Пластиковые заросли готовы были разодрать беглецов, разнести их кишки
по сучьям, а мозги по кочкам. Но бимоны Василия Савельевича проецировали в
его глаза тепловую картинку местности, а боди-комп проставлял азимуты и
расстояния до колющих-режущих предметов. Антон же, как большой малыш,
бесхитростно цеплялся за рукав напарника.
Наконец Василий Савельевич прокричал сквозь натужное дыхание своему
"малышу":
- Так почему бежим?
- Хозяин леса пришел,- отозвался Антон.
- И всё? - Василий Савельевич притормозил. - Для медведя тут
экологической ниши нет, понял? Вот и для меня в Питере её нет. Какой это
лес? После применения техноплесени лесонасаждение стало пластмассовым, да
еще пискиперы перестреляли как "врагов демократии" всё, что движется и
размером более пяти сантиметров.
- Может, тогда это... робот-охранник был? Мы, может, нарушили границы
частного владения, вот он за нами и пошел.
- Это вполне, - согласился Майков. - Тогда вырождается Европа. Вместо
того, чтобы самому пристрелить аборигенов, которые не признают священного
права частной собственности, свиновод посылает терминатора. Интересно, кого
он к жене своей пошлет?
Василий Савельевич и Антон остановились. Один стал восстанавливать
дыхание, другой решил попИсать и в очередной раз попал себе на ботинки.
Вокруг были заросли, тихо так, если не считать поскрипывания пластиковых
веток.
Напарники решили переждать ночь до конца у поваленной ели, обходясь
лишь самым хиленьким костерком. Никто из них уже не спал, а лишь напрягал
мускулы, чтобы при первом же грозном намеке сорваться с места или запрыгнуть
на дерево. Антон даже присмотрел себе какое-то дупло со всеми удобствами.
Когда наступил рассвет, стало ясно, что странники сильно заплутали.
Никакого тебе берега озера Горького, лишь гуща мертвого ельника.
- Ну, давай, связывайся со своим окаянным спутником, - шутейно произнес
Антон,- если вместо него не летает уже какой-нибудь демон-асур.
Да, пора было определять координаты с помощью GPS - этого-то и боялся
Майков; пока ты вычисляешь положение, тебя самого вычисляют кредиторы.
Все же он встал на какой-то поваленный ствол и начал крутиться, помогая
бодику - тот использовал тело как антенну.
- Ау, орбита. Я - земля.
Наконец Василий Савельевич сдвинул бимоны и покачал головой.
Антон же не преминул заметить:
- Я предупреждал, что спутник на космической орбите легко может стать
добычей инопланетян.
- Он стал добычей банкира. Джи-пи-эс оплачивала жена; значит, она сняла
все деньги со своего счета. Мы оказались в информационном вакууме, куда ж
нам плыть?
- Любовь приведет нас к себе, - заметил напарник.
- Ты это брось, Антуан. Любовь нынче заканчивается крышкой в хосписе
для спидоносцев.
Товарищи по постыдному бегству подобрали оставшиеся вещи и стали
ориентироваться по солнцу и прочим сомнительным приметам. Притом роль
следопыта играл Антон, который чувствовал, откуда и куда течет энергия "ци",
где преобладает "инь" и где "янь". Полдня было потрачено на усиленное
ориентирование, но берег озера так и не обнаружился.
Для поднятия настроения бич-интеллектуал половину дороги цитировал
"Бхагавадгиту" и сказания племени догонов, а еще полдороги "Даодэдзин",
добавляя из кое-каких сутр.
Василий Савельевич, в отличие от Антона, заметно приуныл, отходняк
после наркода тоже усугублял картину.
От чувства зависти к эрудированному напарнику даже заныло под ложечкой.
"Гастрит, - подумал Василий Савельевич,- организм сам себя съедает."
И вдруг, прямо в мертвом лесу, когда вроде ничто не предвещало
неожиданностей, путники наткнулись на колючую проволоку. Колючка, создавая
забор, тянулась с запада на восток настолько, насколько хватало силы
обозревающему глазу. За ней стоял точно такой же лес, что и перед ней. И все
же, если ее протянули, значит она огораживает не только мертвые деревья.
Василий Савельевич нашел силы порадоваться забору, а вот Антон нет -
колючка сразу уколола его душу своей явной нерастворенностью в природе. Он
предложил обойти ее с южной стороны. Предложение было принято, за неимением
других. Путь оказался неблизким, колючка тянулась и тянулась, как будто
представляла собой земной меридиан. В конце концов, это надоело обоим
странникам. Василий Савельевич нашел место, где забор накренился под
воздействием упавшей ели. Если не бояться законсервированных иголок, можно
без особых затруднений переползти на ту сторону. Что странники и проделали.
Пока они перебирались, ствол скрипел и чмокал. А под конец даже треснул
и сломался. На оголившейся древесине стала заметна серая техноплесень, все
еще грызущая покойную ель. Теперь путь назад был отрезан, по крайней мере
здесь. Но назад, собственно, и некуда было возвращаться - разве что под лапу
лесного чудовища или робота-бобота, дабы торжественно превратиться в кучку
чего неаппетитного. Может, Антон и не сильно возражал против такого слияния
с природой, однако Василий Савельевич был против категорически...
- Ну что ж, за вход рубль, за выход два. Оставь надежду всяк сюда
входящий и ты найдешь что-нибудь получше.
Оба лесных скитальца направились вглубь огороженного пространства.
Прошли около двухсот метров, а лес уже разрядился, потом и вовсе превратился
в валежник, густо облепленный дезактивированной техноплесенью. На фоне этой
"растительности" все чаще стали попадаться предметы индустриального
происхождения, хотя и непонятного назначения. Балки и прочий стальной
прокат, прямой и изогнутый, кронштейны, катушки изоляторов, поваленные
столбы, обрывки проводов, барабаны из-под кабелей, а также что-то
напоминающее большие тарелки.
- Заброшенная обитель дьявола,- подытожил Антон свои первые
впечатления.
- Здесь был наверное какой-то завод. - прикинул Василий Савельевич.
- В лесу-то? И если был, то сплыл. Здесь давно никого нет, кроме
демонов, копошащихся во прахе.
- Но, скорее всего, где-нибудь во прахе ютятся десятка два гаитянских
женщин и пара таджикских мужчин. Сидят сейчас в неприметном бетонном
сарайчике и варят суп из сферической курицы-мутанта, которая решением ООН
спасает третий мир от голода. Варят уже пятый час на огоньках контрабандных
зажигалок, а курица лишь пукнула слегка. Но когда сварят, это будет лучше
любого фуа гра и фондю.
Человек, смертельно уставший от палестинской взрывчатко-тушенки,
потянул носом воздух.
- Гаитянки - сестры по вуду - это хорошо,- согласился Антон, - суп -
плохо, потому что из убоины...
Напарник действительно упорно не ел убитых, зарезанных, расстрелянных
млекопитающих, жалея молодые жизни меньших братьев - ну если не считать
эпизода, когда он поймал и на глазах Василия живьем загрыз какого-то
кролика. Как объяснил напарник: "Эта тварь слишком злобно грызла травку."
- Хорошо, дружок, ешьте кал на первое, второе и третье.
И если по правде, то гастрономические мечтания Антона останавливались
на слегка переработанных фекалиях с петронезийских мусоропищевых фабрик.
Закончив обсуждение на тему, странники двинулись далее вглубь непонятно
зачем огороженной зоны, стараясь придерживаться залысины на почве,
напоминающей тропу.
Еще полчаса упорного топанья и лазанья среди всякого металлического и
пластикового хлама, но не обнаружились ни суп, ни гаитянки, которым можно
было б сказать: "Je ne mange pas six jours".
Зато мусора стало не меньше, а больше. И был он каким-то агрессивным,
назойливым, он заслонял пейзаж как группа невоспитанных юнцов.
- Ай! - вдруг вскричал Антон, - эта штука вступает с нами в контакт.
Моя голова раздувается, она сейчас взорвется.
Василий Савельевич уже понял, почему встрепенулся чувствительный
напарник. Перед ними, шагах в двадцати, полулежала-полустояла какая-то
полусфера.
- Похоже на локатор; получается, тут был не завод, а военная база, -
оценил Майков. - Но и ее закрыли, после чего навезли ненужного добра со всей
округи. Впрочем, локаторов таких я никогда не видел. Это ж разве решетка?
Больше похоже на огромный щит.
- Эта штука действует, - сказал Антон.- Я и так чувствую, а ты подойди
поближе и протяни руки.
Василий Савельевич нехотя согласился... уже через несколько шагов
ладонь почувствовала какое-то течение, даже не воздуха, а словно бы
невидимой жидкости; волоски на коже вообще дыбом встали. Еще ближе подошел -
и эта "жидкость" уже вязкой сделалась, мешала даже руками двигать. И теперь
не совсем она невидимая, а как будто серебристая. С поверхности кожи струйки
этой жидкости, казалось, проникают вглубь, изучая начинку тела и струясь по
сосудам. И что-то из глубины тела вроде откликалось на эти струи, росло им
навстречу.
- Локатор штука вредная, но так воздействовать на организм не может, -
Василий чувствовал, что, кабы не остаточное действие наркода, он бы сейчас
запсиховал, поэтому попробовал выразить свое отношение к происходящему в
одном логичном предложении.- Давай-ка тикать отсюда на всех четвереньках.
Скитальцы юркнули в ближайшую канаву, быстро проползли по ней, снова
вылезли и оглянулись.
Ну, е-мое. "Локатор" развернулся в их сторону и вот от него отделился
вихрь, полетевший навстречу словно летающая тарелка! Да еще он как клубок
разматывал прямо в воздухе сеть из серебристых нитей.
- Похоже на испытания нового оружия, - решил экс-офицер. - Антон, давай
налево, там легче будет затеряться среди всякого хлама.
Но напарник стал вести себя странно.
- Я больше не стану удирать, Василий Савельевич. Мне кажется, ОНО
пытается общаться с нами. Я не знаю, кто эту хреновину создал, но в ней есть
что-то надчеловеческое. Это Сознание смотрит на нас.
Василий чувствовал что нельзя терять ни секунды, но бросать Антона не
собирался, пусть тот и дурак.
- А зачем Сознанию смотреть на нас, чудак-человек?
- Чтобы создавать иллюзию того, что мы существуем.
- Запутано как-то. Если наше существование иллюзорно, то нет никакой
гарантии, что и это Сознание не иллюзорно. Антон, дружище, давай
перекрестимся и сделаем ноги.
- Не крестись, Василий Савельевич. Идем к нему, вдвоем. Нам все равно
не убежать.
Напарник протянул мускулистую и волосатую руку, от которой Майков
предусмотрительно попятился.
- Не бойся, друг мой, - продолжил Антон, - я отведу тебя к Нему и
иллюзорный мир закончится.
- Не надо меня вести, я и сам умею ходить.
Василий Савельевич продолжал бояться и тогда в руках у самого
свободного гражданина ОПГГ появился топор, которым он помахал словно ложкой,
показывая, что лучше согласиться.
Василий Савельевич помотал головой, а Антон вдруг замахнулся -
прицельно, раз и по кумполу попадет хорошо наточенной сталью...
- Ну, ты не дури, козел...
Василий Савельевич поймал себя на том, что в самый неподходящий момент
слушает стук своего сердца. Все стало медленным, "летающая тарелка" зависла
над ними и пространство вокруг оказалось пронизано серебристыми нитями. Рука
Антона, озаренная сталью, на которую упал отблеск солнца, неторопливо, но
неумолимо падала на Василия Савельевича.
Он рванулся - безрезультатно, никакого движения - он словно бы метался
в узах своего неподвижного тела, а тело застряло в сети.
Вокруг всё было вязким и тугим. Словно бы потерявшим ход времени.
Птички, листики, травинки - все увязли в киселе. Каждое движение шло
рывками, выходя из плена замершего времени и снова попадая в него.
Василий Савельевич рванулся еще раз, стук сердца стал чаще, сделалось
так больно, словно к серебристой сети прилипли не только кожа, но и
внутренние органы. На какое-то мгновение он замер и попросил того, кто
родился прежде века и воплотился, чтобы дать надежду, хотя бы один шанс и
одну отсрочку...
Василий Савельевич почувствовал, как по позвоночнику пронеслась струя,
пробуждая тело от крестца до черепа. Затем нахлынула невидимая волна, вырвав
тело из клейкой сети. И время вдруг побежало с ошеломляющей скоростью, но
только для него. Он это понял, потому что птицы в небе застыли. И само небо
словно потрескалось.
Василий Савельевич пролетел под рукой Антона, успев ухватить ее за
запястье, так что мгновение спустя кисть свихнувшего напарника была далеко
за его спиной, а топор выскочил из нее как белка.
Василий Савельевич услышал биение крови в сосудах Антона и даже увидел
их расположение.
Безумный напарник превратился в куст кровеносных сосудов, который
венчало аметистовое пятно мозга. По сути, это был не сам Антон, а проект
Антона, когда он еще не полностью материализовался - на пороге Реальности.
Топор перекочевал в руку Василия Савельевича.
Он оглянулся - сеть из серебристых нитей стала еще гуще, затянув
окрестности как туман. Нити располагались неоднородно, в них просматривались
узлы и пряди. И по этим прядям... скользило существо. По внешнему виду -
членистоногое вроде паука или даже скорпиона, только большое. А безумный
напарник безнадежно запутался в нитях тумана. Существо повертев Антоном,
ударило его шипом. И напарник разлетелся на кусочки, словно рисунок в
детском калейдоскопе. Только струйки крови, напоминающие тонкие веточки, и
порванные струны сухожилий явно не соответствовали представлениям о детских
игрушках.
Василий Савельевич видел, как пролетают, кружась, руки, ноги, уши,
гирлянды кишок, ломти печени, другие органы и члены тела.
По дороге они посеребрились и обернулись прядями нитей. А в итоге
втянулись в полусферу, в фокальную ее точку.
"Можно сказать, что наш буддист стал иллюзией,- автоматически подытожил
Василий Савельевич,- за что боролся, на то и напоролся, получил майю по
полной программе.
Но "локатор" не успокоился. Он стал разворачиваться в сторону
уцелевшего странника, который поспешил прочь, шепча: "А мне этого не надо".
Однако, серебристый туман легко догнал его, проращивая свои нити сквозь
воздух. Над головой неотвратимо возник и бросил тень тот самый "скорпион".
Обмирая, Василий Савельевич поднял голову - брюхо скорпиона бурлило жидким
серебром и посверкивало гиацинтовыми капельками. А потом брюхо изогнулось и
Майков увидел приближающийся к нему шип, который сиял словно расплавленный
металл. Майков швырнул топор в гада, да что толку.
Но следующая волна ускоренного времени, - Василий Савельевич будто даже
уловил её гиацинтовый окрас, - сорвала его с места и понесла вперед. В конце
броска он остался в пустоте, странной, серебристой, рассеченной сияющими
прожилками как мрамор.
Он висел в ней, не чувствуя тела, не слыша своего дыхания, вокруг были
только смутные огромные тени незнаемого. Они омывались светоносными
потоками, которые рождали новые и новые тени. От этой картины Василий
Савельевич чувствовал себя беззащитной рыбкой в аквариуме.
В какой-то момент сфокусировавшееся зрение развеяло тени. У Василия
Савельевича снова было тело, он влетел в дренажную трубу и свет сменился
тьмой, что показалось весьма уютным. Но ненадолго, впереди забрезжил день -
труба заканчивалась.
А когда Василий Савельевич снова вышел на свет, то увидел поваленную
колючку и снесенные каким-то паводком столбы. Пожалуйте на волю, в пампасы.
Василий Савельевич бежал по мертвому лесу, казавшемуся теперь таким родным и
близким, и старался ни о чем не думать. Но потом он понемногу стал
выдыхаться, останавливаться для отдыха, а в его голове принялся заседать
дискуссионный клуб, который все-таки пришел к мнению, что это просто наркод
поработал, пилюля с "Веселым кошмаром". Просто действовал тот необычно
долго.
Почти всё, что увиделось сегодня, это - глюки. Наркод тем и славен, что
создает виртуальную реальность, которую воспринимаешь некритически, в
достоверности которой не сомневаешься. В то же время он, особенно
"Ностальжи" и "Веселый кошмар", извлекает из подсознания всё то, что ты туда
загнал. Что касается Антона - ну, парень явно рехнулся и дал деру незнамо
куда. Что и следовало ожидать от долбанного буддиста-пофигиста. К тому же,
он намедни какие-то мухоморы жевал.
Пару раз боди-комп пытался помочь советом и спрашивал, не поиграть ли
сейчас в крестики-нолики или морской бой, не спеть ли караоке. Но Василий
Савельевич посылал назойливый софт подальше. А к концу дня одинокий странник
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг