старичок повел его по коридорам. Вергилий или Иван Сусанин? Вергилий
Иванович Сусанин.
Впереди послышались окрики, шум. Невидимо, за поворотами шли люди.
- Пополнение, вечернее пополнение, - охотно пояснил Зарядин. - По
уставу я их принимаю, но теперь придется помощничку моему. Ничего, он
смышленый.
- Пополнение?
- Ну да. Новые поселенцы. Человек сорок-пятьдесят, думаю. Обычно
максимум пятьдесят набирается.
Путь их свернул в сторону, коридорчики выли окрашены веселеньким
желтым цветом.
- Вот здесь вам жить, - Зарядин открыл дверь с табличкой "# 2-А"
Жилье не манило. Камера, а не жилье. Без окон, как и все виденное до
сих пор. Но Зарядин явно восхищался роскошью.
- Вот здесь - удобства. Расход первичной воды - из синенького крана,
видите, десять литров в сутки, а вторичной - вообще ненормирован.
Первичной? Вторичной? Шаров не стал уточнять.
- Это ваш ключ.
- А подпоручик Лукин, он где?
- Да рядом, в номере "2-С". За углом как раз. Позвать?
- Пока не нужно.
- Тогда я оставлю вас на полчасика. Располагайтесь.
Без Зарядина номер показался чуть просторнее. У кровати стоял его
чемоданчик, удивительно вписавшийся в спартанскую обстановку. Вторичная
вода, надо же.
Впрочем, вода как вода - на вид, на запах. Пробовать ее Шаров не
стал, и умылся тоже - из синенького крана. Текла вода тонкой струйкой,
экономно, и была - ледяной. Поневоле беречь будешь.
Шаров посмотрел на часы. Надо будет о местном времени справиться.
Сколько у них длятся полчасика?
Ровно тридцать минут.
Вернулся санитарный ответственный с запечатанным пакетом с бумагами:
генеральным пропуском (несмотря на громкое название, документ оказался
невзрачным), длинным, на пять страниц, списком лиц, участвующих в
разработке "Легкие" поселка Свободный Труд и, поменьше, едва на лист -
задействованных в обслуживании установки перемещения. Еще принес Зарядин
карту, с грифом "секретно" - Алозорьевск и его окрестности. Свободного
Труда на карте не было.
Пока Шаров укладывал бумаги в планшет, старик молча стоял у двери.
Молча и как-то сковано. Совсем иначе, чем раньше. Интересно, какие новые
указания он получил?
- Позовите, пожалуйста, Лукина.
Подпоручик явился незамедлительно
- Устроились?
- Так точно, Иван Иванович, виноват, камрад капитан - и тут Лукин не
сплоховал, обращение не воинское, а партийное, мол, помни, друг, перед
партией мы равны, и подпоручик, и капитан. Неизвестно еще, кто ровнее,
да...
- Тогда, поручик, выясните, у кого была возможность отправить
сообщение на Землю в течении срока от происшествия до публикации в газете.
Составьте список, а позднее мы его изучим.
- Слушаюсь, камрад капитан, - Лукин браво развернулся, щелкнул
каблуками. Как он быстро приноровился к Марсу, сокол. Тренировался?
- Теперь я хочу видеть Орсеневу.
- Прикажите вызвать ее в ваш кабинет?
- Кабинет? Ах да, кабинет... Нет, я бы хотел встретиться с ней на ее
территории. Далеко она работает?
- В Научном корпусе. Здесь все недалеко, в Алозорьевске, если идти
сквозными ходами. Минут шесть, семь.
И действительно, через семь минут они были у входа в Научный корпус.
Их ждали.
- Проходите, пожалуйста, - вид у встречающего был вполне
академический, но Шарову показалось, что это - свой. В смысле - из того же
департамента. Все там свои такие, что чужих не нужно. - Позвольте
представиться - магистр Семеняко, товарищ директора по науке.
Магистр, да уж. Гец фон Берлихинген унд Семеняко. Шаров пожал
протянутую руку:
- Капитан Шаров.
- Коллега Орсенева сожалеет, что не смогла встретить вас сама, но у
нее в графике важный эксперимент. Она просит подождать, немного, минут
десять. Или, если хотите, я проведу вас в ее лабораторию.
- Ведите.
Коридоры Научного корпуса пахли иначе - аптекой, грозой, почему-то
сеном, но не свежим, а тронутым, с мышиным пометом.
- Прошу, - открыл дверь Семеняко. Они оказались в небольшой комнате,
сотрудники - три женщины в подозрительно свежих халатах вытянулись при их
появлении.
- Людмила Николаевна в боксе, - доложила одна из них.
- Работайте, работайте, - магистр неопределенно помахал рукой, и
женщины вновь склонились над микроскопами. Бурная научная деятельность.
Магистр подошел к стене, раздвинул шторки, открыв круглый, с блюдце,
иллюминатор.
- Бокс, - жестом он пригласил заглянуть внутрь.
Смотреть, собственно, было не на что. Сквозь запотевшее стекло смутно
виднелась двигающаяся меж стеллажей фигура в комбинезоне.
- Здесь воспроизведена атмосфера Марса,- пояснил магистр.- Вернее,
она была марсианской, но теперь, в ходе эксперимента, параметры ее
значительно изменились. Не земная, пока еще нет, но ей вполне можно
дышать, при определенной привычке, разумеется. Ну вот, коллега Орсенева
сейчас выйдет.
Санитарный ответственный тоже посмотрел в окошко, но ничего не
сказал. Он вообще помалкивал при Семеняко. Нужно учесть.
Послышался приглушенный шум - за стеной, в боксе. Или в шлюзе?
Наконец, дверь отворилась.
Халат на Орсеневой был явно непарадный: мятый, жеваный и несвежий. Мы
тут дело делаем, вот так-то. И сама хозяйка лаборатории производила
впечатление уставшей, измотанной женщины.
Впечатление? Чушь. Она на самом деле была такой.
- Орсенева, - рука её дернулась навстречу, на полпути замерла, и уже
волевым усилием протянулась в приветствии. Обычное дело при встрече со
штатными служащими Департамента безопасности. Спинной мозг, подкорка,
лобные доли коры.
- Капитан Шаров, - представился он. - Мне нужно поговорить с вами.
- Пройдемте в мой кабинет,- предложила Орсенева.
Кабинет оказался в смежной комнате.
- Пожалуй, ответственному лучше остаться здесь, - магистр небрежно
показал на Зарядина.
- Пожалуй, - согласился Шаров. - А также и вам.
- Я тогда пойду к себе, - товарищ директора по науке не обиделся.
Вдвоем с Орсеневой они прошли в кабинет.
- Чем могу быть вам полезна? - спросила она, едва они уселись на
стулья. Неважные, кстати, стулья.
- Мне необходимо знать, что произошло в экспериментальном поселке.
Насколько я понял, лучше вас никто об этом не расскажет.
- Это режимные сведения.
- Я и сам режимный человек, Лидия Николаевна, - Шаров показал свое
генеральное удостоверение. - Убедились?
- Вполне, капитан. Собственно, эпизод произошел из-за технических
накладок и к нам прямого отношения не имеет.
- Вот как?
- Мы, моя лаборатория, решает одну из основных проблем поселенцев. Из
всех трудностей, с которыми столкнулся человек на Марсе, недостаток
кислорода наиболее серьезен. Температура, низкое давление - к этому
большинство приспосабливается, но крайне незначительная концентрация
кислорода препятствует автономности поселений. Ежедневно приходилось - да
и по сей день приходится - доставлять кислород с Земли, непродуктивно
загружая канал перемещения. Сейчас мы близки к тому, чтобы отказаться от
земного кислорода, - вероятно, Орсенева произносила свою речь не единожды:
слова, фразы словно мухами засижены. Интересно, есть ли мухи на Марсе?
Надо Зарядина спросить, ему по должности знать положено. - Моя
лаборатория, идя путями великой русской науки и творчески развивая идеи
биологии Мичурина - точно, это доклад. Отчетный, юбилейный, перед
вожаками. Послушаем и доклад, - вывела гибрид с уникальными свойствами.
Взяв за основу один из видов лишайника, мы скрестили его с местным,
марсианским грибком. Как работают земные растения? Разлагая углекислый
газ, они используют углерод для построения своего тела, а кислород отдают
в атмосферу. Наш же лишайник разлагает окись кремния, которого на
поверхности Марса с избытком. В ходе процесса кремний идет на развитие
растения, а кислород - кислород получают люди.
- То есть вы хотите дать Марсу земную атмосферу?
- Это в перспективе. Ближайшая задача - обеспечить кислородом наши
поселения.
- И вы ее решили?
- Еще есть определенные трудности. Так, бурное развитие растений
требует соответствующей органической подкормки, необходимо также закрепить
наследственные факторы гибрида. Перед нами стоит задача сделать лишайник и
пищевым продуктом.
- Это очень, очень интересно, Людмила Николаевна, но как ваша работа
связана с событиями в поселении "Свободный труд?"
- Свотра..."Свободный труд" - первый поселок, перешедший на полное
самообеспечение кислородом.
ГЛАВА 3
Текст кончился. Теперь Орсенева подбирала слова медленно, осторожно.
Свои слова, не утвержденные, не одобренные. Слова, за которые приходится
отвечать.
- Значит, поселок - ваше детище?
- Нет, разумеется, нет. Мы лишь поставили нем систему
воздухообеспечения.
- И она не сработала, верно?
- Она работала вполне удовлетворительно, но преступная небрежность
поселенцев привела к... привела к тому, к чему привела.
- К гибели людей?
- Да.
Люцифериновую панель в кабинете давно не обновляли, и света
недоставало, однако Шаров мог поклясться - Орсенева была совершенно
спокойна. Уставшая, вымотанная, но спокойная. Свотра, - Шаров перешел на
местное название - интересовала Орсеневу поскольку постольку.
- В чем же заключалась эта... небрежность?
- Свотра - поселок производственный, все заняты на добыче русина
(слово "добыча" Орсенева произнесла по-горняцки, с ударением на первый
слог), к тому же объявили ударную вахту, и дежурными по поселению оставили
неподготовленных детей. Система "Легкие" работает так: днем, когда
наиболее интенсивное высвобождение кислорода, он закачивается компрессором
в баллоны, откуда ночью высвобождается на поддержку дыхания людей. Дети же
пустили весь кислород в жилые отсеки, не наполнив баллоны и на треть.
Чтобы их не наказывали, они подправили показатели манометров. Поэтому
ночью и случился замор.
Слово сказано. Замор. Вот, значит, как...
- И все погибли?
- Да... Кажется.
- Кажется?
- Мы обследовали систему "Легкие" и дали заключение. Другими
аспектами происшедшего занимались соответствующие службы.
- Сегодня вы тоже были в поселке?
- Да, проверяла работу оранжерей. Мы, совместно с инженерной службой,
внесли изменения. Теперь создан страховой запас кислорода, и случившееся
больше не повторится.
- Значит, поселок скоро снова примет поселенцев?
- Скоро? Он уже заполнен. И, нет худа без добра, мы даже смогли
повысить концентрацию кислорода в отсеках за счет усиленной подкормки
лишайника. Так что адаптация поселян прошла практически безболезненно, и
Свотра скоро выйдет на график добычи. Нас, я уже говорила, напрямую
производство не касается, но все-таки... Невыполнение плана может
дискредитировать нашу работу.
Шарову казалось, будто он уже месяц сидит в этом кабинетике, ведет
бесконечные и безрезультатные разговоры, ни на пядь не приближающие его к
цели. Болезненная адаптация, не иначе. Пора проситься на добычу русина,
где много-много кислорода.
- Благодарю вас за сотрудничество. Вероятно, мне придется и в будущем
прибегнуть к вашей помощи.
- Я всегда готова исполнить свой долг, - показалось ему, или
действительно в голосе Орсеневой послышалось облегчение? Будто это имеет
значение.
Он попрощался, вышел в первую комнату, комнату с микроскопами, как
обозначил он ее для себя. Три лаборантки (если это были лаборантки)
поспешно уткнулись в окуляры. У двери, на стуле, терпеливо ждал Зарядин.
Похоже, его очень интересовали плакатики, развешенные по стенам
лаборатории:
РУССКАЯ НАУКА ШАГАЕТ СТОЛБОВОЙ ДОРОГОЙ!
НЕРУССКАЯ ЮЛИТ КРИВЫМИ ТРОПАМИ!
ПРОСТОМУ, ЧИСТОМУ НАРОДУ - ПРОСТУЮ, ЧИСТУЮ НАУКУ!
Шаров опять подошел к окошку бокса, раздвинул кем-то сдвинутые
шторки. Нет, видимость стала еще хуже, совсем запотело окошко. Легкие,
значит.
- До свидания, сударыни, - сказал он громко. Те хором пробормотали
что-то неразборчивое. Что ж, была без радости любовь...
- Куда теперь? - Зарядин, похоже, набрался бодрости в обществе дам. -
К товарищу директора по науке?
- А вы сумеете найти его? - Шаров с сомнением посмотрел на переходы
Научного корпуса. Двери и номера не все имели, а чтобы табличку какую -
роскошь, излишество.
- Разумеется. Я в Алозорьевске каждую щель знаю, - санитарный
ответственный, похоже, не хвастал. Просто искренне заблуждался.
- Сколько же человек работают в научном корпусе?
- Семьдесят четыре, - Зарядин ответил сразу, без запинки. Таблица
умножения на пять.
- А в Алозорьевске?
- Постоянный штат - две тысячи четыреста человек. Ну, еще, конечно,
люди из рабочих поселков бывают, поселенцы...
- И много их, рабочих поселков?
- Вот этого не скажу. Не мой уровень. Про десяток слышал, а сколько
всего... Тысяч шесть, приблизительно.
Ладно, ограничимся пока шестью тысячами четырьмястами подозреваемыми.
Минус единица. Лицо, называющее гибель людей замором, вне подозрений.
Пока.
Магистр Семеняко оказался за дверью номер четырнадцать.
- Вот, видите, пакость какая, - он показал Шарову баночку. - Наши
медики дали. Руки болят. Кожа трескается, и заживать не хочет.
- Правда? - Шаров внимательнее посмотрел на руки магистра. Не хватает
еще лишай подцепить.
- Нет, это не заразно, - Семеняко перехватил взгляд капитана. -
Наверное, из-за контакта с металлами.
- Какими металлами? - Шарову стало неловко. Хорош, нечего сказать. А
еще докторский сын.
- Моя тема. Естественное перемещение. Удивительный феномен, знаете.
Вот уран, например. Исчезает невесть куда, а на его место, опять же
невесть откуда, перемещается свинец. И это безо всяких генераторов,
молний, тихо и незаметно.
- Очень интересно, - покривил душой Шаров.
- Энергия, безусловно, расходуется, но внутренняя. Добраться до нее,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг