непонятливости капитана. Не знают они там, на матушке, специфики Марса.
- Любопытно, действительно любопытно.
- Вас что-то смущает, капитан?
- Так, одна малость. Дело в том, что эта воздушная батарея - моя.
ГЛАВА 7
- Ваша?
- Я сам отдал ее санитарному ответственному.
- Выходит...
- Выходит, это у меня должен был случится отек легких. Вот так.
Спицин вздохнул.
- Жаль, очень жаль. То есть, я рад, что вам повезло. Жаль, что вы
распорядились не трогать Зарядина без вас. Допросить бы его своевременно,
и многое бы прояснилось. Выходит, у нас опять нет подозреваемых?
- Чего-чего, а подозреваемых хватает. Мой соратник даже списочек
подготовил. Без Зарядина там трое остались. Вполне достаточно.
- Попробую угадать. Я, Ушаков и, наверное, Салов. Верно?
- А вы у него спросите. Подпоручик, отвечайте.
- Это всего лишь рабочая гипотеза, - Лукин ожег взглядом капитана.
- Я не в претензии, - развел руками Спицин.
- Списочек подготовил он, - кивнул на подпоручика Шаров, - а батарея
отравленная досталась мне.
- Зарядину она досталась, - утешил его начальник марсианского
отделения департамента.
- То - случайность. Мое везение, - надолго его не хватит. Раз везение
- с батареей, два - охотнички подоспели. Помилуйте, надобно же и умение
показать. Умение капитана Шарова. Выставлено для всеобщего обозрения в
павильоне народных ремесел, детям и нижним чинам вход возбранен.
- Получается, дело у вас затягивается, - теперь дело опять "у вас".
Дистанцируется третий вожак.
- Отнюдь, камрад Спицин, отнюдь. Думаю, мы стали гораздо ближе к
истине, нежели вчера.
- Рад это слышать, - но видно было, что Спицин сомневается.
Блеф - штука тонкая. Так иногда заврешься, что и сам начинаешь верить
в сказанное собой. Противник-то поверил, раз и взрыв, и фосген.
- Завтра, самое позднее, послезавтра, я надеюсь, мы окончательно
расставим точки над i.
- Превосходно, просто превосходно. Я могу передать это Ушакову?
- Я уже говорил с ним на эту тему. Вчера, - говорил-говорил. После
чего и открылась охота. Типичная ошибка службистов: "после того - значит,
вследствие того".
- Что ж, подождем до завтра, - Спицин не стал обижаться на скрытность
капитана. Земля, она и есть Земля. Марку держит. К тому же - правила
Департамента. Чего не знаешь - за то не в ответе.
- Или до послезавтра. Но сейчас я бы хотел осмотреть тело Зарядина.
- Извольте. Я проведу вас в медчасть.
- Умер, да... - в медчасти их встретили почтительно, но с чисто
совестью. - Делали, что могли, но слишком велика оказалась доза. Триста
литров чистого кислорода затратили, и - впустую. Отек протекал
злокачественно. Вы хотите пройти в секционную? Только возьмите воздушную
батарею. Все-таки - фосген.
Зарядин действительно был очень мертвый. Случалось - укрывали
подобным образом людей, выводили из-под следствия. Случалось, но не
случилось.
- Тело срочно отправьте на Землю.
- Раньше утра не получится, - Спицин не поморщился. Знает порядок.
- Вот с утренним сеансом перемещения пусть и отправится.
- Да, повезло, - непонятно чему порадовался врач.
- Доктор, - отвел его в сторонку Шаров, - вы мне дайте чего нибудь от
сна, посильнее... Мне сегодня спать нельзя... Первитина, что ли...
- Могу предложить кое-что получше. Вот, по капсуле каждые шесть
часов. Не более четырех кряду. Максимум - шесть. А потом - сутки
отсыпаться.
- Отосплюсь. Непременно отосплюсь. Спасибо.
Капсулы в прозрачном пузырьке лежали смирно, придавленные пружинкой
пробки. Точно патроны в обойме. Лежат-лежат, а потом - бабах! Собирай
мозги по стенке. Какие мозги, там ведь кость, капитан. Юморист. Душа
компании. Тосты, анекдоты, шутки. Рекомендуется для гг. офицеров. Цена с
пересылкой - целковый, участникам босфорской войны - скидка.
- Пожалуй... Пожалуй, на сегодня довольно. Пойду составлять рапорт, к
утреннему сеансу поспеть надо. Во сколько утренний сеанс-то?
- В восемь пятнадцать, - подсказал Лукин.
- Девять часов. Три - на рапорт, что останется - на сон.
Третий вожак сочувственно кивнул:
- Писанины хватает. И никаких писарей не позовешь - секретно. Сколько
я в свое время бумаги перевел. А гусей!
- Вечные ручки спасли Рим, - продолжил вечер шуток Шаров.
Демонстрация уверенности в завтрашнем дне.
- Мой шеф был записным патриотом и всякие западные штучки отрицал.
Гусиное перо - и точка, - начал делиться воспоминаниями Спицин. - Аспирина
не признавал. Рюмка водки, щепоть пороха, и баня, парная. Там и умер от
удара. Не успели кровь пустить. Любимое его средство.
- Средство знатное, - подтвердил Шаров. Так и до крамолы договориться
можно. Нет, откровенность - дурная болезнь. Собачья, как говаривал тот
самый шеф. Выходит, Спицин - из старой гвардии. Хоть на Марсе, но живой.
Реликт. После заговора генералов кровопускание устроили изрядное. Очистка
от вредителей, пособников и шлаков.
- Я все говорю, говорю, а вам время дорого. Позвольте проводить вас,
- Спицин поражал своей любезностью. Издевается, что ли? Или просто -
профилактика? Личный надзор? Ничего, нам, людям честным, скрывать нечего.
Голы, аки соколы. Неимущие.
- Не стоит затрудняться, - отклонил любезность Шаров, - нам еще
придется обсудить кое-какие мелочи. Рутина, знаете ли. Повседневность.
- Самое главное в нашей работе. Тогда - до завтра, капитан.
Озадачив Лукина - проверить документацию транспортного отдела - не
выезжали ли экипажи из поселений более, чем на день и подготовить
поименный список лиц, отбывших на Землю за два последних года к
завтрашнему утру и спи, отдыхай,- Шаров в одиночестве брел переходами
Алозорьевска. Теперь неплохо бы и подумать. Никто не мешает, не отвлекает.
Шум в голове разве. Чего, мол, думать, работать нужно. Действительно, что
ли, рапорт написать, пока живой? Образцовый такой рапорт, с полным
разоблачением на последней странице. Знать бы, что там, на той странице.
Никто в переходах за ним не следил, никто не нападал. Алозорьевск -
город образцовый. Город будущего. Нет праздности, нет и преступности. Люди
гордятся плодами своего труда. Энтузиазм размеров неслыханных. Даже под
ноги не плюют. Все, как один.
У входа в свой # 2-а он еще раз оглянулся. Для публики. Пусть их,
заслужили.
Сюрприз ждал в самом номере.
- Надя? Что-то случилось? - ничего более на ум не пришло. Ах,
некстати, как некстати. Будь это на отдыхе, на Земле... Полно, капитан,
кому ты нужен на отдыхе, вне власти.
- Возьмите... Возьмите меня на Землю, - принцесса Марса курила редкие
американские сигареты. Умело курила, по-настоящему.
- Я не вполне вас понимаю...
- На Землю. Я... я очень прошу вас и готова... - она покраснела. От
решимости, стыда, гнева, все вместе?
- Готовы?... - доброжелательно подсказал он.
- Я понимаю, глупо... Вам, наверное, часто предлагают себя... Но у
меня просто ничего нет больше.
Вот вам и ножечек в спину. Надежда Ушакова. Остается выяснить, она -
отвлекающий момент, или сам инструмент? Скорее, второе. Классика
Департамента.
- Если я не попаду на Землю сейчас, то не попаду никогда. Отец трижды
просил, чтобы мне разрешили. И сегодня получил третий отказ.
Шаров сел в другое креслице, рядом, отмахнулся от дыма. Вот возьмет,
и удивит. Впадет в откровенность и расскажет свои секреты не после, как
они рассчитывают, а до. Или, того горше, вместо. О чем рассказывать
только? О подозрениях? О раскрытых тайнах? Нет у него раскрытых тайн. Или
они неинтересны. Например, тайна номер семь... или восемь? За пять лет
освоения Марса перемещено было сюда шестьдесят семь тысяч человек. Обратно
- четыреста тридцать три человека. Судя по объемам поставок воздуха и
продуктов, сейчас во всех поселениях находилось не более шести, максимум,
семи тысяч человек. Сложите и вычтите. Такая вот арифметика. Кого это
волнует?
- Надя, я бы и рад помочь вам, но не так это просто. Сюда, на Марс,
мне что человека отправить, что сто - пустяк. А вот обратно... Обратно -
куда сложней.
- Вы можете, я знаю, - кого она пыталась убедить - себя или его?
- Может быть, я подчеркиваю- может быть, мне и удасться что-нибудь
для вас сделать, но только в случае успешного завершения э... моей миссии.
- Но ведь вы сказали, что завтра...
- Ну так то завтра. А вы пришли сегодня.
- Я слышала, мой папа в вашем списке. Если нужно, я бы могла...
Вот и дождались. Дочь дает показания, уличая отца в деятельности,
направленной на подрыв империи. Который раз одно и то же. Противно.
- Нет у меня никакого списка, Надя. Но если вы хотите мне помочь...
- Конечно, хочу.
- Тогда... Вы здорово управляетесь с парокатом. А экипаж сможете
вести?
- Смогу, разумеется.
- Тогда покатайте меня.
- Сейчас?
- Именно сейчас. Дело того требует.
Она удержалась от вопросов - куда, зачем, почему. Умненькая девочка.
Обслуга парка вопросов не задавала. Наружные костюмы принесла сама
Надежда, экипаж подогнала она же.
- Отцовский. Он всегда заправлен, наготове.
Коробочка на поясе дразнила - любит, не любит, фосген, не фосген. Для
некоторых снаряды в порядке исключения попадают в одно место и дважды, и
трижды. Для хорошего человека.
Он устроился внутри, Надя заняла место вожатого.
Ворота шлюза раскрылись.
- Мы сможем двигаться в такой темноте?
- Не быстро. Я сейчас зажгу фонари.
Зашипел газ, и ацетиленовый свет отвоевал у тьмы маленький кусочек
Марса. Сейчас мошка налетит.
- Поехали в сторону Свотры, - заказал он единственным маршрут,
который знал.
Ехать было приятно. Кресло удобное, просторное и мягкое. И обзор
прекрасный. Он читал, что у Марса две луны, но не нашел ни одной. Ладно,
не в лунах счастье.
- Версту мы проехали?
- Полторы, - сейчас Надя чувствовала себя поувереннее. Дело делала.
- Тогда хватит. Развернитесь назад, к городу, и погасите фонарь.
Она опять выдержала характер, не спросила - зачем. Шаров не стал ее
томить.
- Знаете, Надя, я буду спать. Устал что-то.
- Вы боитесь оставаться в городе?
- Боюсь немножко. Даже больше, чем немножко.
- Здесь вам бояться нечего. У меня винтовка. Я в шакала за версту
попадаю.
- Они что, могут напасть?
- Шакалы? Нет, что вы. Я и не в шакала могу попасть тоже.
Шаров не стал уточнять характер мишеней Нади. Меткая, и довольно.
Город был темен. Скудный свет луны (показалась все-таки какая-то
крошка-торопыга) едва обозначал громаду у горизонта. Без окон. И дверей
мало.
Блестела игла грозоуловителя - загадочно, призрачно, серебряный кол
на могиле вурдалака. Надежнее осинового, хоть и дороже. Одна беда -
украсть могут. Что могут - украдут непременно. Всенепременнейше. Пережитки
тлетворного влияния упаднических наций. Маргиналов. Ничего, очистимся, и
тогда - прощайте, замки и запоры. Нравственность, черта исконно
славянская, воссядет у каждого очага, и народ, взлелеянный вожаками,
радостно и доверчиво пойдет навстречу великому жребию. Уже идет.
Прямо-таки вприпрыжку, штаны некогда поддернуть. Гоп-гоп, братки, веселей!
Ничего не видно. Не срываются с иглы искры, не разбегаются лучи.
Теориям, не подкрепленным практическими результатами, не место в нашей
науке. Всякие там открытия на острие пера - вредная выдумка. Открытия
должны давать плоды народу. Не дают - удобрить маленько, пусть быстрее
зреют. Полить. Потрясти, наконец. На это мы мастера. Я - мастер.
Он смотрел на мрак города, надеясь вопреки своим же выкладкам увидеть
сигналы. Ерунда, конечно. Существуй такие - давно бы увидели другие.
Сигнал на триста верст - это вам не флажками семафорить.
Или у него зрение притупилось, или нюх врет. А почему, собственно,
зрение? Уши есть. Ладно, отметем, хотя если в ультразвуке... Нет, триста
миль... Осязание? Почву простукивать. Три точки, тире, точка. Тоже
незаметно не сделаешь. Письмо послать, имперской почтой. Голубиной тоже
неплохо. Вообще, ерунда лезет в голову. Неуверенность в собственных
мыслях.
- Это что, Надя? Шакалы?
Вокруг мигали красные огоньки. Парные, они придвигались ближе и
ближе.
- Зайцы, - сразу ответила Надежда. Не спит. Пусть и вправду
постережет. Мало ли...
- Чего это они?
- Зайцы всегда к экипажам жмутся. Наверное, принимают за Больших
Зайцев, защищающих от шакалов. Или просто тепло манит. Они любят тепло.
- На них, наверное, просто охотиться? Сиди да постреливай себе.
- Мы на них не охотимся. Я не охочусь, - поправилась она.
Существенная поправка. Значит, другие охотятся. Да что далеко ходить,
других искать, он, капитан Шаров охотится преимущественно на зайцев.
Во-первых. это просто, во-вторых, безопасно, а в-третьих - служба такая.
Да-с.
Было действительно тепло, неудивительно, что зверькам манило
погреться. Там, снаружи, мороз градусов за тридцать, не до гуляний. Опять
же темнота. Спи, капитан, отдыхай. Копи силы на день завтрашний. Уже
сегодняшний? Тем более копи.
- Надя, только не стреляйте, если кого-нибудь заметите. Меня
разбудите прежде.
- Хорошо.
- Я ведь тоже - стрелок отменный. Когда вижу цель.
Так можно всю ночь впустую проболтать. Тары-бары на Марсе.
Он закрыл глаза, удобнее устроился в кресле. Будем считать слонов.
Марсианских. Мохнатых-мохнатых, неслышно трубящих за триста верст своим
собратьям по хоботу. Такая у них особенность - у слонов, трубить. Даже во
вред себе. Не могут они иначе. А приметить слона довольно просто. Нужно
только немножко отступить назад и поднять голову.
ГЛАВА 8
Уют кресла оказался обманчив. Тело страдало и плакалось. Совсем не
хочет долг исполнять. Не хочет - заставим.
Марсианский рассвет не бодрил, не вдохновлял. Причем тут рассвет?
Честно надо признаться - годы. На диванчике надо лежать, или на печи, а не
шастать в поисках шпионов. Ничего, лет через двадцать уйдет в отставку с
полным пенсионом и медалью за выслугу лет.
Шаров посмотрел на часы. Пять часов сна, однако. Ровно на пять
больше, чем он заслужил. И еще жалуетесь, капитан? Стыдно, стыдно,
батенька.
- Проснулись?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг