для нас ионов.
- Но ты приписываешь кроманьонцам способность предсказывать сильные грозы
за два дня до того, как они разражались над их головами?..
- Приписываю? Ничуть не бывало. Они и вправду предсказывали - их. Может
быть, ощущали ионный состав воздуха, а может...
- Что?
- Наверное, они видели будущее. Были ясновидцами, что ли... Ты знаешь мою
точку зрения.
- Знаю. Им действительно нужно было видеть будущее, знать его. И если
глубоководные рыбы опережали в этом человека, предвосхищая всем своим
поведением катастрофу и извержения, то человек тоже... мог.
- Конечно, мог. И может. Один мой знакомый, по крайней мере...
- Кто?
- Санин. Он изучает майя, ацтеков, этрусков.
- И предсказывает будущее?
- Да, если угодно. Только он просил об этом не распространяться. Могу
познакомить тебя с ним.
- Мы уже знакомы...
- Вот как?
- Да, но это долгая история. Знакомство произошло на нашей базе в Хосте
или даже еще раньше...
- Почему же он молчал?
- А ты?
- Я думал, об этом не стоило распространяться. Контакты меняют будущее.
- Вы с ним единомышленники.
- Да, единомышленники, - подтвердил я. - В Ленинграде нам довелось
ознакомиться с образцами тропической многолетней пшеницы. Она обнаружена
недавно колумбийскими учеными в равнинных районах страны. У зерен этого
злака высокие питательные свойства. Растение выдерживает ливни, сильные
ветры, даже бури, его можно скашивать много раз подряд, не заботясь о севе.
Никто из индейцев не мог рассказать ученым о происхождении этой культуры.
Когда вспоминаешь запущенные, заросшие сады на месте давних пепелищ,
невольно ловишь себя на желании отыскать следы первых атлантов, поселившихся
на материке.
- В этом городе, который ты видел во сне, тоже была известна эта пшеница.
Мы нашли ее близ храма. Там заброшенные поля... ты их, наверное, помнишь...
- Да. Помню город в джунглях.
Я рассказал Руте о записях конкистадоров. Я читал их в переводе Санина.
Она о них не знала, никто из них, кроме Каринто, оказывается, не изучал так
называемых косвенных источников.
Конкистадоры вспоминали о таинственном городе в Америке, о дворце с
колоннами или башнями. К дворцу вела каменная лестница. Два ягуара на
золотых цепях охраняли вход. На вершине центрального столба, на
восьмиметровой высоте, сияла искусственная луна, молочно-белый шар, свет его
был так силен, что рассеивал тьму тропической ночи. Днем же солнце затмевало
его сияние.
В одном из своих писем из Бразилии Фосетт писал:
"У этого народа есть источники света, неизвестные нам. Они унаследовали
их от исчезнувшей цивилизации..." Манданы, белые индейцы Северной Америки,
помнят время, когда предки их жили в городах, освещенных негасимыми огнями.
И города эти располагались где-то за морем. Как будто бы индейцы помнили об
Атлантиде.
* * *
Я рассказал Руте, как представляю себе гибель Атлантиды:
- Из недр земли, разбуженных астероидом, выплеснулась магма, смешалась с
океанской водой, поднялось чудовищное облако, закрывшее планету погребальным
саваном. После водяного вала, смывшего все и вся на побережье Западной
Европы через три часа, на побережье Восточного Средиземноморья через
пять-шесть часов после падения "огненного змея", Земля дрогнула, начались
извержения вулканов. Даже из-под бушевавшей воды показывали они свои
раскаленные жерла. Черные фонтаны устремлялись в стратосферу, распыленная
магма, вулканический пепел плотными тучами окутывали моря и залитую водой
сушу слой за слоем, опускаясь вниз с ливнями. Небывалой силы грязевые потоки
заполнили речные долины, бушевали грозные сели, губившие все живое. Так
погибли мамонты в долине Берелеха и других рек. Тому есть доказательства...
- Мы знаем об астероиде, об извержениях вулканов... Астероид не исчез, он
лишь пробил земную кору. Там, в районе Бермудских островов, он до сих пор
медленно тает в обтекающих его потоках магмы. Но мы никогда не связывали
гибель Атлантиды с гибелью мамонтов. Это ведь косвенные доказательства.
Расскажи о мамонтах!
- На Берелехском кладбище погребены сотни мамонтов. Когда-то там росли
густые травы и кустарники. Мамонтихи и мамонтята паслись, взрослые самцы
поодаль от реки охраняли стадо от хищников. Сель затопил всю долину, сейчас
там открыты кости: целые полуострова из костей молодых мамонтов и самок. А в
коже их найдены кровяные тельца - признак удушья... Сель нес ветки, деревья,
шишки, остатки насекомых и грызунов - все это найдено в том слое.
Радиоуглерод показывает 11 800 лет. Такой ответ пришел из Ленинградского
университета, куда я послал кусочки ископаемого дерева. Я написал в
Дублинский университет, и мне ответили, что возраст ила в озере Нонакрон в
Ирландии тот же - 11 800 лет. Нули вместо двух последних цифр объясняются
возможной погрешностью метода. Оказывается, время года, даже месяц можно
определить точнее, чем год. Атлантида погибла летом, скорее всего, в июле,
об этом свидетельствуют остатки насекомых.
- В июле, - задумчиво откликнулась Рута. - Когда паслись мамонты...
Я попросил ее рассказать об антиразуме.
- Антиразум - это иной темп времени, это жизнь, базирующаяся на вакуум, -
сказала она - Отсюда призывы покинуть Землю, разрушить ее с помощью
геологических бомб, созданных квази-людьми будущего, ибо она лишь помеха,
как помеха - нынешние люди, их прошлое, их культура, память, уводящие в
сторону от использования энергии вакуума. Вот вкратце кредо энтропийного
разума. Планеты лишь пена в океане вакуума. А главное - скорость! Скорость
мысли, скорость передвижения... Антиразуму мешают комки протоплазмы с их
титановыми кораблями, мешают сгустки вещества, именуемые звездами и
планетами. Что из того, что Франс Гальс или Леонардо да Винчи - гении? Что
Ван Гог изобразил на своих полотнах звездное небо с такой точностью, что к
ним можно обращаться с большим успехом, чем к астрономическим справочникам?
Что поэзия Тютчева свидетельствует о генетической памяти, поскольку передает
эмоциональные обороты, обычные для русов - сынов леопарда шестого
тысячелетия до нашей эры? Ничего из этого не следует, а если и следует, то
лишь одно - все это должно быть поскорее забыто, как пережитки прошлого, эту
пуповину следует перегрызть, чтобы оторваться от Земли, от Солнца и уйти в
беспредельность вакуума, затем - сверхвакуума Метагалактики. И если человек
Земли еще сильно привязан к земному началу, нужно помочь ему освободиться от
него. Для этого хороши все средства, поскольку конечная цель с точки зрения
антиразума благородна и возвышенна. Сбить с толку, ввергнуть в безумие,
пустить свершения рук человеческих по замкнутой петле времени, уничтожить
генетическую память, а затем память обычную, заменив ее на первых порах
электронно-цифровой, а затем сделать привилегией особого центра, без права
доступа туда...
- Неужели можно думать о таком?! - воскликнул я. - О страшной
метаморфозе, которая искоренит все человеческое?
- Это же антиразум! Он надеется на гораздо большее: на то, что все это и
многое другое удастся осуществить руками и талантом самого человека.
- Немыслимо!
- А вся Галактика? В ее сердце зияет черная дыра. Там нет инфракрасного
излучения, оно всасывается в невидимую воронку, об этом уже пишет Чарлз
Таунс из Калифорнийского университета. И если только не удастся, не выйдет -
антиразум постарается втянуть всю Галактику в эту воровку, из которой ничто
никогда не возвращается! Но управление черными областями - и антиразум знает
это - по силам кроманьонскому разуму, по силам человеку.
- По силам... - как эхо откликнулся я и вдруг почувствовал, как что-то
сжало сердце. Может быть, это было одно из тех предчувствий, которые
посещают меня в преддверии несчастий и горестно-тревожных событий.
Антиразум: новые симптомы
С Саниным приключилась странная история, которая могла насторожить кого
угодно. Впервые он столкнулся с необъяснимым, с нарушением очевидных
законов, к которым привык со студенческой скамьи. Я внимательно слушал его и
вспоминал давнюю историю с пурпурным золотом египтян. Кое-какие подробности
Санин помог мне восстановить в памяти.
Известный американский ученый Роберт Вуд заинтересовался этой проблемой
во время поездки в Египет в начале тридцатых годов. К тому времени, сообщил
Санин, золото темно-пурпурного цвета не только не было изучено, но
отсутствовала даже гипотеза относительно его происхождения. Оно могло
изменить оттенок в результате химических реакций за те три тысячи лет, что
пролежало в земле. А может быть, мастера египетских фараонов владели
секретами, которые утрачены?
- Вопросов много, ответов не было, - заметил Санин. Его серые глаза
казались усталыми.
На старинных украшениях Вуд ясно различал какой-то орнамент - это были
розовые и красные блестки и звездочки, похожие иногда на плоские кристаллы.
Вуд часами рассматривал тончайшую пурпурную пленку, покрывавшую золотые
вещицы, так не похожие на современные изделия ювелиров. На одной из сандалий
фараона Тутанхамона он обнаружил правильное чередование желтых пластинок и
алых розеток - это создавало красивый и неповторимый узор.
Вуд стал завсегдатаем Каирского музея. И он нашел подобное же украшение
на короне царицы из следующей после Тутанхамона династии. Похоже было, что
секрет передавался от отца к сыну.
Вуду удалось получить - или попросту выкрасть - кое-что из сокровищ
Тутанхамона и произвести анализ крохотных пленок пурпурного золота.
Все это он описал в британском журнале "Археология Египта".
- Самым интересным было сообщение Вуда о микроструктуре украшений, -
сказал Санин. - На поверхности он обнаружил таинственные шаровидные выступы.
Вуд назвал их бутончиками.
- Что же было дальше?
- Дальше было гораздо хуже. Я попытался повторить опыты Вуда. Собрал
простую лабораторную установку. В запаянную кварцевую трубку поместил
несколько крупинок золота, сплавленного, как сообщил Вуд, с мышьяком и
серой. Часть мышьяка и серы освободилась в виде пара и светилась внутри
трубки. Я должен был затем открыть трубку, охладить насыщенное газами золото
и обнаружить эти бутончики Вуда... Пойдем я покажу тебе ее.
Мы прошли с ним на кухню, которая, я думаю, выдержала множество опытов
такого рода, но все еще не взлетела на воздух, быть может, лишь по
счастливой случайности. Встав на стул, он нашарил рукой на кухонном шкафу
остатки установки и разместил их на столе. Это были тигли, две кварцевые
трубки, одна с причудливым зажимом на конце, штатив, система линз.
- Вот в этой трубке я заметил ярко-красное свечение мышьяка и серы, -
продолжил рассказ Санин. - Убавил огонь. Стал охлаждать кварц. И замер.
Представь себе один-единственный луч заходящего солнца. Тонкий, как игла,
пронзительно-красный, горячий. Вот такой именно луч неожиданно вырвался из
трубки. Он прошел в пяти сантиметрах от моего лица. Наклонись я за штативом
- со мной было бы покончено. Что? Преувеличиваю?.. Ты бы видел, что тогда
произошло! Вот здесь остался след.
Он показал мне крохотное отверстие в стене. Оно было идеально ровным. В
руке моей оказался кусок проволоки. Проволока вошла на всю длину в
отверстие.
- Луч этот прожег стену дома насквозь. Теперь понял? - Что же осталось в
трубке?.. Там же было золото.
- Ничего не осталось. Оно улетучилось. На кварце с внутренней стороны
есть черное кольцо, вот взгляни-ка... Это мышьяк. И больше ничего.
- Но не лазер же вдруг заработал у тебя на кухонном столе!
- Нет, не лазер. Потому что энергии лазера такого веса, как моя
установка, не хватило бы на подобный фокус.
На шоссе близ Боа-Виста
Передо мной письмо. Я не знаю имени того, кто его написал. Подписи нет...
"Дорогой друг, - начинается письмо, - мы знаем, как тяжелы утраты. Но
если будет нужно, мы готовы снова повторить все - от первого шага до
последнего. Так бы сделала это Рутте. Так бы это сделал Синно".
Письмо выпало из моих рук. Я сжал голову ладонями. Не знаю, сколько
прошло времени. Я встал, вышел на улицу. Была уже ночь, ясная сентябрьская
ночь, и звезды медленно плыли совсем рядом. Прошел ровно год с того дня, как
я впервые увидел Руту. Редкие огни машин казались вестниками из другого
мира. На нашей улице кое-где еще горел свет в окнах.
Я брел до самого лесопарка, где шумели темные и таинственные сейчас кроны
вековых деревьев. У берега озера, напротив острова, я разделся и поплыл,
впитывая холод медленных струй, потом лежал на песке, на жухлой истоптанной
траве, не ощущая холода, не чувствуя ничего, кроме раны, от которой сжалось
сердце...
Я вернулся под утро. Нашел в конверте вырезки из газет на испанском. И,
как прежде, светлая строчка перевода бежала по колонкам.
Синно и Рута выехали из Боа-Виста на спортивной машине. С ними были, как
я полагаю, кое-какие документы о затерянном в бразильских джунглях городе,
хотя Боа-Виста удален от него на значительное расстояние. Главная и самая
трудная часть маршрута была позади. К северу от Риу-Бранку есть шоссе. Там
это произошло. Некий Копельо, который был задержан три дня спустя, признался
в соучастии.
Признания начинались с утверждения, что Синно угрожал безопасности
Центральноамериканского региона, и это откровение, своей нелепостью
напоминавшее разве что классические примеры промывания мозгов, поддержано
было и в редакционной статье, печатавшейся на соседней полосе.
"Мы обсуждали два варианта, - писал Копельо. - Первый предусматривал
обычные мероприятия". Обычными они были, конечно, лишь с точки зрения
гангстера:
преградить дорогу, окружить машину и пустить в ход оружие, если Синно не
пожелает сдаться. "Но предложение сдаться на милость победителя было лишь
тактической уловкой, - признавал Копельо. - Нежелательный иностранец
подлежал ликвидации".
Сам лексикон этого пропитанного ромом джентльмена удачи не оставлял вроде
бы места для сомнений. Однако он не был джентльменом удачи, вот в чем дело.
За спиной его стояли грозные силы, и я это знал.
Второй вариант заключался в том, чтобы найти добровольца, который дал бы
гарантии. Эти гарантии стоили денег, и немалых. Сколько же предлагал Копельо
добровольцу за убийство? Пятьдесят тысяч долларов... Имени этого добровольца
он не назвал.
В конце концов оба плана были забракованы. Кем именно - об этом пресса
умалчивала. Позже я выяснил, что нити убийства тянулись к целой организации,
и там, в ее недрах, они исчезали, как это часто бывает. Она была лишь
удобной инстанцией для антиразума.
Что же произошло на шоссе?
В семнадцать часов того самого дня из города выехал "джип" с тремя
людьми, одетыми в форму военной полиции. За "джипом" следовал грузовик.
На шоссе, в семнадцати километрах от города, обе машины остановились. Из
кабины грузовика вышли двое в штатском платье, на них были темные
комбинезоны и американские ботинки на толстой резиновой подошве. Они
выкатили на шоссе пустые железные бочки и стали наполнять их камнями.
Один из тех, кто ехал в "джипе", наблюдал. На работу потребовалось
пятнадцать минут. На шоссе было устроено нечто вроде пропускного пункта.
После этого грузовик повернул в город.
"Джип" отъехал от места засады, возле бочек остались двое. Машина Синно
остановилась у бочек с камнями через пять минут после того, как грузовик
ушел обратно в город.
- Там женщина! - воскликнул один из переодетых в форму полиции.
В тот же миг "джип" вырвался из укрытия, устроенного из пустых ящиков.
Двое - шофер и его напарник, оба в форме сержантов военной полиции - открыли
стрельбу. Еще через минуту все было кончено.
Почему Рута и Синно оказались беззащитными? Для борьбы с антиразумом надо
вооружаться!
Синно был убит. Рута тяжело ранена...
Сыны леопарда
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг