власть. О горе и поругание нам! - всхлипнул Бэдивер, впиваясь в нечёсаные
волосы и пытаясь вырвать их с корнем. - Не на жизнь, но на смерть обрекли мы
своего короля!
- Кто знает, кто знает, - проговорил я со вздохом. - Никогда не
доводилось мне слышать, чтобы фея Моргана говорила правду. Но есть ли
кто-то, кто сможет утверждать, что она когда-то солгала? Возможно, Артур и
будет жить.
Я замолчал, не желая вдаваться в объяснения, тем более что
пересказывать бесстрашному оркнейцу избранные главы из Гальфрида Монмутского
или того же Мэлори было бы по меньшей мере странно. Всё равно что судить о
делах давно минувших дней по школьному учебнику истории. Сэр Бэдивер тоже
впал в задумчивость, очевидно, переваривая сообщённые мною факты.
Неизвестно, сколько могло продолжаться такое молчание, но тут на канале
связи, подобно голосу совести, прорезался Лис:
- "Алё, шеф! Как там наши успехи? Ты сэра Тротуара уже раскрутил на
черновики скрижалей завета?"
Я чуть поморщился. Способ излагать мысли у моего напарника был
несколько экстравагантный.
- "Лис, я работаю над этим".
- "Не, ну это, конечно, классно. Я всегда верил в твою
работоспособность. Но знаешь, меня почему-то больше интересуют результаты.
Или ты планируешь по-родственному тормознуться здесь на недельку-другую?"
- "Лис! Ну сам посуди, не могу же я спрашивать его в лоб: "Бэдивер, не
завалялся ли у тебя вдруг кусок предсказания Мерлина? А то он мне очень
нужен"."
- "Да нет, ну шо я, по-твоему, за спичками из тайги вышел? Понятное
дело, сначала как дела, как здоровье, кто жив, кто помер, приветы от тёти
Глаши. Опять же, погоды стоят хорошие, удои будут колоситься. А потом в лоб,
в смысле спрашивать в лоб: "А нет ли у тебя"..." - в этот миг мой напарник
озадаченно замолчал и, пытаясь облечь мысль в слова, включил картинку. На
прогалине одинокая, брошенная всеми виверна, мучительно корчась от
омерзения, жевала полуобглоданный уже куст шиповника. - "Мать честная, шо в
мире деется! Сиротинушка ты моя богобоязненная, жертва махрового
клерикализма, замордовал тебя святоша! Брось ты эту гадость наворачивать,
издохнешь же от заворота кишок! Погодь чуток, я тебе хоть уток настреляю". -
Он чуть опасливо похлопал чудовище по крытой буроватой чешуёй шее.
- "А ты что, ещё не настрелял?" - мстительно вставил я.
- "Ага, настрелял! Я тебе шо, пойнтер, по болотам лазить. Утки здесь
классные, но, блин, засели в камышах да осоке, хрен их оттуда выманишь. Ну
ничего, не боись, голодными спать не ляжем. И животину покормим, а то она
этими колючками себе дырку в нужном, вернее нужниковом, месте раздерёт,
придётся её саму в великомученицы записывать. Ладно, отбой связи".
Мы уже завершали круг, приближаясь к избушке, где, судя по доносившимся
до нас звукам, шёл бурный богословский диспут.
- Как можете вы не почитать сии книги священными? - раздавался над
поляной властный голос Карантока. - Коли каждое слово в них проникнуто
любовью и мудростью Божьей. Не почитаете ли вы и вам подобные, вроде тех
охальников, собравшихся в Никее две сотни лет назад, что вправе по
усмотрению своему отделять, что праведно, а что нет в писаниях учеников
Спасителя нашего? Ведаете ли вы, что творите, говоря: "Сие истина, а сие
ложь?", спустя столетия по смерти тех, кому посчастливилось воочию слышать
слова Иисуса из Назарии. Не судите, скажу я вам, да не судимы будете!
- Ваши слова ересь! - громыхая, как набатный колокол, вторил ему
архиепископ. - А святость ваша не что иное, как гордыня адова.
- Гордыня?! Божий свет указует мне путь! Ересь?! Как бы не так! Ибо рёк
он: "Кто преклонит предо мною колено, того почту я рабом пред ликом
Господним и оделю похлёбкой, дабы утолить голод, и лоскутом, дабы укрыть
свои чресла. Того же, кто не отведёт очей своих от взора Моего, нареку
Человеком. Путь его будет тяжек и тернист, но любовь моя вовек пребудет с
ним. Участь его назову Я участью странника в миру. Всякий день станет он
мыслить о пути своём и всякий час выбирать шаг стопам своим. И будет он
увлажнять слезой глаза свои, вопрошая: не забыл ли ты меня, Господи? Но как
Я послал испытания возлюбленному сыну Моему, так и ему пошлю, и пойдёт он,
не ведая иной путеводной звезды, кроме веления души, воспламенённой искрой
от пламени Моего. И в последний час стану Я судить не слова, не помыслы, но
деяния его. Судить, как судят древо по плодам. И милосердие будет именем
Моим, ибо нельзя пройти путь, не ступив по терниям и грязи. И никто не минет
сего". А вы, - судя по изменившемуся тону, эти слова Карантока относились
непосредственно к преподобному Эмерику, - вы фарисей и глупец, недостойный
служить Предвечному!
- Ступай прочь из дома моего, богомерзкий еретик! - не замедлил
отозваться оппонент. - Анафема тебе, отступник!
Каранток, обычно источавший непробиваемое добродушие во всём, что не
касалось его священного служения, выскочил из хлипкого строения,
раскрасневшийся, словно после сауны, и, бросив на ходу: "Слова твои пар,
развеянный ветром!", помчался по тропе прочь от лесной резиденции
архиепископа. Я хотел было что-то сказать, остановить его, но он промчался
мимо, словно подгоняемый псами дикой охоты.
Я огорчённо посмотрел вслед улепётывающему проповеднику. Уж и не знаю,
для чего Господь привёл его в этот дом, но то, что теперь расхождения
Карантока с официальной церковью приняли необратимый характер, было ясно как
божий день.
- Послушай, Торвальд, - обескураженный сэр Бэдивер ещё раз смерил
взглядом быстро удаляющегося Карантока. - А ты уверен, что он святой?
- Кто его знает? - пожал плечами я. - Прежде мне никогда не приходилось
общаться с подобной породой людей. Однако в Уэльсе, в Эйре, да, похоже, и в
Каледонии в его святости никто не сомневается. К тому же ты знаешь
кого-нибудь ещё, за кем бы самая что ни на есть настоящая виверна таскалась,
словно собачонка, да ещё к тому же выполняя заповеди Господни?
- Да-а, - протянул рыцарь, - странные дела. А может, он из этих, из
друидов?
- Да ну, скажешь! - отмахнулся я. - Он их терпеть не может.
- И преосвященный Эмерик тоже. А вот надо же! - вздохнул сэр Бэдивер. -
Во всяком случае, сейчас к преосвященному лучше не соваться. Да и вообще не
стоит говорить, что святой этот с вами приехал. Сам понимаешь, устав у нас
здесь строгий.
- Устав? Здесь?! Бэдивер, ты о чём?
Мой оркнейский братец поглядел в лесную чащу, словно ища в ней ответа,
и промолвил с неожиданным смирением в голосе.
- Последняя битва отвратила меня от суетности мирской жизни. Ибо не
было ничего доселе и не будет впредь ужаснее, чем она.
Я не стал утешать его заверением, что будет ещё много хуже, и
приготовился слушать, соображая, где лучше вклинить вопрос о судьбе
предсказания Мерлина.
- Военная слава тщетна, и все наши подвиги суетны, ибо таят в себе грех
тщеславия, лишь едва прикрытый риторикой о служении Господу. Истинное
служение здесь. - Он повёл рукой в сторону избушки. - Не мечом, но словом
Божиим след бороться с врагами веры Христовой. Молитва - вот лучший доспех,
а скромность и воздержание - вот лишь подвиги, приятные Творцу.
- Это он сказал? - я кивнул на хижину отшельника, из открытой двери
которой слышались молитвенные завывания.
- Он. И он прав, - сокрушённо вздохнул Бэдивер. - Я без сожаления
покидаю этот мир, тем более что неумолимый рок безжалостно погасил единый
огонь, служение которому возвышало рыцарский удел над безжалостным разбоем.
Вчера я испросил позволения стать послушником у его высокопреосвященства, и
брат мой Лукан также хотел искать себе подобного жребия, когда бы смерть не
забрала его во тьму.
- Да-а, - протянул я, обдумывая, как лучше приступить к вопросу,
приведшему нас в эту лесную чащу. - Послушай, Бэдивер, - наконец произнёс я,
переходя на заговорщический тон, словно нас кто-то мог подслушать, - не
передавал ли тебе брат Лукан перед смертью небольшой кусочек пергамента?
- Какой кусочек? О чём ты говоришь? - свежеиспечённый послушник
старался держаться спокойно, однако в голосе его чувствовалась плохо скрытая
настороженность, какая бывает у подростков, едва успевших спрятать
порнографический журнал при разговоре с внезапно вошедшими родителями.
- О последнем предсказании Мерлина, разделённом по приказу Артура на
дюжину частей и розданном им тем, кого он считал наиболее близкими себе.
- Тише! - одёрнул меня сэр Бэдивер, хотя слова мои и так были
произнесены вполголоса. - Преосвященный Эмерик не желает здесь слышать имена
магов, друидов и их приспешников. - Он подхватил меня под локоть и буквально
потащил подальше от лесной молельни. - Откуда тебе-то известно о
пророчестве?
Я молча вытащил из-под одежды ладанку сэра Кэя и достал из неё
исписанный огамическим письмом клочок пергамента.
- А-а, - кивнул мой братец, - вот оно как. Прости, я не знал об этом.
Впрочем, откуда? Значит, и ты тоже один из лордов Камелота.
- Лукан передал тебе свою часть? - я вновь вернул Бэдивера к своему
вопросу.
- Да, - со вздохом кивнул тот. - Умирая, он передал мне подобный
пергамент.
- Он у тебя? - с тайным облегчением произнёс я, начиная обдумывать,
каким образом теперь заставить родственника передать своё достояние мне во
временное пользование.
- О нет. - Бэдивер покачал головой. - Я выкинул его. Да и посуди сам,
мог ли я хранить в этом святом месте пророчество Мерлина, который, невзирая
на моё личное почтение к нему, маг, друид и безбожник.
- Несчастный! - возмутился я. - Что ты наделал! Ведомо ли тебе, что в
этом предсказании заключена судьба королевского трона Британии? Как ты мог
так безрассудно поступить?
- Судьба короля, как и судьба последнего свинопаса, ведома промыслом
Божьим. Предсказания магов, даже столь могущественных, как тот, о ком мы
говорим, ничего не способны изменить в естественном ходе вещей. Кому
предначертано познать тяжесть венца, тот станет королём, пророчествуй о том
кто-то или нет. Так учит Эмерик, у которого вчера с покаянием испросил я
духовного наставления.
Строго говоря, и Эмерик, и вещавший ныне его словами Бэдивер были
правы. Во всяком случае, у меня не было ни времени, ни охоты вступать в
теософский спор, чтобы опровергнуть их тезисы. Но задание оставалось
заданием, выполнить его я был обязан, а потому со вздохом оборвал речь
благочестивого послушника, не давая развить фаталистическую теорию
престолонаследия.
- Возможно, так оно и есть. Вероятнее всего, это так. Но, Бэдивер, брат
мой, получив сей пергамент, я давал клятву, что в назначенный час прибуду в
Камелот, чтобы выполнить волю короля. Уверен, и иные посвящённые, став
лордами, давали сию клятву. Без сомнения, невзирая на лишения и вражду, они
придут в замок и соберутся у Круглого Стола, у которого до сих пор не остыли
места, уготованные доблестным защитникам Божьего закона. Сэр Лукан, ты, я,
Говейн, Гарет, Гахерис, Агровейн и иные принцы и рыцари Оркнейского дома -
разве мало сделали мы, борясь со злом в этих землях? Разве достойны мы
позора, коий падёт на весь род, ежели один из первейших лордов Камелота
запятнает имя своё клятвопреступлением? Или не взывает к тебе со скорбью
душа старшего брата Лукана? Именно тебе доверившего сокровенные письмена,
дабы смог ты заменить его в числе избранных?.. - я перевёл дыхание, готовясь
к очередному раунду в поединке благочестия и рыцарского долга. Однако белое
полотенце было выкинуто на ринг прежде, чем очередной каскад обличений пал
на голову Бэдивера.
- Я выбросил его вчера, возвращаясь от Эльфийского источника. Место там
приметное, пожалуй, мы ещё сможем найти его. Вероятно, ты прав. Увы, я не
гожусь для того, чтобы выполнить последнюю волю брата. Но честь нашего рода
не должна пострадать. Поскольку моё решение покинуть суетный мир твёрдо, то
может считаться, что для него я уже умер, а стало быть, имею полное право
передать сие тяжкое наследие тому, кто его достоин. Пошли, я проведу тебя к
тому месту, где я выбросил пергамент. Если Господу будет угодно, мы ещё
найдём его.
- "Лис!"
- "Капитан!" - наша связь включилась одновременно, заставляя вздрогнуть
от неожиданности. После короткой паузы я, как старший по званию, вновь
вызвал напарника.
- "Так, Серёжа, послушай меня. Часть прорицания действительно была у
Лукана, и он действительно отдал его Бэдиверу".
- "Ну, круто! Надеюсь, ты уже раскрутил дорогого кузена дать тебе его
поносить на месячишко-другой?"
- "В общем-то да. Но тут есть одна загвоздка".
- "Что ещё за загвоздка?"
- "Понимаешь, дело в том, что Бэдивер выкинул свою часть".
- "Не понял?! Как это так - выкинул?! Ему шо, в пылу схватки
моргенштерном по чайнику загадали? Он теперь зовётся Бэдивер Бескрышный? Он
шо, не знает, на хрена вообще этот ребус нужен?"
- "Он всё знает. Но, видишь ли, братец решил принять постриг, а
рукопись Мерлина слишком языческая вещь, чтобы хранить её на освящённой
земле".
- "Ой, мама родная! Шо ж они тут все такие забобонные?! Что теперь
полагаешь делать?"
- "Бэдивер вызвался показать мне место, где он выбросил пергамент.
Сейчас отправляемся туда. Даст бог, повезёт!"
- "Да уж. Дай-то бог нашему теляти волка съесть. Ладно, с этим вроде
ясно. А теперь, если не возражаешь, я тебе ещё одну каклю покажу. Так
сказать, чтоб уж совсем жизнь мёдом не казалась", - предупредительно сообщил
он, и, лишь смолкли в моей голове слова напарника, перед внутренним взором
вырисовалась картина, созерцаемая моим другом через чуть раздвинутые заросли
камыша.
По узкой тропе, очевидно, появляющейся в болоте лишь в разгар
засушливого лета, не спеша, проверяя грязь перед собой длинным шестом,
двигался вперёд человек в кольчуге качественного плетения, опоясанный мечом,
насколько я мог видеть, весьма дорогим. Судя по всему - рыцарь, но без
гербовой котты.
- "Ну, как тебе нравится этот неопознанный летательный объект?"
- "Дьявольщина!" - невольно выругался я. - "Это же тот самый, что
ограбил сэра Ивейна!"
- "И, вероятно, грохнул мародёра, подчистившего сэра Эктора. Ну
ничего". - В голосе моего напарника зазвучали плотоядные нотки. - "Сейчас мы
с ним познакомимся поближе".
Я увидел, как ложится на тетиву стрела, как изгибается лук, и, дзи-инь,
стрела, выпущенная Лисом, пришла аккурат в бедро нашего преследователя.
Пришла... и отлетела в сторону, рикошетя от кольчуги.
- "Блин, это ещё что такое?!" - возмутился Лис, и вслед за первой
вестницей смерти последовала вторая в плечо. Но и она разделила судьбу
сестрицы. - "Не понял юмора?!" - Рейнар был ошарашен. - "Когда такое было,
чтоб мои стрелы не брали здешние кольчуги?! Ну-ка, дай-ка я ещё разок
проверю!"
Между тем незнакомец, явно не обрадованный столь скорострельным
приёмом, не желая испытывать судьбу, быстро повернулся и, хромая на
подстреленную Лисом ногу, оскальзываясь в хлюпающей жиже, сноровисто
потрусил к густому кустарнику, нависшему по краю болота. Дзинь-дзинь, ещё
две стрелы пришли ему в спину, бросая вперёд и едва не сбивая с ног. Однако
он устоял и вскоре исчез за непроницаемым пологом густой зелени.
- "Вот это да! Слушай, Капитан, прогнило что-то в здешнем королевстве.
Шо ты скажешь за этого броненосца?"
- "Не хочу тебя огорчать", - передал я, осознавая увиденное, - "но это
очень похоже на колдовство. Причём весьма серьёзной пробы. Возможно, это
люди феи Морганы, во всяком случае, я не представляю, кто ещё здесь мог бы
ходить в таком доспехе. Я полагаю, что они также охотятся за пророчеством.
Как-никак, Мордред - главный кандидат на освобождающийся престол. Вероятно,
Моргана заинтересована в том, чтобы встреча через месяц в Камелоте не
состоялась. А может, здесь и что-то другое, кто её знает? Очевидно, наш
гость направлялся сюда с той же целью, что и мы. Ведь Моргана виделась с
Луканом и Бэдивером. Наверняка она как-то почувствовала, что Лукан является
лордом Камелота, и подослала убийцу".
- "Могла бы и сама заколдовать", - с сомнением отозвался Лис. - "Шо ей?
Делов-то! Пальцами щёлкнула - и вся любовь. Сиди себе на болоте, квакай".
- "Так да не так. Рыцарь весь в хладном железе, да ещё в мече, глядишь,
какая святыня заключена, да нательный крест. К тому же, а вдруг кто увидит?
Моргана всегда выше обвинений, а здесь всё тихо, никто не хватится. Шёл себе
человек по лесу, да никуда не дошёл".
- "Да уж", - хмыкнул Лис. - "Вот только этой подруги нам здесь и не
хватало. Ладно, включи маяк, я щас пару уток виверне закину и нагоню вас.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг