тебя искушение отключить приборы, помогающие тебе вовремя открыть огонь!
Тебе хочется положиться на свои глаза. Думаешь, он тебя не обманет? Вот,
мол, цель подойдет к центру перекрестия и поможет тебе самому следить за
тем, как будут расти в сторону "крылья" цели. Ну что ж, лейтенант Рашидов,
делай выбор: радиоэлектроника, которую ты так не любишь, и ты сам,
которого ты так чертовски любишь. На выбор тебе - четверть секунды. При
твоей скорости в 1700 километров и скорости противника в 1100 сближение на
встречных пересекающихся курсах происходит скорее, чем ты умеешь думать,
лейтенант Рашидов. Семенов сказал, что тебе осталось две минуты до цели.
Да, но это же было бесконечно давно - последние слова Семенова ты слышал
полторы-две минуты назад. Тебе пора уже приготовиться к выводу своего
истребителя из боя. А ты все еще не выбрал: приборы или ты? Плохо,
лейтенант: ведь ты летишь со скоростью крылатого снаряда. Рашидов!..
Открывай же огонь! Ты упустишь цель! Что ты делаешь? Почему ты хотя бы не
спасаешь себя и свой самолет от столкновения с бомбардировщиком? Чтобы
выйти из боя, даже потеряв цель, но спасая себя и свой истребитель, ты
должен мгновенно отвернуть. В самый крутой вираж, на какой способен твой
самолет! Ручку направо! Ногу... Ногу, Рашидов! Почему не идет вправо
ручка, почему неподвижна педаль?.. Или ты не понимаешь, что теперь у тебя
не осталось уже времени и на вираж? Ты можешь уйти с курса
бомбардировщика, только скользнув под него. Так ручку же от себя! От себя,
Рашидов, будь ты проклят, от себя! Не на себя, не на себя! Зачем ты тянешь
ее к себе?.. Огонь?! Ты открыл огонь?!.. Ах, вот что! Ты, наконец, увидел
противника. Поздно. Твои приборы видели его уже давно. Ты опоздал с
открытием огня. К тому же ты передрал самолет. А к тому еще реакция
длинной очереди, которую ты, сжав зубы, хотел всадить в провокатора.
Результат? Все твои снаряды прошли выше цели. Цель продолжает полет. Ты не
поразил ее. Теперь ты жмешь от себя? Но ты же знаешь: твоя скоростная
машина не может мгновенно реагировать на такое движение ручки. Ты забыл,
как велика ее инерция. А тебе снова остались какие-то доли секунды, чтобы
избежать столкновения. Ах, вот что: твой мозг не электронная машина - он
не может работать со скоростью сто тысяч решений в минуту! Вот оно что!
Тем хуже для тебя, Рашидов. Ты должен был это знать с самого начала. Может
быть, ты напрасно жмешь теперь на гашетку огня: ты уверен, что твой
боезапас не исчерпан? И почему так смеются твои глаза? Что прочел бы в них
сейчас генерал Ивашин? Может быть, он угадал бы, что ты намерен сделать в
оставшуюся тебе десятую долю секунды. Да, в крошечную долю одной секунды -
меньше, чем нужно, чтобы глаза твои моргнули. Так почему же, скажи, они
смеются, твои черные глаза, почему так весело оскалены белые, крепко
сжатые зубы?..
* * *
Стоя за спиной Семенова, Ивашин следит, как на экране сближаются светлые
точки вражеского бомбардировщика и истребителя Рашидова. Они сближаются
быстрее, чем совершает свои пульсирующие движения стрелка секундомера над
экраном. И Семенов и Ивашин - оба мысленно представляют себе, как в
прицеле Рашидова возникает изображение преследуемого бомбардировщика, как
оно налезает на перекрестие, как автомат включает огонь, как автопилот,
подчиняясь счетно-решающему устройству, выводит истребитель из боя. Но
что-то не так: может быть, истребитель и открыл огонь, может быть, в лоб
ему открыл огонь и противник, может быть, кто-нибудь из них, а возможно и
оба они, прошит пушечными очередями. Только этим и можно объяснить, что ни
тот, ни другой не изменяют движения, что сближение их продолжается. Ивашин
представляет себе, что должно произойти через секунду, через полсекунды,
через десятую долю секунды. Ивашину кажется, что в руке его зажата ручка
рашидовского истребителя. Он мысленно делает ею такое движение, что капли
пота выступают на лбу; он жмет ее вперед и вправо, подошвы его сапог
шуршат по бетону пола, отжимая педаль. Ивашин видит, как две светящиеся
точки на экране локатора - истребитель и бомбардировщик - сливаются в
одну. Он видит их последнее смертельное объятие и не может понять:
Рашидов?.. Неужели он так до конца и не научился верить приборам?.. Кто
виноват: он сам, Рашидов, или его начальник капитан Коротков?.. Или за
неумение офицера обращаться с техникой, за неуважение к ней, за то, что
Рашидов пошел в бой, храня в душе неверие в технику, виноват он, генерал
Ивашин?.. Вероятно, так. Разумеется, здесь война, а не бывает войны без
жертв, и возможная гибель Рашидова не оказалась бесполезной -
бомбардировщик противника сбит. Но ведь он мог быть сбит и без такой цены,
как жизнь Рашидова. Даже наверно, если бы не его, Ивашина, вина...
Ивашин сбросил наушники телефона, отвернулся от локатора и пошел к выходу.
За светлым квадратом двери спинами к нему стояли летчики. В своих высотных
костюмах они были похожи на выходцев из далекого, чужого мира. Они стояли
неподвижно, с обращенными к небу лицами. Ивашин тоже посмотрел туда, но
ничего не было видно. Только ужасающе жаркое, ослепляющее солнце. Ивашин
болезненно зажал глаза ладонью, повернулся и пошел обратно в темноту КП.
Ему не хотелось сейчас говорить, хотя он и знал, что летчики молчат,
потому что ждут его слова. Они уверены, что именно он объяснит, почему
все-таки произошло то, что произошло, и то ли это, что должно было
произойти!
Возглас Семенова заставил его отнять руку от лица.
- Товарищ генерал, Рашидов в зоне!.. Ориентировку восстановил.
И тут же голос оператора-поисковика:
- Еще один самолет в зоне... Ответчик "свой - чужой" показывает
противника...
- Данные? - спросил Ивашин.
Высота нового гостя показалась ему неправдоподобно большой - около
тридцати шести тысяч метров. Когда наблюдение подтвердило высоту, Ивашин
вопросительно глянул на Семенова. Тот в сомнении пожал плечами. И все-таки
Ивашин сказал:
- Пускай Рашидов попробует достать. Наводите.
Меньше чем через минуту Рашидов донес, что находится на потолке. Машина
проваливается. Противника не видит.
- Прикажите уходить из зоны. Пусть садится на запасной аэродром.
Ивашин сообщил ракетному дивизиону, что потолок перехватчика недостаточен,
чтобы сбить нарушителя. Остальное было уже вне воли Ивашина - действовать
должны были ракетчики. Ивашину оставалось только наблюдать за
самолетом-нарушителем, насколько хватит зрения у его локаторов.
Передоверив противника ракетчикам на любой высоте - до пятидесяти, а может
быть и больше, километров, Ивашин мог спокойно уйти. И если бы не
профессиональное любопытство и чувство солидарности со всеми воинами,
стоящими на страже советских рубежей, Ивашин и ушел бы из локаторной к
своим офицерам, но его вернул голос оператора:
- В воздухе еще два самолета. Ответчик говорит: "чужой". Высота - тридцать
два. Направление то же. Скорость...
Прежде чем оператор успел договорить, сейсмолокатор отметил в воздухе
несколько взрывов, последовавших так быстро один за другим, что на
индикаторе они слились. И тотчас же в поле локатора возникло облако
блесток во второй четверти круга. Они то и дело вспыхивали под вращающимся
лучом аппарата.
Холодок тревоги пробежал по спине Ивашина.
- Рашидов?!
Его голос прозвучал громче и взволнованней, чем привыкли слышать офицеры:
- Ищите Рашидова!
Мысль о том, что Рашидов не успел уйти из зоны стрельбы с неработающим
ответчиком "свой - чужой" и поражен ракетчиками как враг, была
отвратительна. Ивашин отвернулся от локатора. Словно в туче мелькавших там
блесток, означавших падающие обломки сбитых самолетов, он уже ясно отличал
то, что прежде горело звездочкой рашидовского истребителя.
- Ищите Рашидова... - повторил он на этот раз так, что его могли слышать
только ближайшие операторы, и быстро пошел к выходу.
Ожидавшие у КП офицеры увидели генерала, как всегда, собранным и
спокойным. Самый проницательный глаз не угадал бы бушевавшей в нем
тревоги. Голос генерала прозвучал и совсем весело, когда он с гордостью
сказал:
- Все одним залпом!.. Ракетчики молодцы! Есть с чем поздравить соседей.
Нам бы так, а?
И тут взгляд его упал на показавшегося у выхода КП Семенова. "Рашидов", -
мелькнула обжегшая сознание мысль, однако и тут улыбка не сбежала с лица
Ивашина. Так, словно это было для него последним делом, он выслушал доклад
Семенова.
- Рашидов уже сидит на запасном аэродроме... В полном порядке.
Ивашин отер ладонью пот со лба и, засмеявшись, проговорил
- Ну и климат, черт его дери!
Глава 18
1
Штаб УФРА. Через головы государств и народов, через моря и горы на антенну
личной станции генерал-полковника Ганса Хойхлера пришло сообщение Хажира:
"Фиги пропали. Сосед ссудил новую партию в оригинальной упаковке фирмы
Шредер. Спешно меняю этикетки и посылаю партию по назначению". Так гласил
расшифрованный текст. Но и он был понятен только самому Хойхлеру:
"Самолеты, высланные для прощупывания советской обороны, не вернулись.
Начальник базы УФРА ставленник Хойхлера генерал фон Шредер ссудил Хажиру с
базы УФРА опытные бомбардировщики с оружием нового типа. Хажир спешно
меняет опознавательные знаки перед отправкой самолетов в провокационный
полет в воздушное пространство СССР".
Хойхлер вызвал Цвейгеля:
- Сейчас же займитесь дезориентацией русских в отношении операции Хажира,
- сказал Хойхлер.
Все: длинная спина, узкий затылок с редкими, крепко прилизанными волосами
и даже оттопыренные прозрачные уши - решительно все выражало сомнение,
когда, стоя у стены, оберст Цвейгель смотрел на карту. Хотя Цвейгель был
всего лишь начальником разведки штаба и круг его служебных интересов,
казалось, замыкался пределами Западной Европы, деревянная указка, которую
держал оберег, ползла по крайнему правому краю карты. Начав свое движение
далеко на юго-востоке Азии, указка Цвейгеля переползла пределы Китая, и ее
конец оказался над коричневым пятном среднеазиатских просторов Советского
Союза.
- Простите, экселенц, - не оборачиваясь к Хойхлеру, равнодушным голосом,
словно речь шла о чем-то совсем неважном, проговорил Цвейгель, - вы
помните судьбу Ямамото?
- Ямамото?
- Я имею в виду нашего обожествленного друга и союзника адмирала Исороку
Ямамото. Случившееся с ним имеет прямое отношение к тому, что нас с вами
занимает, экселенц, - сказал Цвейгель. - Благоволите взглянуть. - Он
провел указкой по карте: - Где-то здесь находится сейчас советский самолет
"ТУ-128", тот самый, данные о котором содержит наша последняя сводка...
- Тот, что везет в Лугано так называемых представителей Азии - всех этих
корейцев, вьетнамцев?..
- Да, да... - не давая Хойхлеру продолжать, с необычной для него
непочтительностью перебил Цвейгель. - Вашему превосходительству хорошо
известно, какое значение имеет прибытие этого самолета в Москву и дальше в
Лугано. Легко себе представить, зачем они летят! Вот уж когда можно будет
считать, что наши планы похоронены.
- Так Ямамото? - Хойхлер стукнул очками по столу. - Что же вы предлагаете?
Впрочем, я, кажется, начинаю понимать... Действительно этому самолету
лучше бы никогда не прилетать в Лугано. - Хойхлер быстро надел очки и с
оживлением воскликнул: - К тому же, мой милый Цвейгель, гибель всех этих
желтолицых на советском самолете была бы хорошей черной кошкой между Азией
и Россией. Это еще один шанс в драке, а? Но время, где время, чтобы
организовать то, что вы предлагаете?
- Мне нужно двадцать минут.
- Двадцать минут?.. Двадцать минут у нас еще есть. И если за этот срок вы
мне доложите, что можете организовать операцию, назовем ее операция
"Кобра"... только скажите, что это можно сделать, и я берусь в следующие
двадцать минут сделать вас генералом. Цвейгель! - Хойхлер, как всегда в
минуты волнения, снова сдернул очки. - Мой милый Цвейгель, вы уже можете
считать себя генералом. Только скажите мне, что этот "ТУ-128" не долетит
до Москвы! Идите, идите, Цвейгель, и да поможет вам бог!
* * *
Новая радиограмма Цвейгеля Хажиру была составлена в форме дружеского
совета. Выполняя его, Сеид Хажир тут же вызвал к телефону своего соседа -
командующего зарубежными воздушными базами УФРА генерала фон Шредера.
Через восемнадцать минут после того, как генерал фон Шредер отправил за
океан донесение, что самолет "пе-икс" обеспечит выполнение операции
"Кобра", копия этого донесения была в штабе Советского верховного
командования. С нее тотчас же сняли новые копии для тех, кому следовало
знать об угрозе диверсии, возникшей на пути "ТУ-128".
* * *
Одна из копий донесения была положена на стол Алексея Александровича
вместе со справкой о самолете "пе-икс-16" - усовершенствованный вариант
экспериментального истребителя-бомбардировщика "пе-икс-10", который в
предстоящем году бундесвер предполагает запустить в серию. Характерная
черта "пе-икс-16" - обилие электроники. Если из 1400 инженеров фирмы
"Пионир", работавших над проектированием предшествующего "пе-икс-16"
самолета - "пе-икс-10", было только 320 специалистов по электронике, то из
2230 инженеров, проектировавших "пе-икс-16", специалистами-электрониками
являются уже 1620 человек. Большое количество электронного оборудования
объясняется автоматизацией управления рабочими процессами на
истребителе-бомбардировщике. Восемнадцать систем самолета, включая систему
оборонительного вооружения, работают вполне автоматически. Радиосвязь
обеспечивается двадцатью автоматически работающими каналами.
Алексей Александрович интересовался не подробностями конструкции, а хотел
знать то, что прямо относится к возможностям самолета. "Полетный вес 47
тонн, максимальная скорость на высоте 30 километров 4,3М; крейсерская
скорость на той же высоте 3,2 метра; боевой потолок 38 километров;
наибольшая высота, достигнутая при испытаниях в Адлерсгофе, 114,4
километра; дальность действия без пополнения горючим 5200 километров;
оборудование для пополнения горючим в полете; имеются ракетные стартовые
ускорители. Сведения об оборонительном вооружении весьма неточны: пока
известно, что имеется кормовая установка "Вулкан" со скорострельностью до
шести тысяч выстрелов в минуту. Бомбовая нагрузка - управляемые снаряды
"фокс". Точные данные снаряда полностью еще неизвестны, но установлено,
что в головной части снаряда имеется телевизионная система наведения.
Снаряд снабжен антилокационным оборудованием, затрудняющим его обнаружение
в полете. Название снаряда "фокс" ("лиса") соответствует особенности его
конструкции, сообщающей ему "виляющую" траекторию полета. По
предварительным данным, диапазон "виляния" достигает 5 километров, с
постоянным окончательным выходом на главную траекторию за 10 километров до
цели. Вес ракеты 1,5 тонны при боевом заряде в 350 килограммов. Вся
конструкция из пластмасс. По официальной версии, в процессе доводки звено
из трех опытных экземпляров самолета "пе-икс-16" было пущено в дальний
перелет по заграничным авиационным базам УФРА. Один из двух самолетов
из-за какой-то неисправности совершил вынужденную посадку на аэродроме у
Пешавара, второй сел около залива, и третий ожидает их на базе Шредера -
Хажира. Именно этот и получил задание по плану операции "Кобра".
* * *
Неужели эти подлецы пойдут на террористический акт, рискуя вызвать
непримиримый гнев народов СССР?.. В этих делах у них есть опыт, а Хойхлер
- палач и террорист. Ни он, ни его союзники не побрезгают убийством. Стоит
вспомнить историю японского адмирала Ямамото... И тут память Черных быстро
и точно восстановила все обстоятельства "дела": шел апрель 1943 года,
самый разгар войны на Тихом океане и в Юго-Восточной Азии. Разведка
американского флота перехватила секретное сообщение штаба японского флота
японским базам на побережье континентального Китая кораблям в южной части
Тихого океана о том, что командующий японским флотом адмирал Исороку
Ямамото начнет инспекционный осмотр баз и соединений военно-морского
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг