случившегося и знать ничего не знаем, и слыхом не слыхивали.
- Хорошо, если так. А то ведь сыщется тот самый пакостный сборщик дорожной
пошлины, враз они к нашей параллели подведут два перпендикуляра и вздернут
нас на ней как миленьких. Мы, конечно, постараемся найти веские аргументы
против, но все же перспектива не из приятных.
- Это худший вариант. А лучший - на полпути мы встретим нашего проводника
с фон Нагелем.
- Какой проводник?! Ты шо буровишь?! - возмутился Лис. - Ты шо, еще не
понял? Это же форменный Иван Сусанин! Он такой же проводник, как тот урод,
шо нас вином опоил, - трактирщик.
- Да нет, не похоже, - пожал плечами я. - Уж как-то все слишком сложно для
банальной разбойничьей засады.
- А ты о банальной забудь. Это засада не вообще, на кого Бог пошлет, а на
нас с тобой, любимых. Судя по тому, что мадам Аделаида уже не преминула
засвидетельствовать свое почтение, полагаю, что и дражайший супруг ее тоже
сподобился пожелать нам доброго пути.
- Возможно, ты прав, - кивнул я, горяча шенкелями Мавра. - И все же как-то
это слишком сложно. Куда как проще было послать отряд и перебить нас всех
в дороге.
- Хм... Проще, да не проще. И вообще, почем ты знаешь, что его сиятельство
задумал.
- В любом случае Риббек для нас сейчас безопаснее Штраумберга, - подытожил
я.
* * *
Обратный путь на новую императорскую дорогу был еще более тосклив, чем в
эту сторону. Быть может, сказывалось чувство усталости, быть может,
тревога и постоянное напряжение делали свое дело, но мы ехали молча, почти
не переговариваясь, лишь из возка временами слышались какие-то плаксивые
реплики Алены Мстиславишны, очередное требование еды, да чуть поодаль
вешал педантичный Ансельм, сдавая свой экзамен на степень бакалавра.
С самого постоялого двора Лис ни на шаг не отпускал его от себя. Там, на
лестнице, столкнувшись с невестой имперского принца, юноша остановился,
широко открыв и без того большие глаза, посторонился, пропуская
спускавшуюся девушку, и произнес негромко куда-то в пустоту: "Надо же! Вот
она какая, эта невеста".
Слова его были услышаны несшимся вверх по лестнице Венедином, который тут
же подхватил кудрявого юнца за шиворот и, переместив на несколько ступеней
вверх, сообщил задушевно-ласково: "Ежели ты, мой дорогой, будешь крутиться
возле княжны, разговоры всякие разговаривать, песни петь, фокусы
показывать, я тебя, блин, на ноль помножу. Ты меня понял?" "Понял, - едва
касаясь ногами ступеней, пролепетал Ансельм, устрашенный столь ужасной
угрозой. - Я не приближусь к ней, о великий!" И верно, всю дорогу он шагу
не отходил от Лиса, с сосредоточенным видом сообщая ему малоизвестные
подробности из жизни Черного дракона Цинь Шихуань-ди.
- ...И тогда Ли Вей сказал, что у Черного дракона, столь знатного под
Небесами, как цари на Земле, должны быть достойные слуги, которые будут
подчеркивать его знатность и могущество. Единственный, послушав хитреца Ли
Вея, отдал ему талисман, чтобы тот нашел Черному дракону достойных слуг.
Здесь, о великий, нет единого мнения, что было дальше. Уж больно давно
происходили эти события. Да и вообще о тех временах известно не так уж
много, а о волшебной Горной стране, недоступной даже императорам
Поднебесной, и подавно...
- Ладно, - махнул рукой Лис, - на досуге я тебе расскажу о дедушках из
монастыря Шао Линь и Мао Дзедуне. А пока что ты мне голову не дури, а
выкладывай, шо знаешь. Да смотри, я все примечаю!
Ансельм вздохнул, очевидно, переживая из-за явной скудости имевшейся у
него информации, и продолжил свое повествование:
- Афинофил из Сиракуз в трактате "Деяния великих и чудеса круга Земного"
утверждает, что первыми слугами, которых Ли Вей нашел Черному дракону,
были те самые звери, кои, по поверью, покровительствуют годовым циклам в
Поднебесной.
Однако же Аль Мухунди, ссылаясь на некоего Джанибара из Хинда, сообщает,
что слугами талисмана являются духи ветра и духи воды. И что при помощи
талисмана можно вызывать ураганы и наводнения или же засуху. Существует
еще сказание Китаврааса, где говорится, что Черному дракону прислуживают
еще одиннадцать драконов, в свою очередь являющихся вождями драконьих
кланов.
Не мне судить, в чьих словах более истины, одно лишь можно сказать
наверняка: во всех сказаниях число слуг Черного дракона равно одиннадцати,
и везде говорится, что ежели хозяин талисмана отпустит на волю кого-нибудь
из слуг, Черный дракон быстро отыщет себе другого.
- Молодец, хорошо подготовился, - похвалил ученика Лис, оборачиваясь ко
мне и активизируя связь. - "Ты слышал, оказывается, в этой штуковине почти
дюжина всяких монстров, один другого лучше. А мы тут с тобой страдаем, как
пара чайников без ручек. Вдруг там джинн какой-нибудь завалящий
приблудился? Я помню, в детстве "Тысячу и одну ночь" читал, так там эти
джинны носились, шо "Боинги": дворец направо, дворец налево; утром в
Хорезме, к полудню в Иерусалиме... Блин, знать бы, как эта хрень работает,
щас бы устроили смотр войск, а там, глядишь, и прости-прощай, чужеземная
сторона, давно пора домой".
- "Уж очень как-то ты разухарился. Во-первых, непонятно, что еще за слуги
остались там в обойме. Самурай из клана Санада вещь, конечно, хорошая, но
как-то ни на князя драконов, ни на духа ветра, ни даже на повелителя
годичного цикла не тянет; во-вторых, куда это ты разогнался, если мы еще
девоньку ко двору не доставили. Не предлагаешь же ты ее бросить посреди
дороги только потому, что наша институтская командировка уже давным-давно
закончилась?"
- "Да ты че? Джинну все по фигу", - не унимался мой друг. - "Он, если
нужно, одной рукой возок вместе с упряжкой на крышу императорского замка
поставит, а другой нас прямо в камеру перехода, шо мяч в кольцо, вкинет".
- "Вот же дался тебе этот джинн!" - возмутился я. - "С чего ты вообще
взял, что он является слугой талисмана? Меня тут другое волнует: ты
слышал, что Ансельм сказал - стоит хозяину талисмана отпустить одного из
слуг на волю, как Черный дракон находит себе нового слугу".
- "Что ты имеешь в виду?" - встревожено спросил мой друг.
- "Пока ничего. Я только хочу сказать, что произошло что-то, что мы
упустили или чему не придали значения. А уж как это "что-то" скажется
далее, одному Богу ведомо".
- "Эх", - вздохнул Лис, - вот же ж не мала баба клопоту, купила порося!"
- О великий, - прервал раздумья Вснедина почтительный ученик, - быть
может, это дерзость с моей стороны - отвлекать вас от возвышенного
созерцания, но я прошу простить мне ее, ибо...
- Ты конкретно говорить можешь? - оборвал словесный каскад мой друг.
- Впереди с обеих сторон в лесу вооруженные всадники с собаками. Около
сорока человек.
- Гаплык, - пробормотал Лис себе под нос, подтягивая ремень колчана так,
чтобы было удобнее вытаскивать стрелы. - Поезд прибыл на конечную станцию,
просьба освободить вагоны.
Я подал знак остановиться. Возница, очевидно, слышавший краем уха
сообщение Ансельма, натянул вожжи, останавливая тяжеловозов, и заерзал на
месте, явно готовясь дать стрекача.
- Я т-тебе подергаюсь, - зашипел на него Лис, демонстрируя увесистый
кулак. - Сиди тихо. Зашибу!
Испуганный абориген посмотрел на Венедина жалостливым взглядом, изображая
на лице страдальческую покорность.
- Ну, блин, ну шо за напасть! - повернулся ко мне Лис. - Честное слово, я
уже готов поверить, что Горе-злосчастье вновь увязалось за нами. Только
вот завываний не слышно.
Словно в опровержение его слов из возка послышались всхлипывания, и ноющий
голос Алены Мстиславишны провозгласил в наступившей тишине:
- Мне холодно! Укрой меня. Почему на этой дороге так трясет? Почему мы
остановились? Я хочу есть!
Лис замотал головой, отгоняя навязчивый морок:
- Бр-р... Нет, почудилось. Просто приболела девонька. Из возка послышался
звук звонкой пощечины и вновь чьи-то сдавленные всхлипы.
- Но уж как-то совсем болеет, - печально подытожил я.
Лай собак, о которых говорил Ансельм, становился все ближе и ближе, так
что ни у кого, похоже, не осталось сомнений, что прямо на нас несется
баронская охота. Словно в подтверждение наших предположений в лесу
прогремел рог, ему ответил еще один, третий где-то поодаль подхватил его
песню, сообщая кому-то о наличии в той стороне чащобы непроходимого для
зверья заслона.
- Не иначе как вепря гонят, - вслушался в звуки роговой музыки Лис. - Ишь,
как переливает! Ту-ту-ту-у.
Будто в подтверждение его слов на лесную дорогу выскочил подраненный секач
и, внезапно наткнувшись на наш кортеж, замер на месте, порывисто дыша и с
ненавистью обводя невесть откуда взявшуюся преграду маленькими, налитыми
кровью глазками. В следующее мгновение кабан, размером более походящий на
молодого теленка, пронзительно взвизгнул и со всех четырех ног бросился на
нас в атаку, оглашая округу на редкость противным визгом.
- Ну ни хрена себе! - Две стрелы пропели в воздухе и третья уже легла на
тетиву Лисовского лука. Одна из стрел вонзилась в глаз разъяренной твари,
другая вошла ему в рыло, но разогнавшийся торпедой вепрь, казалось, и не
думал останавливаться. Я развернул Мавра на месте, пропуская мимо яростную
тушу, уснащенную парой отменно острых кривых клыков-кинжалов. Зверь
затормозил, не найдя на месте облюбованной мишени, и завертелся, вновь
выискивая ее для очередной атаки. Оперения стрел, торчавшие из морды,
придавали животному жуткий, едва ли не мистический вид. По моим расчетам,
он уже должен быть мертв, но, похоже, вепря эти расчеты не интересовали
вовсе. Он пошатывался, с каждой минутой теряя вес больше крови, но был еще
достаточно силен, чтоб одним движением вспороть брюхо коню или же подмять
под себя и в клочья разорвать человека.
- Х-ха! - Мой полуторник со всего маху вошел чуть позади загривка
слабеющего животного, пронзая сердце и упираясь в грудину. Я едва успел
выдернуть меч. Кабан рухнул на дорогу и начал биться в конвульсиях,
крутясь на месте и поднимая тучи пыли.
- По какому праву, - разнесся над лесом исполненный достоинства, но уж
какой-то очень мрачный голос, - вы охотитесь на моих землях? Судя по
гербам, вы люди графа Шверинского. Разве у вашего сюзерена нет своих
охотничьих угодий?
Я посмотрел на человека, произносившего эти слова, и понял, что секунду
назад помешал совершить братоубийство. Широкий мощный торс, тяжелый
загривок, маленькие глазки под низким покатым лбом - ни дать ни взять
вепрь, только без клыков, но зато с рогатиной и кабаньим мечом у пояса.
Увлеченные отражением атаки, мы пропустили момент, когда барон со своей
многочисленной свитой выехал на лесную опушку, явно не планируя встретить
на ней кого-либо, кроме гонимого подранка. Теперь же он тяжелым взглядом
созерцал картину зверского убийства любимой свинки, похоже, намереваясь
испытать остроту и прочность своего охотничьего инвентаря на невесть
откуда взявшихся конкурентах.
- Он едет не из города, - зашептал Лис, - причем охотится явно спозаранку.
Так шо рубь за сто даю, о постоялом дворе ему еще ничего не известно. У
нас есть шанс.
В рассуждениях моего друга, несомненно, была логика. Конечно же, до барона
не могло дойти донесение "налоговых инспекторов", обнаруживших трупы в
старой башне. Но была и другая сторона медали - преступление не менее
безрадостное, чем обвинение во множественном убийстве и неуплате
подоходного налога. Возможно, в глазах властителя этих мест оно было даже
более серьезным обвинением. Нарушение охотничьего права да плюс к этому
покушение на величие. Убийство законной добычи его милости, да еще перед
самым носом, было неслыханной, невероятной дерзостью и в прежние-то годы,
теперь же, когда император вооруженной рукой упразднил большую часть
баронских вольностей и прав, оставшиеся значили очень много.
- Итак, я повторяю вопрос, - еще более сгущая тучи у нас над головой,
прогремел фон Штраумберг, - что делают люди графа Шверина на моих землях и
по какому праву вы охотитесь в моих угольях?
- Капитан, - так же негромко произнес Лис, - короли и прочая коронованная
шушваль - это по твоей части. - Я кинул на него гневный взгляд. - Ладно,
ладно, к некоторым отдельно взятым лордам это не относится, - напутствовал
меня друг. - Постарайся договориться с этим недобитым феодалом. В крайнем
случае предложи ему денег.
Я тронул вожжи, и Мавр, недовольно косясь на застывшую у его ног кабанью
тушу, неспешно двинулся вперед. Дорога шла немного в гору, и я позволил
идти коню шагом, обдумывая на ходу свою будущую речь. Слава Богу,
информационная служба CNN еще не развернула над Европой свою мелкоячеистую
сеть, и его милость, сидя на своих задворках, явно ничего не слышал ни о
мятеже в Шверине, ни уж тем более о наших с Лисом похождениях на Руси.
Вероятнее всего, он видел мой герб на одном из рыцарских турниров, и
потому за нашими плечами вполне зримой угрозой маячит фигура графа
Генриха, рыцарем ближней свиты которого я являлся несколько месяцев назад.
Что ж, это играет в нашу пользу.
- Вальтер фон Ингваринген, если не ошибаюсь, - глядя на мой щит и попону
Мавра, украшенную родовым гербом, произнес барон.
- К услугам вашей милости.
- Вы нарушили границы моих владений. Убили вепря, которого я гнал. Вы
обнажили оружие в моем присутствии и на моей земле. Что вы можете сказать
в свое оправдание?
- Ваша милость, господин барон, скрепя сердце я вынужден сознаться, что мы
действительно повинны во всех тех преступлениях, о которых вы говорите. И
я, как начальник эскорта, который вы перед собой видите, готов выслушать
любой ваш приговор. - Успокоенный моей покорностью, барон кивнул,
очевидно, обдумывая этот самый приговор. - Однако из почтения к рыцарскому
званию, которое и вы, и я носим, прошу позволения раскрыть, как было дело,
дабы предать себя в руки вашей, доподлинно известной всем, справедливости.
- Слушаю вас, - немного смягчаясь, произнес насупленный собеседник.
- В вашей воле казнить и миловать нас за то, что мы, не спросясь, не
послав перед собой уведомление, вторглись в ваше владение. Но что еще
оставалось делать нам, не знающим здешних мест, когда местный житель,
некий риббекский купец, любезно поведал нам, что только под вашей рукой
знатная дама, сопровождаемая нами на богомолье, сможет найти убежище от
подлых наемников барона фон Херсирка, мир праху его.
- Что? - меняясь в лице, переспросил фон Штраумберг.
- Родственница ее сиятельства графини Мекленбургской...
- Оставь в покое свою богомолку! - возмутился моментально преобразившийся
властитель здешних мест. - Что с Херсирком?
- Убит, - коротко и просто ответил я. - Он со своими людьми напал ночью на
наш кортеж. Тогда нас было значительно больше. Мы отбили его, а поутру
провели атаку на замок и...
- Ну! Ну, говори! - торопил меня барон, похоже, начисто забывший и об
охоте, и о неправедно убитой твари.
- И сожгли его. К сожалению, потери были велики, и нам было не выдержать
бой с городовым ополчением Риббека.
- Значит, Херсирк мертв? - словно не веря своим ушам, повторил фон
Штраумберг.
- Да уж мертвее не бывает.
- И замок сгорел?
- От подвала до кровли, - кивнул я.
- Ну, насчет подвалов, это как раз вряд ли, - усмехнулся барон. - Все то,
что ты говоришь, правда?
Я положил левую руку на рукоять меча и поднял указательный и средний
пальцы правой вверх:
- Слово рыцаря. На том присягаю.
- Так это же прекрасно! - расхохотался фон Штраумберг, обнажая в улыбке
зубы, вполне сходные по строению с клыками вепря. Он взмахнул рукой и,
теряя интерес ко мне, тронул коня вниз по склону: - Так и быть, я вас
прощаю. Езжайте с Богом!
Не говоря ни слова, свита его милости поспешила повторить маневр своего
господина, и можно было не сомневаться, что через несколько часов вся эта
охота обнаружится возле знакомого уже нам лесного холма, увенчанного
обугленными руинами замка Херсирк.
* * *
- Интересно, а что бы ты сказал, если бы они вдруг спросили, какого рожна
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг