корчился под ним, на доли секунды становился твердой поверхностью и
расшвыривался по сторонам.
Удар о камни, пережженные солнцем, превращенные им в подобие скелетов
губок. Вверх, в стратосферу, рванулся столб из бесцветных, рваных обломков -
они падали назад как великанская, режущая зола.
Планетолет должен был испариться в термоядерном взрыве, стать отцом
огромного кратера-вулкана. Но в реальности - только лязгнули зубы людей и
окончательно перемешались внутренности некоторых, особо хрупких приборов
кометологов.
Десантник не верит Бездне. Первой модернизацией земного корабля был
дистанционно смонтированный в машинном отделении и затерявшийся среди
механизмов простенький генератор защитного поля. Естественно, с абсолютно
автономной системой управления и невероятным запасом прочности.
За неполных три минуты он исчерпал почти все свои резервы. На него
действовало мощнейшее, целенаправленное поле подавления - оно исчезло сразу
после посадки.
Еще секунд сорок - и генератор бы не выдержал.
Очередной Всеобщий совет кончился, и Серж, назидательно подняв чистенький
палец, весело ораторствовал:
- Нас совсем, совсем явно позвали в гости. И наши хозяева имеют такую
технику... - Тут кибернетик мечтательно закатил глаза, по-кавказски поцокал
языком. - К тому же они явно гуманны, между прочим.
Артур, слушавший Сержа вполуха, неопределенно пожал плечами. Капитану
хотелось сидеть, жевать "клубничную" пастилу и ни о чем не думать. Ситуация
вышла даже из-под подобия контроля. Но тем не менее человеческих жертв нет, и
поэтому на Совете пришлось согласиться на относительно вежливые требования
экипажа. Так что завтра утром - первый выход из корабля.
Плохая затея. Малосимпатичная.
Впрочем, пока все действительно вроде бы не так уж и страшно. Приборы
показали, что местная атмосфера состоит в основном из безобиднейших, инертных
газов (другим здесь просто не ужиться друг с другом). Они не должны повредить
пустотным скафандрам. И радиационный уровень эта экипировка тоже вроде бы может
вынести. Хуже, что экипаж в эйфории.
Артур дожевал пастилу и потянулся к яркой, развеселой коробочке - за
новой. Он не верил в общепринятую версию происходящего. Хотя ее вроде бы многое
подтверждало. Но уж слишком все это походило на допотопную плохую фантастику.
Было слишком примитивно-человеческим.
Какие силы просить о том, чтоб завтра все сошло благополучно?!
Первая прогулка по первой для Земли планете чужой звезды началась очень
мило. Этот, пока еще безымянный, мир был немного больше Марса. Но скафандры для
вакуума создавались с расчетом на доброту невесомости - и здесь весили под
пятьдесят килограммов. Техники около семи часов подряд пытались понять, как
можно безвредно демонтировать все эти плазменные резаки, газовые движки и т. д.
Но выбор в итоге остался первоначальным: либо легкость, либо
герметичность.
За борт вышли: Артур, медик-1 и Красиков - химик-планетоидник, глава
ученой части экспедиции.
Люди неуклюже тащились по песку и каменному лому, преодолевая, кроме всего
прочего, и сопротивление не рассчитанных на ходьбу скафандров. Бесцветная
равнина под тысячу раз вылинявшим небом, неспешный танец пылевой пудры - и три
ярко-красные, местами сверкающие зеркальным металлом фигуры. Старпому они
казались неудачными персонажами для комедийного мультфильма. Скверная
ассоциация. Нина, не отрываясь от экрана, несколько раз быстро облизнула губы.
Артур с трудом поворачивался в разные стороны. Свет и пустота. Тишина. В
шлемах нельзя включить не только рации, но даже наружную акустику - радиоголос
планеты почему-то попадает и в нее. А он похож на многодецибельный хор пьяных
котов, орущих под оркестр из сотни не отрегулированных реактивных двигателей...
Истомин кое-как наклонился, похлопал пористый, похожий на шлак валун. "В этом
мире спокойно все - кроме его солнца и голоса".
Не выходя из сектора обзора "Дальнего", они продвинулись еще метров на
триста. Рядом с ними теперь кренилась изъеденная ячеистая скала, напоминающая
исполинскую, вставшую на ребро амебу. Земляне прошли мимо ее края без эмоций,
без энтузиазма (попробуй сохрани их при такой нагрузке). И...
Медик-1 рванулся вперед и в сторону, немного задев капитана, но чуть не
сшибив его с ног - из-за гидравлики вместо толчка получился весьма хороший
удар. Артур, удержавший равновесие только при помощи аналогичной гидравлики,
обернулся, ожидая увидеть... сам не понимая что - но вроде бы все что угодно.
Кроме оказавшегося на песке.
В кружевной тени "амебы" на камнях лежал человек. Небольшого роста.
Грязно-серая, разломанная кожа. Местами на ней - синеватые неровные пятна.
Распахнутый рот с серыми зубами. Руки поднесены к горлу, но не до конца. В
глазницах - что-то вроде золы. Волосы бесцветны, их крошево скопилось в
песчаной ямке около головы. От одежды остались бесцветные, тоже хрупкие клочки.
Капитан, употребив все скудные возможности жестикуляции, приказал ни к чему не
прикасаться. Помчался ("помчался" - с поправкой на скафандр) к "Дальнему".
Краснову и Алексееву пришлось четыре часа* проторчать рядом с чужим трупом
- столько времени заняли шлюзование Артура, поспешная расконсервация десантного
катера, расконсервация астероидохода, хранившегося в его брюхе, выезд из
корабля...
* В скафандры всех моделей встроена система регенерации кислорода, поэтому
большой его запас не нужен.
Когда астероидоход спустили на ломающиеся под ним белые камни, лучи солнца
отразились от зеркального металла и превратили неуклюжий, малоэстетичный
механизм в нечто бесплотное и ослепительное. Но пока ехали до скалы, пока
заливали труп прозрачным, плохо твердеющим при местном климате консервантом,
счищали испарения этого химиката, которые беспрестанно оседали на чем попало, в
том числе и на сочленениях скафандров... Металл машины покрылся шершавой,
грязно-коричневой коркой, местами начавшей отпадать. Эти процессы были
теоретически невозможны в подобной атмосфере - но шли, не считаясь с мнением
людей. И теперь астероидоход казался вытащенным со свалки. Он уже оскорблял
безликую чистоту планеты.
Обратный путь был коротким, но гаже некуда. Гусеницы, рассчитанные на лед
планетоидов, буксовали в песке все сильнее. Артур беспрестанно представлял, что
вот-вот какая-нибудь из систем вообще полетит к чертовой прабабушке, и тогда...
Компьютер, наполненный негодными здесь программами, был отключен самим
капитаном - но почему-то все время мерещилось, что это авария. Зато вся оптика
на самом деле и перегорела, и расплавилась - еще на пути к "амебе" приходилось
ориентироваться через открытый люк. Еще хорошо, что назад машину мог везти
аварийный автомат - тот, который умел только брать пеленг корабля и двигаться
по нему. Люди сидели в ослепшей, ярко освещенной кабине и ничего не делали. То,
что электронный термометр давным-давно зашкалило, не прибавляло уюта этому
трясущемуся закутку.
Еще полтора часа были потрачены на шлюзование. Сначала ангар со всем его
содержимым утопили в жестких излучениях. Потом началась процедура дезактивации.
Наконец дело дошло до выноса "саркофага" с добычей и повторных облучения,
дезактивации.
Все это время весь не занятый на обработке астероидохода экипаж слонялся
по ту сторону внутренних ворот ангара и не мог понять, почему время вдруг
замедлилось так же чудовищно, как при околосветовых скоростях.
Как только толстенная титановая плита-слиток стала отползать в сторону,
люди чуть ли не бегом кинулись в ангар - скупо освещенный, воняющий
непередаваемой смесью озона и химреактивов. Кто-то, забыв, что из-за неудачной
посадки пол стал немного наклонным, растянулся на ребристом металле.
Послышалось ругательство, свидетельствующее, что под сверхпрочным комбинезоном
имеется порванная кожа. Артур, аварийно содрав шлем скафандра, вскочил на все
еще горячую подножку астероидохода и закричал, требуя разойтись, не мешать и т.
д. Но дисциплина оказалась слабее любопытства. Поэтому труп в медотсек смогли
доставить только часа через два. Еще семь часов потребовалось на монтаж
герметичного бокса, снабженного зарослями разнообразных манипуляторов. Всем
этим должны были заняться еще до выезда планетолета, но... все вначале
переживали за удачу "экспедиции", потом бегали у ангара. Впрочем, медик-1 был
очень доволен оттяжкой - за ее время он успел не только наглотаться
стимуляторов, но и немного поспать.
Снаружи "Дальнего" было по-прежнему жарко и пусто.
Когда вся аппаратура оказалась наконец подготовленной, дико вымотанный
капитан попытался прогнать от нее и зрителей, и медиков. Безрезультатно. Люди
наглотались стимуляторов - те абсолютно законно лежали в аптечке каждой каюты.
Не особенно посвежевший за это время Петр Сергеевич наорал на отряд
кибернетиков - те из нужных уже стали мешающими. И, избирательно оглохнув, сел
за пульт, всунул руки в металлопластиковые "кувшины"* и потребовал, чтоб
убирались все - даже Истомин. Как ни странно, но на этот раз подыхающая от
любопытства команда подчинилась. Артур молча последовал примеру подчиненных.
Нездоровая, хрустальная ясность мыслей. Где-то в животе подрагивало - как
всегда после излишней порции стимуляторов. Чем кончится ситуация с дисциплиной
- об этом обязательно надо подумать, но чуть позже. Половина организма просила
сна, молила о нем, а вторая рвалась в спортзал. Гадко. Капитан выругался сквозь
зубы и стал искать снотворное. Чехарда с лекарствами не особенно полезна, но
сейчас сойдет.
* Аппараты для считывания биотоков; через них управляют манипуляторами.
Они остались втроем - два медика и труп, почти неразличимый в консерванте
- неряшливом куске застывшей пены, лежащей за бронированным, прозрачным до
невидимости стеклом. Алексеев сощурился на льдистые отблески металла и
пластика. Внезапно выдернул руки из "кувшинов", вскочил, почти подбежал к
бытовому компьютеру и заблокировал дверь медотсека. Достал из шкафчика два
неестественно белых медскафандра.
Инга, стоявшая лицом к боксу, бросила, не обернувшись:
- Глупо.
- Что? - На нее уставились два затуманенных зрачка, окруженные розоватыми
белками.
- В этом покойнике не мог выжить ни один микроорганизм, совместимый с
земной жизнью. И обработка излучениями была излишней.
- Перестраховка ни-ко-гда не вредила. - Узловатый, но еще не старческий
палец наставительно поднялся вверх.
Петере с насмешливой миной пожала плечами и ловко, безразлично натянула
шуршащую, обманчиво хрупкую ткань. Подошла к разномастному, импровизированному
пульту. Села на свое место, неподвижно замерла в режущем свете бактерицидных
ламп.
Алексеев, убедившись, что медик-2 выполнила инструкции, еще раз проверил
вакуум-застежки своего скафандра. Перед глазами мелькали кадры из дурацкого
фильма - театральные конвульсии, черная пена из ртов, уж слишком огромные куски
гнилой кожи, болтающиеся около тела... Надо же, смотрел в детстве - и вдруг
выплыло из памяти, заставляет до безумия бояться чужих микробов...
Но на молочно-белых экранах уже зачернели первые, мало что дающие
показатели. И мозг мгновенно утонул в их изучении...
Через десять часов медик-1 не выдержал и незаметно для себя заснул,
улегшись на пульт, немедленно отключившийся от такого обращения. Озр,
убедившись в надежности как человеческого сна, так и блокировки двери, сняла
скафандр. Прикосновение руки к замку бокса - и он открыт.
Командор приблизилась к развороченному "саркофагу". Перестроив зрение,
всмотрелась в остатки лица - кожа того содралась вместе со слоем консерванта.
Несколько раз быстро провела руками над трупом. Но, как ни странно, земная
автоматика правильно выяснила все существенное.
Закрыв бокс, она открыла опечатанный контейнер с подсожженными,
побуревшими космическими скафандрами. Как и ожидалось - зря. По ним удалось
определить только явные* параметры внешней среды, а те и так известны. Намека
на что-то другое не нашлось.
* Параметры, которые можно обнаружить органами чувств или имеющимися
приборами (жарг. Десанта).
Из корабельного компьютерного бортжурнала:
"...смерть инопланетного существа наступила в результате внутренних
химических реакций, то есть соединения всего слабосвязанного кислорода,
содержащегося в организме, с веществом данного организма и частично (на
поверхности тела) с газами атмосферы. (Детально см. Архив медотсека, кассета
102-АП-П; Архив научной службы, кассета А-01-А2.)
Одежда погибшего сделана из шкуры животного, тоже малоприспособленного к
условиям данной планеты. У трупа отсутствуют искусственные части организма, нет
даже протезов явно недостающих зубов. При нем не обнаружено никаких механизмов
или изделий из материалов, похожих на синтетические. Несомненно, что этот
человек мог принадлежать только к биосфере, достаточно близкой к земной (точное
сопоставление невозможно из-за состояния тела). Но при предварительном облете
планеты не обнаружено ни намека на существование подобной среды, также не
найдено никаких следов посадки космического транспортного средства (последний
пункт допускает возможность нашей ошибки)"*.
* По инструкции борт-журналы, на случай их частичного повреждения,
заполняют максимально простым языком.
И снова - страх. И снова - борьба и с ним, и со всеми своими инстинктами.
Старпом лежит на кровати, как пустой скафандр. В сознании - разрастающийся
квадрат абсолютной черноты. И хрустящий голос:
- На корабле враг. Запомни - на корабле враг...
Только что разбуженный, но уже свежий и элегантный Артур грохнул кулаком о
подлокотник и чуть не охнул от боли. Происходящее уж слишком точно копировало
кое-чьи наивные желания - поэтому идти наружу, разбираться со всем этим следует
одному капитану. На борту оставим старпома...
(Хрустящему голосу было нужно именно это - смерть Истомина в пустыне,
контроль Нины над "Дальним"...)
Вахтенный блаженно улыбался. Артур полузакрыл глаза, поджал губы:
- А ухмыляться рано!
("Все дьяволы побери Сержа с его пропагандой!!!") Злосчастный бланк из
розоватого пластика спланировал вниз и лег прямо у выключенного, упирающегося в
зеркальный пол экрана. Через наружную акустику слышалось равномерное, какое-то
механическое гудение ветра. И было легко представить себе полуночную пустыню,
покрытую фосфоресцирующими, тускло-желтыми пятнами. Эти пятна медленно текут на
запад с самого вечера - как поток, бесконечно убегающий от рассвета...
- Кэп, ведь это самое прямое...
- Если не самое кривое. Ладно. Поговорим днем.
"Зачем я пришел в рубку? Только пощупал свою же пластмассу. А то, что на
ней написано, было понятно и в каюте". Артур тяжело поднялся и вышел в коридор
- такой будничный, нормальный. Бланк остался валяться на полу.
Одна-единственная строчка: "Рады вам. Для контакта выходите в спецзону.
Появится указательная стрелка".
Глава 4. В Ад идут и по желанию
- Идиоты! - Инга спокойно, картинно пожала плечами. Не менее образцово
скривилась. На лице, на всей фигуре, даже на складках комбинезона абсолютно
ясно написано ее мнение о происходящем - и, в частности, о Серже. Именно
мнение, а не чувства по поводу творящегося.
Сержу, естественно, было не до фиксации таких частностей. Он вознамерился
покровительственно погладить медика-1 по голове. Благо та как раз повернулась
спиной.
Его ладонь провалилась в пустоту. Петере стояла все так же неподвижно, не
оборачиваясь к нему, - но уже чуть в другом месте. Игорь уважительно хмыкнул.
Кибернетик неловко переступил с ноги на ногу. У него почему-то появилось
ощущение, что он хотел сделать что-то плохое.
- Ин, в чем дело?
Озр не прореагировала на его вопрос, продолжая напоминать себе, что у
землян такое обращение не является оскорбительным. Что панибратство -
неотьемлемейшая часть их распущенной культуры.
Отъехала дверь кают-компании. Первым вышел Артур. Спокойно глянул на
Сержа, совсем не заинтересовавшись происходящим. Игорь, тоже ошивавшийся
поблизости, почувствовал неладное, обеспокоенно посмотрел на лицо капитана - но
то было совсем нормальным.
Истомин не заметил этой "проверки" - сейчас он не прореагировал бы даже на
старт "Дальнего".
Тут в коридор вслед за капитаном выплеснулась смесь из шума и людей. Серж,
фыркнув, оперативно растворился в ней. Игорь подхватил разговор, машинально
водя по бицепсам электростимулятором для мышц. Рукав комбинезона, закатанный
очень небрежно, все время желал опуститься вниз, и его приходилось подталкивать
вверх тем же стимулятором.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг