на экран интерферотрона, сможем отсюда менять свое будущее, словно вращая
калейдоскоп?
- Конечно.
- А как это согласуется с вашим тезисом о практической неизменности
траекторий?
- Не вижу здесь противоречия. Вы упускаете один важный момент, Филомела.
- Какой же?
- Наличие интерферотрона, этого зеркала времени. Могли бы вы менять свою
траекторию или даже видеть ее, не имея под рукой такого аппарата? Нет.
Точно как древние люди, не имевшие зеркал, не могли видеть своих ушей.
Вплоть до сегодняшнего дня вы даже ничего не знали о траекториях,
событийном клише и всем остальном, связанном с интерферотроном. Приходило
ли вам тогда в голову, что вы можете каким-либо образом влиять на свое
будущее или прошлое? И не только на свое, но и, выбрав на свое усмотрение
любую траекторию, изменять судьбу другого человека? Или, уничтожив его
траекторию, абсолютно безнаказанно его убить? Ведь человек, убитый таким
образом, исчезает совершенно бесследно, его попросту никогда не было! О
нем не помнит даже убийца! Теперь вы понимаете, почему я считаю свое
изобретение исключительно опасным? Представьте, что существует два
аппарата и что два человека, сидя за ними, пытаются стереть траектории
друг у друга или еще у кого-нибудь. А если бы интерферотронов были сотни?
Тысячи? - Густав окинул всех взглядом.- Ну как, я сумел снять опасения
относительно парадоксов?
- Вроде бы да,- отозвался Стив.- Что скажете, Филомела?
- Мне почти все ясно,- Филомела пребывала в состоянии глубокой
задумчивости.- Спасибо, Густав, что потратили свое драгоценное время на
общение с нами, профанами. С одной стороны, мне хочется пожелать вам
удачи. С другой, мне будет очень жаль, что в случае успеха мы так никогда
и не встретились. Ну, а с третьей, вам пора спать.
- Как? Ведь еще так рано! - удивился Эшер.
- Вы по-прежнему находитесь под медицинским наблюдением, любезный
изобретатель. Завтра, если не ошибаюсь, подъем в половину седьмого?
- Даже лучше в четверть седьмого,- предложил Стив.- Наверное, не стоило
нам пить шампанское. Могли бы на трезвую голову приступить к делам
немедленно.
- Пустое, Стив,- поморщился Густав.- Сам знаешь, хорошие напитки
попадаются так редко. Ради них иногда стоит пожертвовать временем и
энергией.
- А вы - мистификатор, Густав,- тихо проронила Венис.
- Что вы имеете в виду? - удивился Эшер, а вместе с ним - остальные
мужчины.
- Ваш ответ на мой вопрос относительно будущего.
- Может, вы проясните, в чем подвох? - Густав, слегка улыбаясь,
внимательно смотрел на Филомелу.
- Вы сами прекрасно знаете. Скажите мне, ваши теории относительно
пространства и времени неизменны или же колеблются в зависимости от
состава аудитории?
- Я всегда стараюсь быть доступным,- учтиво ответил Эшер, и Венис больше
его ни о чем не спрашивала.
Вскоре все разошлись: Густав отправился спать под надзором фантома, Стив и
Филомела остались беседовать в гостиной, Морис пошел к себе домой. Уже
выключив свет в спальне, он вспомнил, что забыл подбросить компании
философскую загадку Эшера.
***
В семь утра Эшер и Макналти стояли у входа в дом Вейвановского. Дверь им
открыл бодрый хозяин, после приветствий сразу же спросивший:
- Ну как, голова не болит?
- Все отлично! - за двоих ответил Густав.- А у вас?
- Никаких последствий! А где Филомела? Она, насколько я помню, собиралась
присутствовать при испытаниях?
- У нее как раз самочувствие весьма неважное. Мы ее великодушно отправили
спать, хотя она порывалась прийти к вам в гости. Пусть отдохнет, за эту
неделю она и так устала больше всех,- объяснил Стив.- Где аппарат?
- Я его перенес обратно в пристройку. Идемте,- Вейвановский вышел во двор
и направился к ангару, гости последовали за ним.
Интерферотрон был разбросан по всему пространству рабочего стола. Густав
придирчивым взглядом впился в составные части, затем принялся забрасывать
Мориса разнообразными техническими вопросами, из которых Стив уразумел в
лучшем случае не более одной десятой. Когда допрос закончился, Эшер
потребовал дудочку и музыкальный бокс. Макналти удивился:
- Что, уже начинаем?
- А зачем откладывать в долгий ящик? Морис потрудился на славу, никаких
претензий к сборке у меня нет.
- Холовизионные подойдут? - с надеждой в голосе спросил Вейвановский.
- Для испытаний - да.
Через две минуты хозяин дома вернулся в ангар, неся усыпанную бриллиантами
продольную флейту из чистого золота и титаново-платиновый музыкальный
ящичек.
- Неужели ничего попроще не нашлось? - Эшер с сомнением повертел в руках
железки.
- Взял первые попавшиеся. Если не подойдут, сбегаю за другими,- объяснил
запыхавшийся Морис.
Густав приложил флейту к губам, выдул несколько нот и обратился к Макналти:
- Что скажешь, Стив? Тембр подходящий?
- Да вроде ничего,- пожал тот плечами.- Хотя серебро лучше.
Репертуар музыкального бокса был признан обоими приятелями хотя и куцым,
но для конкретных целей и с учетом высокой напряженности психического поля
вполне приемлемым. Густав взял со стола панель экрана и поставил в
вертикальном положении, подперев для устойчивости несколькими блоками
интерферотрона.
- Ткань с датчиками далеко? - спросил он Мориса. Тот, спохватившись,
нырнул под стол, достал чемоданчик, предназначавшийся под корпус, и
вытряхнул из него на стол два куска полотна.
- Оба рабочие? - поинтересовался Эшер. Вейвановский кивнул.
- Отлично. Начинаем, джентльмены. Прошу вас отойти в сторону, ярдов на
десять-пятнадцать.
Стив и Морис на цыпочках удалились в угол ангара, откуда, затаив дыхание,
принялись следить за изобретателем. Густав, повертев музыкальный кубик,
нажал на него, и пристройку залили жалобные оперные стенания. "Не иначе
отчет Тангейзера о своих похождениях",- подумал Макналти. Вейвановский был
очень слабо знаком с мировым оперным наследием и не подумал ничего. На
второй минуте песнопений Эшер невысоко подпрыгнул, отвел в сторону правую,
а потом левую руку. Экран интерферотрона неярко засветился, и Густав
метнул полотно с датчиками под потолок. Полотно, раскрывшись, в медленном
вращении опустилось до высоты десяти футов. Густав начертил на управляющей
панели несколько крестов: на экране возникла картина внутренностей ангара.
Кинув взгляд через плечо, Эшер заметил, что за ним внимательно наблюдают
из угла, и сделал шаг в сторону, загородив монитор. Стив с Морисом ощутили
легкую досаду.
Для начала Густав решил проверить аппарат на местности, выбрав ангар в
качестве испытательной площадки. Он навел курсор на вход в пристройку и
зафиксировал его там. После очередного касания панели управления
изображение разделилось на две части: в левой половине образовался клубок
линий разной толщины, правая же часть продолжала показывать ворота ангара.
Эшер разделил правую половину по горизонтали: теперь у него было две
идентичных картинки вверху и внизу. Он активизировал курсор в левой части
и начал им водить по центральной части клубка, пытаясь нащупать нить,
соответствующую траектории ворот пристройки. В то время как верхняя
картинка оставалась неизменной, нижняя непрерывно менялась, показывая
какие-то посторонние фрагменты. Наконец, после десяти минут поисков Эшер
смог зацепить требуемую траекторию: оба изображения в правой части
более-менее совпали. Густав поставил метку на трассе. Индикаторы времени
показали, что расхождение между двумя картинками ворот минимально - всего
лишь десять дней со смещением в прошлое. Увеличив вид клубка, Эшер
медленно передвинул курсор по траектории, добившись совпадения дат на
картинках, а затем дал команду окончательно синхронизировать оба вида.
Теперь изображения оказались идентичными, с той лишь разницей, что нижнее
было неподвижным, тогда как верхнее показывало ворота в реальном времени.
Густав потер панель: нижняя картинка в ускоренном темпе начала отматывать
события назад, до того момента, когда в ангаре должен был кто-нибудь
появиться. Таким человеком, как и ожидал Эшер, оказался Морис, за полчаса
до прихода гостей перенесший в пристройку макет. На траектории Мориса была
поставлена метка; интерферотрон, автоматически перешедший в режим показа
на нормальной скорости, вновь был переведен в поиск. Вейвановский появился
еще несколько раз, один из них - в сопровождении Макналти; но, к удивлению
Густава, уже собиравшегося переключиться на другую задачу, в воротах
неожиданно возник Франц Богенбрум.
Эшер бросил взгляд на индикатор времени: часы показывали полчетвертого
утра. Франц беспокойно оглянулся по сторонам, явно опасаясь быть
замеченным. Было понятно, что в ангар он проник без ведома хозяина,- в тот
момент Морис и Густав находились на связи. Прикрыв за собой ворота и
осторожно ступая, Богенбрум обошел всю пристройку, затем несколько раз
дернул за ручку дверь, которая вела на кухню: та не поддалась. Потерпев
неудачу с одной дверью, тайный визитер решил заняться входом в
гравитоплан. Франц потратил, судя по счетчику, около тридцати минут,
пытаясь проникнуть внутрь, но ему это не удалось. Плюнув в сердцах,
Богенбрум вышел из ангара. Густав переместил угол обзора за пределы
пристройки: в лунном свете было видно, как ночной гость оседлал велосипед
и покатил в северо-западном направлении. Через несколько минут, удалившись
на милю по дороге, которая вела в горы, Богенбрум растаял в тумане. "Одна
миля видимости? Для черновой сборки очень неплохо",- подумал Эшер,
переводя метку на траекторию Мориса. Изображение справа вверху дернулось,
затем сфокусировалось на Вейвановском, замершем в углу рядом со Стивом.
Прошлая деятельность Мориса мало интересовала Густава: он очистил
траекторию нового объекта исследования от всех остальных, и в левой части
монитора осталась одна извилистая тонкая нить. Эшер увеличил изображение,-
нить превратилась в толстый шланг с размытыми контурами. Правый конец
шланга расслаивался на множество небольших канатиков, концы которых таяли
на черном фоне. В соответствии с теорией интерферотрона, это означало
завершение где-то в будущем жизненного пути Вейвановского; показ
дальнейших извилин ограничивался возможностями макета. Густав подвел
курсор к самому началу расслоения трассы; однако в правом нижнем углу
картинка так и не появилась. Индикатор времени бесстрастно показал, что
смерть Мориса должна наступить через пять дней, вне пределов визуализации
макета. "Невероятно",- вырвалось у Эшера.
- Что невероятно? - донесся из угла голос Стива.
Густав быстро выключил аппарат:
- Невероятно то, что даже в виде макета интерферотрон демонстрирует столь
высокие показатели.
- Нам можно подойти? - спросил Морис.
- Да, теперь уже можно. Вы молодец, Морис. Аппарат превзошел все мои
ожидания.
Когда Макналти и Вейвановский подошли к Густаву, сверху на них упала
ткань, накрыв их словно сетью.
- Мне кажется, у старых датчиков были свои преимущества,- заметил Стив,
стягивая полотно.- Что удалось увидеть, Густав?
- Массу интересного. Блуждания хозяина по просторам собственного ангара за
последние два дня. Теперь, я думаю, можно приступать к сборке.
Оборудование у вас здесь? - повернулся Эшер к Морису.
- Да,- Вейвановский подошел к столу и, открывая ящики один за другим,
начал доставать приборы. Густав перебрав их, разложил на две кучки:
- Это - мои, а это - ваши. Давайте договоримся, кто какие узлы монтирует.
Эшер и Вейвановский вступили в долгую техническую дискуссию, и Стив понял,
что в пристройке ему больше делать нечего и что он вполне мог провести это
утро в уютной постели. Оставив конструкторов, он перешел в дом, чтобы
скоротать время холовизионными забавами. Густав и Морис же нацепили на
носы специальные увеличивающие очки, так как сборка требовала ювелирной
точности, и, взяв в руки особые соединяющие устройства (аналог древних
паяльников), стали потихоньку сводить нагромождение деталей в компактное
целое. Прикладывая два узла вместе, каждый из них проводил по шву
соединителем, и обе детали срастались в одну. По окончании работы должен
был образоваться монолит, из которого отдельные блоки уже нельзя было бы
вычленить без длительной и кропотливой разборки,- Густав собирался, кроме
того, подвергнуть интерферотрон внутренней компрессии. Приходилось также
регулярно отвлекаться на тестирование собранных блоков, не говоря уже о
том, что демонтаж макета оказался гораздо более длительным, чем мог
представить себе изобретатель.
В трудах незаметно пролетело время до обеда, когда все собрались за столом
у Филомелы. Хозяйка по-прежнему чувствовала себя неважно, выглядела
бледной и была немногословной; Морис с Густавом, полностью погрузившись в
работу, думали только о сборке, а Стив находился под впечатлением от
какого-то сокрушительного холовизионного боевика, который благодаря
совместной творческой работе коллектива люпусов обогатился несколькими
небанальными сюжетными поворотами. Вследствие этого обед прошел почти в
полном молчании. После трапезы Венис, сославшись на недомогание, удалилась
к себе в спальню, и Стив погрузился в зрелища, оставшись в ее гостиной.
Окончательный монтаж интерферотрона должен был закончиться к полуночи;
Эшера с Вейвановским ожидали к ужину в девять часов. Они опоздали минут на
двадцать, примчавшись с извинениями и объясняя свою задержку неожиданными
проблемами, возникшим при монтаже.
- Что случилось? - поинтересовался Макналти.
- Мы допустили ошибку и заметили ее слишком поздно. Пришлось идти назад,
разбирая аппарат. Ты нам понадобишься, Стив на эту ночь,- объяснил Эшер,
быстро поглощая свой ужин.- Нужна третья пара глаз, чтобы следить за
очередностью сборки.
- Может быть, я вам смогу помочь? - предложила Филомела.
- Нет, спасибо, думаю, что мы втроем управимся,- ответил Густав.- Как ваше
самочувствие?
- Благодарю, уже гораздо лучше. Я не пила шампанское, наверное, лет
десять, очевидно, утратила квалификацию. Если вам все-таки понадобится
четвертая пара глаз, то смело будите меня. За истекшую неделю я привыкла
вскакивать ночью каждые два часа.
- Хорошо, будем иметь в виду. Но я планирую закончить монтаж к утру.
Сборка не была закончена ни к утру следующего дня, ни даже к полудню.
После нескольких часов послеобеденного сна, вернувшись в ангар и обнаружив
еще одну промашку в конструкции, Густав попросил Филомелу присоединиться к
монтажу. Конвейер выглядел следующим образом: Стив, согласно исправленному
в руководстве перечню, подбирал детали, из которых должен был составляться
очередной блок интерферотрона, и выдавал их Морису с Густавом для
соединения. Когда блок был готов, в дело вступала Венис, контролировавшая
порядок монтажа более крупных узлов. Для этого на пол в ангаре бросили
листы бумаги с условными обозначениями: масса прямоугольников соединялась
между собой стрелками, и задачей Филомелы было располагать выходящие от
Густава и Мориса узлы по соответствующим местам на схеме. Эшер, отложив
сборку, потратил еще уйму времени на то, чтобы пронумеровать и обозначить
прямоугольники. Но, несмотря на двойной контроль, ошибок избежать не
удавалось: компании приходилось несколько раз с проклятиями разбирать
готовые блоки, а ворвавшийся в пристройку вечерний ветерок смел с бумаг
значительную часть легких деталей, вследствие чего Стиву и Филомеле
пришлось проводить остаток дня, ползая на четвереньках и выискивая в щелях
крошечные компоненты.
После полуночи все собрались у Филомелы в угнетенном состоянии духа.
Интерферотрон был смонтирован приблизительно на треть, и такими темпами он
мог быть готов в лучшем случае дня через два. Поскольку все валились с ног
от усталости, Густав назначил подъем на девять часов утра. Уходя домой,
Морис заметил на себе грустный взгляд Эшера и почувствовал вину за то,
что, преждевременно заказав шампанское, "сглазил" аппарат. Густав же думал
совсем о другом: Вейвановскому оставалось жить три дня, но где и как
должна настичь его смерть, было неизвестно. И если интерферотрон не будет
собран в кратчайшие сроки, то...
Тут Эшер вспомнил, как Филомела обозвала его мистификатором. Она была
права: Густав никогда и никому не рассказывал все, что знал об
интерферотроне, и перед разными слушателями обычно излагал теорию тоже
по-разному, подстраиваясь под собеседников. Если бы Стив был более
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг