказалось, на
меня бросил взгляд один из местных старост - сытый, богато одетый здоровяк
с длинным тесаком на ремне, и витой плетью. Он выбрался из ворот какого-то
двора, дожевывая на ходу, и сразу окликнул меня.
- Эй! Какого рожна ты тут шатаешься? Я обернулся на него, сразу
постаравшись оценить, чем грозит мне такая встреча. Пожалуй, ничем
особенным. Староста, похоже, не особо заинтересовался мной, словно бы
увидел чужого пса на своем дворе. Лишь рванина, в которую я был одет,
вынуждала его выполнять долг.
- Откуда ты тут взялся? И где твое имя?
- Я - Безымянный, - ответил я. - Живу у Лучистого...
- У Лучистого? - староста с подозрением прищурился. - Дом Лучистого за
поворотом, а тебя я в первый раз вижу. Не воровать ли ты пришел?
- Я живу на конюшне Лучистого, - поправился я.
- Это больше похоже на правду, - ответил здоровяк с легким презрением. -
Убирайся отсюда.
- Конечно. Но... Я не могу найти дорогу домой, - соврал я, чтобы как-то
оправдаться и не вызвать подозрения. Вдруг ему в голову придет разобраться
со мной более тщательно?
- Иди прямо по этой улице. А там - спросишь у кого-нибудь.
Это мне было и так известно. Я кивнул и отправился в указанном
направлении. Но не прошел и двадцати шагов, как он снова меня окликнул.
- Эй, Безымянный! Вон та повозка идет в конюшню Лучистого.
Из-за угла выезжала подвода, груженная гнилыми яблоками, которые
предназначались, наверно, для кормления свиней, а может, для приготовления
варева, которым потчевали нас, обитателей овощного двора. На тележке
сидели два очень похожих крутолобых парня с вороватыми глазами.
Разобравшись в моих проблемах, один из них сразу сказал:
- Если заплатишь малым клинком или едой, можешь садиться рядом с нами.
Еды у меня не было, а единственная монета осталась в казне хозяина
трактира. Поэтому я пристроился за повозкой и шел пешком, а извозчики
иногда оглядывались на меня и о чем-то шептались.
Домой я вернулся так же, как и уходил - тайком, через дыру в заборе. На
всякий случай. К моему приходу в овощном дворе почти ничего не изменилось
- было по-прежнему тихо и безлюдно. Даже староста, что при мне задремал в
тени, теперь куда-то ушел.
Я послонялся немного между заборов, нашел втоптанную в грязь морковину,
которую отчистил от гнили и с большим удовольствием съел. Друга Лошадей
еще не было, и я даже стал немного беспокоиться. В этом сумасшедшем городе
могло случиться все, что угодно.
Уже вечерело. Я прошел по стойлам, посмотрел, как поживают мои лошадки.
Они встретили меня обычными грустными взглядами. Я начал разносить им
остатки овса, в одиночку это заняло непривычно много времени. Потом набрал
себе воды помыться.
Вскоре заскрипели ворота. Обитатели овощного двора возвращались с работ. Я
хотел поговорить с Мясоедом, но тот настолько вымотался, что буквально
спал на ходу и прошел мимо, не заметив меня. Из-под рубашки он доставал
какие-то корнеплоды, которые вяло жевал, едва стерев налипшую землю. Через
несколько минут я увидел его уже спящим в своей каморке.
Мне спать отчего-то не хотелось. Перед глазами все еще стояли шесть
исполинских черных столбов, уходящих в небо. Думая о них, я испытывал
волнение. Они словно бы говорили мне: "Не все в этом мире так грязно,
старо и примитивно. Остались еще вещи, которые предстоит постичь".
Темноту я встретил, сидя на трухлявом чурбачке возле конюшни. Я смотрел на
звезды и силился найти знакомые небесные фигуры, но тщетно. Нечему и
удивляться. Им не обязательно быть здесь.
Потом я услышал голоса за забором. Калитка заскрипела, и во двор зашли
трое. Двое вели третьего. Судя по командным голосам, эти двое были
старостами. А вели они, несомненно, Друга Лошадей - скорченного,
испуганного, жутко пьяного.
- Еще один попался! - орали старосты. - Пока все работали, ты по кабакам
гулял?
- Интересно, где только деньги взял? Украл, наверно.
- Ничего, он свое получит! Он надолго запомнит... Старика начали колотить.
Несильно - просто пинали, толкали друг к другу, а когда он свалился,
засвистели хлысты.
- Мы научим тебя порядку, старый навозник!
- И сегодня получишь, и завтра, когда протрезвеешь.
Я не усидел на месте. Поднялся и пошел, хотя знал, что, возможно, поступаю
по здешним меркам неправильно.
- Эй, ребятишки, - негромко позвал я. - Хватит уже, наверно. Порядок -
хорошо, но зачем вдвоем старичка бить?
Старосты так удивились, что почти сразу перестали работать хлыстами.
Обычно им никто не перечил.
- Ты кто? - оторопело проговорил один, вглядываясь в темноту. - Тебе чего?
- Это Безымянный, - определил его товарищ. - Он работает на конюшне вместе
со старым хрычом.
Я смотрел на этих бойких молодых ребят и думал, с каких харчей они могли
наесть такие круглые и блестящие физиономии.
- Что ты там болтал. Безымянный?
Похоже, они не очень верили своим ушам. Человек с моим статусом просто не
мог указывать служителям порядка, как себя вести.
- Я говорил, что вам нужно отойти от дедушки и заняться другими делами. Я
сам доведу его до постели.
Друг Лошадей лежал, почти не шевелясь, и слабо скулил.
- А что будет, если мы тебя не послушаем и никуда не пойдем? - спросил
один из парней почти без иронии. Неизвестно, что он думал в этот момент.
Возможно, подозревал, что в мире что-то перевернулось и я стал их
начальником, раз уж разговариваю таким тоном.
- Оставайтесь, - я пожал плечами и быстро поднял старика на себя. - А я
пошел.
Поворачиваясь к ним спиной, я ждал немедленной атаки. И почти не ошибся.
Как только с парней сошло оцепенение, один из них сорвался с места и
ринулся на меня всей своей массой. Наверно, хотел сбить с ног, чтобы мы со
стариком с размаху полетели в лужу.
Я всего лишь отступил. Просто шагнул в сторону, выставив левую ногу.
Староста зацепился за нее и не успел затормозить. Пробежав несколько шагов
по инерции, он не удержался и проехал на животе по грязи.
- Осторожнее, - вежливо сказал я. - В темноте нужно смотреть под ноги.
Издеваясь над старостой, я не забывал держать ухо востро. Второй
замахнулся на меня плеткой, но я в тот момент повернулся, и колыхнувшиеся
ноги Друга Лошадей угодили старосте в грудь.
Старик застонал и начал вырываться. Я охотно отпустил его, проследив,
чтобы он тут же не растянулся на земле. Он все же не устоял на ногах -
опустился на четвереньки и пополз в сторону нашего жилища. У меня
появилась возможность закончить диалог со служителями порядка.
Это было нетрудно. Они вели себя, как бараны: наскакивали на меня и едва
ли не сталкивались лбами, когда я уходил в сторону. Я ни разу их всерьез
не ударил, поэтому и они не воспринимали меня всерьез. Я не нанес им
практически никакого ущерба, кроме, конечно, морального. Наверно, со
стороны мы напоминали детей, играющих в салочки.
Наконец мне это надоело. Я зашел в тыл одному из старост и хорошо приложил
его по загривку, так что парень осел на колени. Второму досталось под
колено и в живот. Оба на время разучились быстро передвигаться. Я
повернулся и пошел к себе, веря, что они за мной не сунутся. И оказался
прав - они остались, удивленные, но все так же уверенные в своей правоте.
Впрочем, у конюшни я решил задержаться. Было интересно узнать, что они
скажут. Старосты ничего не сказали, просто поднялись и пошли прочь,
бормоча ругательства.
Я постоял немного и уже собрался отправляться домой, как вдруг обратил
внимание, что дверь в стене одного из бараков открыта. В проходе
неподвижно стоял человек, из-за его спины выбивался неуверенный свет
масляной лампы. Человек смотрел на меня.
Я, сам не зная зачем, подошел. Это был Подорожник.
- Ты дрался как воин, - сказал он, медленно цедя слова сквозь свою
холодную улыбочку.
- И что дальше? - невинно поинтересовался я.
- Ничего. Наверно, тебя зря сделали конюхом. После этих слов он
развернулся и плотно закрыл за собой дверь. Я остался в темноте и
одиночестве. И в недоумении. Что имел в виду Подорожник? Что он хотел -
похвалить меня или, может, наоборот?
Вернувшись в свое жилище, я услышал, что Друг Лошадей плачет.
- Что с тобой? - тихо спросил я, чтобы не побеспокоить спящего Мясоеда.
- Зачем ты вмешался, зачем защитил меня? - запричитал старик с
истерическими нотками в голосе. - Теперь ты всю жизнь будешь требовать с
меня плату за это, а ведь я не просил...
Я разозлился и даже плюнул себе под ноги. Потом пошел к своей лежанке,
нащупывая дорогу в темноте.
- Не беспокойся. Не стану я с тебя ничего требовать.
От удивления Друг Лошадей затих.
- Отчего же не будешь?
- Мне ничего от тебя не нужно, - буркнул я.
- Как это не нужно? Нет-нет, не обманывай. Верно, ты задумал какую-то
хитрость.
- Успокойся! - рявкнул я. - Сказано, ничего не нужно!
Друг Лошадей замолчал, обдумывая непостижимый для него факт.
Похоже, он наконец мне поверил. Во всяком случае, очень захотел поверить.
- Послушай... Но если так, зачем тогда ты полез к старостам? Не могу
поверить, что у тебя не было никакого умысла.
- Не было умысла. Просто жалко тебя стало.
- Жалко? Мне тоже многих бывает жалко, но с какой стати подставлять из-за
этого спину под плетку? Я и подумать не мог, что...
- Вот и подумай.
- Они же могли так поколотить тебя, что ты бы лежал и день, и два с кровью
и синяками, без еды.
- Это вряд ли. Если только завтра они не приведут с собой десяток
приятелей...
- Нет, завтра не приведут. Думаю, постыдятся им говорить.
Я лег, натянул на себя свернутую втрое мешковину и приготовился спать.
Старик вертелся и что-то бормотал. Похоже, мое поведение надолго вывело
его из душевного равновесия.
- Почему тебя назвали Другом Лошадей? - спросил я. - Ведь ты не любишь
лошадей, а они не любят тебя.
- Мало ли кто кого любит, - хмыкнул старик. И добавил очень тихо: - Разве
Лучистый испускает свет?
Он помолчал немного, затем продолжил:
- Во всем виноваты завистники. У меня всегда были завистники. Если б не
они, я оставался бы погребальным мастером и по сей день. Между прочим, сам
Верховный погребатель дал мне право читать полное имя усопших.
- Я ничего не знаю об этом, погребальный мастер. Расскажи мне.
Я почувствовал, что старик заулыбался в темноте, услышав свое прежнее
милое сердцу звание.
- Так для чего тебе давали право читать чье-то имя?
- Это смысл жизни каждого человека. Когда рождается малое дитя, ему дают
первое имя. Все дети одинаковы, поэтому и имена у них бывают похожими.
Потом они растут, совершают поступки, по которым им снова и снова дают
имена. Сорвавший Цветок, Сделавший Шаг, Прогнавший Собаку. Эти имена давал
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг