Наш молодой друг не обманывал. От башни, подвергшейся вчера яростному
натиску королей Богарта и Бана, к нам направлялась процессия, окружённая
толпой любопытствующих, точно корабль косяком рыбы, ждущей, когда кок
вывернет за борт бак с объедками. Посреди нескольких десятков рослых воинов,
так же мало напоминающих византийцев, как я вождя зулусов, на плечах
нумибийских невольников в нашу сторону двигался богатый паланкин, обшитый
сотнями колокольчиков и бубенцов и оттого переливчато звеневший при каждом
шаге носильщиков.
- Ничего не понимаю, - озадаченно проговорил я. Между тем
"византийская" стража церемониальным маршем дошла до ограды моего лагеря и,
пропустив паланкин в ворота, сомкнула свой ряд по ту сторону частокола,
отсекая толпу от моего драгоценного подарка.
- Вижу ли я перед собой отважнейшего из отважных, мудрейшего из мудрых
сэра Торвальда, именуемого в советах храбрых Пламенным Мечом?
- Почем нам знать, что ты видишь, чего не видишь, - пробормотал за моей
спиной Лис. - Может, у тебя вообще косоглазие.
- Моё имя Торвальд аб Бьерн, - поклонился я незнакомцу, изъяснявшемуся
на вполне правильной латыни, хотя и с заметным северным акцентом.
- Мой владыка, ища примеры доблести среди живущих ныне рыцарей, обратил
свой благосклонный взор на менестрелей, певших твои подвиги. И узнав, что и
по сей день ты увеличиваешь число деяний во славу рыцарства, пожелал в знак
высокой милости и благорасположения, кое он к вам, сэр рыцарь, питывает,
прислать в дар ту, чей лик подобен ангельскому, чей взгляд дарует покой и
радость, чей нежный стан строен и гибок, точно виноградная лоза, чей танец
опьяняет и дарит отдохновение, совсем как плоды этой лозы. Вели внести её в
свой шатёр, о великий рыцарь, и насладись бесценным даром, ибо никогда ещё
ни один смертный не получал подарка более ценного и более прекрасного, чем
она.
Ох уж мне эти византийские витиеватости, вздохнул я, делая знак
невольникам внести паланкин в шатёр.
- "Капитан, не нравится мне всё это", - негромко на чистом
трансальпийском произнёс Сергей. - "Помнишь Юдифь с головой олигофрена? Там
тоже всё начиналось хи-хи, ха-ха, а закончилось тем, что уважаемый всеми
мужчина потерял голову, буквально в прямом смысле этого слова, из-за бабы".
- "Олаферна", - машинально поправил я Лиса.
- "Что?" - переспросил он.
- "Олаферна, а не олигофрена".
- "Да один чёрт! Умным его после этого всё равно не назовёшь. Ладно,
держи связь включённой. Если что, я поблизости".
Я махнул рукой и вошёл в шатёр, на всякий случай кладя левую ладонь на
эфес меча. Как ни крути, а Лис был не далёк от истины. Византийский подарок
вполне мог быть делом рук тёти Морганы.
Шёлковая занавесь слегка дёрнулась и из неё показалась тонкая ручка,
сделавшая знак невольникам удалиться, а затем...
- Мне кто-нибудь поможет выйти, или я должна сидеть в этом ящике до
вечера? - раздалось из паланкина.
Я тяжело вздохнул и подал руку. Моей голове сегодня вряд ли что-то
угрожало, разве что быть замороченной до полного умопомешательства.
- Добрый день, сестрица. Здравствуй, дорогая Лендис, давно не виделись.
- Не так уж давно, - лукаво произнесла королева Каледонии, выпархивая
из своего экзотического средства передвижения. - Всего-то полмесяца. Если не
считать пяти дней Зачарованного леса, - загадочно улыбнулась волшебница. -
Ты удивлён? Позволь узнать - чему? Разве я не обещала, что в нужный час буду
рядом с тобой? Или, может быть, ты подозревал меня во лжи?
- Да, но такой способ, - попытался было выкрутиться я.
- А чем он хуже иных? - Лендис удивлённо распахнула свои зеленющие
глаза. - Пожалуй, даже лучше. По дорогам я путешествовать не могу.
Во-первых, они сейчас весьма опасны, а во-вторых, меня легко могли узнать
люди Ллевелина, а это пострашнее, чем разбойники. Лететь по воздуху далеко и
утомительно, к тому же в облаках сыро, а если лететь над ними, то холодно.
- А если ниже? - поинтересовался я.
- Из лука подбить могут.
- Хорошо, - кивнул я. - Ну а, предположим, блюдо, как тогда, у тана?
- Можно было и блюдом. Но для начала его всё равно бы пришлось везти к
тебе. А кроме того, на то, чтобы пронзить расстояние, уходит так много
магической силы, что просто ужас. - Лендис вздохнула и хищно улыбнулась, что
на её милом личике выглядело весьма настораживающе. - А магическая сила в
ближайшие дни и мне, и тебе ещё очень пригодится. Кстати, что тут вчера
происходило? Гром, молнии, пожар, туман, мороз... Нам пришлось торчать в
море у входа в залив всю ночь! А утром, ты не поверишь, мы видели здесь в
воде плавающий лёд, совсем как у нас в Оркнее.
- М-да, - хмыкнул я. - Почему же не поверю? Очень даже поверю. Ну, гром
и пожар - это, скажем, мы с Лисом устроили, плюс одна знакомая виверна. А
молнии, туман, мороз и айсберги - это дело рук Морганы.
- Вот как, - улыбнулась моя собеседница, - значит, Моргана и здесь
творила чудеса. Очень славно. Хорошо бы, чтобы ей ещё пришлось выкинуть
что-нибудь эдакое.
- Не дай бог! - замахал я на неё руками.
- Не беспокойся, - вновь расплылась в улыбке Лендис, - ведь я же с
тобой. Я не дам тебя в обиду.
- Вот спасибо! - я отвесил кузине шутливый поклон. - Кто б меня ещё
взял под защиту. Кстати, если ты уже всё просчитала и всё знаешь, может,
подскажешь, что мне говорить доблестным соратникам по поводу услады глаз и
бальзама для души, присланных владыкой Константинополя?
- Услада глаз? Бальзам души? Торвальд, когда хочешь, ты умеешь говорить
красиво. А насчёт того, что говорить, милый мой, конечно же, я об этом
подумала.
- Я чего-то не понимаю, - нахмурился я. - Ты что же, собираешься
танцевать для Ллевелина, Ланселота и всей честной компании?
- Братец, ну как ты мог обо мне такое подумать? Миель! - она отдёрнула
занавес паланкина. - Покажись сэру рыцарю.
Красавица, появившаяся из переносной кареты, шаловливо улыбнулась,
оценивая произведённый на меня эффект, и чуть занавесила длиннющими
ресницами голубые сапфиры глаз. Безусловно, она стоила всех превосходных
эпитетов, произнесённых начальником стражи. А также всех тех, которые он,
очевидно, из-за нехватки времени не успел произнести.
- Знакомься, Торвальд, это Миель, что в переводе на наш язык означает
мёд. И если блеск, который я вижу в твоих глазах, свидетельствует о том, что
она красавица, какую не во всяком поколении рождает этот мир, то я скажу
тебе, что ты ещё не видел главного. Ты не знаешь, как она танцует. Поверь
мне, в этом есть своё волшебство.
Мужчины клубятся вокруг неё, точно осы вокруг мёда, гордясь своей яркой
раскраской и острым жалом. Но, слабые глупые существа, они обречены увязнуть
в мёде и сгинуть навсегда, когда прельстятся её танцем. Так что ты, конечно,
можешь показать своим боевым друзьям подарок императора, но я бы советовала
тебе, не приняв, отослать его обратно с благодарностью. Это только повысит
твою славу. Или уж, во всяком случае, не позволять Миель танцевать перед
вашими начальниками. - Она вздохнула с деланной печалью. - Иначе они убьют
друг друга за право обладать ею. А Британия достанется Мордреду. Решай сам,
дорогой братец, корабль ещё в гавани...
- А э-э...
- "Капитан, очнись, Лендис не врёт. Это ж та самая: "А подать сюда
девицу, шамаханскую царицу". Отправляй её на фиг в Константинополь, Бомбей,
Дамаск, в общем, куда подальше. Иначе золотого петушка на темечке я тебе
гарантирую".
- "Лис, но ничего прекраснее я в жизни не видел!"
- "Всё, понял. Тогда позволь мне испортить эти сто с лихом фунтов мёда
ложкой дёгтя: у тебя по окончании великого подвига ещё свиданка с Белой
Дамой. Ты представляешь, какую она тебе сцену ревности закатит из-за этой
гуманитарной помощи с Востока? Отправляй, это я тебе говорю! Иначе я сейчас
разворачиваюсь и еду прямо к камере перехода, поскольку дальнейшее
пребывание в этом мире для меня теряет всякий смысл".
- Да... ты права... Лендис, - едва размыкая сведённые судорогой скулы,
выдавил я. - Я вынужден отказаться от подарка. Но сударыня, - я поклонился
Миель, - расставание с вами для меня великое горе, и я глубоко сожалею, что
не повстречал вас в другое время и при иных обстоятельствах.
Лендис подала знак, и Миель послушно скрылась в паланкине, хотя, как
мне показалось, не без выражения некоторого разочарования на лице.
- "Умница, мальчик! Вернёмся домой, купи себе медаль в галантерее", -
язвительно похвалил Сергей.
- Мой милый Торвальд, надеюсь, у тебя в обозе найдётся не слишком
приметное местечко, в котором молодая женщина без ущерба для своей репутации
может провести несколько дней.
- Да, конечно, - вздохнул я.
- И вот ещё что, если тебе не трудно, пусть еду приносит тот славный
юноша, с которым ты гостил у меня. Кажется, его зовут Годвин.
- Да, - кивнув, точно лунатик, бросил я, глядя, как чернокожие
невольники выносят из шатра паланкин с несравненной Миель.
- Торвальд, - хитроумная кузина положила свою нежную руку мне на плечо,
- ты обижаешься на меня? Ты думаешь, я поманила тебя этим благоуханным
цветком и заставила его исчезнуть? Поверь, это не так. Ты сделал правильный
выбор. Миель - опасный подарок. Она не будет ничьей, как бы этого ни хотели
те, кому дарит она свои улыбки. Зато теперь ты свободен от чар Белой Дамы.
Или же ты намеревался после встречи в Камелоте отправиться прямиком в Замок,
Который За Спиной? Ты очень неосмотрительно дал слово, братец!
- Да, - прошептал я, выходя из шатра и глядя, как процессия,
сопровождающая неземную красавицу, возвращается к кораблю. - Ты права.
* * *
Армия вновь двинулась в поход, стремительно возвращаясь к Кориниуму,
чтобы оттуда изо всех сил спешить к конечной цели наших странствий -
воспетому легендами Камелоту. Теперь ни о каких задержках в пути речи уже не
шло. Раненые были оставлены в Кордуэле, продовольствие на три дня навьючено
на лошадей, шатры и вся прочая утварь под охраной небольшого отряда
бросались в Кориниуме с наказом самим добираться до места. До встречи
оставалось три дня. Всего лишь три, или целых три, это уж как посмотреть.
Оркнейцы наконец сменились из авангарда и двигались теперь в середине
колонны. Я предпочитал отмалчиваться, терзаясь разлукой с прекрасной Миель и
той волной разговоров, которую породили в войске подарок императора и мой
отказ от него. Казалось, что в сплетнях идущей к Камелоту армии только-то и
находилось место, что чудесам взятия Кордуэла и злосчастному византийскому
купцу. Проинструктированная Лендис девушка перед отправкой таки явила толпе
свой светлый лик, чтобы продемонстрировать наличие подарка и то, от чего я
отказался ради, чёрт возьми, Британии.
Сама королева Каледонии с весьма относительным комфортом ехала в одной
из двух оставшихся у нас повозок, рядом с походной кузней и запасными
древками стрел и копий.
Моим соседом, следующим в колонне сразу за мной, был неистовый сэр
Борс, кажется, весьма удручённый тем, что кони не имеют крыльев и не могут
переносить нас с места на место со скоростью быстролётных кречетов. Злило
его это несказанно, о чём он постоянно норовил мне поведать в самой
экспрессивной форме, то есть голосом, способным разбудить мёртвого не хуже
трубы архангела Гавриила.
- Какого чёрта! - ревел он, потрясая громадными кулаками. - Мы тащимся,
словно дождевые черви, объевшиеся навоза! Нет, Торвальд, я тебя спрашиваю,
какого чёрта?!
Рассказывать боевому товарищу о пропускной способности дорог и средней
скорости движения армии было бесполезно, а кроме того, честно говоря, я
слабо представлял, как ведут себя дождевые черви, отчего-то объевшиеся
навоза. Я ждал, когда могучий рыцарь утомится метать громы и молнии,
поскольку для следующего хода, задуманного мной и Лисом, требовался момент
относительного прояснения в разуме клиента и его максимальное спокойствие. И
вот наконец такой миг настал.
- Борс, - после очередной пустопорожней беседы вдруг начал я безо
всякого перехода, - у меня к тебе есть очень серьёзное дело.
- Я слушаю тебя, Торвальд, - громыхнул великан.
- Тише, - попросил я, - нас могут услышать.
- Ну и пусть себе слушают!
- Нет, - покачал головой я, - о том, о чём мы будем вести речь, надо
говорить тихо. А кроме того, я прошу тебя дать слово рыцаря, что ты никому
не расскажешь то, о чём сейчас услышишь. Во всяком случае, до срока.
- Что за предосторожности? - пожал плечами король редонов. - Впрочем,
раз ты о том просишь, стало быть, так оно и надо. Я тебя не первый год знаю.
Изволь, слово рыцаря, что я не поведаю до срока о сути нашего разговора, кто
бы об этом ни просил.
- Хорошо. Речь идёт о пророчестве Мерлина...
- Ну, это не секрет! Ты же знаешь, и у меня, и у Ланселота есть части
этого пророчества.
- Да, - кивнул я, - ещё одна была у Лионеля. Вот она. Я взял её из
мёртвых рук твоего племянника тогда на дороге.
- Стало быть, теперь она доверена тебе.
- Я не об этом. Те три части, которые хранились у тебя...
- Почему хранились? Они и сейчас лежат в ларце. Я каждое утро и каждый
вечер проверяю, там ли они.
- Пустое. - Я махнул рукой. - Это подделки. Настоящие пророчества,
принадлежавшие тебе, у меня.
- То есть как это?! - возмутился Борс.
- Их похитил некий сэр Аграмар, бывший в моём эскорте во время
посольства к Ланселоту. Он погиб вскоре после Лионеля, и на последнем
издыхании, сознавшись в содеянном, передал их мне. - Я протянул
разгневанному королю части пергамента. - Возвращаю их хозяину. Единственное,
чего не успел сказать сэр Аграмар, это по чьему повелению он совершил
злодеяние.
- Он был человеком Ллевелина? - собрав в кулак всю свою
проницательность, выпалил Борс.
- Он служил под знамёнами Ллевелина, - поправил я сообразительного
друга. - Но был ли он его человеком, или же его подослал лазутчиком Мордред,
теперь остаётся только гадать. Однако если нам всё же удастся войти в
Камелот и, как говорил о том Артур, собраться возле Круглого Стола, чтобы
огласить его волю, зашифрованную в пророчестве Мерлина, тогда негодяй,
замысливший подлог, будет настаивать, что его фальшивка истинна. Так что
надо быть настороже.
- Конечно! Конечно, друг мой! - согласно затряс головой Борс. - И вот
ещё что, я дам пару пергаментов Богарту и Бану. Если мерзавец решит
действовать силой, думаю, они нам пригодятся.
- Мудрое решение, - согласился я. - Но до этого - молчок!
* * *
Утром в среду передовые отряды нашей армии достигли Камелота.
Утомлённое долгим переходом войско подтягивалось к последней твердыне,
полагая застать противника запершимся в крепости и готовым к самому
серьёзному штурму. О том, что предстоит именно штурм, а не осада, в войске
говорили все. Но то, что штурмовать предстоит не какой-либо укреплённый
замок, а именно Камелот, резиденцию великого Круглого Стола, похоже, не
давало покоя никому.
Велико же было наше удивление, когда на крепостных валах мы увидали
ощетинившиеся заточенными кольями укрепления армии сына Артура, вполне
практичные для полевой битвы, однако... Сама крепость, как это ни
парадоксально, казалась пустой и буквально вымершей.
- Ничего не понимаю. - Я из-под руки оглядывал засевшего на валах
противника, пытаясь проникнуть в суть его тактического замысла. - Почему они
не занимают стены? На что надеются? У нас почти двойной перевес в живой
силе!
Армия продолжала подтягиваться, длинной полосой располагаясь вдоль
берега реки Кам, спеша под прикрытием лёгкой передовой завесы напоить коней
и дать людям и животным хотя бы кратковременный отдых.
- Сейчас бы им как раз самое время атаковать. Наши части на марше,
воины утомлены трёхдневным переходом, в то время как Мордред успел отдохнуть
и перегруппировать силы. Интересно, что же они задумали, почему медлят?
Обороняющиеся, похоже, и не собирались предпринимать активные действия.
Они равнодушно следили, как подтягиваются всё новые и новые отряды рыцарей,
как подходит пехота, следили, лишь укрепляя мешками с песком и дёрном
выбранную позицию и явно намереваясь стоять на ней до последнего.
На холме, именуемом Малый Камел, где располагалась импровизированная
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг