- Вам нравятся его работы?
- Я говорю не в переносном, а в буквальном смысле. Он дает мне уроки
живописи.
- Вот как? - непохоже, чтобы она шутила.
- Я - Надежда Ушакова, дочь Александра Алексеевича.
Дочь первого вожака Марса? Тогда понятно. И раньше понятно было, а
сейчас еще понятнее.
- А музыке кто вас учит?
- Рахманинов. Только я неважная ученица.
Девушке было лет семнадцать, и милая непосредственность, с которой
она говорила о своих учителях, не раздражала, напротив, казалось, так и
должно Лазаревичу и Рахманинову учить это диво.
- А про вас мне папа рассказывал, он на вас материал с Земли получил.
Вы - капитан Шаров, лучший в своем роде, правда?
- Каждый из нас в своем роде многого стоит, - Шаров и не пытался
разгадывать планы первого. Разве не может он заинтересовать юную барышню
сам по себе? Все же офицер, новое лицо. Имеет он право потешить себя
иллюзией обычной жизни?
Конечно. Конечно, нет.
- Вы действительно видели цесаревича? Я имею ввиду - близко?
Разговаривали с ним?
- Как с вами, - вот теперь понятно. Девушка мечтает о прекрасном
принце. Дочь вожака - монархистка. Парадокс? Среди молодежи приверженцев
монархии становится больше и больше. Скоро департамент сочтет это
проблемой и начнет решать. Ладно, что это он все о плохом да о плохом.
- Он действительно красив, цесаревич? Я спрашиваю, как художница, -
поспешила добавить девушка, краснея.
- Вероятно. Я не ценитель мужской красы. Нормальный, хороший мальчик.
Ему всего четырнадцать лет.
- И у него нет страшной болезни его отца?
- Нет, цесаревич Николай совершенно здоров, - бедняжка, наверное,
искренне считает, что император Алексей скончался от гемофилии. Почему
нет? Она же не служит в Департаменте.
- Там, в бумагах с Земли написано, что цесаревич хотел сделать вас
бароном.
Ну вот, и до Марса дошли слухи.
- Баронами рождаются, Надежда Александровна.
- Просто Надя.
- Хорошо, Надя.
- Я знаю, цесаревичу этого не позволил регентский совет. Но потом,
когда он коронуется?
- Подождем и посмотрим, Надя. Вы давно на Марсе?
- Четыре года. Как папу сюда направили, так мы с мамой здесь и живем.
Четыре года - это много?
- Ну...
- Говорят, что если пробыть на Марсе пять лет, то потом невозможно
вернуться на Землю. Тяжесть придавит.
- Какая в вас тяжесть, Надя. И потом, разрабатываются новые методы
приспособления. Да, какое-то время тяжело, но потом все входит в норму.
- Я тренируюсь. Знаете, кольчугу ношу, нет, не сейчас, - она поймала
взгляд Шарова,- гимнастикой занимаюсь, на охоту с папой хожу. Это ведь
поможет?
- Безусловно.
- Это вы так говорите. Успокаиваете.
- Я не врач, но думаю - движение никому не вредит. Физическая
культура. Mens sana in corpore sana.
- Надеюсь,- вздохнула Надя.
Шаров осмотрелся. На них не то, чтобы глазели, но искоса поглядывали.
Замкнутое общество. Запасаются темой для пересудов. Офицер, беседуя с
дамами и, особенно, с девицами, вести себя должен сообразно правил
общества, не допуская громкого смеха, излишне вольных жестов,
двусмысленных выражений и прочих действий, кои можно было бы злым языкам
толковать превратно.
- Конечно, вам скучно, - Надя понимающе вздохнула. - Вы привыкли к
великосветскому обществу, а мы здесь все - кухаркины дети. Кроме меня, я -
кухаркина внучка, - она с вызовом посмотрела на Шарова. Продукт великих
перемен, здорового движения нации, обновление аристократии.
- Скажу вам по секрету - я сам сын кухаря.
- Ну, вы...- и, спохватясь, добавила: - то есть я хочу сказать, что
вам не приходится корчить из себя важную персону. Вожаки! Но ведь на
Марсе.
- В древности говорили - лучше быть первым в деревне, чем вторым в
Риме.
- Быть в Риме и значит - быть первым, - возразила Надя.- Но чтобы это
понять, надо навсегда поселиться в деревне. Вы пойдете с нами завтра на
охоту?
- Боюсь, меня ждут другие дела.
- Но вы ведь быстро справитесь с вашим заданием, правда?
- Я постараюсь, - ну, вот, началось. Всем нужен скорохват. Чтобы
поймал поскорее, кого нужно, мы сами подскажем, кого, и убрался бы отсюда
подальше, людей не нервировал. А за нами не пропадет, отблагодарим, не
сумлевайся.
- Какая у вас интересная работа, я читала в книгах - про майора
Пронина, капитана Иванова. Даже жуть захватывает.
О, капитан Иванов! Герой списка разрешенных книг, дитя отдела
пропаганды, былинный богатырь, пачками отправляющий на тот свет тайных и
явных врагов нации! Голубоглазый русак с соломенными волосами! Тебя любит,
о тебе мечтает марсианская дева!
Завидки берут, кухарев сын.
Шаров откашлялся.
- Видите ли, Надя, книги, беллетристика не всегда совпадают с
реальностью.
- Правда? Я, конечно, понимаю, что пишут о самом интересном, опуская
детали, но ведь и интересного - много?
- Бывает, - пришлось соврать Шарову.
- Вот вы скажите, что главное для контрразведчика - смелость,
проницательность, умение драться и стрелять?
- Умение выполнять приказы, наверное. Не знаю. Я ведь не
контрразведчик.
- Ну, все так говорят.
Да уж, говорят. Жандармская ищейка - если литературно, при дамах.
- А на кого вы собираетесь охотиться?
- Сейчас, летом, много шакалов. Жируют, кроликов травят. А мы - их.
- Кроликов, значит, спасаете, - Шарову стало неуютно. Шакалы охотятся
на кроликов, люди - на шакалов, Департамент - на людей. Причем здесь
Департамент? Охотится персонально он, капитан Шаров, спасая... Знать бы,
кого он спасает. Себя, любимого. Свою собственную побитую молью шкурку.
Дрянцо шкурка, так ведь другой нету. И рад бы поменять, а нету.
Издержался, протратился. Бедный, бедный капитан Шаров...
- А вот и папа - спасла от слез Шарова Надя. Очень, очень
своевременно. Что может быть банальнее рыдающего офицера Департамента?
Разве нильский крокодил.
Присутствующие не то, чтобы замолкли совсем, но - притихли.
Присмирели. Вожак пришел.
- Не заговорила она вас, капитан? - Ушаков подошел прямо к ним, минуя
иных. - Надя у нас известная болтушка.
- Но, папа, - запротестовала дочь.
- Ладно, ладно, лучше сыграй нам что-нибудь веселенькое, приятное.
Надя обиженно села за рояль и забарабанила собачий вальс.
- Скоро взрослеть начнет, - немного озабочено проговорил первый
вожак. Допустил до семейных дел. За своего, значит, считает. Цени,
капитан.
Надя перескочила на Штрауса.
- Пам, пара-пам, пам-пам, пам-пам, - вторил ей отец. - Превосходно,
не так ли? - было неясно, относится ли это к мелодии, исполнению или самой
исполнительнице, но Шаров согласился со всем.
- Итак, капитан, можем ли мы надеяться на скорейшее завершение вашей
сложной и ответственейшей миссии?
- Наверняка сказать пока трудно...
- Помните, что мы готовы оказать вам любое содействие. Любое,
понимаете?
- Я очень ценю ваше содействие, - Шаров смиренно склонил голову.
Понимаю, как не понять.
- Обычно... В вашей практике... Сколько времени уходит на обнаружение
врага?
- По разному. Бывает, дня хватает, бывает, месяца мало. Конкретные
обстоятельства, знаете ли...
- Разумеется, наш случай не рядовой, но и успех будет весомее, - гнул
свое первый вожак.
- Я надеюсь, - не стал больше мучить его Шаров, - повторяю, только
надеюсь, что дело мы закроем быстро, дня за два, за три.
- Отлично, - повеселел Ушаков. - Ваша репутация известна и здесь,
потому-то я и рад, что именно вам поручено заняться нашими делами.
- Я польщен.
Два-три дня. Фокус-покус. Кунштюк. Айн, цвай, драй! Шпион, вылезай!
Ну, а кто даст ему времени больше? Не справится Шаров за три дня,
справится за день Лукин.
Веселье хозяина передалось всем: люди задвигались, заговорили громче,
некоторые даже смеялись. Пора неопределенности миновала, можно и
разрядиться. Хороший человек этот Шаров. Понимает свое место. Именно такие
люди при нашем благосклонном участии должны преуспевать на избранных
поприщах.
Надю за роялем сменил какой-то старичок, и задорная музычка лубочных
оперетт оказалась кстати, некоторые даже принялись подпевать. Большая,
дружная семья простых здоровых людей.
Шаров еще говорил и с Надей, и с другими ценителями искусства, пил
крымские вина, весьма недурные, ел бутерброды с обязательной икрой, его
слушали не без внимания, вежливо возражали и горячо соглашались. В общем,
вечер прошел, как в книгах про майора Пронина - шампанское и блондинки. А
кто-то сомневался в правдивости беллетристики.
После приема первого вожака номер 2-а показался совсем уже клетушкой.
Провинция, как же. В провинции, даже в самой дремучей, номера все же имеют
окна. Можно открыть, послушать вечерний шум, подышать просто, в конце
концов. А тут - просто крысюк в лабиринте. Марс! Сколько он здесь пробыл,
двенадцать, нет, пятнадцать часов - наверное, из-за разреженности воздуха
вино пьянит втрое против земного,- да-с, пятнадцать часов тридцать три
минуты, милостивый государь, а он и камешка марсианского не видел. Ничего,
дело поправимое. Зато он познакомился с чудесной девушкой Надей, которая
так интересовалась судьбой цесаревича, словно от того зависела и ее
судьба. А разве нет? Она и на будущего барона Шарова глядела, словно на
принца, приехавшего за ней из неведомого прекрасного далека. Из рая. С
Земли, где много-много молодых, красивых и разных людей, где много воды,
воздуха, много всего. А здесь - отец, не желающий смотреть правде в глаза,
не понимающий, что год-другой, - и дочери придется остаться на Марсе
навсегда.
Впрочем, Ушаков не производит впечатление непонимающего. Все он
понимает. Просто сделать ничего не может. Вот и кидает дочь взоры отчаяния
и надежды на жандармского капитана Шарова.
Неужто так скверно?
Марс. Марс, Иван Иванович. Ты сам сначала отсюда выберись, а уж потом
о принцессах грезь. Ищи, ищи, капитан, это твой шанс делом доказать
преданность Отчизне. А то больно умным хочешь быть.
Шпион. Найти шпиона легко. Стоит лишь понять, как тому удалось
сообщить о гибели экспериментального поселения на землю. Вот и вопрос:
как?
За ответом тебя, капитан, и послали на Марс. Ты, брат, давай, того...
Думай, что ли... Если ничего другого не умеешь. Иначе не то что вина -
воды первичной не увидишь. Расстарайся, браток. Есть чего ради.
ГЛАВА 5
- Это не так и сложно. Берем два списка: первый - лица, знакомые с
проектом "Легкие", и второй - лица, имеющие доступ к передатчику. Общие,
входящие в оба списка, фамилии и есть искомые подозреваемые, - делился
премудростями курсов Департамента Лукин.
- Да? - голова после вчерашнего болела совсем по-земному. А рассола
нет. Ближайшая бочка за сто миллионов верст.
- Списки у нас имеются. Совпадают всего четыре имени - подпоручик
положил перед Шаровым лист. Жирные красные линии подчеркивали намеченных
шпионов. Плоды просвещения. Radi- cis....
- Губа не дура...- в списке оказались Ушаков, Спицин, Зарядин и некто
Салов К.Т. Ах, да, вожак перемещения, толстячок, у него еще жена так
забавно пела - "из-за острова на стержень..." Вольно же ему было про
"Легкие" знать. - Да, замах у вас богатырский.
- Высокое положение не освобождает от подозрений, - Лукину явно
хотелось поскорее получить маршальский жезл. Если в Столице раскрыт
заговор генералов, то почему в Алозорьевске не быть заговору вожаков?
- Не освобождает, - согласился Шаров. - Подозревайте, сколько угодно.
Но - про себя. У вас есть допуск "П-1"?
- Н.. Нет.
- Тогда вы нарушаете параграф четыре уложения о проведении
следственных действий в отношении лиц высших категорий значимости. А это
можно расценить как преднамеренную дискредитацию представителей народной
власти, со всеми вытекающими последствиями.
- Но я... я только высказал предположение... В порядке подчиненности.
И потом, в списке есть Зарядин, - нашелся Лукин.
- Значит, подпоручик, вы считаете, что сведения были переданы на
Землю кем-то из вашего списка?
- Санитарным ответственным Зарядиным.
- Как же удалось ему это сделать?
- Надо допросить, он и расскажет.
- Ну, а все-таки? Без допроса?
- Вероятно, ему удалось поместить сообщение в камеру перемещения.
- А дальше?
- А на Земле его сообщник извлек сообщение и переправил в Лондон.
- Значит, есть сообщник?
- Обязательно. Как же иначе?
- Но на Земле поработали над всеми, имевшими допуск к Марсианскому
каналу перемещения. И сообщника не нашли.
- Я не знал... Но такое бывает. Особо подготовленные агенты могут
пройти самый искусный допрос. В любом случае, даже если виновен и не
Зарядин, то на Земле-то кто-то информацию получил? Не могли же сведения
попасть в Лондон святым духом?
- Ваши умозаключения, Лукин, страдают ограниченностью. Вы настаиваете
на том, что сообщение было передано на Землю именно отсюда, через главные
ворота.
- Но ведь других передатчиков нет!
- Вы уверены? И даже если нет здесь, в Алозорьевске, существует ещё
станция Берда.
- Англичане? Но ведь до них не добраться!
- Это почему же? Если нет станции перемещения то всё? Вовсе нет. Нас
разделяет всего триста верст.
- Вот видите...
- Триста верст, подпоручик, экипаж может преодолеть за двое суток,
даже быстрее. Особых препятствий в техническом плане нет.
- Но... без ведома руководства...
- Вы непоследовательны, подпоручик. Если вам достало смелости
обвинять первых вожаков Марса в передаче материалов через канал
перемещения, - не оправдывайтесь, - то почему бы им - или одному из них -
не послать верных людей на станцию Берда?
- Значит и вы считаете...
- Я только рассматриваю возможности. Или рабочие поселки - у них тоже
есть экипажи, и переход мог состояться и тайно. А почему именно экипаж?
Пеший переход также не исключен.
- Но... Триста верст! Мороз, отсутствие воздуха - разве может
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг