опять свалился. Ползет. Ничего. Я его догоню. От меня не уйдет".
Вдруг в трех шагах от себя, за кустом, она увидела Копилку.
Он лежал ничком, не шевелился. Матрешка сломала тонкий ивовый прут,
осторожно ступая, приблизилась к помещику и взмахнула хворостиной.
- Вставай, Копилка! Поворачивай обратно в деревню.
Помещик поднял голову, и лучи солнца осветили широкую трещину, в ко-
торую он опускал монеты.
- Иди в деревню, кому говорят...
Помещик пытался подняться на ноги и как следует ударить крестьянку,
но сил не было. Он хотел отругать ее, но и этого не смог сделать. После
сидения в воде и долгого кваканья у помещика совсем пропал голос. Он во-
ды? лишь открыл рот, и из горла донеслось непонятное хрипение.
- Пойдешь ты или нет? Кому я говорю? - рассердилась Матрешка и хлест-
нула помещика хворостиной по широкой спине.
Помещик, тяжело дыша, повернулся и пополз в сторону деревни.
Матрешка шла следом и подгоняла его хворостиной, если ей казалось,
что он ползет слишком медленно. Ей было некогда: ведь на берегу ее ожи-
дала корзина с невыполосканным бельем.
Первыми Копилку с Матрешкой увидели мальчишки.
- Матрешка Копилку привела! Копилку привела! - зазвенело под каждым
окном, и тут же вокруг них собрался народ.
- Оказывается, он не утонул, - удивились крестьяне. Потом позвали
Петрушку.
- Почему ему позволил вылезти из спросили они.
- А мы его камнями забросали, - ответил Петрушка. - Мы думали, что он
на дне давно.
- Что же нам с ним сделать?
- Опять в пруд его, - предложила Матрешка.
- Не стоит, - возразил кузнец. - Вы работали всю жизнь на него, а те-
перь пусть он поработает на вас.
- Он ничего не умеет делать, - сказал ВанькаВстанька, который тоже
приполз посмотреть на Копилку. - Разве что горох поставить сторожить
вместо пугала.
- Правда, - согласился кузнец.
- Чучело из него сделать, чучело! - закричали все вокруг.
Несколько крестьян взяли помещика за руки, за ноги и потащили к горо-
ховому полю.
Горох уже поспел. Стручки качались на ветру, трескались, а стая серых
галок с криком летала над полем. Кузнец Игнат притащил кол, вбил его в
землю и веревкой привязал к нему Копилку.
Крестьяне еще немного посмотрели на чучелопомещика и разошлись: каж-
дого ждала работа.
Копилка остался один. Смелая галка подлетела и клюнула его в нос. Ко-
пилка замахал руками. Птицы разлетелись в разные стороны. А помещик ско-
ро высох под жарким солнцем. Одежда на нем покоробилась, стала твердой и
жесткой, как панцирь.
Копилка дождался вечера и попытался освободиться, он дернулся в пра-
вую сторону сначала немножко, потом побольше, потом изо всех сил, верев-
ка ослабла, и Копилка освободился.
Копилка наелся гороху, наложил гороху про запас туда, где раньше хра-
нил монеты, и, сгибаясь под тяжестью, поплелся к лесу.
"В лесу меня никто не найдет, - рассудил он. - А как доберусь до Фор-
малая снова отберу у крестьян всю землю, снова накоплю денег и всем им
отомщу. Они узнают, как из Копилки делать пугало".
Так, строя планы мести, помещик добрался до лесного ручья. Он съел
весь горох, потом выстирал измазанные в иле пиджак, брюки и рубашку и
повесил свою одежду на вершину развесистой липы сушиться. А потом сам
забрался туда. Копилка опасался спать на земле: вдруг змея или ящерица
заберется через щель в голову и поселится внутри, их ведь не вытрясешь,
как горох.
ГОНЧАР КРЫНКА
Распорядитель праздников и приемов долго ломал голову над тем, кого
заставить сделать памятник Формалаю.
"А если приказать гончару, пусть он слепит Формалая из глины. Солнце
высушит, и памятник будет твердым, как камень, - подумал Распорядитель и
твердо решил: - Да, да. Нужно заставить гончара".
Через час самый искусный гончар кукольного царства стоял перед Распо-
рядителем праздников и приемов.
- Как тебя зовут? - спросил Распорядитель.
- Меня зовут Крынка.
- Так вот что, Крынка, я поручаю тебе важное дело, - слуга Формалая
тонкой тростью тронул плечо гончара и подтолкнул к окну. - Вот здесь, на
площади, ты должен построить памятник нашему правителю.
- Я не могу строить, - ответил гончар. - Я могу только лепить.
- То есть я хотел сказать: слепить, - поправился слуга правителя.
Крынка молчал. Ему не хотелось лепить памятник, а отказываться он бо-
ялся.
- Если памятник понравится царю... - Распорядитель праздников и прие-
мов перешел на шепот, подмигнув косым глазом. - Если памятник понравится
царю, он подарит тебе новый дом с верандой и фруктовым садом.
- Я попробую, - Крынка поклонился и вышел, а Распорядитель приемов и
праздников велел немедленно сложить на площади постамент, а возчикам
привезти два воза чистой белой глины.
Каменщики сложили постамент. И вот уже Крынка ком за комом поднимает
на постамент глину для будущего памятника. Сначала он вылепил толстые и
кривые ноги Формалая, отошел в сторону и подумал: "Нет, не понравятся
царю такие ноги, и не будет у меня ни дома, ни веранды, ни фруктового
сада, - и он поправил ноги, сделав их ровнее и тоньше. - Вот так. Теперь
хорошо".
Потом гончар принялся за туловище. С каждым уложенным комком глины, с
каждым новым шлепком, с каждым новым движением ему казалось, что дом с
садом и верандой подвигается к нему все ближе и ближе. Вот уже готово
туловище Формалая, толстый живот, массивные плечи, голова...
Крынка отошел, пригладил свои спутанные волосы, порядком измазав их
глиной, потер одна о другую усталые ладони и, присев на скамейку у
чьего-то дома, стал разглядывать творение своих рук.
- Скульптура обязательно понравится Формалаю, и у меня будет дом,
настоящий дом, - доказывал он себе. - В саду я посажу красные розы, а
под окном устрою клумбы с табаком. Ах, как это будет прекрасно!
- Плохой ты гончар, Крынка! - оборвало Крынкины мечты громкое воскли-
цание.
- Я самый лучший гончар в государстве, - не оборачиваясь, проговорил
твердо Крынка. - Посмотри, разве сделает кто-нибудь такую скульптуру?
- Ты правду говоришь. Никто не хочет делать изображение Формалая. Да-
же Аленка отказалась вышивать его портрет. А ты, Крынка, делаешь ему па-
мятник.
- А тебе какое дело? - повернулся Крынка и увидел перед собой рыжие
вихры, синий колпак с колокольчиком, красную рубашку. Гончар сразу узнал
Петрушку, хотя прежде он никогда его не видел. Зато он много слышал о
его проделках.
Петрушка еще раз внимательно посмотрел на памятник.
- Зачем ты это делаешь? - снова обратился он к Крынке. - Никто тебе
не скажет спасибо за это.
- Мне надоело жить в землянке. Через два дня я кончу работу, и у меня
будет новый дом. Приходи ко мне, Петрушка, в гости. Я тебе сорву самых
вкусных яблок и самых красивых цветов.
- Не надо мне твоих яблок. Я никогда не буду их есть. И никто не бу-
дет. И никто руки тебе не подаст. Так и знай.
Крынка взлохматил пятерней и без того спутанные волосы, опустил голо-
ву и задумался.
- Разбей памятник, а? - тихонько предложил мальчик. - Пусть Формалай
знает, что никто не будет прославлять его. Разбей, - убежденно повторил
он.
Гончар взял молоток, которым дробил крепкие куски глины, замахнулся и
закрыл глаза рукой.
- Не могу, - сказал он Петрушке. - Я так старался. - И его рука с мо-
лотком бессильно повисла вдоль тела.
- Давай я, - предложил мальчик. Он вырвал у Крынки молоток, как кош-
ка, взобрался на помост, размахнулся, и вниз полетела одна рука глиняно-
го правителя, за ней - другая. Потом с глухим мягким шумом шлепнулась
сразу половина туловища. - Раз, еще раз! - покрикивал Петрушка, и вскоре
вместо царской фигуры на помосте оказалась бесформенная глыба глины.
Как раз в это время Распорядитель праздников и приемов выглянул в ок-
но, чтобы посмотреть, как идет работа. Сощурив заячьи глаза, он поглядел
еще раз и ничего не увидел.
- Как странно, - пробормотал он, - только недавно памятник был почти
готов, а сейчас тут ничего нет. Что-то случилось с моими глазами. Надо
скорее идти к мастеру Трофиму поменять глаза.
Он направился к выходу и тут же вернулся, вспомнив, что мастер Трофим
сидит в тюрьме и ничего не желает делать.
- Тогда попробую взять очки, - он нашел у себя в столе очки в розовой
оправе, водрузил их на нос. На месте памятника стоял серый полотняный
шатер. - Пф-у-у, какое наваждение! - Распорядитель праздников и приемов
хлопнул руками по бокам, еще раз посмотрел сквозь очки и пробормотал: -
Нужно попросить присмотреть за памятником Хранителя памяти, а то у меня
стало плохо с глазами, и я ничего не вижу.
ЧЕСТНОЕ СОБАЧЬЕ
Судья долго не решался идти к Формалаю. Ему было стыдно показаться
правителю на глаза без своей гибкой спины, без двух лиц и без угодливой
улыбки.
Наконец он набрался смелости и вошел во дворец. Формалай сначала не
узнал его. Изумрудные глазапуговицы строго глядели на Нашим-Вашим, и
судья задрожал под этим взглядом.
- Я - Нашим-Вашим, - доложил он. - Я царский судья. - Он хотел пониже
поклониться, но жесткая спина не гнулась.
Правитель не отводил от него взгляда и молчал.
- Я - Нашим-Вашим, - снова пролепетал обескураженный судья. - Я буду
судить всех, кто выступает против царя.
- Такой судья мне не нужен, - Формалай пожал плечами и указал пальцем
на дверь: - Иди отсюда!
- Я буду верно служить, - умолял судья. Он встал на колени и даже
немного обрадовался: хорошо, что хоть ноги сгибались и можно было пока-
зать царю свое уважение.
- Ладно, ладно, - сжалился Формалай. - Выполнишь мое задание - будешь
судьей.
- Я все сделаю. Все, - заверил Нашим-Вашим и прижал руки к груди,
чтобы показать, как он будет стараться.
- Поймай Петрушку. Я хочу его повесить. Не поймаешь - на глаза не по-
казывайся.
Нашим-Вашим медленно вышел из дворца. Он-то знал, что поймать Петруш-
ку - дело трудное. Судья уже слышал, как мальчишку пытались сжечь на
костре, но он сумел убежать. Слышал он и о том, как Петрушка устроил
Формалаю кошачью серенаду. Но что же делать? Даже трудное задание надо
выполнить, потому что иначе Нашим-Вашим не будет судьей.
"Как же мне узнать, где сейчас Петрушка?" - долго размышлял Нашим-Ва-
шим и наконец додумался: "Чтобы выследить кого-нибудь, обязательно нужна
собака. Найду собаку с хорошим чутьем и поймаю Петрушку".
Судья отправился на поиски. Он обошел почти все дома в городе, но
подходящей собаки так и не нашел. Одни казались ему слишком большими, и
он боялся, что не справится с ними, у других было слабое чутье, третьи
так скулили и взвизгивали при его появлении, что он затыкал уши и выбе-
гал со двора. Но в одной деревне судье все же повезло. Он купил за двад-
цать монет небольшую пеструю собачку у одного крестьянина, который преж-
де служил в армии.
- У нее очень чуткий нос, - сказал бывший солдат. - Собака может ска-
зать, что делается за две, за три улицы от нее.
- Тебя-то мне и нужно! - Судья привязал веревку на шею собаки, отдал
крестьянину двадцать монет и вышел.
Обрадованный Тузик (это был он - наш старый знакомый), который долго
сидел на цепи и сторожил хозяйство, прыгал, громко лаял и даже пытался
лизнуть судью Нашим-Вашим в лицо.
- Тише ты, - остановил его судья и больно хлопнул веревкой. - Я доро-
го заплатил за тебя, и ты должен хорошо себя вести, честно трудиться и
никогда не убегать.
- Никогда не убегу. Даю честное собачье слово, - пролаял Тузик и дви-
нулся вперед, натянув веревку.
- Тише ты. Тише, - сказал Нашим-Вашим, а про себя подумал: "Вот бы
где пригодились колесики генерала". - Ты, Тузик, должен помочь мне вы-
полнить задание. Нужно поймать Петрушку.
- Петрушку, - пролаял Тузик и завертел носом во все стороны.
На соседней улице работал красильщик, и оттуда несся запах краски;
где-то рядом пекли рыбные пироги. А дальше... Тузик почувствовал знако-
мый запах рыжих волос, красной рубашки. Он хотел было сказать об этом
Нашим-Вашим, но прикусил язык и, подождав немного, протявкал:
- Зачем вам нужен Петрушка? Таких сорванцовмальчишек на каждой улице
по три штуки.
- Петрушка обманул Формалая. Мы его обязательно должны повесить.
- Гав! Гав! Петрушка разбойник, - тявкнул Тузик, а сам подумал: "Ни
за что не скажу, что чую запах мальчика".
Тузик добросовестно вертел носом, а сам уводил судью все дальше от
Петрушки. Только поздно ночью, когда судья, утомленный поисками, уснул.
Тузик выбрался на улицу и подбежал к мальчику.
Петрушка вместе с гончаром Крынкой скрывался под полотняным шатром,
который они соорудили на пьедестале памятника.
Петрушка очень обрадовался Тузику, да и собака радовалась не меньше.
Она носилась вокруг сидевшего мальчика, клала лапы на плечи, лизала ще-
ки, нос.
- Тузик! Тузик! Милый мой Тузик. Где ты пропадал? Теперь всегда ты
будешь со мной.
- Не могу, - заскулил Тузик. - Я дал честное собачье слово никогда не
уходить от хозяина. Судья Нашим-Вашим ищет тебя, а Формалай хочет пове-
сить. Уходи скорее подальше отсюда. Я тебя очень люблю и не хочу, чтобы
ты погиб.
- Не бойся, - Петрушка гладил собаку по спине. - Ничего мне правитель
не сделает. Мне всегда помогут, меня всегда спрячут. У меня много дру-
зей: и каменщики, и гончары, и огородники, и все крестьяне. Ты лучше
скажи своему хозяину, что я скрываюсь здесь. Пусть завтра приходит и
ждет.
- Он поймает тебя.
- Не бойся, не поймает. Я в это время буду уже далеко. Обязательно
приведи сюда судью.
Тузик лизнул Петрушку в лоб, ласково вильнул хвостом и убежал.
ПАМЯТНИК
Открытие памятника было назначено на вечер. Правитель хотел, чтобы
все население столицы присутствовало на этой церемонии.
"Они увидят внушительный памятник и будут еще больше бояться и ува-
жать меня и еще старательней и скорее выполнять все мои повеления", -
бормотал Формалай, пока четыре стражника несли его на носилках. Памятник
был сооружен недалеко от дворца, и запрягать лошадей в карету не было
смысла.
Возле памятника, закрытого большим куском полотна, уже собрались ла-
вочники, владельцы гончарных мастерских и ткацких фабрик. Тут же стояли
зеленщики и, конечно, вездесущие мальчишки. Формалай распорядился немно-
го подождать, чтобы пришло побольше народу.
Но толпа нисколько не увеличивалась. Тогда Распорядитель приемов и
праздников махнул рукой, и придворные музыканты заиграли в рожки, затре-
щали в трещотки и забили в бубны с колокольчиками.
- Мы собрались сюда, - начал Распорядитель приемов и праздников, -
чтобы открыть памятник нашему славному, дорогому, доброму, умному и
справедливому Формалаю, нашему любимому правителю, - и Распорядитель так
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг