"четырех стенах" космоса.
- Петрович, у нас все хорошо. Карпенко и Акопян, как сурки, спят в
своих каютах. Марина сторожит, чтобы они не проспали обед. Виктор
Сергеевич и Жора ведут наблюдения по программе. Как видите, все при
деле...
Игорь Петрович улыбнулся и показал большой палец - прекрасно!
Еще месяц назад он не поверил бы, что подобный доклад вахтенного
может сделать Сергей Меркулов. Он знал Сергея как очень серьезного, слегка
флегматичного парня, у которого, бывало, слова не вытянешь, не то что
шутку.
- Сергей, не жарко ли у вас?
- Имитируем Сочи. Всего двадцать пять градусов. У вас в Центре на
солнышке, наверное, уже под тридцать?
- В тени! - Волновой старался говорить как можно спокойнее, чтобы не
проскользнуло и нотки тревоги. - Не слишком ли вы экономите запасы
жизнеобеспечения?
- Лишний запас карман не оттягивает, как говорит наш командир! -
Меркулов приблизил лицо к телекамере и хитро подмигнул. - Признайтесь,
Петрович, не дает вам покоя предстоящий эксперимент "Гравитация"?
- Ошибаешься, Сережа! - Волновой заставил себя улыбнуться. - У меня
пульс шестьдесят. Могу надеть датчик, чтобы ты убедился.
- У меня тоже шестьдесят!
- Значит, мы в резонансе. Привет всем. До встречи!
Игорь Петрович щелкнул тумблером. Экраны погасли.
Выражение лица Волнового сейчас могло обмануть кого угодно, только не
Семена Тарханова. Кто-кто, а он знал, что бодрый вид Главного - это маска.
Маска, под которой скрывается огромная озабоченность судьбой экипажа,
программами полета и той целью, на осуществление которой затрачено так
много сил, энергии, таланта руководителя привлекать на свою сторону людей,
убеждать их в необходимости тех или иных поступков.
В самом конце полета "Вихрю" предстояло провести эксперимент
"Гравитация". Экипаж должен применить принципиально новый, опробованный
лишь в непилотируемых полетах способ торможения при входе на земную
орбиту. При составлении программы марсианской экспедиции, как само собой
разумеющееся, предполагалось провести торможение с использованием сил
гравитации в автоматическом варианте управления кораблем. Мало кто знает,
что стоило Волновому и Тарханову доказать, что эксперимент "Гравитация"
должны провести люди, а не автоматы.
Через три дня экипаж "Вихря" начнет этот эксперимент. В
непилотируемых полетах все проходило гладко. А через три дня?
Семен поднял телефонную трубку и попросил секретаря отвести на
кабинет Главного канал связи психофизиологической службы.
На телеэкране огромный приборный щит, на котором регистрируется
состояние жизнедеятельности организма каждого члена экипажа "Вихря". Семен
мельком просматривает показания отдельных приборов. Сейчас его интересует
обобщенная информация.
Для большей наглядности и быстрой оценки состояния экипажа обобщенный
критерий К изображается графически в виде шестилепестковой фигуры,
напоминающей цветок. Каждый лепесток цветка окрашен в цвет скафандра
космонавта и является графическим показателем его самочувствия. Очертания
лепестка, имеющие форму правильного круга, соответствуют ста процентам
надежности, то есть единице, а принявшие вид тонкой прямой линии - нулю.
Перед полетом каждый лепесток был почти правильным кругом. Сейчас они
имели вид разновеликих по площади эллипсов.
Семен пригляделся к цифрам: 0,78; 0,84; 0,75; 0,68... Потеря
надежности не превышает допустимой. И все же завтра нужно дать
внеочередной сеанс гипностимуляции.
Семен Тарханов был уверен, что эти показатели не соответствуют
объективной действительности. Нет, электронно-вычислительные машины,
подсчитывающие надежность каждого космонавта, не ошибались. Но ЭВМ
оперирует предполетной информацией о состоянии организма и сравнивает с ее
теперешними показателями. Люди же были в космическом полете много месяцев.
Если на Земле за нормальную температуру тела принято считать 36,7 градуса,
то при длительном малоподвижном образе жизни - гиподинамии - нормой надо
считать 37,0 - 37,1 градуса. Следствием расхождения в оценках, что
принимать за норму, а что за отклонение, является как бы искусственное
занижение показателей надежности.
Необходимо учитывать и другой фактор. В длительном полете падает
биоэлектрическая активность мозга. Это тоже сигнал, учитывая который ЭВМ
выдает заниженный показатель надежности. На самом деле именно такой
уровень активности свойствен человеческому организму, адаптированному к
полету. Повышение уровня было бы чем-то чрезвычайным и, наверное, только
мешало бы космонавту справляться с нагрузками.
- Ну как, профессор, каково твое просвещенное мнение? - шутливым
тоном Игорь Петрович пытается скрыть беспокойство.
- Думаю, справимся и с "Гравитацией", - Семен не отрывает взгляд от
приборов на экране.
- Думаешь или уверен?
- Уверен!
Они не сговаривались, но вот уже в течение двух лет собирались
ежедневно, чтобы поговорить о состоянии экипажа, его надежности, немного
поспорить, помечтать. Семен знал его талант, но не переставал удивляться
блеску его знаний. Откуда все это? Он знал, что Игорь Петрович - член
четырех или пяти академических обществ, но очень редко выступает,
довольствуясь только тем, что после каждого заседания получает фонограмму
докладов, внимательно прослушивает их, выделяя при этом наиболее значимые,
нужные ему сведения. Говорить с ним было интересно, но трудно. Игорь
Петрович схватывал твою мысль на лету и, не дав договорить до конца,
высказывал свое мнение. Если ошибался и ему об этом говорили, не спорил,
не доказывал. Немного задумавшись, или признавал свою ошибку, или
оставался при своем мнении. Сила ума, помноженная на опыт, давала ему
право ограничить круг возможных решений двумя-тремя наиболее вероятными.
- Значит, уверен?
- Конечно, Игорь Петрович.
Г Л А В А 22
ЧТО-ТО СЛУЧИЛОСЬ
Счастлив тот, чей гороскоп составлен под
благотворным влиянием Венеры; но горе родившемуся при
грозном появлении кровавого Марса.
Из очень старой книги по астрономии
Каким образом может воздействовать Марс на земные
атмосферные процессы? Гравитационное влияние Марса на
Землю даже при максимальном сближении невелико:
все-таки 56 миллионов километров! Столь же
незначительна лучистая энергия, приходящая к нам от
Марса.
И все же... в земной атмосфере в принципе
возможны так называемые "курковые процессы", хотя на
какой "курок" и каким образом может "нажимать" Марс,
пока еще остается совершенно неясным. Не исключено,
что колебания солнечной активности вызваны
гравитационными возмущениями со стороны планет.
Но если колебания солнечной активности
определяются влиянием планет, а солнечная активность,
в свою очередь, оказывает воздействие на многие земные
явления, то выходит, что в рассуждениях астрологов
содержалось определенное рациональное зерно, хотя сами
они ни о чем таком, разумеется, и понятия не имели.
Из современной книги по астрономии
День четыреста пятьдесят четвертый
Игорю Петровичу снится, что он идет босиком по раскаленной гальке
черноморского пляжа. Вокруг почему-то не видно ни одной человеческой
фигуры. Пустые лежаки, шезлонги, бело-красные мухоморы фанерных грибков,
под которыми можно спрятаться от безжалостных лучей полуденного солнца.
Море не дышит. Линия горизонта размыта парной дымкой. Он хочет подойти к
ближайшему грибку, передохнуть в спасительной тени, но в двух шагах от
него грибок исчезает, тает на глазах. Жара...
Комкая простыни, Игорь Петрович просыпается. Утро. Знакомые стены
кабинета. На термометре кондиционера двадцать шесть градусов.
- Почему так жарко в главном отсеке "Вихря"? - приходит в голову
первая мысль.
Волновой быстро одевается, подходит к столу и вызывает дежурного по
Центру.
На видеоэкране лицо Галины Сергеевны Воронцовой.
Галя руководит одной из дежурных смен. Игорь Петрович знает ее уже
лет двадцать, с того самого дня, когда после окончания института она
переступила порог Центра. Сначала она работала в группе обеспечения
старта, потом - в группе управления. Игорь Петрович первым выдвинул ее
кандидатуру на пост начальника смены. И не ошибся. Когда дежурила Галина
Сергеевна, в деловой атмосфере Центра чувствовалась какая-то праздничная
струя. В присутствии Воронцовой даже такой серьезный человек, как Семен
Тарханов, изо всех сил старался выглядеть остроумным. Игорь Петрович часто
ловил себя на том, что ему приятно говорить с Галиной Сергеевной, смотреть
на нее, думать о ней.
Вот и сейчас с телевизионного экрана на него смотрело спокойное,
милое лицо, на котором не было и следа бессонной ночи, многих часов
тяжелого, напряженного труда.
- Время 6 часов 20 минут. Траектория полета "Вихря" - расчетная. На
вахте Виктор Сергеевич. - Сделав короткую паузу, Воронцова спросила: - Как
отдохнули, Игорь Петрович? Математики только что заварили кофе. Если вы
собираетесь к нам, я оставлю вам чашечку.
Галина Сергеевна повернула голову на чей-то зов. Каштановая волна
длинных волос легла на левое плечо. Игорь Петрович смотрел на экран и
терпеливо ждал, пока она отвечала невидимому собеседнику.
Что-то изменилось в их отношениях за последние полгода. Он стал
теряться, когда разговаривал с Галей, сердился на себя за это. На время ее
дежурства назначал совещания в городе, но, не дожидаясь окончания, садился
в машину и гнал в Центр, чтобы самому успеть выслушать рапорт о сдаче
дежурства. После рапорта он сухо благодарил начальников смен и отключал
связь кабинета с внешним миром. Только отругав себя, он успокаивался. В
Центре уже привыкли, что после пересменки у Главного наступает пауза, и в
ближайшие полчаса старались его не беспокоить.
- Очередной сеанс связи ориентировочно в девять тридцать. "Вихрь"
просил часа три-четыре их не беспокоить.
Волновому показалось, что Галина Сергеевна внимательно вглядывается с
экрана в его лицо. Забыв, что видеосвязь односторонняя и Галина Сергеевна
не видит его, он наклонил голову и, выдвинув ящик стола, принялся
перебирать ненужные бумаги.
- Так я оставлю вам чашку кофе?
- Спасибо, - чувствуя, как подступает волна недовольства собой, тихо
сказал Игорь Петрович. Откашлявшись, добавил: - Сделаю утренний тренинг и
приеду.
Экран погас. Игорь Петрович надел тренировочный костюм и прошел в
небольшую спортивную комнату, примыкавшую к кабинету. Укрепив на себе
жилет со специальным поясом, включил бегущую резиновую дорожку и сначала
медленно, а потом все быстрее и быстрее побежал по ней.
В последнее время в кабинете, в котором Волновой проводил почти
круглые сутки, сказывался микроклимат "Вихря"; поэтому обычная для Игоря
Петровича утренняя пробежка, соответствующая десятикилометровому кроссу,
теперь прерывалась автоматом на восьмом километре. Двигатель дорожки был
включен в механизм обратной связи сердечно-сосудистой системы. Если
частота пульса превышала заданную, то по сигналу бег дорожки замедлялся.
Сердце входило в норму, тот же сигнал убыстрял темп, но резко ухудшились
условия, температура, микроклимат. Замедлять бег уже нельзя, и автомат
останавливал дорожку. Сейчас на восьмом километре. Та же нагрузка, а
достигнутая цель меньше, физиологическая цена работы больше. Ведь так и на
корабле. Но самое трудное впереди. Так думал Игорь Петрович.
Он не пробежал и трех километров, когда из кабинета донесся резкий
зуммер срочного вызова.
- Прошу срочно прибыть в аппаратную! Прошу срочно прибыть в
аппаратную! - дважды повторила Галина Сергеевна и тут же отключилась.
Уже в коридоре, из динамиков громкой связи, он услышал голос Семена
Тарханова:
- Игорь Петрович, на семнадцатой площадке вас ждет турболет. Я вас
встречу у входа.
Пока добирался до семнадцатой площадки, он еще три раза услышал голос
Семена: вызов передавал автомат.
В турболете Тарханов сообщил, что он тоже ничего не знает о причине
срочного вызова.
Турболет летел низко над барханами. Мелькнула черная лента дороги, и
снова разлилось желтое море песков. Оператор турболета включил телегазету.
Диктор читал утренние "Новости". Картину сбора урожая цитрусовых сменила
вчерашняя вечерняя передача с борта "Вихря". Сурен Акопян делился своими
впечатлениями "О межпланетной среде солнечной системы".
- Только для средневековых астрономов космос казался черной пустотой,
фантастическим "нечто". В космосе, как нигде, чувствуешь реальность нашего
мира, с его безграничными просторами, с мириадами звезд - одиночных,
двойных, сведенных в созвездия... Мне кажется, разум человечества с его
вечной жаждой познания может полностью выразить себя только здесь, потому
что бесконечность человеческой мечты под стать расстояниям, соизмеримым
лишь со скоростью солнечного света...
"Что же все-таки случилось? - думал Волновой. - Очередной сеанс связи
с "Вихрем" планировался на девять тридцать. Зачем нас так срочно вызывают
в аппаратную?"
На территории аппаратной, а иначе "Станции приемных и обрабатывающих
устройств", не было огромных движущихся чаш параболических антенн, не было
антенных полей, некогда символизировавших дальнюю космическую связь.
Мощные стальные штыри, различные по высоте и направленности острых граней,
занимали всего лишь небольшую площадку, возвышавшуюся над всеми
помещениями станции. С недавних пор применялся новый, очень надежный
способ слежения за космическими объектами, основанный на том, что в
космическом пространстве положительно заряженные тела как бы прорубают
"окна".
Игорь Петрович резко выпрямился, посмотрел вверх. Через прозрачную
крышу турболета он увидел небо. Белесое утреннее небо, на котором уже не
осталось ни одной звезды.
Турболет сделал вираж и пошел на посадку.
Игоря Петровича и Семена никто не встречал.
Г Л А В А 23
БЛУЖДАЮЩЕЕ ОБЛАКО
Астрономия доведена до такого совершенства, что
почти нет ни одного вопроса, который бы остался
нерешенным. Но сколько веков протекло, пока сие
великолепное здание не получило твердого основания!
Из очень старой книги по астрономии
Появление комет всегда возбуждало ужас в простом
народе. Вообще думали, что они суть вестники войны,
моровой язвы и других несчастий. Но ныне стыдно уже
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг