там дальше уж как-нибудь разберемся... Давай-ка мы снимем с тебя твой
плащ, вон какой он пыльный да грязный, где тебя только носило! Где ты
шатался, интересно бы знать?
Старик проговорил что-то невнятно, но Дудка только махнул рукой и принялся
стягивать с него плащ. В эту минуту тонкая и холодная рука задержала его
кисть.
- Ты человек? - спросил незнакомец неожиданно ясным и звучным голосом. Ян
даже шлепнулся на стул от удивления.
- Ты человек? - повторил свой вопрос старик, и в голосе его явно
послышалась тревога.
- Нет, - беззаботно ответил Дудка, - вернее сказать, не совсем.
Старик весь напрягся, и его пронзительный взгляд словно готов был
просверлить Яна насквозь.
- Объясни!
- Видишь ли, - улыбнулся Ян, - раньше я действительно считал себя
человеком, но когда я попал к своему сержанту Барсуку Бомбасу, он мне
быстро разъяснил, что человеком мало родиться - им еще нужно суметь стать.
У меня пока еще нет таких достоинств, как у моего достославного сержанта,
Барсук - тот был настоящий человек. Но с тех пор я тоже кое-чего повидал в
жизни и кое-что уяснил для себя. Надеюсь, что в будущем тоже стану
человеком, как Бомбас, хотя думаю, что это будет еще не скоро.
- Ты человек, - задумчиво проговорил незнакомец, - плоть от плоти. Как
тебя зовут?
- Зовут меня Дудкой, от ловкости в музыке, - сказал Ян, - именем Януарий,
а кличут Коростелем. А ты кто будешь?
- Долго объяснять, - сухо молвил старик, - да и времени, похоже, в обрез.
- С минуту он молчал, затем вновь поднял на Яна глаза. - Я ранен, причем
гораздо серьезнее, чем кажется. Помочь ты мне вряд ли сумеешь, у меня и
самого ничего не выйдет... Все, что ты сможешь сделать, - принести миску
воды. У тебя есть колодец?
- Есть, а что? - не понял Ян.
- Зачерпнешь воду из колодца, лучше из глубины, но не со дна, а так, из
серединки.
- Да у меня и в доме вода есть, теплая, кипяченая, ею-то лучше, если что
промыть или чего еще! - недовольно воскликнул Ян. Ему не очень хотелось
бежать на холод, во двор.
- Промывать ничего не надо. Лучше делай что говорят, тогда быстрее
человеком станешь, - молвил старик и почему-то тяжело вздохнул.
Выскочив на крыльцо, Ян даже присел от неожиданности: ему показалось, что
какая-то тень метнулась через двор. Поразмыслив, однако, он понял, что
тень была его собственной: в черном небе высоко стояла полная луна.
Зачерпнуть ведро воды и наполнить миску было делом минуты. Пока Ян нес
миску через двор, вода светилась в лунном сиянии и погасла, только когда
он вошел в дом.
- Ты все сделал, как я сказал? - спросил старик.
- Все, - обиженно буркнул Ян, - а теплой было бы все же сподручнее, больно
вода ледяная.
- Спасибо, - неожиданно смягчился старик, - давай ее сюда, а сам отойди в
сторонку, смотреть туда тебе не стоит.
Он принял миску в руки, подождал, пока Ян отойдет, и, отвернувшись,
проговорил тихим, протяжным голосом что-то непонятное.
"Словно бы пропел", - подумалось Яну. Затем раненый сжал миску покрепче и
посмотрел в воду долгим неподвижным взглядом.
Ничего не произошло. Во всяком случае, Ян из своего угла ничего не
разглядел. Старик легко коснулся поверхности миски кончиками пальцев и,
что-то коротко прошептав, замутил воду. Затем он опять тихо пропел
непонятное (Яну вдруг стало не по себе) и снова посмотрел внутрь миски.
Черты его лица пришли в движение, и внезапно оно приобрело выражение
страха, или это только показалось Яну. Затем мало-помалу лицо незнакомца
прояснилось, и он обессиленно откинулся на подушку. Пальцы его продолжали,
однако, крепко сжимать миску.
- Забери ее, - глухо проговорил старик, - воду выплесни куда-нибудь в
траву, а миска еще в хозяйстве сгодится.
Дудка осторожно принял миску, выскочил на крыльцо и не удержался -
заглянул внутрь, на дно. Но то ли луна закатилась, то ли звезды изменили
свечение - ничего Ян в миске не увидел, вода в ней была темна. Он поставил
миску на притолоку, пристроил, чтобы не опрокинулась. "Завтра морковку
полью", - подумал Ян и стремглав кинулся в дом - вдруг еще какая помощь
понадобится.
- Ты живешь здесь один? - спросил старик. - У тебя хороший дом. Давно ли
ты тут? Где твои соседи?
В словах незнакомца не чувствовалось задней мысли, но Дудка тоже был не
лыком шит - в людях немного разбирался.
- Тебя интересует, не видел ли кто ночью? Ближайшие соседи за лесом, там,
где дубовая роща. Задавай сразу все свои вопросы, да поскорее, потому что
потом буду спрашивать я, а уж от моих вопросов ты не отвертишься, будь
уверен.
- Тогда начинай, только тоже поскорее - время мое истекает, - молвил
старик, и Ян вдруг понял, что ему не хочется ни о чем его выспрашивать.
Словно чей-то невидимый голос шепнул ему на ухо: "Молчи! Не твоего ума это
дело. Уложи спать, а завтра оклемается - отвезешь в город, к лекарю. Был -
не был, через неделю и не вспомнишь". Яну даже подумалось, что это, может
быть, впервые отозвался на его мысли дом. Но, будучи хозяином, Ян считал
прежде всего себя в ответе за все, что происходит в его доме. Поэтому он
ласково и бережно погладил бревенчатые стены комнаты и присел поближе к
изголовью кровати.
- Расскажи, как ты сюда попал, что с тобой случилось? Ты кто - бродяга,
пилигрим, странствующий рыцарь? По одежде вижу - ты человек нездешний,
язык твой мне незнаком, хотя по-нашему ты говоришь, как и я.
Некоторое время старик внимательно изучал Яна. О чем думал он в те минуты,
на что решался - догадаться было невозможно.
- В малом знании - большое спокойствие, от большого знания мало счастья, -
усмехнулся старик, но глаза его, доселе полуприкрытые веками, вдруг
сверкнули и словно прожгли Яна насквозь. - Я не хотел раньше времени
отягощать твою душу ненужным знанием. Оно может оказаться для тебя
обременительным, а кое-что - и непосильным. Имя мое, наверное, очень скоро
уже ничего не будет значить ни для меня, ни тем более для тебя. Я серьезно
ранен, и более того, чувствую, что умру. Возможно, еще до рассвета.
Он предостерегающе поднял руку, кратким жестом прерывая восклицание Яна.
- Раны мои не поддаются врачеванию таких, как ты, да я и не знаю лекаря,
который бы за меня взялся. Смотри!
Он распахнул плащ, и Ян с ужасом увидел на груди старика рану с
обожженными краями, из которой толчками выбивался серый дым. Запаха его,
однако, Ян не почувствовал. Он растерянно смотрел на старика и чувствовал,
как какое-то тошнотворное, вязкое бессилие обволакивает его. Коростель
вдруг отчетливо представил свой дом сверху, словно чьим-то взглядом, и они
со стариком показались ему маленькими песчинками в безбрежном океане
весенней ночи, ставшей вдруг не то враждебной, не то равнодушной к нему.
Впервые теперь он почему-то не чувствовал своего дома, будто был в гостях
в чужом месте, в чужой стране.
- Да, земля шире, чем ты думаешь, - проговорил старик, словно прочитав то,
что творилось в душе Яна. - И многие из нас на этой земле только путники,
хотя как знать... Я в этой жизни избрал дорожный плащ и коня. Судьба
распорядилась так, что мой земной путь закончился у твоего порога, в этом
я вижу предопределение, мне самому еще во многом неясное. В соседних
лесах, где мне довелось проезжать, на меня неожиданно напали. Произошла
стычка, из которой мне не удалось выйти победителем. Я сумел вырваться,
однако при этом получил смертельную рану. В исходе можно не сомневаться,
ибо я узнал оружие. Не скрою, душа моя теперь в смятении, и даже не
близкая смерть тому причиной.
Некоторое время Ян подавленно молчал, не в силах выговорить ни слова.
Старик спокойно смотрел прямо перед собой. Страдание словно высветлило его
лицо и глубоко запавшие серые глаза, в которых тихо угасал свет, сменяясь
лихорадочным блеском, подобно тусклой зимней заре. "Не жилец..." - с
какой-то внутренней тоской понял Ян.
- Что же беспокоит тебя теперь, когда все так печально и уже
предопределено тобою? - с горечью прошептал Дудка, склонившись над
незнакомцем. - Могу ли я помочь тебе? Что я должен сделать?
- Помочь мне ты не в силах, но все равно - спасибо! - промолвил старик и
печально улыбнулся. - Однако я чувствую исход, силы меня покидают. Поэтому
кое-что сделать тебе все же придется. Где мой конь?
- Он в стойле, когда я его заводил, он уже спал.
- Глаза его были закрыты? - полуутвердительно покачал головой старик и
теперь уже горько усмехнулся. - Так я и думал, - тихо прошептал он и
осторожно коснулся руки Яна холодными пальцами. - Когда я перестану
откликаться на твои вопросы, посади меня на моего коня и отведи в
ближайшую рощу. Там позови меня еще раз, и если я не откликнусь,
немедленно уходи. Постарайся сделать так, чтобы тебя никто не видел. И
еще... - Пальцы старика крепче сжали руку Яна. - Что бы ты ни увидел - не
оглядывайся.
- Но почему? Почему я должен бросить тебя одного в лесу? Извини, но в
наших краях умерших хоронят. Ты хочешь, чтобы твое бездыханное тело
мыкалось вместе с конем по лесам и холмам, стало добычей диких зверей?
- Пусть тебя это не беспокоит. Кое с кем из этих, как ты выражаешься,
диких зверей у меня заключен договор, - полушутя-полусерьезно проговорил
старик, - а оглядываться вообще никогда нельзя - плохая примета, знаешь
ли. Ухожу я в непокое, - вздохнул он. - Ибо хоть я и узнал оружие, которым
меня ранили, но кто это сделал, чья рука держала клинок - мне неведомо.
Враги мои в общих чертах мне известны, но их поблизости я не ощущаю, а
многие находятся очень далеко отсюда. Кстати, есть среди них и твои соседи.
- Мои? - удивился Ян. - Всех своих соседей я знаю наперечет.
- Большинство своих соседей ты не замечаешь, хотя тебя они держат в виду
постоянно. Они везде - в лесных дубравах, речных плесах, в небе над
головой, в подземных норах и ходах. Чувства твои закрыты, такими уж вас
сделал Создатель.
- А тебя каким он сотворил? - обиделся Ян.
- Немного покрепче, чуть позрячей и малость поумней, - усмехнулся старик.
- Тем не менее я очень благодарен тебе за то, что ты приютил меня. Если
только я разбираюсь в вас, людях, наша встреча, быть может, не пройдет для
тебя бесследно.
Сердце Яна на мгновение замерло:
- Постой-постой, как тебя понимать? Ты сказал - "в вас, людях". А ты что
же это, не человек, что ли?
Старик пристально посмотрел в глаза Яну.
- Теперь уже почти нет. Так что мы с тобой, Януарий Дудка, не совсем еще
человек, вдвоем как раз за одного полноценного человека и сошли бы. Эх,
как все могло быть иначе... Ну да ладно, - немного помолчав, добавил он. -
Все равно сейчас уже ничего не исправишь, так угодно Создателю. А сейчас
иди-ка ты, друже Януарий, а то я немного устал с тобой беседовать.
Иди-иди, не беспокойся, если что - кликну.
Он повернулся лицом к стене и закрыл глаза. Когда дыхание старика стало
спокойнее, Ян поднялся со стула и тихо вышел за дверь. Там он сел на
крыльце и поднял глаза. Скоро должно было светать, но небо по-прежнему
было усыпано звездами. Они были повсюду, куда ни кинь взор, и Ян вдруг
опять представил свой двор с высоты этих звезд: один, на черной земле, у
одинокого дома, он смотрит вверх, но не видит себя там, среди мерцаний,
сияний и сполохов мироздания. Он кричит, он зовет себя сверху, из звездных
россыпей, но тот Ян, внизу, не слышит, медленно встает и уходит в дом.
Открывается дверь, он оборачивается и улыбается кому-то...
Ранний весенний жук рассек тишину, деловито гудя куда-то в сторону рощи.
Звук его полета был шершавым на слух, мохнатым, как его лапы, деловитым и
равнодушным к сидящему на крыльце человеку. Яну захотелось что-нибудь
сыграть, как-то нарушить эту подзвездную стынь, наполненную клейкими
запахами молодой тополиной листвы и прорезающейся лесной травы. Но дудочка
была в доме, а Яну не хотелось тревожить покой старика. Далеко по реке
журчали неугомонные лягушки. "Скоро черемуха закипит", - подумал Ян и
вдруг ощутил странность, нереальность картины: он сидит ночью на крыльце,
далеко вокруг разносится в темноте малейший шорох обитателей весны. В
комнате лежит умирающий человек, а он не знает даже его имени.
"Что же это такое со мной, что за наваждение? - беззвучно прошептал Дудка.
- Ведь сейчас нужно кричать, бежать, искать кого-то, кто может помочь. А я
вместо этого торчу тут на ветру, готов на дудке дудеть - словно кто чары
навел, но не на меня, а просто так, вокруг и походя. А я просто попал под
них, как под снег или дождь? Мне было бы затруднительно сдвинуться с места
сейчас, когда звезды столь ярки и притягивают всего меня, мою сущность,
мою волю. Хорошо, что он сейчас спит там, в глубине дома. Дом охранит его
лучше меня... Пусть все идет своим чередом, глядишь, все и образуется, и
все останутся при своих".
Ночная прохлада давала о себе знать, утро, похоже, где-то заблудилось.
Небо по-прежнему было усыпано звездами, а луна порозовела до легкой
красноты. "Это к ветру", - подумал Ян, и в эту минуту сознание словно
включилось вновь. Ему показалось, что он услышал в доме то ли тихое
восклицание, то ли вздох. Дудка поднялся, открыл дверь и осторожно вошел в
дом.
В комнате стояла тишина. Стук ходиков тонул в гнетущей, вязкой атмосфере
пустоты, однако Ян почувствовал, что, входя в комнату, он что-то изменил в
ней, какой-то уже установившийся порядок нарушился, и стены стали как
будто раскрываться вокруг него. Смутная глубина изливалась ему навстречу,
и Ян чувствовал невидимые волны, мягко струящиеся по бокам, плавно
обтекающие его руки и плечи. "Ну и намерзся я на улице, - подумал Дудка, -
как в воду теплую тут окунулся".
- Эй! - тихо позвал он. - Ты спишь?
Никто не отозвался. Дудка подошел ближе к изголовью и протянул руку,
слегка коснувшись своего необычного гостя. Внезапно кончики его пальцев
вспыхнули и тускло засветились в полутьме комнаты. Разинув рот, Ян
остолбенело уставился на руку - кисть ощущала холод и легкое покалывание.
Затем свечение померкло и постепенно угасло. Ян нерешительно пошевелил
пальцами - рука слушалась, только слегка онемела. Он опустил руку и увидел
старика.
Тот лежал на постели, тело его вытянулось, черты лица заострились. Руки
старика свободно лежали вдоль тела, глаза были прикрыты. От всей его
фигуры веяло холодом и спокойствием.
Ян распахнул плащ и приложил ухо к груди старика. Сердце не билось,
однако, коснувшись ладонью своей груди, он не услышал и стука собственного
сердца. "Возьми себя в руки, успокойся, - шепнул внутренний голос. (А
может быть, это сказал его дом?) - Он мертв, и ты это знаешь. Все вышло
так, как он и сказал. Теперь тебе нужно выполнить его волю. Конь старика
стоит в сарае, доверши остальное".
За время войны Ян привык к виду и образу смерти. Однако то было в бою,
здесь же суровая торжественность и строгая простота Исхода поразили Яна,
ввергли его душу в трепет, и вновь вернулось ощущение нереальности
происходящего. Перед глазами все затуманилось, кровать с умершим вдруг
поплыла, задрожала в потоке чего-то, подобного теплому воздуху. Едва она
исчезла, тут же появилось нечто большое, белое и восковое на вид. Оно
растекалось и пульсировало, словно силилось войти в какую-то единственно
верную форму; потом картина прояснилась, все остановилось, и Ян увидел
Свечу. Высокая и истонченная, она догорала в глубине комнаты, над пламенем
вился легкий дымок, но запаха Ян не ощущал. Свеча догорала и вот-вот
должна была погаснуть. Он смотрел во все глаза на тонкий слабый огонек,
теплившийся в огарке, и со страхом думал о том, что будет, когда кончится
воск. Фитиль некогда был крепок и толст, теперь же от него остались лишь
тлеющие волоски, скрученные в жгут. Наконец облачко дыма вырвалось из
огарка, фитиль догорел. Неожиданно яркое, ослепительно белое пламя
вспыхнуло перед глазами Яна, он зажмурился - в это мгновение ему
показалось, что мир перевернулся.
Когда глаза привыкли к полутьме комнаты, все изменилось. Видение исчезло,
перед ним была постель, и на ней лежал мертвый в пыльном дорожном плаще.
Вновь стучали ходики, за окном в ночи где-то запел сверчок. Ян повернулся
на негнущихся ногах и вышел из комнаты. Небо было по-прежнему черно, все в
мелких осколках звезд. В стойле неподвижно стоял конь, бока его были
покрыты расшитой попоной. Глаза коня были по-прежнему закрыты. Ян вывел
его под уздцы и остановился у крыльца, не в силах подняться по ступеням.
Вдали мигнула зарница, и вдруг первая капля дождя упала ему на щеку.
Зашумел листвой тополь, ветер пролетел через двор, растрепал Яну волосы и
подтолкнул его в спину. Оставалось довершить остальное. Ян оставил коня
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг