Он стал по очереди называть имена, и каждый из его спутников встал и пожал
Яну руку.
- А теперь рассказывай. Думаю, после твоих слов многое прояснится, -
сказал Травник и присел перед Коростелем с выражением живейшего интереса
на лице.
И Ян рассказал обо всем, что с ним случилось в ту ночь, рассказал человеку
по имени Травник, который со своими людьми разыскивал старика уже много
дней. Они слушали внимательно, не перебивая, изредка обмениваясь взглядами
или короткими репликами. Посреди рассказа старшина переглянулся с одним из
своих, тем, что был постарше, и тот встал, вышел во двор, обошел вокруг
дома. Ян говорил и все время слышал его тихие шаги под окном.
- Так ты его и оставил там, в лесу, - задумчиво проговорил Травник, будто
отвечая самому себе на какой-то вопрос.
"Сейчас мне уже трудно поверить в это", - подумал Ян и вслух добавил:
- Я почему-то не чувствовал себя. Тело было какое-то непослушное, будто не
мое. Словно чья-то воля двигала мной, чей-то умысел. Все размылось перед
глазами: ночь, туман, конь бредет по траве. Это как смотришь сон и никак
не можешь проснуться, выбраться из него.
- Действительно странно, - вздохнул Травник. - Подобное состояние
возникает по разным причинам, но то, о чем говоришь ты, напоминает мне
одну вещь.
- ?..
- Так бывает, когда наведены чары. Но откуда они пришли - непонятно, ведь
ты был один. При условии, конечно, что старик был мертв.
- Он умер, я знаю... - тихо проговорил Ян, и старшина остро взглянул на
него.
- Я тоже так думаю, - заметил Травник. - Однако я уверен, что, хотя ты и
оставил его одного, мертвого, в лесу, сейчас его уже там нет.
- Где же он может быть? Конь не мог за ночь уйти далеко.
Некоторое время Травник молчал, очевидно, размышляя над услышанным. За все
время, что они пробыли в доме у Яна, он ничего еще толком не сказал Яну о
старике. Спутники его и вовсе отмалчивались, и Коростель никак не мог
оценить их реакцию на свой рассказ. Ее просто-напросто не было, во всяком
случае, видимой. Чем больше Ян об этом думал, тем больше это его почему-то
тревожило.
- Нет, - вздохнул Травник, словно оторвавшись наконец от каких-то иных
своих размышлений, - конь здесь, думаю, ни при чем.
С отрешенным видом он начертил в воздухе профиль конской головы, тот
окрасился в белесый цвет и повис над столом, медленно поворачиваясь вокруг
своей оси. Ян, раскрыв рот, смотрел на него во все глаза. Затем конская
голова налилась красным, вспыхнула и исчезла, не оставив после себя ни
дыма, ни запаха. Травник недовольно посмотрел на дело рук своих, словно
фокусник, трюк которого в последний момент вышел из-под контроля.
- Нет, - повторил старшина, - дело в другом. Ночью мы издалека видели в
лесу вспышку, не знаю только: то ли это свет сиял, то ли тьма вспыхнула. -
И он вопросительно посмотрел на Дудку, прищурив глаза. Ян же решил, что
настал подходящий момент, и спросил старшину:
- Этот старик, он кто? Куда он шел, из каких мест? Вы, я вижу, люди тоже
нездешние, а вот ведь пришли за ним издалека. Он что, из ваших? В его годы
надо дома сидеть, а не бродить по лесам да искать на голову приключений.
Может, вы мне все-таки скажете: кто сегодня умер в моем доме?
- Я думаю, ты имеешь право это знать, - сказал Травник, и Яну показалось,
что старшина посмотрел на него с печалью и сожалением. - Не знаю только,
принесет ли тебе это знание пользу или будет во вред, ведь ты живешь в
очень маленьком мире, где все давно и прочно стоит на своих местах.
В этот миг отворилась дверь, и в комнату быстро вошел человек, которого
Травник посылал во двор. С первого взгляда было заметно, что он очень
встревожен. Не обратив на Яна внимания, он прошел мимо него и что-то
зашептал на ухо старшине.
Выражение лица Травника резко изменилось: было видно, что он очень
удивлен, даже поражен тем, что сообщил его человек.
- Я не знал, что такое здесь возможно...
Тут он заметил, что размышляет вслух, и вновь обратился к своему спутнику
с коротким односложным вопросом. Тот энергично замотал головой. Тогда
старшина встал, оправил складки одежды и поманил Яна из дома за собой.
Солнце уже высоко стояло в небе, молодая листва блестела в его лучах.
"Скоро зацветет черемуха", - почему-то подумалось Яну, и в этот миг
Травник взял его руку.
- Похоже, я смогу не только рассказать, но и показать кое-что. У тебя
нервы-то крепкие?
- Да вроде не жалуюсь, - смущенно пробормотал Дудка. - А что такое?
- На углу твоего дома с заднего торца миска с водой стоит. Ты ее старику
давал? Он туда смотрел ночью?
- Давал... - подтвердил Ян. - Он велел воду выплеснуть, да я оставил,
огород полить нужно. Ночью на улице вода постоит, будет на звездах
настоенная, овощи будут большие.
Яну показалось, что старшина взглянул на него с интересом.
- А ты, как я погляжу, рачительный хозяин, ничего у тебя просто так не
пропадает. Хорошая черта характера. Во всяком случае, службу нам с тобой
она сослужила.
- Какую службу? - не понял Ян.
- Сейчас узнаешь, - сухо ответил Травник. - Пойдем.
Все его люди собрались за домом - там, где густо росли сирень с черемухой.
Они обступили кругом злополучную миску с водой, лежавшую в молодой сочной
траве.
- Сейчас ты поймешь, что за гость был у тебя сегодня ночью, - каким-то
новым голосом сказал старшина.
Ян увидел, что лицо его посуровело, а в глазах загорелся холодный злой
огонек. Люди молча расступились перед Яном, он шагнул вперед и оглянулся
на Травника непонимающе.
- Загляни в нее, - глухо сказал тот. Ян пожал плечами, опустился на колени
и посмотрел в воду.
На поверхности ее плавал рыжий весенний паучок, занесенный сюда невесть
каким ночным ветром, вода в миске была черна, словно еще стояла ночь; лишь
дно, белея, просвечивало сквозь глубину. И все.
Ян с недоумением поднял глаза на Травника. Старшина понимающе усмехнулся,
протянул к нему ладонь и произвел перед его лицом вращательное движение,
будто стер невидимую преграду перед глазами Яна. Затем кивнул на миску. Ян
обернулся и отпрянул от неожиданности.
Из глубины темной воды на него злобно смотрела волчья морда. Уголки пасти
хищно подергивались, в глазах горел голодный огонек, они были прищурены и
неотрывно глядели на человека. Голова была живая, и в ее взгляде словно
застыли холодная неизбывная злоба и какая-то недосягаемая для человека
мудрость, мудрость не человечья и человеку чуждая. Дудка почувствовал, что
кровь холодеет у него в жилах.
- Что... это? - прошептал он, не чувствуя солнечного тепла полудня.
- Это он, твой ночной гость, - ответил Травник, внимательно наблюдая за
лицом Яна.
- Но этого не может быть! Что все это значит?
- На этой земле бывают разные вещи, случаются и подобные, - проговорил
старшина, словно размышляя вслух. - Сомнений нет. Простые и неграмотные
люди называют это словом "оборотень". Мы же, - тут Травник сделал короткую
паузу, нюанс, значение которого Ян не уловил, - мы называем это
"перевоплощение".
- Между этими... - Ян не нашел подходящего слова, - есть разница?
- В словах - да. По сути же - нет, - последовал ответ, и Ян обессиленно
опустился на бревно. Что-то внутри него бунтовало, отказывалось оценить,
проанализировать ситуацию. Он знал одно: у него больше не хватит духу еще
хоть раз заглянуть в миску. "Вот огурцы бы выросли - будь здоров!" - вдруг
пронеслось в сознании Яна; он явственно услышал сухой надтреснутый смешок
говорившего, будто просыпали на лестницу горсть старых, позеленевших
медных монет.
"Что же мне теперь делать?" - растерянно подумал Ян и вопросительно
посмотрел на Травника. Тот угадал суть вопроса и покачал головой.
- Ничего. Ничего ты уже теперь не сделаешь. А наша миссия теперь
закончена. - Его люди переглянулись, но никто не проронил ни слова. - И
мне очень печально, что сбываются наши самые худшие предположения.
Травник взял миску в руки, и Ян невольно отодвинулся.
- Ты тоже почувствовал? - усмехнулся старшина.
- Да, - потупил взор Дудка. - Мне кажется... он там живой.
- В известном смысле это так. Однако его срок уже приходит.
С этими словами Травник медленно наклонил миску и вылил содержимое в
траву. Над ней поднялся серый дымок пепельного оттенка, и Ян ощутил
странный запах, запах не столько неприятный, сколько инородный, чужой, к
которому и отношение свое определить поначалу трудно.
- Вот и все, - молвил старшина. - А теперь пойдем в дом. Ты, наверное,
хочешь задать мне целый мешок вопросов. Изволь, я постараюсь объяснить то,
что знаю сам.
Они поднялись на крыльцо. Ян, закрывая дверь, заметил, что один из
путников остался во дворе. Удобно устроившись на бревнах, он дремал на
солнышке, однако Коростель почувствовал на себе его внимательный,
оценивающий взгляд из-под полуприкрытых век. Неизвестно отчего Ян
почему-то вдруг ощутил покой и уверенность в себе, чувства, которых,
казалось, он почти лишился за последние сутки... Он приветливо кивнул
сторожу и вошел в дом.
Травник и его люди уже расселись на диване и стульях, поджидая хозяина.
Они заговорили, и время полетело незаметно.
Гости Яна пришли издалека. Они прошли долгий и нелегкий путь в поисках
того, кто умер прошлой ночью в доме Коростеля. Как понял Ян, Травник и его
люди выполняли чью-то просьбу или задание. Дудка почему-то подумал, что
приказать этой компании было бы затруднительно кому бы то ни было:
сдержанные лица путников таили в себе сильные и непростые чувства, за их
непроницаемым спокойствием скрывались уверенность в себе, способность
мгновенно перейти к действию, а в глазах читалась сила непостижимых для
Яна природы и цвета. Еще было знание, не ум, не опыт, хотя их тоже,
по-видимому, было не занимать. Это было Знание с большой буквы, то,
которое наполняет глаза печалью, а на уста накладывает печать, печать
горькой мудрости, хотя бы и пронизанной светом. Ян почувствовал себя в их
кругу юным и несмышленым, глубина их глаз его тревожила, душа наполнялась
смутным беспокойством. Но, говоря о трудностях и тяготах своих поисков,
Травник умудрился почти ничего не сказать о себе и своих спутниках, Ян
понял только, что они должны были найти старика, ничего не зная о его
сущности. Однако все тайное рано или поздно проясняется, и, выйдя спустя
несколько месяцев после начала поисков в страну, где жил Коростель, они
уже более или менее представляли себе, с кем им предстоит иметь дело.
Смерть старика была для них неожиданностью, той неожиданностью, которая
положила конец их делу, но мало что объяснила. Старший говорил, а Яну
иногда становилось страшно и жутко при мысли о том, кого занесла к нему
вчера ночью судьба. Его пальцы судорожно сжимали в кармане какой-то лоскут
или тряпку, а перед глазами стояла оскаленная волчья морда. Она жила
каким-то своим, чуждым миру Яна естеством, глаза ее были полны холодной
злобой и вместе с тем каким-то пустым равнодушием к этому миру. В мир же
этих глаз проникнуть было невозможно.
Он вдруг подумал, что этой ночью, возможно, избежал смертельной опасности,
и вновь вспомнил это ледяное равнодушие в волчьих глазах. "Оборотень!" -
кто-то ясно и отчетливо сказал у Яна в голове, и он испуганно поднял
голову, словно кто-то из путников мог услыхать. Его глаза натолкнулись на
пристальный взгляд серых глаз старшины, и Яну показалось, что Травник
заглянул прямо в его душу, так пронзительно было это ощущение.
- Вот кем он оказался, - сказал Травник, подводя итог своим мыслям, но
этот голос был другим, тихим, с едва заметной усталой хрипотцой. - Тебе
надо теперь поскорее обо всем этом забыть. Отвлекись. Дом проветри, весна
ведь идет. Будет много работы.
- Слушай, Травник! - Коростель остановился, не в силах подобрать нужные
слова. - Это он потому хоронить себя не велел... потому что он... тот,
который в миске был?
- Я не знаю, как у них с этим, - усмехнулся старшина, - но, думаю, людские
похороны им не требуются, ни к чему, одним словом.
- А ты сам? - пытливо взглянул на Травника Дудка. - Листья воскрешаешь из
сухой травы. В воздухе рисуешь без красок и кистей. За оборотнями
гоняешься. А глаза у тебя... как звезды какие-нибудь в ночном небе. Ты-то
сам из людей? Не превратишься сейчас в кого-нибудь?
- А сам как думаешь? - улыбнулся Травник. - Превратиться во что-нибудь в
одночасье - не велик труд, жизнь порой сама подталкивает... - Тон старшины
был невесел. - Вот когда медленно превращаешься, когда судьба неслышно
точит тебя, как подземный ручей гранитную скалу, вот этого я никому не
пожелаю. А что касается людей, то все мы из них, из человеков. Да все из
разных вышли.
Старшина встал и подошел к двери. Отворил, обернулся.
- Вот только вернуться не всем суждено. Не всем.
И вышел, а вслед за ним поднялись все его спутники.
Ян проводил их до околицы. Расстались сердечно, пожали друг другу руки без
лишних слов. На прощание Травник сказал, что делать тайну из их посещения
не обязательно.
- По одной простой причине - нас никто не станет искать. Мы никому не
нужны. А старик - кто его знает, в каких он теперь мирах! Прощай же, Ян
Коростель, встречаться снова в этой жизни нам нет нужды.
Дудке показалось, что это не просто слова, а какая-то ритуальная фраза,
знак прощания, может быть, излишне торжественный, с каким-то оттенком
обреченности, но он промолчал - обычаи его гостей были ему неведомы.
Они пошли и скоро скрылись вдали. Ян некоторое время смотрел им вслед,
затем повернулся и отправился домой.
Солнце начало клониться к земле, лучи его были ласковы, но мысли Яна были
темны ему самому. Скрипнула калитка, хозяин вошел в дом, и человек,
стоящий в камышах на другом берегу реки и внимательно наблюдающий за домом
и его окрестностями, увидел, как за окном вспыхнул огонек: в доме зажгли
свечу.
ГЛАВА 3
ГОСТЬ ИЗ ДОМА - ГОСТЬ В ДОМ
(RтR-з -Ё_)
За окном вечерело, в воздухе опускалась весенняя прохлада. Ян
почувствовал, что проголодался, и было с чего - со вчерашнего вечера во
рту не было маковой росинки. Вино стояло на столе, глиняная кружка была
пуста. В доме был погреб, где он хранил съестные припасы. Ян поднялся со
стула, ловя себя на мысли, что инстинктивно пытается обойти кровать и
старается не смотреть в ее сторону. "Вынесу и разломаю, а доски сожгу так,
чтоб огонь до неба, - подумал Ян, и неприятное воспоминание о красных,
налитых кровью глазах, в упор смотрящих на него из воды, опять посетило
его. - Пока и на диванчике перебьюсь, а на кровать, где этот... лежал
ночью, я теперь сроду не лягу ни за какие коврижки". Он вышел в кухню,
приподнял крышку люка и спустился в подпол.
Пару дней назад Дудка проверил силки, которые регулярно ставил на другой
стороне реки. Добыча - четыре кролика - висела на крючках, где Ян коптил
рыбу. Большой каравай лежал в деревянной кадушке - в ней долго сохранялся
хлеб, который Коростель брал в соседней деревне вместе с картошкой.
Предвкушая печенного на углях кролика, Ян сложил все необходимое в ведерко
и поднялся в кухню. Вооружившись острым кухонным ножом, он стал
разделывать кролика и вдруг почувствовал: в доме опять что-то изменилось.
Сам дом словно затаился, застыл в молчании, причина которого Яну была
неизвестна, и мурашки пробежали по его спине. Он отодвинул занавеску (в
доме не было других дверей, кроме входной) и вошел в комнату.
Внутри по углам стояли люди, вооруженные мечами и луками. Их было шестеро,
одетых в зеленые кафтаны и зеленые штаны, заправленные в походные сапоги.
Расположились они так, чтобы держать одновременно под наблюдением дверной
проем и окна. Яна они, похоже, ждали. Что касается последнего, то он стоял
в замешательстве, не понимая, откуда взялись эти очередные, которые уже по
счету за последние сутки, нежданные гости. На минуту воцарилось общее
молчание, после чего к Яну шагнул молодой воин с русыми волосами,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг