поднял головы...
Миновав погруженный в тишину шкафут, Найденов поднялся на мостик. В
ходовой рубке, разметавшись на диване, лежал штурман. Одна рука его с
зажатым циркулем покоилась на карте, разостланной по столу. Сквозь
растворенную в штурвальное отделение дверь проникал свет. Найденов увидел
рулевого. Матрос всем телом навалился на штурвал и совершал странные
судорожные движения. Можно было подумать, что он борется с непослушным
рулем. Приблизившись, Найденов понял: не рулевой борется со штурвалом, а
штурвал мотает его - матрос мешком висел на его спицах. И тут страшная
догадка мелькнула у Найденова. Они все мертвы: рулевой, вахтенный на
палубе - все.
Мысль о том, что он попал на корабль, пораженный какой-то страшной
эпидемией, заставила Найденова содрогнуться. Но отступать было некуда.
Он вспомнил, что еще с воды заметил в одном из иллюминаторов свет. Быть
может, на судне еще есть живые люди и они нуждаются в помощи?!
Найденов спустился в жилую палубу. Сейчас его уже не так поразил вид
кают-компании, где в необычных позах сидело несколько офицеров. Одни из
них откинулись на спинки кресел, другие уронили головы на стол. Тарелки с
недоеденными кушаньями и недопитые стаканы свидетельствовали о том, что
смерть поразила офицеров неожиданно и мгновенно.
Капитана Найденов нашел в его салоне, за письменным столом. Капитан сидел,
выпрямившись, с вытянутыми на столе руками. В правой руке был крепко зажат
смятый лист бумаги.
Свежий ветер, ворвавшийся в растворенный иллюминатор, напомнил Найденову,
что он промок до костей. Он отворил шкаф. Платье капитана было аккуратно
развешано на плечиках. Найденов выбрал теплую тужурку, брюки. С расшитой
золотом капитанской фуражкой на голове отправился дальше.
Ни одного живого существа на всем корабле!
Но какова же таинственная причина столь внезапной гибели экипажа?
Найденову хотелось осмотреть весь корабль, но внутренние помещения были
погружены во мрак: электричества не было, а тусклый свет утра только еще
начинал пробиваться в иллюминаторы. Найденов был слишком утомлен ночью,
проведенной в тузике, и потому, поразмыслив, он решил, прежде всего,
отдохнуть, выспаться, а потом уже до конца обследовать судно.
Отыскав свободную офицерскую каюту, Найденов заперся в ней и повалился в
мягкую глубокую койку.
Как ни крепко ему спалось, но проснулся он от шороха. За дверью слышались
осторожные шаги. Вот они удаляются; затихли совсем...
Найденов с трудом приподнялся в койке. Голова болела словно от сильного
угара, в висках стучало, сухой кашель разрывал грудь.
Найденов отдернул штору и распахнул иллюминатор. Яркий солнечный свет
ударил в каюту вместе со струёй свежего воздуха. Преодолевая желание снова
лечь, Найденов заставил себя умыться. Стоя над умывальником, он заметил,
что все медные части покрыты ярко-зеленой окисью, словно их невесть
сколько времени не чистили.
Предположение о нерадивости команды пришлось тут же отбросить: потемнели
все открытые металлические предметы в каюте, вплоть до пуговиц на одежде,
развешанной по переборкам.
Найденов принюхался. В каюте не было никакого подозрительного запаха, но
ему стало ясно, что воздух в ней отравлен: пуговицы его собственного
комбинезона тоже начали темнеть.
Это открытие заставило поспешить с осмотром судна. Войдя в кают-компанию,
Найденов замер на пороге: за столом никого не было. Он бросился на палубу.
Не было ни вахтенного помощника в штурманской рубке, ни рулевого, ни
матроса на полуюте.
Все исчезли.
Дневник графа Шеллинга
После некоторого колебания Найденов вернулся во внутренние помещения
судна. Обходя кладовые, он обнаружил нечто, могущее, как ему казалось,
служить ключом к страшной загадке смерти экипажа: целый склад баллонов, в
каких перевозят сжатый газ. Все они были помечены одинаковым знаком: два
желтых креста в голубом круге. Больше десятка этих баллонов оказались
откупоренными. Все металлическое в самой кладовой и поблизости от нее было
покрыто окисью. Найденову стало очевидно, что не только окисление металла,
но и смерть экипажа - не что иное, как результат действия сильного газа,
содержавшегося в опустошенных баллонах. Как получилось, что этот газ был
выпущен - случайность это или злонамеренность, - в данный момент имело
второстепенное значение.
Найдя причину смерти экипажа, Найденов почувствовал некоторое облегчение:
он знал теперь, откуда может грозить опасность и ему самому.
И тут у него возникло неприятное подозрение... Правда, и название судна,
"Одда", и порт приписки, Тремсё, были норвежскими; по-норвежски были
сделаны все надписи на корабле, на столах лежали норвежские газеты и
книги... Но ведь сами норвежцы не изготовляют боевых отравляющих веществ!
Не было сомнения, что судно везло нацистские баллоны. Но куда? Может быть,
все на тот же остров Туманов? А возможно, и само судно было немецким,
замаскированным под норвежское. И хотя сейчас этот вопрос тоже не имел
жизненного значения, но Найденов решил все же установить истинное лицо
парохода.
Судовой журнал был в полном порядке: он велся по-норвежски. Норвежские
морские карты лежали в рубке. Барометр, секстан, хронометры - все имело
норвежские марки.
Осмотр каюты ревизора тоже ничего не дал. Оставалось заняться разборкой
документов в капитанском салоне.
Переступив порог салона, Найденов застыл как вкопанный: мертвый капитан
тоже покинул свое место. Он больше не сидел в кресле, откинувшись на его
спинку, а скорчился в койке лицом к переборке.
Найденов тронул капитана за плечо. Оно было сковано холодом смерти...
Невольно озираясь на лежащего в нише капитана, Найденов принялся за
обследование его стола. Официальные бумаги и тут были норвежскими. Но вот
в одном из ящиков, которые Найденов отпирал ключами, найденными в кармане
мертвеца, он обнаружил объемистую кожаную тетрадь. Это был дневник. Личный
дневник, автор которого в самом начале называл себя корветтен-капитаном
германского военного флота графом Хельмугом фон Шеллинг. Был ли это тот,
чей труп лежал теперь на койке?
Найденов углубился в чтение дневника. Скоро он нашел ответы почти на все
интересовавшие его вопросы. Граф Шеллинг с достаточной откровенностью
рассказывал об истинной цели своего плавания: под видом норвежского купца
он должен был прорваться сквозь блокаду и доставить гарнизону острова
Туманов баллоны с боевым газом. Но Шеллинг опоздал. Радиограмма
предупредила его в пути, что Витема вынужден покинуть остров, опустошенный
"белой смертью".
Несколько дальше Найденов нашел запись, заставившую его вздрогнуть.
"Капитан Вольф назначил мне рандеву для принятия секретных документов,
содержащих важную военную тайну русских. Он не хочет брать эти бумаги с
собою в рейдерство. Я доставлю их в Германию..." - следовали координаты
встречи, несколько коротких записей о днях, предшествовавших этой встрече,
и затем:
"...вместе с документами Вольф передал мне и русского пленника - их
автора. Это какой-то ученый. Я должен доставить этого волосатого чудака в
Германию. Наши молодцы сумеют вышибить из него тайну какого-то
замечательного открытия. Если это не блеф, то его открытие должно
перевернуть все представления о морской войне..."
Найденов дважды перечел неразборчивую готику Шеллинга. Сомнений быть не
могло: речь шла о Бураго. Профессор был на этом корабле! Значит и его труп
лежит в каком-нибудь каземате под крепкими запорами. Увы, ни одна запись
не давала даже намека на то, куда Шеллинг запрятал своего пленника.
Найденов отбросил дневник и, запасшись капитанским фонарем, устремился на
розыски тайника, где смерть настигла старого ученого.
Он обшарил все судно - от междудонного пространства до рубки, - но нигде
не обнаружил следов судовой тюрьмы. Он осмотрел каждый труп, но ни в одном
из них не опознал Бураго. Оставалось предположить, что тело профессора
было в числе исчезнувших ночью с корабля. Новая забота овладела
Найденовым: найти причину странного исчезновения мертвецов.
Вернувшись в капитанский салон, он занялся поисками документов, полученных
Шеллингом от Витемы.
Надвигалась ночь. В темноте все равно не подготовишься к бегству с этого
плавучего кладбища. И Найденов решил заняться тем, о чем уже давно и
настойчиво напоминал ему желудок, - подкреплением сил. Искать пищу
пришлось недолго. Ею были полны баталерка и оба камбуза. Значительная
часть консервных банок, смазанных салом или завернутых в промасленную
бумагу, так же как и стеклянные банки с компотом и разными деликатесами,
не пострадала от газа. Найденов смело уселся за ужин, которому мог бы
позавидовать и сам покойный граф Шеллинг. Бутылка отличного
"Либфраумильха" окончательно настроила Найденова на оптимистический лад.
Он взял кофейник и чашку и решил вернуться в каюту, где ночевал. Она,
вероятно, проветрилась, а койка в ней достаточно удобна...
Повернув ключ, он толкнул дверь каюты, и кофейник и чашка вылетели у него
из рук, вышибленные упавшим сверху тяжелым предметом. Найденов отскочил.
Пудовая кувалда лежала у его ног. Она пролетела в каком-нибудь дюйме от
его головы. Над дверью он увидел нехитрое приспособление из гвоздя и
веревки, приведшее эту западню в действие.
Найденов стоял в нерешительности: какие еще сюрпризы ожидают его в
каюте?.. И все же он вошел и притворил за собою дверь.
Вспомнив о газовых баллонах, направился к складу и навесил на его дверь
тяжелый замок. По пути заглянул в офицерские каюты и запасся двумя
парабеллумами девятимиллиметрового калибра. Теперь он был спокойнее.
Вернувшись в каюту, Найденов запер дверь и повалился в койку, твердо решив
с первыми лучами солнца приняться за подготовку похода на моторном катере.
Подальше от этого зловещего судна!
Бутылка вина, свежий северный воздух, врывающийся в распахнутый
иллюминатор, усталость и молодость - все это делало сон Найденова крепким.
И все же и на этот раз он услышал, как медный наконечник брандспойта,
спустившийся снаружи к его иллюминатору, звякнул о сталь обшивки. Шланг
покачивался, как бы проверяя, не проснулся ли пассажир. Впрочем, Найденов
и сам не знал, чудится ли ему это во сне или он действительно приоткрыл
глаза и видит, как из медного наконечника брандспойта к иллюминатору
стекает желтоватая струйка тяжелого газа. Газ растекается, заволакивает
иллюминатор, разносится легким морским ветерком вдоль борта...
Найденов вскочил и захлопнул иллюминатор. Сжимая в руках пистолеты, он
помчался на верхнюю палубу. Толстые шерстяные носки делали его шаги
неслышными. Быстро миновав коридор, он взбежал на палубу. В том месте, под
которым была расположена его каюта, он заметил силуэт человека и, не
раздумывая, дал по нему несколько выстрелов. Человек остался на месте.
Через мгновение Найденов ухватил его за плечо, и тут же в ужасе отпрянул:
это был окоченевший труп матроса.
Мертвец, который стреляет
Остаток ночи прошел неспокойно. Несколько раз Найденову чудились
крадущиеся за дверью шаги, потом показалось, что он видел промелькнувшую
мимо неплотно притворенной двери тень человека.
После утреннего завтрака Найденов приступил к осмотру катера, избранного
для отплытия с "Одды". Проверял мотор, наполнил бак газолином, тщательно
упаковал запасные бидоны. Немало внимания уделил он и парусному
вооружению. На все это ушла большая часть дня. К заходу солнца он успел
подготовить продукты, одеяла, брезент - все необходимое для
продолжительного плавания.
Уже в полутьме Найденов развернул шлюпбалки, тщательно разобрал тали и
пристроил их так, чтобы иметь возможность, сев в катер, самому стравить
его. Лишь после этого он занялся ужином. Потом, прихватив бутылку коньяку,
оделся потеплей и, отправившись в рубку, устроился на диване так, чтобы
все время видеть картушку. Не желая напрасно тратить силы, он закрепил
штурвал тросом.
Выбирая место в рубке, Найденов думал о катере. Кто знает, чего можно
ждать от беспокойных мертвецов, населяющих корабль?.. В том, что покойники
продолжают проявлять необъяснимую активность, он убедился еще раз,
спустившись в капитанский салон за астрономическими таблицами: теперь
капитан переселился с койки в коридор. Он сидел, прислонившись к переборке
и широко открытыми остекленевшими глазами смотрел на дверь своей каюты.
Ящики его письменного стола были выдвинуты, бумаги раскиданы, содержимое
платяного шкафа и чемоданов разбросано по палубе.
Черт возьми, кто же, наконец, учинил этот разгром? Не сам же мертвый
Шеллинг искал свой дневник?..
Вспомнив о дневнике капитана, Найденов подумал, что, может быть, под
словами "секретные документы, полученные от Вольфа" Шеллинг разумел не
только бумаги Бураго. Там могли быть и другие ценные военные документы.
Найденов методически, листик за листиком, пересмотрел дневник. Да, тут
было от чего задрожать рукам! Точные планы фортификационных сооружений
острова Туманов, карты минных полей, преграждающих доступ в немецкие
порты, секретный код радиосигналов - все было здесь. Нашлась даже копия
радиограммы главному морскому штабу о том, что обстоятельства заставляют
Вольфа-Витему снова изменить название своего корабля и что он намерен
теперь начать рейдерство. Далее Витема давал свои позывные и волну для
различного времени суток.
Найденов не мог отказать себе в удовольствии снестись с Витемой и
отправился в радиорубку.
Составляя депешу от имени Шеллинга, он мельком глянул на карту и включил в
депешу первое, что попало на глаза:
"...прошел траверз острова Рольфа, приближаюсь Хаммерфесту..."
Дальше шло сообщение о здоровье русского пленника, пожелание счастливого
плавания, и, как бы невзначай, просьба сообщить свое место и намерения.
К радости Найденова, Витема не заставил себя ждать с ответом. Капитан
выразил удовлетворение по поводу того, что у Шеллинга все благополучно;
просил не рисковать встречами с английскими кораблями; ради сохранения
доверенного ему пленника и важных документов советовал идти фиордами. И,
наконец, сообщил, где находится.
Найденов не поверил своим глазам, когда, глянув на карту, определил
координаты Витемы. Если местонахождение "Одды" определено верно, то они
были самыми близкими соседями: того и гляди течения и ветры, игрушкой
которых является "Одда", столкнут ее с кораблем Витемы.
Такая перспектива заставила Найденова снова поспешить в ходовую рубку. Там
он мог делать сразу два дела: удерживать корабль поперек волны, чтобы его
меньше мотало, и наблюдать за катером, приготовленным к походу.
Нервное напряжение заставляло Найденова при каждом подозрительном звуке
хвататься за оружие. Он беспокойно поглядывал на катер. Жалел, что сразу
не убрал с палубы приготовленные для похода продукты, одеяла и прочие
принадлежности.
Когда продукты были перенесены под крышу, следовало подумать о том, чтобы
укрепить по-штормовому катер. И тут Найденову показалось, что в рубке, где
лежали все его мореходные инструменты и карты, снова мелькнула тень
человека. Да, да, тень человека! Найденов не верил в привидения, хотя
обстоятельства, кажется, могли бы заставить поверить в них.
В окошке рубки сверкнула вспышка выстрела. Другая... третья... Пуля
вдребезги разнесла блок, через который Найденов только что пытался
протащить трос. Забыв о катере, о шторме, обо всем на свете, кроме желания
схватить, наконец, своего таинственного врага, Найденов бросился на
мостик. Там уже никого не было, но не оказалось и приготовленной винтовки.
Трос, которым он подвязал колесо штурвала, был перерублен.
Пока Найденов исправлял это приспособление, чтобы избавить "Одду" от
бортовой качки, прошло минут десять. Когда же, окончив работу, он побежал
на правое крыло мостика, чтобы спуститься к катеру, то едва не скатился с
трапа и даже громко выругался: ветер развевал болтающиеся на шлюпбалках
концы обрезанных талей. Катер был сброшен за борт. Найденов мельком увидел
его в тот самый момент, когда волна несла его на борт "Одды". Послышался
крепкий удар, и катер перестал существовать.
Найденов окинул взглядом палубу и на этот раз отчетливо увидел в конце
спардека человека, бегущего к корме. Не раздумывая, Найденов разрядил в
него всю обойму парабеллума, но таинственный противник исчез так же
неожиданно, как и появился.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг