под крыльцом и скрылся в доме. Снаружи сияли звезды, молодые листья
пробудившихся деревьев шелестели в ожидании рассвета. Светало.
Когда они достигли дубравы, темнота рассеялась окончательно. Воздух был
серый, по-утреннему мутный. Стояла мертвая тишина, даже сороки еще не
проснулись в рощах, а прочие птицы крепко спали в гнездах. Было влажно,
земля уже покрылась молодой порослью травы, редких злаков и первоцвета.
Конь ступал осторожно, шея его была перехвачена крепкой веревкой, другой
конец ее опоясал умершего. Ян представил себе со стороны их молчаливую
группу, призрачно проплывающую в рассветной яви мимо холмов и деревьев, и
ему стало не по себе. Тогда он решил остановиться. Оглянувшись, Ян не
увидел дома, скрытого в низине, поросшей яблонями и березами. Он некоторое
время колебался, затем, решившись, окликнул старика. Тот не шелохнулся.
Конь, казалось, дремал, переминаясь с ноги на ногу. Еще раз окликнув и не
получив ответа, Ян подошел к мертвому и заглянул ему в лицо.
Лицо старика было темно, черты лица заострились. Под кожей разлилась
восковая бледность, она словно боролась с темнотой, но оба цвета были
мертвенны, лишены иных красок, и таким же тусклым казался окружающий
воздух: не было солнца, чтобы согреть, оживить предрассветную стынь.
Тишина стояла вязкая, густая, в ней тонули шорохи спящего леса. Даже река,
казалось, замедлила свой ход, и только угадывалось неустанное движение
воды где-то тут, рядом, за лесным логом, затянутым белесой дымкой.
- Его нельзя так оставлять, - пробормотал Ян. В памяти ворохнулись
воспоминания о том, как приходилось хоронить убитых на поле боя, как
крошилась земля и пот заливал глаза. Еще не зная, что будет делать дальше,
он шагнул к лошади и взял ее под уздцы. У Коростеля не было с собой
лопаты, и он почувствовал, что стоит, машинально ковыряя носком сапога
мягкий хвойный ковер земли, словно пробуя ее мягкость, податливость,
словно выверяя что-то, еще непонятое, но уже близкое, чреватое разгадкой.
Ян наклонился и подхватил щепоть земли. Она была полна красноватых комьев
глины и чего-то черного, перемешанного с мелкими корешками дерна. Сухая
глина, рассыпавшись, просочилась меж пальцев, и в этот миг Ян вновь
ощутил: все вокруг вновь изменилось, словно земля слегка повернулась, а он
остался стоять на месте. Коростель поднял голову.
Он стоял у куста шиповника на краю поляны. Неподалеку, опустив голову,
застыл конь со своей печальной ношей. Между ними раскинулась опушка. На
том месте, где только что был Коростель, струился легкий туман, постепенно
истончаясь и тая в утреннем небе. Ян не мог понять, как это случилось, и
тут же на него вдруг навалилась усталость вперемежку с каким-то
нервическим страхом: коленки дрожали, ноги стали ватные, как во сне с
погоней и неожиданным пробуждением. Он понял, что все уже сделано, все
кончилось, повернулся и с отчаянием огляделся вокруг.
Не было ни голосов, ни видений, только тишина звенела, а в небе с
металлическим хрустом поворачивались звезды, уже невидимые в белом
утреннем мареве. "Он чужестранец, у них свои обряды и обычаи", - прошептал
сам себе Дудка, с ужасом осознавая, что не слышит собственных мыслей. Он
повернулся, сунул руки в карманы куртки и зашагал прочь - туда, где его
ждал невыспавшийся за ночь дом.
* * *
Во дворе все было тихо. Он закрыл калитку на крючок, опустил ведро на дно
колодца и зашел за дом по нужде. На притолоке стояла давешняя миска с
водой, но Ян замерз, только взглядом по ней скользнул и быстро вошел в
дом. Дверь отворилась, из комнаты пахнуло теплом. Он шагнул внутрь и
поспешно задвинул щеколду.
"Это ты?" - спросил дом, и в голосе его была тревога. "Угу", - буркнул Ян,
поспешно раздеваясь на ходу и норовя скорее запрыгнуть в теплую постель.
Однако на полпути, уже занося ногу над одеялом, он вздрогнул как
ужаленный, остановился и бочком-бочком попятился от кровати, где еще
недавно лежал умерший. С минуту он стоял, оторопев, затем уселся на свой
старый диванчик, подложил под голову маленькую подушку-думку, закутался в
солдатское одеяло и облегченно вытянул ноги. Потушив огонь, он
почувствовал, как медленно проваливается в мягкую бархатную яму, но
выбираться из нее ему уже не хотелось, сон овладел им полностью.
Лежа на дне мира, Ян с удивлением взирал на образы и видения, теснившиеся
в его усталом воспаленном мозгу. Он видел старика и его коня - обоих с
закрытыми глазами, двор в лунном свете, какие-то тени за калиткой, звезды,
отражающиеся в колодезном ведре, пустую кровать, белеющую в глубине
комнаты. Затем все подернулось рябью, как озерная вода в октябре,
затеплился свет, и Ян Коростель вновь увидел Свечу.
Она колыхалась в воздухе, огонек мерцал и тлел на догоревшем фитиле.
Какое-то мгновение пламя колебалось, затем язычок огня утончился и истаял,
выдохнув струйку бесцветного дыма. Ян спал и не мог видеть, как в эту
минуту за рекой что-то ярко сверкнуло и вспыхнуло, подобно упавшей звезде.
Однако в отличие от падучей звезды или кометы сияние ударило внизу, где-то
меж деревьев, и несколько мгновений спустя вверх, в небо, устремился столб
огня и, достигнув его, озарил небосвод. Вновь вспыхнули ночные звезды,
серебристые мириады приняли в свой мир лучик света. Когда же он
растворился в небесных просторах, звезды вновь стали меркнуть. Всего этого
спящий Ян не видел, но Свеча в его сне стала расти, наливаться мертвенным
светом и вдруг брызнула, сверкнула неистовым сиянием, будто зажглась
вновь. Яну снилось, что все опять перевернулось вверх ногами, а свет рос,
ширился, заливал собою все вокруг. Коростель открыл глаза, но свет не
уменьшился. Свеча пропала, а комната была залита солнцем и за окном пели
утренними голосами птицы.
ГЛАВА 2
ГОСТЬ ИЗ ДОМА - ГОСТЬ В ДОМ
Письмо было написано на листке плотной серой бумаги неизвестной в этих
краях фактуры, испещренной сеткой мелких белых трещинок вытершегося узора.
Ян нашел его под подушкой постели, на которой ночью лежал незнакомец. Он
собирал после умершего белье, чтобы потом сжечь его по обычаю где-нибудь в
поле, на открытом месте. Серый листок был исписан торопливой рукой, слова
налезали друг на друга, однако почерк был четкий, уверенный и выдавал
характер твердый и решительный.
Ян вспомнил события прошедшей ночи, и у него вдруг пересохло в горле. Он
снял с полки бутылку старого виноградного вина, плеснул в большую глиняную
кружку красную пахучую жидкость. "Он написал его, когда лежал ночью и
умирал, а я спал рядом. А сейчас я проснулся и, кажется, даже испугаться
не успел за все, что было этой ночью". Все, что с ним произошло за ночь,
утратило прежнюю остроту, утреннее солнце стерло с неба холодные звезды.
Однако сейчас в душе у него было смятение, и он никак не мог решиться
прочитать письмо старика, которого он оставил вчера в лесу.
Ян глотнул теплого терпкого вина, в голове прояснилось. Тогда он положил
листок на стол у окна, откуда доносились беззаботные птичьи разговоры, и
стал читать.
Ян!
Я хочу поблагодарить тебя за все, что ты сделал для меня. Извини, я внес в
твою жизнь неприятное беспокойство. Что ж, во всем виновато провидение и,
наверное, мой конь. Он всегда лучше меня разбирался в людях. Я же в
последнее время, похоже, что-то перестал понимать в жизни, иначе не
оказался бы здесь в таком плачевном положении. Ты открыл передо мной дверь
черной звездной ночью, когда я уже утратил надежду. Поэтому я оставляю
тебе подарок, надеюсь, он поможет тебе лучше понимать жизнь и себя в ней.
Ты найдешь его под окном, когда стемнеет.
Ян бросил взгляд на подоконник, но, кроме сухих цветков и пучка душицы,
там ничего не было.
Меня не ищи. Я теперь уже в другом лесу, если только там они есть. Время
мое на исходе, скоро утро. Жаль, что все так получается, ведь ты многого
не ведаешь. Меня в этих краях не знают, и будет лучше обо мне не
распространяться. Есть только один человек, который может меня искать. Его
имя - Травник. Ему ты должен рассказать обо всем, что сегодня случилось.
Кто на меня напал - я не знаю, но это не главное, что меня сейчас
тревожит. Кажется, близится утро, а силы мои меня уже покидают. Я не
назвал тебе своего имени. Их у меня несколько, но они тебе ни о чем не
скажут. Музыкальной ловкости у меня нет, но если ты - Коростель, то я
скорее всего Клест, если ты слыхал о такой птице. Прощай, и да будет жизнь
твоя светлой и не пребудет с тобой тьмы.
Клест.
Ниже подписи стоял какой-то знак или символ, смысл которого Ян не понял.
Под ним было написано несколько слов на разных языках и, похоже, разными
почерками. Некоторые буквы были совершенно непонятны, они больше походили
на рисунки или значки. Заканчивали лист несколько строк, как показалось
Яну, стихотворного текста, либо это было какое-то заклинание или наговор -
прочитать их он не сумел.
Коростель отложил листок и какое-то время сидел без движения, глядя в
окно. Затем встал, тяжело вздохнул и принялся собирать с постели белье.
Свернув простыню, Ян уложил ее в наволочку от подушки, отворил дверь и
вышел во двор. Положив белье на траву, он разжег огонь на костровом месте,
где обычно сжигал мусор, и присел на пенек, который недавно специально
приволок из леса вместо лавки. "Нужно навести в голове порядок", - подумал
Ян. Мысли путались, он никак не мог сосредоточиться. Мелкие ветки
вспыхнули, и он подсыпал хвороста. Огонь нужен был жаркий, чтобы сгорело
все без остатка, а уходить далеко от дома Дудке не хотелось. Сырые
валежины отдали легкий дымок, который тут же подхватил свежий утренний
ветер. Коростель отодвинулся и взял с травы белье. В это время за его
спиной кто-то негромко кашлянул. От неожиданности Ян вздрогнул и резко
обернулся.
Перед ним за забором стоял человек в дорожной одежде лет двадцати семи -
тридцати и улыбался ему. Что-то неуловимое в чертах его лица говорило о
том, что родом он из каких-то других земель. Рядом у поваленного бревна
стояли еще шестеро его спутников. Все были в запыленных плащах разного
цвета, с походными мешками за спиной. Оружия Ян не заметил, однако оно
вполне могло скрываться в складках широких плащей. Как они оказались у его
подворья, Коростель не заметил.
- Просим извинить, хозяин, за столь раннее вторжение, - с веселой улыбкой
сказал человек, стоящий перед Яном.
"Наверное, старший в компании", - отметил про себя Дудка.
- У нас есть к вам дело, и это очень важно.
Улыбка незнакомца обезоруживала, однако в мыслях у Яна была полная
сумятица, и ему не улыбалось встречать сегодня гостей.
- Вы еще не вторглись сюда, пока не перелезли забор, а сидеть на бревне
может каждый, кому заблагорассудится.
- Вы если что подумали плохое - не бойтесь, мы не разбойники какие и не
грабители, - усмехнулся путник. - Те ходят по ночам и разрешения не
спрашивают. Мы же люди нездешние, местные порядки и обычаи уважаем. Есть
табачок добрый, может, побеседуем за трубочкой? Найдется и хлеб, и вина
отыщем.
- Курить табак я не выучился, а поговорить можно. Заходите в дом, - хмуро
пробормотал Ян и открыл калитку. - Разбойников я, между прочим, не боюсь,
- добавил он со значением. Ответом ему была лучезарная улыбка незнакомца.
Когда путники поднялись на крыльцо, Коростель положил белый полотняный тюк
в костер, дождался, когда языки пламени охватили материю, поднялся с колен
и отправился в дом. Входя в комнату, где уже расположились путники, Ян не
мог видеть, как пламя костра неожиданно окрасилось синим, а по языкам огня
пробежало сияние. Затем оно рассыпалось трескучими искрами и померкло,
только потрескивали сучья, а птицы, приумолкнувшие было, вновь вернулись к
своим песням и перебранкам в ветвях деревьев. Стояло раннее утро, над
рекой уже рассеялся туман.
Ян уселся на табурет, обхватив плечи руками, - это была его излюбленная
поза. Гости сидели неподвижным полукругом, с ленивым интересом
рассматривали его и молчали.
- Говорите, что у вас за дело, а то у меня сегодня и своих полно, -
решительно заявил Ян. - По правде сказать, все это для меня немного
странно, и я не знаю, как и чем помочь людям, которых я вижу первый раз в
жизни.
- Дело наше простое, - сказал тот, которого Ян решил про себя считать
старшим. Голос его был спокойным и уверенным, он располагал к себе,
вызывал необъяснимую симпатию у собеседника, и Ян почувствовал, что он
тоже начинает проникаться ею, как плащ в дождливую погоду пропитывается
влагой. Однако первые слова незнакомца оказались для Яна полной
неожиданностью, так что он еле сумел сдержать изумленное восклицание.
- Мы ищем человека, пожилого, в плаще, с лошадью. Скорее всего он серьезно
ранен, поэтому найти его нужно быстро, пока он еще жив.
В эту секунду выражение лица старшего на мгновение изменилось, словно он
не сумел совладать с собой, но в последующий момент незнакомец восстановил
над собой контроль, только в углу рта появилась маленькая резкая морщинка.
- Пусть это тебя не удивляет. Мы знаем, что он был здесь. Скорее всего
ночью. Мы ищем его, потому что он нам очень нужен. Поэтому просим у тебя
помощи.
- Вы идете по следу? - усмехнулся Коростель.
- Можно сказать и так, но это - совсем не то, о чем ты думаешь, - ответил
гость, пристально посмотрев на Яна, словно пытаясь прочитать его мысли. -
Он был у тебя, и ты это не можешь отрицать.
- Я пока еще ничего не сказал, - промолвил Ян.
- Ты молчишь, и этим уже все сказано. Он говорил тебе, что его могут
искать? Расскажи мне, и тебе станет легче.
- С чего ты взял, что мне тяжело?
- У тебя круги под глазами. У забора следы копыт. Свежие. Мы видели, как
ты утром сжигал постельное белье. Он умер?
Ян молчал. Ему вдруг почему-то захотелось все рассказать этим людям,
переложить на кого-то хоть часть этой тяжелой, изматывающей ночи, которая,
похоже, не хотела заканчиваться просто так.
- Он умер?
- Да.
- Где он сейчас? Ты уже похоронил его?
Ян молчал.
Его собеседник встал. Оглядел комнату. Отдернул занавеску.
- Как тебя зовут?
- Имя - Ян, а зовут Коростелем.
- Ну, смотри, Ян Коростель, я тебе кое-что покажу.
Старшина путников подошел к окну и коснулся рукой пучка засохшей душицы.
Несколько секунд он стоял неподвижно, положив руку на траву. Затем Ян
услышал тихий мелодичный звон, словно кто-то тронул гирлянду серебристых
колокольчиков. Трава шевельнулась, и листочки вдруг стали наливаться
зеленью, цветом, они буквально медленно оживали перед пораженным Яном. В
комнате явственно запахло утренней свежестью, влагой, и Дудке показалось,
что так может пахнуть туман, если он хоть где-то в мире обладает
каким-нибудь запахом. Спустя минуту аромат выветрился и исчез, а на окне
теперь висел пучок свежей травы с клейкими ярко-зелеными и глянцевыми
листочками. Человек убрал руку, повернулся к Коростелю и улыбнулся ему
открытой детской улыбкой, как будто все происшедшее было неожиданным и для
него самого.
- Как твое имя? - выдохнул Ян. - Ты...
- Травник? - закончил за него человек полувопросительно-полуутвердительно.
Дудка стоял, все еще раскрыв рот от удивления, затем он несколько раз
машинально кивнул, глядя во все глаза на чудодея.
- Иногда меня до сих пор еще так называют, а раньше называли чаще, -
улыбнулся тот, и его улыбка теперь была улыбкой мудрого старого человека,
немало повидавшего на своем веку. - Но ты можешь называть меня так, если
тебе нравится.
- Старик сказал... он велел рассказать обо всем, что с ним случилось,
человеку по имени Травник, - пробормотал Ян. Он не сказал о записке, сам
не зная почему.
При этих словах спутники Травника обменялись тихими репликами на
незнакомом Яну наречии.
- Я тебя слушаю и очень рад, что ты наконец поверил, - одобрительно кивнул
старшина. - Но сначала позволь представить моих спутников.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг