же десантников в более раннем периоде.
- Следы нашли? Отпечаток кирзового сапога в окаменевшей глине?
- Нет. Развалины сооружений пришельцев выглядели совсем не так, как
было зафиксировано предыдущей экспедицией.
- Не въехал.
- Ну, другие дома, на других местах, если по-простому. Хотя, может,
это и не дома вовсе. Понимаешь, каждый наш визит в прошлое изменяет
настоящее. Мы отгородились от внешнего мира хронополем, и этого не видим.
Но, если его снять, то там совсем не то, что видели наши предки. Там новая
формация.
Чего-то такого я и ждал. Иначе зачем хронополе? В мозгу еще пара
квадратиков встали на свои места в мозаике. Но не все. Далеко не все.
- Не сходится. Представь, я лезу в прошлое и убиваю динозавра.
В следующий драйв я лезу в прошлое на два года глубже и убиваю того же
самого динозавра в молодости. Вопрос: кого я убил в первом драйве?
Лань делает жалобную гримаску.
- Ник, я в этом не разбираюсь. Я умею метко стрелять, быстро бегать,
ловко прыгать. Но не выбивай из меня тонкости хронофизики. Под пыткой не
скажу. Потому что не знаю.
- Двоешница! А чем вообще вы занимаетесь в драйве?
- Ты термин такой слышал - биоценоз? О пищевых цепочках имеешь понятие?
- Да.
- Зубрилка! Вот мы и рвем эти пищевые цепочки. Вся цепь не может быть
крепче самого слабого звена. Мы выбиваем эти слабые звенья. Но в природе
из этих цепочек сплетены такие канаты! Пока все нити в канате оборвешь...
- На пальцах объясни.
- Ну, какие там хищники, ты знаешь. Любому нашему сто очков форы дадут.
А вот с одноклеточными наоборот. Наши более активные, более живучие. А
одноклеточные - это фундамент, основа любой пищевой цепочки. Сине-зеленые
водоросли, например. В борьбе с местными наши побеждают. Вытесняют,
отодвигают на второй план, травят отходами жизнедеятельности. А как только
закрепились одноклеточные, можно запускать тех, кто их кушает. И так далее.
Постепенно, шаг за шагом, мы замещаем местную биосферу на земную.
- Лань, скажи честно, положа руку на... область желудка, что вы там
делаете?
- В ручейки из склянок земных амеб выпускаем, мальков всяких,
головастиков. Травку земную сажаем, мышек, хомячков из клеток выпускаем.
- И приживаются?
- Все зависит от того, в какое время мы попадаем. Заранее это
неизвестно, поэтому берем все подряд. Если глубоко в прошлое уходим, то
мышки, конечно, с голоду дохнут. А поближе к нашему времени очень даже
неплохо живут. Растут, эволюционируют. В таких монстров превращаются! Ты
шрамы у Меты видел?
- Да.
- Это ее саблезубый крыс в агонии два раза лапкой приласкал. Вообще-то
он не крыс, а от хомячков произошел. Но одичал сильно.
- А местные хищники их не трогают?
- Они же взаимонесъедобны. Задерет одного-двух на пробу, от остальных
нос воротит.
- Насколько далеко вы в этом продвинулись?
- Ну, я думаю, в принципе, жить можно. Понимаешь, сначала мы пробили
брешь. На фоне кремнийорганической жизни появились монокультуры нашей,
углеродной. Например, все их океаны были забиты нашей инфузорией туфелькой.
Она отвоевала плацдарм и помогла укорениться сотне других видов. Сейчас
мы с каждым драйвом расширяем количество земных видов, приближаем биосферу
к земной. Тут такие парадоксы времени выплывают! Драйвы, которые раньше
считались неудачными, неожиданно дают результат. Вот как с травоядными было.
Высадили нескольких на острове. Они с голоду сдохли. Другая группа на этом
же острове, только поглубже в прошлом, клевер с люцерной посеяла. Смотрим
- а остров кишит кроликами! Пошел другой вариант истории, и они не сдохли!
Сейчас таких отыгрышей с каждым драйвом становится все больше и больше. Они
как снежный ком - нарастают и нарастают. Как только планктон в океанах
прижился, так легко работать стало. Ты не поверишь, все приживается! Нам
бы отодвинуть границу появления планктона пониже. Сейчас она приблизительно
минус два и семь миллиона. То есть, каждый третий драйв, считай, впустую.
Если отодвинем до минус трех с половиной, представляешь, что будет! - Лань
с мечтательной улыбкой уставилась в потолок.
А я - в пол. Глупо, но я втрескался в десантницу. Чего всегда боялся.
Из десанта она не уйдет, это ясно. Вот как глаза сияют. Придется взять в
жены десантницу. Но сначала доходчиво объяснить, кто в доме хозяин. Раз - и
на всю жизнь. Вы бы рискнули? Девушке, которая на пол головы выше вас и
втрое сильнее? Для которой смертельный риск - профессия, норма жизни.
Которая привыкла в любой ситуации рассчитывать только на себя, свою реакцию,
силу мышц и меткость глаза.
Думаете, у меня ни одного шанса? А кто меня зубрилкой обозвал? Правда,
это в ответ на двоешницу. Защитная реакция организма. Мда... Помоги мне,
Господи...
- Ник, ты не уснул?
- С политикой десанта мы разобрались. Теперь я собираюсь как следует
наказать одну предательницу. - Валю ее на койку.
- Когда это я тебя предала?
- Ночью! Я пришел поделиться сокровенным, а у тебя только койка на уме!
- Я как раз хотела объяснить, но ты на фонтан сел.
- Не оправдывайся. Это не отвратит наказание.
- Но ты же сам убежал!
- Могла бы догнать! Если хотела объяснить.
Лань мучают угрызения совести. Самый подходящий момент. Рвется материя,
с треском отлетают пуговицы. Лань визжит и сопротивляется. К счастью, больше
для вида. Иначе я бы вылетел сквозь гермопереборку. Как Бумер сквозь стекло.
А так - добиваюсь победы, оголяю и наказываю предательницу. Лежим рядом в
полном изнеможении. Слегка жжет спину. Забыл провести ритуал обрезания
когтей хищника. Сам виноват. Но дело того стоило.
- Завтра переезжаешь в мою каюту.
- Слушаюсь, мой господин.
Приятно звучит. Но где-то я такое слышал... Вспомнил! Кажется, начался
процесс дрессировки. Дрессируют меня...
- Запомни список правильных ответов на мои замечания: Да, милый.
Слушаюсь, милый. Будет сделано, милый. Как скажешь, милый.
Лань тихо смеется и трется носом об мое плечо.
- Слушаюсь, милый. Ох, пропала моя бедная головушка. Говорила мне
бабушка: "Не связывайся с эндером. С ним тебе век воли не видать".
Сижу за пультом, думаю, чем заняться. Делать абсолютно нечего. До
маяков больше сотни километров. Если там что и случится, мы бессильны.
Как же это по фене будет? У них - марш-бросок с полной выкладкой. А у нас?..
Старый Гай много раз повторял. Вспомнил! Солдат спит, служба идет!
Чем должен заниматься глава семьи в свободное от работы время? Жена
- создавать уют. Пардон, я же на службе. Тружусь. Бремя несу. Которое
- ответственности. Все-таки, удивительно, до чего все изменилось. Неделю
назад хотелось с тоски на стену лезть. Или - головой об стену. Сейчас
- словно в коридорах вдвое светлей стало. Ничего ведь не произошло. Склады
по-прежнему пустуют, запасы - на исходе. Ребята по-прежнему из драйвов не
возвращаются. Но снова хочется жить. Как в детстве. Потому что дома меня
ждет Лань. А может, потому что снова в жизни есть цель. Наверно, со стороны
я смотрюсь так же глупо, как Бор. Говорят, видели, как он прыгал по коридору
на одной ножке. С Метой на руках. Сказал - тренируется.
Час спустя все еще продолжаю нести бремя ответственности. В поисках
занятия обшариваю карманы и натыкаюсь на кассету. С трудом вспоминаю, что
она там делает. Сую в щель вьюера, вдавливаю клавишу. На экране - "психушка".
Включаю выборочный показ. Теперь на экран выводятся только те кадры, в
которых что-то движется. Кто-то из техников проходит профилактический
мониторинг. Включаю ускоренный показ. Суетливые человечки один за другим
садятся в кресло, опускают на голову шлем, вскакивают, убегают. Асистент
в белом халате мечется от стола к пульту. Несколько минут смотрю, потом
надоедает. Надо подписать кассету, проставить даты начала и конца записи
и вернуть в хранилище. Перематываю запись на конец и замираю с авторучкой
в руке. На экране - Бор выходит из "психушки". Пускаю запись задом наперед.
Бор спиной вперед врывается в комнату, достает отвертку, инструменты,
снимает колпак со шлема, начинает там копаться. Интересно...
Отматываю запись назад. Просматриваю на обычной скорости. Потом - на
замедленной. Останавливаю кадр. Увеличиваю изображение. Вызываю на экран
компьютера схему и чертежи шлема. Очень хочется узнать, что за проводки
отключил Бор.
Теперь я точно знаю, почему у Меты не прижился психопрофиль. НЕ
БЫЛО ПСИХОПРОФИЛЯ! Бор отключил мнемоиндукторы. А, когда Мета ушла, снова
подключил. Мета этого не знала и притворилась оптимизированной.
Бор - не подонок, а хитрый мужик, которому повезло. Потому что Мета
на самом деле в него влюбилась. Только знает ли он это? Может, думает, что
она до сих пор притворяется? А Мета до смерти боится, что он узнает про
неприжившийся психопрофиль. Боится, что он ее бросит. Эти двое загнали
друг друга в глупейшую ловушку. Но я - эндер! Вытаскивать десантников
из дерьма - мое призвание! Жизнь прекрасна, черт побери! Прекрасна и
удивительна! Как я мог в этом сомневаться, дурачок. Лань обрадуется...
Вынимаю кассету из вьюера, прячу в карман. Теперь это - реликвия.
Закрываю глаза и фантазирую, как лучше это обыграть. Поэтому не сразу
врубаюсь в сигнал тревоги. А когда врубаюсь, долго не могу поверить. Потому
что такого просто не может быть. Бор - самый опытный. Он знает маршрут как
свои пять, он всегда возвращался!
Подбегают люди, спрашивают, что произошло. Отматываю запись чуть
назад, показываю всем. Коротко вякнув сигналом "SOS", маяк Бора замолчал
навсегда. Так бывает, когда чьи-то челюсти смыкаются на корпусе маяка.
Коробочка деформируется, контакт кнопки замыкается на корпус, и сквозь
тысячелетия к нам летит последнее "прощай".
- Том, подежурь за меня. - расталкиваю людей и бреду к выходу. Что я
скажу Мете? Как посмотрю ей в глаза? Обещал же вытащить живого или мертвого.
Иду домой и падаю на койку лицом вниз.
- Кто? - спрашивает Лань.
- Бор.
Лань рыдает и колотит кулаками по подушке. Она два года ходила с ним
в драйвы.
Следующий день еще хуже. Теряет мобильность один из маяков. Новичка.
Мета и второй стажер уже двигаются назад.
Вытаскиваю сначала стажера, потом, спустя два часа - Мету. Она, не
умывшись, идет ко мне.
- Ник, я чувствую, я знаю, он жив. Сделай чудо, вытащи его. Ты же
можешь. Ты все можешь, - она опускается передо мной на колени. - Пожалуйста,
Ник! Я все для тебя сделаю, ты меня знаешь. Ноги тебе лизать буду, только
вытащи его.
- Мета, ну что ты говоришь?
- Я знаю, бред несу, но он жив. Верь мне, эндер. Соверши чудо. Кроме
тебя некому. Кого мне еще просить? Куда пойти? Я же...
Дальше - неразборчиво.
Иду за пульт. Щелкаю тумблерами, активирую систему. Привычным жестом
вдеваю пальцы в кольца, сжимаю рукоятки джойстиков. Только затем, чтоб она
успокоилась. Хоть на время.
Бывает, два десантника возвращаются по одному маяку. Один раз вернулись
втроем. Но без маяка - никогда. Потерявший маяк прячется в скалах перед
равниной и поджидает кого-нибудь из партнеров. Потом вдвоем идут через
равнину. Радио в этом мире использовать нельзя. Из-за особенностей нервной
системы, кремнийорганические твари его слышат. И летят выяснить, что это
такое. Но можно использовать дымовые костры, надписи на скалах и другие
простые сигналы.
Маяк погибшего парнишки по-прежнему там. Поэтому могу работать. Есть
ли шанс вытащить Бора? Как в математике - бесконечно малая величина. Но
я буду сидеть за пультом ради Меты. Чтоб ей не в чем было упрекнуть себя.
Всего две недели. Пусть это будет моей данью памяти Бора. И у меня есть
кое-что, чего не было раньше ни у кого. Моя программулька. Две недели смогу
шарить сферой по равнине. Потом батарея маяка полностью сядет, и даже Мета
согласится, что сделать ничего нельзя.
Объясняю, как вызвать на второй монитор программульку, и ощупываю
сферой захвата круг возврата. На мониторе появляется четкий и устойчивый
план местности. Расширяю зону поиска. Методично обшариваю сферой захвата
сектор за сектором. Моя программулька дает настолько четкую картинку, что
на ней в самом деле можно узнать человека. Только бы он не двигался секунд
пять.
Через десять часов подзываю салажонка, сажаю в свое кресло и объясняю
задачу. Лань приносит ужин и одеяло. Ем тут же, за пультом и ложусь на диван.
Сплю часа четыре, потом сменяю салажонка. Мета еще не ложилась. Приказываю
Тону сменить ее у монитора, а ей - лечь спать. Мета сопротивляется.
- Или ты слушаешься меня беспрекословно, или отключаю аппаратуру,
- говорю я ей. Мета не на шутку пугается.
Работаю за пультом часов восемь, потом беру четырехчасовой перерыв.
Еще восемь часов. Потом теряю чувство времени. Работаю, сплю, ем, снова
работаю. Помощники меняются, но Мета и Лань всегда рядом. Стальные они,
что-ли?
Кто-то принес в пультовую несколько коек. Спать стало уютней. Диванчик
короткий, приходится ноги подгибать. Толком не выспишься.
Приблизительно на пятые сутки просыпаюсь от громких голосов. Отрываю
голову от подушки. Какая-то комиссия. Обвожу комнату взглядом. Пять коек
с мятым постельным бельем, на пультах грязные тарелки, стаканы. Пол такой,
что на него даже плюнуть не хочется. Принес их черт!
- Почему посторонние в зале? - ору я так, что все вздрагивают и
оборачиваются. - Сом, Лань, Мета! Убрать посторонних.
Сом пытается быть вежливым, но Лань и Мета просто выталкивают начальство
за дверь. За дверью бухтят голоса. Что-то насчет черезвычайной ситуации,
штаба по спасению, экстренных мер... Смотрю на часы и опускаю голову на
подушку. Сволочи! На час раньше разбудили.
- Мастер Ник, назад, если можно.
Смотрю на второй монитор. На грунте что-то, напоминающее крокодила.
Увеличиваю этот участок. Возвращаю в него сферу.
- Мета! Приемный бассейн готов?
Начинается тихая паника. Минута - и все на ногах. Мета уже у монитора.
На мониторе - явно человек. Он ползет, поэтому пропорции искажены. До круга
- четыре с половиной тысячи. Человек ползет. Медленно, но без остановки.
Когда доползет до четырех тысяч, я его вытащу. Это или Бор, или стажер.
Пятьдесят на пятьдесят.
Прошел почти час, прежде, чем я смог его вытащить. А затем я выкинул
фортель. То ли уснул, то ли потерял сознание. В общем, выпал из кресла и
растянулся на полу. Даже финиш-контакт не успел выплюнуть.
Это был Бор. Живой и здоровый, целый и невредимый. Но жутко голодный
и чудовищно грязный. Я чуть не проспал самое интересное. Но Бор заявил, что
ничего рассказывать не будет, пока я не проснусь. Я должен услышать первый.
Мне дали выспаться, потом на руках пронесли по всей базе. Словно знамя.
Впереди музыканты, за ними, взявшись за руки Мета с Ланью и Бор. Потом - я,
над толпой, а дальше - весь десант, в полном составе и много-много любопытных.
Это было бы здорово, но сверху я увидел глаза матери невернувшегося парня.
Своей смертью он спас Бора. Его маяк позволил мне работать. Он погиб, Бор
проявил чудеса изобретательности и выносливости, а героем считают меня.
Странная штука - жизнь.
- ... Да, практически, стопроцентная безопасность. Я двигался несколько
суток, и никто меня не тронул.
- А оружие?
Бор усмехнулся.
- Добровольно отдал металложоркам все металлические предметы. Слишком
их было много, чтоб спорить. Мы угодили в самую гнусную эпоху. Две с
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг