- Книги - досужие фантазии. Насчет переживаний тех, кто вышел из
клинической смерти, могу сказать, что это - продукт деятельности
агонизирующего мозга. Тем более, никто не вернулся с той черты, после
которой становится ясно, что все это - лживые иллюзии. Впрочем, вообще всё
- только лживые иллюзии.
- Где вы находитесь?
- Внутри вас и снаружи. Вне вашего времени и пространства, но совпадая с
ним некоторыми точками. Иначе, если бы мы были в абсолютной изоляции друг
от друга, вы бы сюда не попали. Вообще говоря, можно попасть даже в
изолированные миры, если знать, по каким каналам к ним добраться. Так,
кажется, пришла пора расстаться. Временно, естественно. Вас кто-то
усиленно оживляет.
***
От удара об крышу Макналти мгновенно потерял сознание. Наступил совершенно
непроницаемый мрак; Стив, сколько ни старался, ничего не мог разглядеть.
После неоднократных попыток хоть что-нибудь увидеть он, наконец, заметил
на большом отдалении крошечную точку и устремился к ней со всей силой.
Точка увеличилась в размерах до небольшого, тускло светящегося пятна. Стив
приблизился к ней, как ему показалось, почти вплотную; пятно, окруженное
непроглядной темнотой, вяло мерцало и увеличиваться больше не собиралось.
Стив был разочарован: по всем описаниям, ему предстояло увидеть необъятный
шар невыносимо слепящего света. На всякий случай он изъявил горячее
желание слиться с точкой и, сосредоточившись, проговорил
"ом-мани-падме-хам". Пятно, мигнув пару раз, исчезло. Макналти вновь
оказался в абсолютной черноте. Он покрутился, посмотрел в разные стороны,
но вокруг никаких щелочек не наблюдалось.
- Эй, поберегись!
Стив отпрыгнул в сторону и по колено увяз в грязи придорожной канавы.
Перед ним, скрипя несмазанными колесами, проезжала по грунтовой дороге
доверху нагруженная телега, которую тащили две изношенные клячи. Возница в
лохмотьях и рваном сомбреро, скрывавшем лицо, щелкнул бичом прямо над
головой растерянного Стива. Лошади, ничуть не ускоряясь, продолжали устало
перебирать копытами; похоже, груз был тяжелый, но что именно лежало в
повозке, Макналти не видел, так как поклажу по бокам обтягивала черная
клеенка.
Под ногами у Стива булькнуло. Опустив взгляд, он увидел, что провалился в
жижу еще сильнее. "Похоже на трясину",- подумал Стив и закричал вознице:
- Одну минуту! Стойте! Помогите!
Тот никак не отреагировал. Повозка неторопливо удалялась, с нее что-то
капало на дорогу. Сзади клеенка не была закреплена, и когда ее задрало
порывом ветра, Стив увидел, что из телеги торчат головы, синюшные пятки и
руки. Повозка была вся уложена трупами, отчего Макналти тут же расхотелось
звать кучера на помощь. Проехав несколько ярдов, телега налетела на
колдобину, от толчка с нее свалился мертвец, но возница, не заметив этого,
только сильнее подхлестнул лошадей. Покойник, полежав немного в дорожной
пыли, встал, отряхнулся, догнал повозку и запрыгнул под клеенку. Стив
заметил, что в спине у мертвеца зияла рана, сквозь которую виднелись
дорога с телегой. Поскрипев на удалении, повозка исчезла, будто
провалившись.
Трясина хлюпнула, и Стив ушел в нее по пояс. Он беспомощно огляделся:
вокруг никого не было, влево и вправо уходила дорога, а остальной пейзаж
скрывал край канавы. Никаких строений и растительности видно не было. Стив
посмотрел вверх, на негостеприимное серое небо, и оказался на берегу
океана.
Он лежал на мокром песке, по грудь в воде. Обочина превратилась в волну,
медленно накатывавшую на Стива, но никак не хотевшую упасть. Наоборот, она
все сильнее подымалась, вбирая в себя воду и обнажая дно. На песке,
оголенном вздыбившимся прибоем, хлопали хвостами рыбы, валялись морские
звезды, слева подползал осьминог, хищно глядя на Стива. Ему стало жутко.
Он попытался вскочить, убежать от этого свинцового вала, вознесшего на
невероятную вышину, однако ноги у него оказались парализованными, и, едва
сумев перевернуться на живот, Макналти стал еле-еле на руках отползать от
воды, жалобно мыча, будто лишившись заодно и речи. К тому же в руках у
него оказались игрушечные совок с ведром, очень мешавшие, но бросить
которые он никак не мог. Стив боялся даже обернуться, на своей спине
ощущая холодное дыхание волны, готовой вот-вот всем своим колоссальным
весом обвалиться и расплющить его. Он почувствовал, как кто-то крепко
обхватил его за руку,- повернув голову, Стив увидел огромного паука с
лицом, напоминающим Франца Богенбрума, и торчащими изо рта длинными
желтыми клыками.
Морской берег исчез; Стив оказался окружен совершенно ровной, бесцветной
плоскостью, расчерченной в квадраты тонкими линиями. Паук отпустил его и,
словно по льду, отъехал вбок.
- Паутина времени! - сказал он, назидательно подняв вверх указательный
палец (Стив заметил, что его лапы заканчиваются пальцами).- Мы все у
времени в плену! А ну-ка, попробуй, сдвинься с места!
Стив попробовал и не смог выйти за пределы квадрата, в который был утоплен
по пояс.
- То-то же! - торжествующе заявил паук.- Сидишь тут, как цветочек в
горшке. Растешь, зреешь. А потом - бац, и увял! Если кто раньше не сорвет
- чтоб понюхать или съесть. Ха-ха! Или градом побьет. Тебя как зовут?
- Стив.
- А меня - Архелай. Будем знакомы,- паук подкатился к Макналти и стал
совать для рукопожатий все свои конечности по очереди.- Очень рад видеть
на нашем ярусе. Надеюсь, пребывание будет приятным и запомнится. Всегда
рад услужить. Готов ответить на любые вопросы.
- Что это за ярус?
- Густав же тебе все объяснял. Ты разве забыл? Он их еще слоями называл.
- Ах, эти слои.
- Ну да.
- Они у него другие были.
- Может быть. Я сам не видел, не знаю. Тут они вот такие,- паук обвел все
пространство лапой.- И наверху их полно, и внизу. И все между собой
связаны, да еще и поперек ярусы идут, только их отсюда не видно. А я тут
катаюсь взад-вперед. Как по рельсам.
Архелай для наглядности проехался перед Стивом по линиям, несколько раз
резко повернув под прямым углом.
- Вот так. Как старый трамвай. Фокус показать?
Не дождавшись ответа, паук бросил перед Стивом несколько камешков.
- А ну скажи, сколько их?
- Десять,- присмотревшись, ответил Стив.
- Точно?
- Да.
- Теперь мы их аккуратно делим пополам,- Архелай отодвинул пять камешков в
сторону.- Сколько их теперь?
- Десять. Два раза по пять.
- Прекрасно! Ты уверен?
- Ну да.
- То есть, если пять умножить на два, то будет десять, да?
- Да.
- Теперь смотри,- паук аккуратно сдвинул камешки в одну кучку.- Считай.
Стив аккуратно пересчитал камешки. Их было девять.
- Девять.
- Отлично! Повторяем все сначала. Делим кучку пополам. Сколько камней?
- Тут пять, и в этой куче - пять. Всего десять.
- Так, а теперь опять их складываем. Сколько их?
- Восемь. Не может быть,- Макналти опять внимательно всмотрелся в
камешки.- Действительно, восемь. В чем тут фокус?
- А ни в чем. Сам попробуй,- Архелай подвинул камешки ближе к Стиву.-
Начни с четырех. Дважды два и все такое.
Стив выбрал четыре камня и отложил два в сторону, потом опять их смешал.
Камешков оказалось пять. Стив повторил свои действия, на этот раз камней
стало три.
- Ну что? Сколько будет дважды два? - ехидно спросил паук.
- Не знаю,- растерянно ответил Стив.
- А ты еще что-нибудь попробуй, вдруг получится.
Макналти смешал все камни и пересчитал их: было десять. Он отнял семь, и в
оставшейся кучке оказалось четыре. Затем Стив сделал три кучки по три
камешка, смешав их, он получил восемь.
- Вот так! - гордо сказал Архелай.- Вся ваша математика - чушь. На самом
деле никогда ничего одинакового не бывает. Оно все разное, только равно
всегда одному числу. А ну, посчитай камешки. Сколько их?
- Семь,- ответил Макналти, тщательно, по одному, пересчитав камни.
- Правильно, семь. Если правильно считать, всегда семерка выходит. У тебя
семь отверстий, ты знаешь?
- Какие это?
- Рот - раз. Уши - два. Глаза - три. Нос - четыре. Ниже пояса - пять и
шесть. И самая главная дырка, закрытая,- это пупок, семь. У тебя на руках
и ногах по семь пальцев на самом деле, знаешь?
Стив с недоверием посмотрел на свои руки. На них действительно было по
семь пальцев.
- Видишь, я правду говорю,- вздохнул Архелай.- Только мне почти никто не
верит. Ты хоть мне веришь?
- Пока - да.
- Молодец! Я тебе один секрет скажу,- паук подкатился вплотную к Стиву и
зашептал ему на ухо.- Это твое первое и последнее, седьмое воплощение.
- Что, неужели их тоже семь? - удивился тот.- А говорят, что карма...
- Ой-ой-ой! Карма! Слова-то какие! - Архелай громко расхохотался.-
Запомни, воплощений всегда семь! Даже у тебя, хотя твое - первое и
последнее. Впрочем, сами виноваты, нечего с природой экспериментировать. А
насчет кармы - смотри внимательно.
Он подцепил ногтем край одного из квадратов, и тот, как крышка, откинулся
в сторону. Из дырки по пояс выскочила человеческая фигура и неподвижно
замерла. Ее раскрытые глаза в упор глядели на Стива невидящим взором.
- Хоп! - прокомментировал Архелай.- Словно чертик из табакерки. Узнаешь?
Макналти признался, что фигура ему незнакома.
- Ну как же, как же,- заволновался паук.- Последний великий тиран и
диктатор из тех, что зачаты, как положено: мамой и папой. Великий сын
Латинской Америки, знаменитый Сифас Мендоза. Отпрыск Солнца, божий
посланник, отец нации и все такое. Полконтинента залил кровью. Умер в 93
года. Теперь узнал?
Стив ответил, что теперь вспомнил.
- Отлично! Раскрутим его,- с этими словами Архелай, взяв фигуру за ухо,
встряхнул ее так, что она размоталась в длинную макаронину, кольцами
улегшуюся вокруг паука.- Перед тобой - жизненный путь Сифаса Мендозы со
всеми воплощениями. Видишь участки разного цвета? Их всего семь. Это и
есть инкарнации.
Архелай, стоя на двух задних лапах, остальными начал быстро перебирать
размотанного диктатора.
- Вот, Стив, смотри,- паук поднес макаронину к носу Макналти.- Здесь
явственно просматривается связь. Правда, видно?
Стив, внимательно вглядевшись, сознался, что ничего не видит.
- Ах да, совсем забыл, что вы в этом отношении - совершенно слепые,-
Архелай в огорчении уронил Мендозу и задумчиво почесал себе затылок.- Ну
ладно, сейчас что-нибудь придумаем. Ага! Один момент!
Перед пауком возникла древняя пишущая машинка, на которой он принялся с
бешеной скоростью тарахтеть всеми конечностями, так что с каретки быстро
сполз длинный рулон бумаги. Оторвав его, Архелай вручил свиток Стиву. На
бумаге крупными каллиграфическими буквами был выписан текст следующего
содержания.
"Рассказ о неудачной карме.
Сифас Мендоза был классическим, врожденным, неисправимым злодеем. С
раннего детства он проявлял садистские наклонности, был лжив, труслив,
завистлив и жесток. Эти качества обеспечили ему стремительную политическую
карьеру, в течение которой он полностью раскрылся как тиран, загубивший
миллионы жизней. Свой утренний завтрак он начинал с того, что выпивал
стакан крови свежезамученного младенца. Сексуальные потребности Сифаса,
начавшись с копрофагии в подростковом возрасте, переросли в зрелые годы в
разнузданную зоофилию. Ежедневно специальным самолетом к нему в дворец
доставлялось из Африки какое-нибудь экзотическое животное, с которым он
вступал в противоестественную связь. Мендоза был столь омерзителен, что от
него зачала даже самка ехидны. Умер он, растоптанный ревнивой бегемотихой,
с которой накануне занимался эротическими забавами и у которой на глазах
имел неосторожность приласкать молодую мармозетку.
Смерть Мендозы вызвала глубокую скорбь у всей нации: в народе его любили.
"При Сифасе всегда дисциплина была",- с горечью потом говорили старики,
глядя на ужасы демократии. Диктатора оплакивали не только люди: после
смерти Мендозы в его резиденции был открыт обширный зоопарк, по загонам
которого бродили животные - исключительно самки - с грустным выражением
отсутствующего женского счастья на мордах.
У непросвещенного ума может создаться впечатление, будто своей смертью
Сифас Мендоза только начал или, в крайнем случае, продолжил
последовательность реинкарнаций, которые впоследствии давали бы ему шанс
искупить свои злодеяния и придти к достойному финалу, очистившись от
скверны. Действительно, если исходить из того, что гнусные черты
характера, глупость, уродство - признаки первичного воплощения в
человеческой оболочке, то в те далекие времена можно было с оптимизмом и
надеждой смотреть на подавляющее большинство населения по обоим
полушариям, зная, что все хорошее у него впереди.
Однако подобный взгляд - поверхностный. Мы имеем возможность изложить все
воплощения Сифаса Мендозы в строгой (земной) хронологической
последовательности, так что проницательный исследователь сам будет в
состоянии сделать правильные выводы.
Инкарнация первая. Сифас поначалу был явлен миру в середине XVII века в
виде придорожного камня, расположенного на не очень оживленном торговом
перекрестке. Им часто пользовались как уборной и люди, и звери. От
многочисленных меток он почернел и покрылся мелкими трещинами, но за почти
что двести лет сумел сохранить свою целостность. Изредка на нем появлялись
надписи, чаще всего похабного содержания, или же сделанные с целью увести
неопытного путника в неверном направлении. Конец первого воплощения Сифаса
Мендозы наступил, когда двое бродяг разожгли на нем костер, намереваясь
поджарить украденного кота,- неожиданно обрушившийся ливень расколол
камень на куски, лишенные психических свойств.
Инкарнация вторая. Это была осина, выросшая в неудачном месте: на верхушке
каменистого холма, где всегда не хватало воды. Похоже, что и это
воплощение Сифаса располагало к нему людей,- всякий прохожий непременно
норовил на него помочиться. Последние десять лет полузасохшая осина
использовалась для приведения в исполнение смертных приговоров, и, по
самым скромным подсчетам, на ней было повешено свыше двухсот человек.
Внезапный удар молнии сжег дерево дотла.
Инкарнация третья. Сифас имел большой, хотя и кратковременный, успех в
виде чумной палочки. Организмы, в которые он попадал, всегда бурно
реагировали на его присутствие, стремясь как можно быстрее поделиться ним
со своими знакомыми и родственниками. Мендоза стал крайне популярен в
одной из азиатских деревень, однако умышленно устроенный пожар прервал его
триумфальную поступь.
Инкарнация четвертая. Едва обзаведясь телом головастика, Сифас тут же был
съеден прожорливой рыбой.
Инкарнация пятая. Мендозе повезло в том отношении, что он оказался в
утробе молодой, здоровой девушки, имея, таким образом, хорошие шансы для
выхода в свет. Однако девица эта совершенно не собиралась предаваться
радостям материнства: спустя всего лишь шесть недель после зарождения
Сифас был по частям извлечен наружу хирургическими инструментами зловещего
вида.
Инкарнация шестая. Первое состоявшееся воплощение Мендозы в человеческом
облике, но, следует заметить, не вполне удачное. Родители Сифаса
сочетались браком в уже довольно зрелом возрасте. В молодые годы каждый из
них употребил невероятное количество всевозможных химических веществ,
призванных сорвать с петель двери восприятия. Отец Мендозы был поклонником
крайне ядовитых кубинских сигар, дым которых он ежедневно после обильного
обеда гасил бутылкой бренди. Мать Сифаса курила очень легкие дамские
сигареты - не более трех пачек в день - и предпочитала водку с тоником.
Оба регулярно баловались марихуаной. Первые шесть попыток зачатия были
неудачными: предшественники нашего объекта исследования не держались в
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг