жизни ничего чужого не брал! - чувство юмора явно оставило его.
На следующее утро в компании произошло выходящее из ряда вон событие.
Придя рано утром в кафетерий и запихивая в холодильник пакет с завтра-
ком, я неожиданно заметил на стене странный листок. Листок этот висел
между большим плакатом, обучающим работников компании правилам оказания
неотложной медицинской помощи и другим плакатом поменьше, извещающим
сотрудников о том, что любая дискриминация при приеме на работу, будь то
по религиозным, расовым соображениям или просто по причине беременности,
является нарушением закона.
Я подошел поближе. Листок оказался увеличенной ксерокопией карикату-
ры, вырезанной из какой-нибудь местной газетенки. На нем был изображен
ковбой в широкой соломенной шляпе с дымящимся револьвером в руке, кото-
рый с интересом смотрел под хвост лошадке, сделавшей подле себя на земле
навозную кучу. В кучке испражнений художником были нарисованы какие-то
чужеродные предметы, испускавшие свет, неумело изображенный толстыми
штриховыми линиями, исходившими прямо из навоза. Чуть поодаль на земле
лежал труп с распростертыми руками. Подпись под карикатурой гласила:
"Билл, если бы я вовремя покопался в дерьме, я бы понял, что ты не крал
мои золотые слитки!". К навозной куче была синей шариковой ручкой неров-
но проведена большая стрелка, над которой почему-то было нервно написа-
но: "Pusik".
Полюбовавшись работой народного гения и преодолев возникший на секун-
ду гадкий порыв сорвать листок и избежать тем самым неизбежного сканда-
ла, я хихикнул и ретировался, пустив события на самотек. Результаты не
заставили себя долго ждать: расчет неведомого художника был точен. Все
приезжающие в компанию сотрудники с утра заходили в кафетерий, загружая
холодильник принесенной снедью. Начальство обычно избегало этого маршру-
та, так как пакетик с сосисками или котлетками, переложенный такими же
пакетиками низшего звена, невольно принижал значимость и выделенность
руководящей элиты.
Через полчаса компания начала слегка шушукаться.
- А ты видел? - шепотом спрашивали друг у друга люди, тщательно скры-
вая улыбку.
Леонид с решительным видом пулей промчался в кафетерий. За ним туда
широкими шагами бежал Борис, сзади торопливо размахивая руками и сопя,
шел Андрей.
- Дерьмо! - прошипел Леонид. - Это же надо такую гадость нарисовать!
- Он сорвал со стены листок и с омерзением начал рвать его на мелкие ку-
сочки торопливыми движениями, как будто кто-то еще мог выхватить рисунок
у него из рук и успеть его рассмотреть, сделав соответствующие выводы.
Леонид сложил листок пополам, рванул его посередине, затем сложил четыре
четвертинки вместе и снова разорвал их пополам, продолжая этот процесс
до тех пор, пока в мусорную корзину не посыпался дождь мелких бумажных
обрывков.
- Это становится серьезным, господа! - Борис сжимал кулаки, водил че-
люстями, и в его глазах светилась решительность и непримиримость. - Надо
называть вещи своими именами: Это бунт! Бунт, который необходимо жесто-
чайшим образом подавить всеми имеющимися у нас средствами!
- Да, дожились до такого! - Леонид был потрясен. - И этот враг ходит
где-то среди нас!
- И бездельничает, - поддакнул Андрей. Бывший диссидент был явно раз-
горячен проявлением политической активности народа.
- У нас хотя бы раз на Пусике политические карикатуры на стене выве-
шивали? - холодно спросил Борис.
- Не помню такого, надо Ефима спросить. - Леонид задумался.
- А с приездом Эдика и академика начали! - закончил мысль Борис. -
Это заговор! Эта похабная картинка является политическим актом, и к это-
му надо относиться не с насмешкой, а со всей серьезностью. Это начало
войны с хитрым и злонамеренным противником! Они почувствовали, что их
разоблачили, почва уходит из-под ног, вот и начали мутить народ! - Борис
побледнел от ярости. - Точно как их предшественники в семнадцатом году!
- Да, - Леонид явно начал прислушиваться к речам Бориса, - все схо-
дится. Только этого нам не хватало! Надо срочно поговорить с Ефимом! Это
наверняка Эдик повесил, узнаю его паскудную манеру гадости подстраивать!
- Это его академик подговорил, - с видом знатока вставил Андрей.
- Я предлагаю срочно рассказать об этом Ефиму, - сердито отчеканил
Борис, и Команда поднялась со стульев, направившись по направлению к ка-
бинету президента.
Напряжение, казалось, висело в воздухе. Вся компания ждала, что
вот-вот что-то произойдет, и результаты не заставили себя ждать.
- Пойдем, поговорим. - Ефим с бледным и искаженным лицом ворвался в
сборочный цех и направился прямо к Эдику.
- Хорошо, дядя Ефим. - Эдик радостно вскочил со своего места. - Я уже
закончил изучать второй том учебника электроники, но Леонид меня больше
не хочет экзаменовать. Хотите, я вам сдам экзамен?
- Сейчас тебе будет такой экзамен, не открутишься! - с садистской ус-
мешкой отпарировал президент. - Пойдем в мой кабинет!
Вскоре из кабинета раздались крики. Ефим кричал басом, ему отвечал
фальцет, вначале неуверенно, потом на повышенных тонах, а затем с совер-
шенно скандальными интонациями. Слов из-за стены было, к сожалению, не
разобрать, но то, что в кабинете Ефима происходит что-то необычное и из
ряда вон выходящее, мгновенно стало понятно всем окружающим.
Эдик появился на своем рабочем месте через час с небольшим. Глаза его
сверкали от возмущения, щеки были красными как у рака. Он схватил
большую коробку и начал судорожными движениями бросать в нее книги, сто-
явшие в небольшом шкафчике.
- Эдик, что случилось? - Я с холодком в груди почувствовал, что собы-
тия развиваются в плохую сторону.
- Да нет, ничего. - Эдик разговаривал почти что спокойно, только дро-
жание его голоса выдавало волнение. - Я уезжаю. Так даже лучше, мне дав-
но надо было это сделать. Меня зовут обратно на наш факультет, я же
только из-за мамы с папой держался, не хотел их расстраивать.
- Что сказал Ефим?
- Да нет, - Эдик облизал губы, - ничего особенного. Он кричал конеч-
но, но я на него не сержусь, он больной человек. Я даже не понял, о чем
он все время говорил, какие-то спиндели... - Эдик посмотрел на меня чис-
тым и наивным взглядом. - В конце концов, дядя Ефим немного успокоился и
даже пообещал оплатить мне три недели работы вперед и переезд назад в
Кембридж, если только я сейчас же исчезну и не буду больше появляться в
компании.
- Эдик, - я запнулся и испытал смешанные эмоции: грусть оттого, что
немного нелепая фигура Эдика исчезнет из этих стен, радость за неудавше-
гося сборщика, возвращающегося в знаменитый университет, и легкую трево-
гу за будущее.
- Ну, я не прощаюсь, увидимся перед отъездом. Спасибо за поддержку. -
Эдик пристально посмотрел на меня. - Без тебя и академика здесь бы было
совсем тоскливо. Я только хочу, чтобы ты знал: эту карикатуру нарисовал
не я. Нет, я бы конечно мог нарисовать, если бы захотел, я же в детстве
занимался в кружке рисования, мне руководитель даже несколько раз гово-
рил, что у меня натюрморты очень хорошо получаются. Ты знаешь, рисовать
людей гораздо сложнее, но...
- Эдик, ну что ты..., - я запнулся, и мне стало неловко.
- Приходи прощаться, - Эдик улыбнулся, сложив кончики губ. - Мы сло-
жим вещи и вас позовем. Это даже здорово, обратно через Америку я поеду
другим маршрутом. - В глазах у него загорелся какой-то блеск, который
уже давно в них не появлялся. - Сюда я ехал по северной дороге, а в этот
раз поеду через южные штаты. Техас, Аризона... В Аризоне есть замеча-
тельный кратер от метеорита, я обязательно там остановлюсь. - Он мечта-
тельно склонил голову на бок. - Будет иногда сниться, что я иду по кори-
дору Пусика. Представляешь, просыпаешься в кошмаре, лежишь, понимаешь,
что на самом деле свободен и вытираешь пот со лба. - Эдик застенчиво
улыбнулся.
Я вдруг вспомнил, что та же самая мысль приходила мне в голову, и
загрустил окончательно и бесповоротно.
Эдик радостно помахал мне рукой, в последний раз сел в свой хромиро-
ванный динозавр и с мягким рычанием отъехал от здания компании. Неожи-
данно он свернул в сторону и, поднимая горы пыли, понесся по проселочной
дороге, идущей через заброшенное поле прямо к автостраде. Сотрудники Пу-
сика этой нелегальной трассой никогда не пользовались, предпочитая не
нарушать закон и подъезжая к компании по гладкой, асфальтированной ма-
гистрали. Я смотрел из окна на эту сцену, вспоминая огромный автопоезд,
чуть не разрушивший здание Пусика. Мне показалось, что отъездом Эдика
заканчивается странная, немного романтичная и наполненная неожиданностя-
ми эпоха.
- Ну что, убрался мудак? - Из прохода появился Ефим. - Слава Богу, я
уж нашел, чем его прищучить. - Он отвлеченным взглядом посмотрел на ме-
ня. - Садист! Он специально сюда приехал надо всеми издеваться. Мерза-
вец! Подлец! Провокатор! Что смотришь, не веришь? - Ефим явно обращался
ко мне.
- Да какой из него провокатор, Ефим? - в недоумении сказал я.
- Листен , Листен, Листен, - Ефим начал раздражаться. - Что ты его
покрываешь? Он плохой человек, я тебе говорю! Нечистоплотный, ты знаешь,
что он сделал?
- Что?
- Мне рассказали, - Ефим поморщился. - Ты не поверишь, но это факт!
Он булку из фургона спер!
- Какую булку? - я ничего не понимал.
- Взял и спер, мне все рассказали. Подошел к фургончику, который обед
привозит, погримасничал, огляделся вокруг, убедился, что никто не видит,
и спиздил! Схватил бутерброд и спрятал под майку! Да, мать твою! Не ве-
ришь? - Ефим затряс руками. - Я тоже не верил, но это на него похоже.
Мне такой человек рассказал, которому я как себе доверяю. Схватил булку
и за пазуху засунул! Глазки у него вороватые, бегают вокруг, неужели не
замечал? Спиздил бутерброд, мать его так! Два доллара сэкономил, - Ефим
передернулся.
- Ефим, ну что вы, не может такого быть!
Я вспомнил, как Эдик, болезненно боявшийся располнеть и стеснявшийся
своего возраста, каждое утро пробегал по нескольку километров вокруг
Литтл-Три. Когда приходило время обеда, маленький проржавевший фургон-
чик, управляемый худым китайцем, развозил по окрестным фирмам обеденные
бутерброды и кока-колу. Эдик, обычно приносивший пластмассовые баночки с
йогуртом из дома, соблазнялся вкусными запахами и, преодолевая искуше-
ние, подходил к соблазнительным прозрачным пластиковым дверцам, за кото-
рыми лежали румяные булочки с колбасой, куриными шницелями, майонезом и
помидорами.
- Ах, да я же сегодня творог принес, - ворковал он. Рука его сама тя-
нулась к дверцам, но, вспомнив о количестве калорий, спрятанных за румя-
ной поджаристой корочкой соблазнительного бутерброда, Эдик отступал в
сторону. - Впрочем, - начинал он сдавать позиции, - я сегодня восемь ки-
лометров утром пробежал. Обычно я пробегаю пять или шесть, а сегодня во-
семь. - Рука его сама тянулась к стеклянным дверцам, но затем со страхом
дергалась и пряталась за спину. - Нет, я не могу. - Эдик с надеждой
смотрел на меня, будто ища поддержки. - Хотя, - он явно искал спаси-
тельный аргумент, - сегодня придется часов до одиннадцати остаться,
программы изучать. Лучше я дома ужинать не буду! - Он зажмуривался, и
его рука сама тянулась к запретным полочкам, открывала дверцы, нащупыва-
ла ближайший бутерброд, спазматическим движением хватала его и вытаски-
вала на поверхность, как будто спешила перейти запретную черту, за кото-
рой уже нет возврата. -Уф... - вытирал со лба пот Эдик. - Он мучался еще
пару минут, борясь с соблазном положить булочку на место и совершая кру-
ги вокруг фургончика. - Сколько с меня? - робко спрашивал он уставшую
китаянку. - Пожалуйста. - после этого Эдик с обреченным видом засовывал
булку в рот и в одно мгновение поедал ее, словно развратник, спешащий
взять от жизни все запретные ее плоды и удовольствия.
"Наверняка кто-нибудь увидел его метания и настучал Ефиму" - понял я.
- Ефим, ну что вы, он не мог ничего украсть! - возразил я еще раз.
- Листен, Листен, Листен Листен! - Ефим напрягся и покраснел. - Точно
спер, я знаю. Болезнь такая есть, я где-то про нее читал, не могут люди
остановиться и все прут! И он такой же, нечистоплотный. Ты подумай, что
он делает? - Ефим скривился. - Борю замучал, Леонида чуть до инфаркта не
довел. Он же ссыт мимо унитаза! Ты себе представь, он приехал в компа-
нию, пришел в сортир и гадит прямо на пол! - Ефим передернулся от отвра-
щения. - Вначале булку спер, потом шпинделя! Да, да! - закричал он. -
Спиздил шпинделя, на два миллиона! Он такой, он специально сюда приехал,
есть такие, что любят всюду нагадить! Карикатуру гадкую на стене пове-
сил, изобразил нас всех кучей говна! Ну, правда с золотом. - Ефим на се-
кунду задумался и затряс головой. - Спасибо хоть на этом. Наплевать! Ну
да хрен с ним, спер два миллиона и пусть гуляет, купит себе домик в
Кембридже, мне наплевать. Главное, я так счастлив, что он уедет отсюда,
сил уже нет. Я ему сказал: "Если ни разу в компании не появишься, все
оплачу, и переезд и месяц вперед." Пусть только исчезнет. Я же не знал,
как от него избавиться! - Ефим фыркнул, как рассерженный кот.
- Ефим, - Леонид учтиво подбежал к президенту с рулоном перфорирован-
ной бумаги.
- Ну что еще, опять что-нибудь спиздили, что-ли?
- Шпиндели нашлись! В ведомости ошибка - они нам поставили шестнад-
цать штук, а написали шестьдесят шесть!
- Ну и хрен с ними, - Ефим зевнул. - Главное, что этот садист здесь
больше не появится. Почаще бы они такие ошибочки делали! Все, Леня,
вздохни свободно, тебя больше про бином Ньютона ни один мудак не спро-
сит!
Эдик уезжал через пару недель. Около дома в самом центре Литтл-Три
снова стоял огромный автопоезд, на прицепе которого взгромоздилось хро-
мированное чудовище. На проводах Эдик немного выпил лишнего, расчувство-
вался, клялся мне и академику в любви и обещал перетащить нас в Кемб-
ридж, как только представится такая возможность. Он уже находился где-то
далеко, сам не понимая, как его занесло к Пусику, тряс головой и предв-
кушал полную романтики поездку по южным штатам.
На следующее утро автопоезд отъехал на восток, в сторону лысых выж-
женных гор, покрытых утренней прохладой, навстречу розовому восходящему
солнцу.
Мне было грустно. Казалось, даже кусты Литтл-Три помнят о хромирован-
ном мастодонте и его водителе, выруливающем по утрам на автостраду
навстречу сборочному конвейеру.
Когда я вошел в здание компании, деловой Андрей в полосатой рубашке
руководил разбором опустевшего рабочего места, еще недавно принадлежав-
шего ученому садисту.
- С компьютера все стереть! - с важным, начальственным видом распоря-
жался он. - Полки отдадим в отдел снабжения, там как раз телефонные
справочники некуда класть. Кресло на сборку, Донгу все время не на чем
сидеть. Стол к разработчикам для монтажа. Ну, кажется, все, - он удов-
летворенно посмотрел по сторонам. Уголок, в котором сидел Эдик, мгновен-
но опустел, казалось, его здесь никогда не было. Остался только кусок
стены, освещенный ярким люминисцентным, чуть подрагивающим светом, виб-
рирующее пустое пространство, лишенное своего наполнения.
- Дядя Ефим все-таки неправильно организовывает производство, - с
ужасом услышал я тоненький голос. Я испуганно обернулся. Вокруг никого
не было, опустевший зал светился зелеными огоньками собранных и готовых
к продаже систем. - У нас в Кембридже, - капризно продолжал голосок, -
никто не работает на таких системах.
- А булку спиздил! - возразил я призраку. - Я уже не говорю про шпин-
дели!
- Дядя Ефим меня скоро переведет, - вяло, замирая и растворяясь, от-
парировал призрачный фантом и окончательно исчез в пахнущем канализацией
прохладном воздухе, спускающемся с потолка через расчерченные черными
свастиками вентиляционные решетки.
Глава 25. Выставка.
В огромном, многоэтажном, сияющем хромированными перилами и перелива-
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг