которой несколько одетых в островерхие шлемы витязей в кольчугах и
панцирях держали на вытянутых ладонях маленькую плоскую страну с реками,
холмами и лесами. Они склонялись над ней, огромные, с ласковыми и
мужественными лицами, и глаза их улыбчиво светились.
- Понравилось? - спросил Лисовин, на ходу заглядывая в многочисленные
ниши, которыми изобиловали боковые стены.
- Ничего, - подтвердил Гвинпин. - Кто такие?
- Короли, - пояснил друид. - Считается, что они держат на ладонях страну,
в которой мы с тобой сейчас находимся. По легенде, пока они держат в руках
землю литвинов, тут будут всегда царить мир и спокойствие.
- Хорош покой, нечего сказать, - пробурчал Гвин, разглядывая могучих
королей. - А как же война, что тут была недавно?
- Видишь ли, друг мой Гвиннеус, - развернул его к себе бородач, - на свете
немало и других королей. На мой взгляд, их даже чересчур много... Вот от
этого и проистекает добрая половина бед на земле.
- А вторая, злая половина откуда проистекает? - язвительно поинтересовался
Гвинпин, на которого не произвело особого впечатления революционное
мышление лесного бородача.
- Добрая - в смысле большая, - наставительно пояснил Лисовин. - Темная ты
еще кукла, Гвиннеус, значения простых слов не понимаешь.
- Зато я понимаю значения сложных слов, - парировала кукла.
- Это каких таких слов? - заинтересовался друид. - Поясни, пожалуйста.
- Запросто, - непринужденно ответствовал Гвинпин. - Вот, например, ты
знаешь, что обозначает слово... - он сделал маленькую паузу, подбирая
нужное сочетание букв, - вот, пожалуйста! Что значит слово "овтсещумиерп"?
- Это что за галиматья такая? - недоуменно пробормотал Лисовин.
- Ты не увиливай, знаешь или нет? - загадочно усмехнулся деревянный хитрец.
- Ну не знаю, не знаю. И что же оно значит? - раздраженно спросил Лисовин.
- Все очень просто, - шлепнул его ластом по ноге Гвин. - Нужно только
прочитать слово задом наперед, и ты будешь знать, что слово "овтсещумиерп"
означает не что иное, как "преимущество". - И кукла наставительно
приподняла ласт, подобно учителю, вынужденному вновь повторять урок
нерадивому и бестолковому ученику.
- И кого это ты имеешь в виду? - усмехнулся друид. - Чье преимущество?
- По-моему, это и так понятно, любезный друид, - саркастически улыбнулась
кукла. Удивительное дело, с помощью одного носа-клюва Гвинпин умудрялся
изображать на своей неподвижной деревянной физиономии самые тонкие оттенки
настроений и чувств. Лисовин даже присвистнул от удивления, а Гвинпин в ту
же секунду провалился в какое-то темное отверстие.
Когда Лисовин справился с замешательством, он чуть не ринулся за Гвином,
но долгими годами выработанная осторожность тут же дала о себе знать. Он
отпрянул от разверзшейся дыры и, выждав несколько секунд, заглянул внутрь.
Его весьма озадачило то обстоятельство, что из пролома выбивался свет,
непривычно яркий для полутемной часовни. Когда глаза привыкли, перед ним
открылась большая и просторная комната со множеством свечей, которые
зажгли, судя по фитилям, сравнительно недавно, три или четыре часа назад.
Здесь уже не было ни картин, ни фресок, и во всей окружающей обстановке
повисло что-то гнетущее, мертвенное, даже паутины не было видно. Где-то
падали невидимые водяные капли, но пол был сухой. На нем были во множестве
разложены вялые цветы, видимо, с призамковых лугов, белые и желтые;
растения были вырваны с корнями, на которых остались засохшие комочки
земли и глины. Цветы были выложены кругами, меньший в большем, и так до
самого малого. В самом последнем, еле человеку уместиться, находился
Гвинпин, ошеломленный и потерявший дар речи.
Разбросанные букеты цветов указывали направление полета куклы после того,
как она провалилась, а приземлился Гвинпин в самой что ни на есть
середине. "Естественно, где же ему и быть, - подумалось Лисовину. - Этот
парень поразительно притягивает к себе всякие неприятности. Хотя надо еще
посмотреть, куда его толкнула судьба на этот раз".
Он предостерегающе поднял руку, и Гвинпин, беспокойно озиравшийся и сильно
нервничавший, притих, только его большие круглые глаза таращились на
друида.
- Стой спокойно и не двигайся, - тихо сказал Лисовин, глядя прямо в блюдца
отчаянных глаз. - Эти узоры не мы выкладывали, и чует мое сердце, не про
нашу честь они и приготовлены. Но, по-моему, я кое-что припоминаю о таких
штуках.
- Каких штуках? - страшным шепотом спросил Гвинпин, неуверенно переминаясь
с лапы на лапу.
- Вот этих самых, - ответил Лисовин, с интересом разглядывая цветочные
круги на полу.
Он нагнулся и поднял один цветок, понюхал его, затем размял в жестких
пальцах, снова понюхал и, видимо, не придя к какому-нибудь решению, бросил
мягкую кашицу за пределы ближайшего к себе круга.
- Ты вот что, Гвиннеус, - решительно сказал друид. - Иди-ка сюда, друг
любезный, только эти круги переступай с осторожностью, чтобы не вляпаться
в какую-нибудь очередную историю.
"А ты без этого жить не можешь", - услужливо добавил его невидимый
внутренний собеседник, но Лисовин мысленно отмахнулся от непрошеного
советчика. Тот пожал плечами и растворился, очевидно, отправившись туда,
откуда и явился.
"Вот так-то лучше", - удовлетворенно подвел итог бородач и тут же
заторопил куклу:
- Давай, дружище, шагай, только свои лапищи поднимай повыше.
Гвинпин послушно задрал ногу и переступил через один из кругов, самый
маленький.
- Вот так, отлично, - подбодрил его друид. - Валяй так и дальше, только
поосторожнее, заклинаю тебя всеми твоими дурацкими кукольными богами.
Озабоченно шагающий Гвинпин пропустил мимо ушей последнюю реплику Лиса,
всецело озабоченный переступанием через цветы. Наконец последний круг был
преодолен, и оба приятеля вздохнули с облегчением.
- Что это за штуки? - указывая на цветочные круги, спросил Гвинпин.
- Если я не ошибаюсь, это оборона, - задумчиво проговорил друид,
внимательно разглядывая круги.
- Оборона? - удивился Гвинпин. - По-моему, они чувствовали тут себя очень
даже вольготно. И на моей памяти Птицелов никогда никого не боялся.
- Похоже, они чего-то по-настоящему страшились, раз решили прибегнуть даже
к местным обычаям.
- Обряды? - шмыгнула носом кукла. - А при чем здесь обряды?
- Эти цветы, по поверьям литвинов и балтов, охраняют от самых неприятных
гостей, которые к тому же чаще всего заявляются незваными.
- Блох, что ли? - не понял Гвинпин. - Или тараканов?
- Таракашки - милые безобидные существа, - усмехнулся друид. - Нет, брат,
тараканы тут вовсе ни при чем. Я думаю, что здесь речь идет о мертвых.
- Чьих мертвых? - уточнил Гвинпин.
- Чьих? - переспросил друид, сбитый с толку самой постановкой вопроса. -
Ну, естественно, наших мертвых. Мертвых людей. Или животных разных. А у
вас, кстати, бывают мертвые? Куклы, вообще-то говоря, умирают когда-нибудь?
- Я не знаю, - почесал ластом затылок Гвинпин. - Во всяком случае, еще
никто из нас не возвращался из царства Уснувших кукол и не рассказывал,
что там и как.
- У нас в принципе тоже. Хотя разные истории случаются, и некоторым, мне в
том числе, доводилось о них слышать.
- И как - веришь? - полюбопытствовала кукла.
- Не очень, - замялся друид. - Сейчас не совсем подходящее место и время
для таких разговоров.
- Ты сам завел, - упрекнул его Гвинпин. - На что тебе сдались эти цветочки
да веночки? Ни вида, ни запаха. Если даже они и защищают кого-нибудь от
мертвецов, нам-то что до этого?
Вместо ответа Лисовин молча указал на центр круга, где только что стоял
Гвинпин. Там темнел круглый люк с маленькой ручкой сбоку, именно его и
окружили цветами чьи-то руки.
Гвинпин шагнул было обратно открыть незамеченную им дверцу, но Лисовин
вовремя его удержал. Кукла одним из своих неповторимых жестов вновь
почесала ластом в затылке и, обернувшись к друиду, пробормотала:
- Похоже на путь отступления...
- Именно, - откликнулся Лисовин, неотрывно глядя на люк.
- Думаю, как раз сюда и скрылись наши друзья, - добавил он. - То-то чутье
мне говорило с самого начала, что в замке пусто и уже давно никого нет.
- Два или три часа - разве это срок? - хмыкнула кукла.
- Иной раз и на пять минут опоздать - смерти подобно, - молвил бородач. -
Хотел бы я знать, кто так напугал эту серьезную компанию. Сдается мне, что
это не мы с тобой, хотя ты со своим клювищем любому страшилищу сто очков
вперед дашь.
- Только не тебе с твоей лешей бородой, - парировал Гвиннеус. - А может,
они решили с Травником не связываться, друиды-то теперь злые после
утрешнего...
- Ты, Гвинпин, раскудахтался тут, как бабка старая, честное слово, -
неожиданно взорвался друид. - Завел, понимаешь, "утрешнее", "нонешнее"...
Почем ты ведаешь, какое знание могут предъявить зорзы против искусства
Круга? Никто не знает, кто они, откуда взялись тут и самое главное - на
что способны! Ежу понятно, что они затеяли с нами какую-то дьявольскую
игру, а правила ведомы только им, если они вообще существуют, эти
проклятые правила. Я что-то пока смысла в этом не вижу или не понимаю, а
когда не понимаешь смысла - это первый признак опасности, значит,
противник тебя переигрывает. А я этого не люблю.
Друид воинственно огляделся вокруг, и Гвинпин почему-то поежился.
- Конечно, это мог быть тот тип, что захватил утром в плен зорза, - вслух
подумал бородач, и кукла согласно кивнула, хватив клювом блеклый букетик
под ногами. - Тихо ты, - шикнул Лисовин. - Бог знает, какие на них могут
быть наложены чары. Никогда не суй нос куда ни попадя, заруби это себе на
нем, приятель, крепко. А коли тебе очень уж неймется, лучше пустить в дело
ногу или... другую ногу, если у тебя есть лишние, конечно...
Он помолчал, оценивающе оглядел Гвинпина и продолжил:
- Что касается того типа в маске, то он оказал нам неплохую услугу. Но ни
Симеон, ни этот Птицелов его не знают, Птицелов-то уж точно. Значит, ему и
не след бояться незнакомца, он ведь и сам не робкого десятка. Вроде бы я
рассуждаю верно, так?
Друид хлопнул Гвинпина по спине, и кукла поспешно кивнула, издав при этом
икающий звук.
- Что, вспоминает кто-то? - не преминул заметить бородач. - Да, верно - не
верно, а от кого-то они все же побежали. Да еще нагородили тут, клумбы
сплошные...
Лисовин неодобрительно оглядел цветочные круги и присел на корточки. С
минуту он смотрел на люк, фальшиво насвистывая веселенький мотивчик.
Гвинпин, будучи знатоком изящных искусств, скривился от явной фальши, ибо
друид не отличался особенным музыкальный слухом. Бородач невесело
усмехнулся и, сделав кукле знак не вмешиваться и не задавать вопросов,
приготовился совершить обряд.
Несколько минут спустя он уже производил пространственные пассы ладонями и
тихо что-то шептал; язык был Гвинпину непонятен, и он терпеливо ждал
окончания "колдования", как он окрестил про себя деяние друида. Наконец
Лисовин опустил голову и коснулся руками небольшой железной броши в виде
круга с выдавленными на нем символами и буквами. На его лбу медленно
выступила испарина, и друид несколько раз всплеснул руками, словно
стряхивая с кончиков пальцев нечто, невидимое для Гвинпина. Затем он
кивнул, и оба приятеля направились к люку, осторожно перешагивая через
травяные ряды. Цветы пахли слабо, с легким оттенком гнили и почему-то
водорослей. Гвинпин внимательно смотрел себе под ноги, стараясь не
наступать на слишком бурые растения. Возле люка они остановились,
переглянулись и одновременно взялись за ручку и края.
Крышка была довольно тяжелой, но после нескольких усилий люк отъехал в
сторону. Друид наклонился было над отверстием, но Гвинпин решительно
отстранил Лисовина и, пыхтя, полез вниз. От края хода спускалась широкая
железная лестница, а где-то глубоко на дне тихо хлюпала вода. Похоже было
на круглый каменный колодец, несколько неуместный для часовенного зала.
Однако рассуждать было пока не о чем, и Лисовин, согнувшись в три
погибели, тоже полез вниз. На дне, там, где кончалась лестница, тоже было
набросано множество цветов, они лежали в мелких лужицах зеленоватой воды.
Друид подавил их ногами в огромных количествах, но выбирать уже не
приходилось, и Лисовин мысленно махнул рукой на все возможные чары,
которые, он был в этом уверен, направлены были не против них, а кого-то
другого, безусловно, более могущественного и опасного.
Слева в подземной галерее забрезжил свет, и они свернули туда. Скоро под
ногами стала попадаться трава, ее жухлые пучки были обильно напитаны водой.
В эту минуту друиды и Ян вступили на мост замка храмовников.
Излазив весь замок и не обнаружив зорзов, Травник и его отряд в конце
концов оказались в часовне. Снегирь сразу обнаружил пролом в нише и позвал
остальных.
Люк был открыт, цветы вокруг источали слабый запах затхлости и медленно
умирали. Книгочей долго рассматривал узоры, выложенные из травы, кое-где
попадались венки и букеты. У него было написано на лице недовольство,
словно все это раздражало его сверх меры. Длинные и тонкие пальцы друида
рассеянно потирали и теребили подбородок, он медленно шагал среди
растений, небрежно переступая через таинственные ряды, приглядываясь,
принюхиваясь, оценивая и размышляя. Спустя некоторое время Травник подошел
к нему.
- Ну что, Патрик, расшифровал что-нибудь?
- Расшифровывать здесь особенно нечего, смысл этой катавасии я понял
сразу, правда, пока лишь в общих чертах.
- Что же это такое? - спросил Травник.
- Круги сложили, думаю, зорзы. Такие штуки издавна используются местными
ведунами, знают их и серые калики, и белые волхвы из русинских земель. Но
круги сложены слишком правильно, даже нарочито. Так строит дом плотник,
который еще ни разу не занимался этим, но знает наверняка, как это
делается. У колдунов да ведунов есть свои привычки, в том числе и свой
собственный уровень небрежности для каждого ритуала. На поверку она часто
оказывается легкостью и мастерством в достижении цели.
- Так это тоже ритуал? - поинтересовался Снегирь.
- Да, ритуал, - ответил Книгочей, и глаза его слегка прищурились, как у
кота, замечтавшегося о сметане. - Так обороняются от врагов, сущность
которых исполняющему ясна не вполне.
- Как это - не вполне? - не понял Ян.
- Существует много вещей, живых и неживых, сущность которых никому не
понятна, - пояснил друид. - Это не обязательно гром или молния, тут-то, во
всяком случае, мне все ясно. Но есть несколько интересных штук, над
которыми я ломаю голову уже не один год.
- Зорзы защищались, Патрик? - полуутвердительно произнес Травник.
- Да, по всей видимости, от нашего таинственного союзника в черных одеждах
и маске, - сказал Книгочей. - Неясны две вещи: почему они его так
опасаются, не зная его, как и мы...
- А вторая? - спросил Снегирь. Он придерживал под локоть Молчуна, который
тупо разглядывал траву под ногами и все порывался шагнуть в центр
какого-нибудь круга. Збышек с перевязанной головой держал Молчуна с
другого бока.
- Вторая вещь - менее значительная, и она на первый взгляд просто пустяк,
- сказал Патрик. - В ритуале обороны цветы - или иногда бывают мертвые
рыбы, или в особых случаях мелкие птицы, - всегда смотрят на противника -
сложившего обереги ведуна. Здесь же они повернуты головками внутрь кругов.
Кто-то здесь еще побывал до нас и слегка порасшвырял все, или же последний
уходивший зорз был неосторожен, во что я никогда не поверю, - твердо
заключил он.
- Что это может значить? - задумчиво сказал Травник, ни к кому конкретно
не обращаясь.
- Думаю, мы узнаем это быстрее, чем хотелось бы, - невесело пробормотал
Снегирь. Он нагнулся и, подняв с каменного пола обломок кирпича, невесть
как здесь оказавшийся, бросил его в центр круга. Камень глухо стукнул о
крышку люка. Книгочей усмехнулся и в четыре шага очутился рядом.
- Круги эти не про нашу честь, можно смело идти. Только на цветы лучше бы
не наступать, пыльца может быть ядовитой, или еще какие-нибудь пакости. Ну
что нашли?
- Идем, - подтвердил Травник. - Охрану будем выставлять?
- Если правда то, что я слышал о замке храмовников, - сказал Книгочей, -
здесь может быть подземный ход, может быть, и не один. Никто не поручится,
как далеко он нас может завести, а люк может быть и единственным
входом-выходом, случаются и такие штучки.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг