нею поделать и жестоко вымещает свою злобу на тех, кто находятся внутри
подземохода. Что ж, пусть бесится. Пусть! Дектярев, и умирая, будет
преклоняться перед изумительной проницательностью творцов подземных
кораблей.
"ПВ-313" - сгусток человеческого труда - живет, движется, борется.
Ни жажда, ни боль в теле от изнуряющего стояния в тесном колодце, ни
потеря союзника в большом деле не смогли сломить Дектярева. Он думал о
замечательной теории переохлаждения, о ее огромном значении в познании
земного шара. Теперь только появилась реальная возможность с абсолютной
ясностью объяснить последовательную цепь возникновения химических
элементов и их соединений, рождение кристаллических структур.
Но мало объяснить, нужно все это донести до людей, сделать достоянием
науки.
Заточение в колодце, невозможность расправить онемевшие члены сводят с
ума.
А голова требует работы. Работы! Не смешно ли? Впрочем, что тут
смешного - ведь память не отказывает. Хорошо бы осмыслить происходящее и
прийти к определенным выводам. Что касается их передачи наверх, то чем
черт не шутит, может быть и кончится похолодание в кабинах, как в свое
время кончился ледниковый период. Правда, он длился целый миллион лет...
Размышления Николая Николаевича были прерваны самым непредвиденным
образом - подземоход сильно качнуло, почти положило на борт. Взвыли
гироскопические водители. Колодец на несколько секунд превратился в
горизонтальный тоннель и снова принял вертикальное положение. Все это
произошло так внезапно, что Скорюпин не удержался на скобе и упал на плечи
Чуракова. Он сбил механика и уже вдвоем они свалились на Дектярева.
Николай Николаевич только крякнул, придавленный тяжестью двух тел. Тем
не менее он успел отметить два обстоятельства: сильный и совершенно
непредвиденный наклон подземохода (такого наклона, пожалуй, не было даже в
зоне гипоцентров) и сравнительно слабый удар от упавших на него Чуракова и
Скорюпина.
Уж не вызван ли наклон корабля переходом его из четвертой геосферы в
ядро земли? Никакого другого объяснения случившемуся Дектярев найти не мог.
Что касается целости его костей, то здесь объяснение пришло сразу:
подземоход настолько приблизился к центру земли, что сила веса
уменьшилась более чем наполовину. Уменьшение веса оставалось до сих пор
незамеченным, потому что к этому успевали привыкать по мере движения
корабля.
Появилась новая пища для размышлений, и незаметно для себя Николай
Николаевич снова заговорил вслух.
- Иногда мне кажется, - заметил сверху Вадим, - что вы давно не в своем
уме.
А мы, слушатели вашей болтовни, тоже недалеки от этого.
- Могу и помолчать, - обиделся геолог. - Только молчать тяжелее. Я о
Валентине Макаровиче думал. Как-то раз появилась его статья, а в ней
высказывалась замечательная идея: превращать космические лучи в атомы
нужных нам элементов. Искусственное приготовление атомов!
- Я бы приветствовал сейчас только одну идею: превращение воздуха в
воду.
Дектярев поднял голову, пытаясь разглядеть Вадима. Но он увидел колени
Андрея. А еще выше сидел Скорюпин. Они заслонили собой Суркова. Между тем
в голосе Вадима звучало странное спокойствие, которое так не вязалось с
его состоянием. То же самое, должно быть, почувствовали и Андрей с Павлом.
Они притихли, поглядывая на Вадима.
- Как хочется пить, - отделяя слово от слова и как бы вслушиваясь в
свой голос, сказал Вадим. - А мы сидим и ждем, когда захочется еще
сильнее...
- Мне бы что-нибудь вроде ножа, - попросил Дектярев у Андрея.
У Скорюпина оказался складной нож. Геолог присел на крышку и лезвием
стал собирать иней с обода. Набралось немного, около грамма серой льдистой
массы.
Бережно передал Николай Николаевич этот комочек вместе с ножом
стоявшему над ним Чуракову, тот передал его Скорюпину.
Вадим принял нож, смотрел долго и непонимающе на тающий скользкий
бугорок, на каплю воды, набухавшую на краю лезвия.
- Это... мне? - спросил он.
Волна, приближение которой он предчувствовал, обрушилась на него,
смяла, увлекла за собой в пучину.
Нож выскользнул из его рук. Скорюпин испуганно вскрикнул и отпрянул в
сторону. Нож ударил Андрея в плечо тупым концом, отскочил к стене, звякнул
о скобу и угодил прямо в лицо геологу. Лезвие рассекло щеку Николая
Николаевича.
- У вас кровь! - вскочил Чураков.
- За Вадимом смотри! За Вадимом!!
Но было поздно - Вадим уже бежал вверх по скобам. Пока Андрей понял его
намерение, тот уже достиг верхнего люка и стал открывать его.
- Вадька, стой! - механик устремился вдогонку.
Путь ему преградил растерявшийся Павел. В узком пространстве им не
сразу удалось разминуться. Все-таки Андрей догнал Вадима. Механик схватил
его за ногу. И почувствовал, как быстро обмякает тело товарища. Действие
излучения на этот раз было молниеносным и поразило Вадима, едва он поднял
голову над колодцем в незащищенное пространство.
19
Николай Николаевич приложил полотенце к щеке, останавливая все еще
идущую из раны кровь. Под ним, на крышке люка, прикрытое простыней лежало
мертвое тело командира подземохода "ПВ-313".
- Идиотское положение, - пробормотал геолог. - За что уцепиться? Какую
бы лазейку придумать?
Устав стоять на скобе, Николай Николаевич сел в гамак. Надеяться
действительно не на что. Когда прекратится катастрофическое падение
температуры в кабинах, сказать невозможно. Экипаж намертво замурован в
стальном склепе.
- Николай Николаевич, - неожиданно проговорил Чураков, - попробую я
сделать то, что не получилось у Вадима.
- Ты о системе охлаждения?
- Да.
- Тебе в голову пришла какая-нибудь идея?
- Пришла: переключать вслепую.
- То есть как вслепую? - не понял Дектярев.
- Перебрать схему каждого реле невозможно. Зато имеется другая
возможность, о которой не подумали мы с Вадимом: это поменять местами
щиты. Понимаете, Николай Николаевич? При этом изменится соотношение токов
и их направление в контурах. Щитов восемь, не так уж много.
- Восемь! - ужаснулся ученый. - Да это же на месяц работы!
- Ну уж, на месяц. За неделю управлюсь. А случай придет на помощь,
полчаса будет достаточно. Все-таки я механик первого класса, в автоматике
кое-что соображаю.
Дектярев задумался. Неделю им, конечно, не продержаться. Жажда доконает
их значительно раньше. И сам Андрей ослаб настолько, что едва ли
задуманная работа окажется ему под силу.
И не только это смущало Николая Николаевича. Чтобы попасть в
агрегатную, нужно прежде спуститься в складской отсек. Правда, люк в
агрегатную находится почти рядом с люком в колодец, но в отсеке Андрея
может встретить такая низкая температура, которая обратит его в лед,
прежде чем он успеет коснуться пола.
Угадав мысли геолога, Андрей сказал:
- Я закутаюсь с ног до головы. Только вам и Павлу придется расстаться
со своими матрацами и одеялами. Получится подобие скафандра. Пусть в
отсеке хоть как холодно, я успею проскочить. Потребуется одна секунда, не
больше. Я перемахну из люка в люк, как птица, с закрытыми глазами.
- Да, но что может встретить тебя в агрегатной?
Андрей внутренне содрогнулся, об этом он не подумал. Если и в
агрегатной такая же температура, как в отсеке, то это будет... смерть.
- Агрегатная примыкает к двигателю, - успокоил он Дектярева. - Если там
и не очень тепло, то, во всяком случае, должно быть терпимо. А какой у нас
еще выход, Николай Николаевич?
Он с грустью посмотрел на тело, накрытое простыней. Вадим... Кто бы мог
додумать, что Вадим выберет себе такую бесславную кончину.
- Ты прав, - согласился Дегтярев, - другого выхода у нас все равно нет.
- Помогите мне одеться.
- Сразу? Сейчас?
- А зачем откладывать?
Николай Николаевич опоясал его матрацами, на руки и на ноги тоже
накрутил по матрацу. Веревок в подземоходе не было, пришлось одну простынь
разорвать на полосы и туго стянуть ими все нацепленное на Андрея. Голову
Андрей дважды обернул одеялом, оставив только узенькую щелку для глаз.
Теснота помешала Скорюпину принять участие в сборах Андрея. Связист
должен был оставаться в роли зрителя. Он смотрел на Чуракова
остановившимися глазами. А тот в ответ улыбался сдержанно и застенчиво.
- Пожалуй, еще одно одеяло на руки, - попросил механик Николая
Николаевича.
- Руки для меня самое главное. Без ног-то, если что, я доберусь и щиты
переставлю.
Это было последнее одеяло. Его пришлось разорвать пополам. Прочная
материя никак не поддавалась, тем более, что локти упирались в стенки
колодца и размахнуться не удавалось. Дектярев рассвирепел, совсем забыв,
что в его кармане лежит злополучный нож. Наконец раздался сухой треск, а
Николай Николаевич едва не соскользнул со скобы, на которой стоял.
Обматывая руки Андрея лоскутьями, он спросил его шепотом:
- Может, лучше мне, а, Андрюша? Мое-то дело такое... стариковское.
- Бросьте выдумывать, Николай Николаевич! - с укором отвергнул механик
предложение ученого. - Автоматика для вас темный лес. И разве вы сумеете
прыгнуть из люка в люк?
- Да это уж так...
- Вы за меня не беспокойтесь. В агрегатную я доберусь. Что будет дальше
- не ручаюсь, а добраться - доберусь. Такая у меня уверенность. Ведь надо,
и все тут. В общем я готов. Перенесите Вадима, Николай Николаевич.
Дектярев порывисто прижал к себе Андрея.
- Ну, в добрый путь.
- Вы уходите.
- Да, да, я сейчас ухожу, Андрюша. Что я еще хотел сказать тебе...
проклятая память... Ах, вот что! Люк... он может не открыться. Сверху его
прижимает воздух.
- Откроется, Николай Николаевич. Я уже прикинул, арифметика простая. В
замке такая силища, что слона подымет вместе с воздухом. Правда, вам
сначала придется туговато: воздух за мной потечет. Но вы не пугайтесь.
Видно, ветка синтезатора со стороны колодца продолжает действовать. Утечка
быстро восполнится.
- Мы-то что, мы справимся. Вот ты... Я прошу тебя, если чего там
задержит - крикни.
- Сиреной завою!
Андрей стоял над люком, широко расставив ноги. Он выждал немного и
спросил:
- Вы наверху?
- Наверху! - чужим, хриплым голосом отозвался Николай Николаевич.
Глухо ударила откинутая крышка. Будто из ствола пушки, через круглое
отверстие ворвался тугой клубок пара. Колодец сразу наполнился
непроницаемой морозной мглой, в которой потонула и фигура Чуракова и
замершие наверху Скорюпин с Дектяревым. Дектяреву показалось, что его
обнаженного выбросили на лютый январский мороз. Зубы у него ляскнули, и он
сжался, крепко прижавшись к теплой стенке колодца, сомкнул глаза.
Никто из двоих не слышал, как снова хлопнула крышка люка. Прошла целая
вечность, прежде чем начал рассеиваться холодный туман, заполнивший
колодец.
Когда внизу видно стало дно колодца, Чуракова там уже не было.
20
Медленно тянулись часы. Николай Николаевич спустился к самому люку. Он
напряженно всматривался в белую каемку на ободе крышки. У него было
нестерпимое желание припасть к налету инея губами - это была все-таки
влага, но он удерживал себя. За его спиной настороженно притих Скорюпин.
Он тоже не сводил глаз с полоски инея.
Утомившись, Николай Николаевич закрывал глаза ладонью, и тогда ему
чудилось безжизненное, окоченевшее тело Андрея на полу грузового отсека...
Да, могло случиться и такое. Действие низкой температуры по своей быстроте
равносильно действию высокой. Только в первом случае живая материя
обращается в пепел, а во втором становится куском льда.
Подавив мысль о возможности несчастного исхода, Дектярев начинал
мучиться сомнениями: попытки механика перенастроить систему охлаждения
кончатся ничем. День пройдет за днем. Жажда их одолеет. Уже и сейчас от
нее мутится сознание.
- Тает!
Возглас Скорюпина заставил вздрогнуть Николая Николаевича. Он пригнулся
ближе к налету инея.
- Тает? - голос Паши дрожал от нетерпения.
Нет, полоска оставалась без видимых изменений. Зрение просто обмануло
связиста. Нужно ждать. Но сколько? Достаточно взглянуть на заострившийся
нос Скорюпина, серое его лицо, чтобы увидеть, что юноша крепится из
последних сил. Дектярев тоже готов поддаться отчаянию, с каждой минутой
слабеет его воля. На его глазах люди гибнут один за другим, и это
страшнее, чем любые физические страдания.
Измученные, ослабевшие до последней степени, они заснули. А
проснувшись, не увидели снежного ободка. Вместо него по крышке расходилась
круглая лужица воды. Тусклый блеск влаги ослепил Дектярева. Ни у него, ни
у Павла не хватило сил закричать от радости.
- Спасены? - неверным голосом проговорил Николай Николаевич. - А, Паша?
Спасены же!
- Открывайте, - шепнул Павел.
- Открывать?
- Там вода.
- Постой!
Геолог медлил. Теперь, когда жизнь снова улыбнулась им, не стоило
рисковать напрасно. Достаточно ли потеплело внизу? Лучше еще чуточку
потомиться в ожидании.
Однако намеренно оттягивать время было уже не под силу и самому Николаю
Николаевичу. Он открыл люк.
Из складского отсека пахнуло морозным воздухом, но Дектярев сразу
почувствовал, что этот холод не несет смертельной опасности.
Николай Николаевич первым спустился по лесенке. Но как он ни страдал от
жажды, прежде всего заспешил к люку в агрегатную. Ноги плохо слушались его.
Голова кружилась, неудержимо хотелось броситься прямо на пол,
вытянуться во весь рост, разбросать руки и ноги и насладиться отвоеванным
простором.
...Андрей лежал лицом вниз на груде матрацев и одеял, которые послужили
ему защитной одеждой. Вокруг него валялись крышки от раскрытых
реле-автоматов.
- Андрюша! Андрей, дорогой ты мой, очнись!
Дегтяреву с трудом удалось втиснуться в низкое помещение агрегатной,
занятой неподвижным телом Андрея. В порыве благодарности он схватил
механика за плечи и повернул лицом к себе. С губ его сорвался хриплый
испуганный возглас: лицо Андрея словно обварили крутым кипятком. Кожа на
лбу и на щеках собралась мертвыми водянистыми складками, готовая лопнуть
от малейшего прикосновения. Из-под закрытых век сочилась сукровица.
- Андрюша... Андрюша... - зашептал Дектярев, задыхаясь от горя, - как
же это получилось?
Он засуетился вокруг механика, не зная, что предпринять и чем помочь
ему.
Потом сообразил: вода! Только вода приведет Андрея в чувство.
В бочке синтезатора оказался лед. Скорюпин, вооружившись отверткой
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг